Уже в марте Колчак еще надеялся, что выход кораблей в море на боевые операции и учебные стрельбы состоится, но результаты оказались совершенно иными. Матросы линейного корабля «Императрица Екатерина II» и новейшего дредноута «Император Александр III» отказались выполнять приказы офицеров.
В этом нет ничего удивительного. Ведь в первые же дни Февральской революции 14 марта Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов издал зловещий «приказа № 1». Он был мгновенно распечатан и распространен в девяти миллионах экземпляров. Результаты его действия были ужасны, хотя он касался только столичного округа. Но революция распространилась, как лесной пожар, когда на фронтах Первой мировой войны находилось более 10 миллионов солдат. По словам русского генерала К.Г. Маннергейма «…военный трибунал и смертная казнь были отменены. Это привело к тому, что извечный воинский порядок, при котором солдаты должны подчиняться приказам, практически не соблюдался, а командиры, стремившиеся сохранить свои части, вынуждены были всерьез опасаться за собственные жизни. По новым правилам солдат мог в любой момент взять отпуск или, попросту говоря, сбежать. К концу февраля дезертиров было уже более миллиона человек. А военное руководство ничего не предпринимало для борьбы с революционной стихией».
Сейчас можно назвать виновных в гибели русской армии. Это члены Петроградского Совета, написавшие текст приказа, Ю.М. Стеклов (настоящее имя Овший Моисеевич Нахамкис (1873–1941), в 1938 году арестован и умер в тюрьме и Н.Д. Соколов (1870–1928) – адвокат, социал-демократ. Виноват военный министр Гучков и все, кто входил в состав правительства, особенно А.Ф. Керенский, входивший в состав Совета, написавшего и издавшего приказ, хотя он дважды мог запретить выход приказа, разложившего собственную армии. Ведь предвидеть его последствия было совсем не сложно. Логику действий Временного правительства можно понять, если предположить, что их единственной целью было разрушение всех основ государственности и создание неконтролируемого хаоса, т. е. воплощение «союзного» плана по уничтожению России.
Социал-демократ Иосиф Гольденберг писал: «Приказ № 1 – не ошибка, а необходимость… В день, когда мы «сделали революцию», мы поняли, что, если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней и употребили – я смело утверждаю это – надлежащее средство». Раз есть свобода слова, то товарищи агитаторы приходите в войсковые части. Пока еще офицеров убивали редко, но отношение к ним было настороженным, а с приходом к власти большевиков истребление командного состава стало повсеместным.
Приказ № 1 в конечном итоге привел к бесславному выходу России из Первой мировой войны и подписанию унизительных для России условий Брестского мира. Стремительное появление и распространение этого приказа объясняется тем, что оно заведомо подготовлено. Есть основания полагать, что приказ был заготовлен в Берлине.
Выпущенная 1 марта 1917 год листовка «Товарищи солдаты» призывала солдат, чтобы их «не обманули дворяне и офицеры – эта романовская шайка», взять «власть в свои руки», выбирать самим «взводных, ротных и полковых командиров» и «ротные комитеты», под контролем которых должны были находиться все офицеры. Состоявшийся в апреле 1917 года съезд депутатов армий и тыла Западного фронта в принятом им «Проекте устава Западного фронта» постановил упразднить офицерские звания, предоставил солдатским комитетам право контроля за боевой подготовкой частей и ведением боя, отвода и аттестации командного состава.
Действия большевистской партии в годы Первой мировой войны можно приравнять к их участию в этой войне на стороне противников России. Призывы большевиков к поражению России в войне и превращению империалистической войны в войну гражданскую не оставались только теоретическими разработками. На протяжении всей войны большевики вели практическую работу по разложению Русской армии, а сразу после Февральской революции действия большевиков были направлены на разжигание в армии социальной розни – на натравливание солдат на офицеров и физическое уничтожение последних.
В это время В.И. Ленин писал: «Первой заповедью всякой победоносной революции – Маркс и Энгельс многократно подчеркивали это – было: разбить старую армию, распустить ее, заменить ее новою». Однако никакой слом армии нельзя было осуществить до проведения в ней полной демократизации, т. е. смещения со всех, прежде всего командных, должностей генералов и офицеров, не признавших власть Совнаркома и Наркомвоена, и замены их выборными начальниками (офицерами, унтер-офицерами и солдатами), поддерживавшими политику Советской власти в армии.
Первым и крупным актом введения в армии выборного начала было решение Совнаркома от 9 ноября 1917 года о смещении верховного главнокомандующего генерала Духонина «за неповиновение предписаниям» Советского правительства и назначении на этот важнейший в Действующей армии пост прапорщика Н. В. Крыленко. В период с 8 ноября по 22 декабря 1917 года был издан ряд документов, юридически закреплявших уже проведенные в основном в армии мероприятия по ее полной демократизации. В опубликованном Наркомвоеном 8 ноября 1917 года проекте «К солдатам революционной армии» уже выдвигались принципы не только выборности командного состава из числа офицеров и солдат, но и уничтожения чинов, титулования, знаков воинского отличия и т. д. Если вернуться к событиям февраля 1917 года, то запланированные Ставкой наступательные события на фронтах Первой мировой войны уже не могли состояться.
3.2. Крах операции по взятию Босфора весной 1917 года и неудавшаяся попытка Германии на заключение мира с Россией
«Упущенный момент не вернется во веки»
В такой трагической ситуации на Черноморском флоте не могло быть речи о реализации запланированной на весну 1917 года грандиозной операции по взятию Босфора и оккупации Константинополя черноморским десантом А. Колчака и сухопутными войсками Н. Юденича. Остановимся подробнее на подготовке этой операции, так как она не нашла подробного освещения в исторической литературе.
Захват Константинополя (Царьграда) и Проливов оставался стратегической целью русского воинства, начиная с древности. Согласно летописи, еще в 907 году князь Олег из Киева отправился в поход на Константинополь. Конные воины двинулись берегом, а большинство ратников – на многочисленных судах. В ходе не долгой осады Царьграда русские войска захватили византийскою столицу. По летописи, «много палат разбили и церквей пожгли; пленных секли мечами, других мучили, расстреливали, бросали в море». В результате покоренные обещали Олегу выплатить большую контрибуцию – по 12 гривен на корабль. В этом походе Олег демонстративно прибил свой щит к вратам Константинополя в знак покорения византийцев его воле. Жалко, что вещий Олег ограничился ритуальным приколачиванием своего щита на цареградских вратах, а не закрепился на Босфоре. Тогда «окно в Европу», со всеми геополитическими и экономическими возможностями появилось бы у России еще в Х веке. Тогда бы русские славяне создали бы совсем другое государство.
Олег прибивает щит свой к вратам Царьграда. Гравюра, 1839 год. Русский музей
В те времена давно минувших дней, когда Османской империи еще не существовало, в Константинополе правили византийские басилевсы. Царьград, позднее переименованный в Стамбул, турки взяли штурмом только в 1453 году. Уже через четыре века, прежде чем Россия, провозгласившая себя духовной наследницей Византии по православной линии («Два Рима пали, Москва – третий Рим, а четвертому не бывать!»), окончательно был сформулирован российский стратегический интерес к Черноморским проливам.
Считается, что план первой десантной экспедиции на Босфор был разработан в ходе войны с Турцией 1806–1812 годов. Александру I его представил управляющий Морским министерством вице-адмирал Павел Чичагов, но десантная операция не состоялась, поскольку изначально не имела шансов на успех. Накануне Крымской войны уже Николай I написал фельдмаршалу Ивану Паскевичу: «Ежели дело примет серьезный оборот <…> 13-я и 14-я дивизии сядут на флот для прямого действия на Босфор и Царьград». Такого же мнения – «Проливы надо брать!» – был и будущий герой первой обороны Севастополя адмирал Павел Нахимов, но события Крымской войны разворачивались не в пользу России.
Еще большей проблемой являлась эта проблема и при Александре II Освободителе, и при Александре III в годы, когда Россия, как известно не вела ни одной войны. Но планы на войну имелись. В декабре 1882 года сотрудник российского посольства в Константинополе Александр Нелидов представил императору записку «О занятии Проливов», в которой намекал: поскольку Османской империи грозит распад, то есть возможность по случаю прибрать к рукам Босфор посредством подкупа турецких чиновников. Подробности неизвестны, но в результате не были реализованы ни мирный план, ни военный.
Куда более внимательным к рекомендациям своего посла в Турции относился Николай II. В июне 1895 года при участии Александра Нелидова в Петербурге было собрано так называемое «Особое совещание», на котором речь снова шла о вторжении. К тому времени Черноморский российский флот многократно превосходил турецкий. Предполагалось, что флот должен был выйти в море якобы на маневры к кавказским берегам, но по пути следования лечь курсом на Босфор. Возможное сопротивление турецких войск предполагалось подавить в течение 72 часов. Но влиятельный министр финансов Сергей Витте отговорил Николая II от босфорского вояжа. Поэтому эпоха империалистических баталий началась бы задолго до русско-японской войны 1905 года. После неутешительного поражения Российской империи в войне с Японией все планы насчет Черноморских проливов были заморожены на 10 лет. Тем временем Германия стала активно осваивать турецкие берега, подбирающиеся к бакинской и арабской нефти.