Он глядел на Божий свет.
В Евпатории 15–18 января 1918 года было арестовано свыше 800 офицеров. Казни производились на транспорте «Трувор» и гидрокрейсере «Румыния». Вот пример казни на крейсере «Румыния». «Лиц, приговоренных к расстрелу, выводили на верхнюю палубу и там, после издевательств, пристреливали, а затем бросали за борт в воду. Бросали массами и живых, но в этом случае жертве отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и кистей. Помимо этого, связывали ноги в нескольких местах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. К ногам привязывали колосники». На «Труворе» «вызванного из трюма проводили на так называемое «лобное место». Тут снимали с жертвы верхнее платье, связывали руки и ноги, а затем отрезали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки, и в таком виде бросали в воду. Казни продолжались всю ночь, и на каждую казнь уходило 15–20 минут». За 15–17 января на обоих судах погибло около 300 человек. Вот описание очевидца о расправе над одной из партий: «Все арестованные офицеры (всего 46) со связанными руками были выстроены на борту транспорта, один из матросов ногой сбрасывал их в море. Эта зверская расправа была видна с берега, где стояли родственники, дети, жены… Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смеялись. Ужаснее всех погиб штабс-ротмистр Новацкий. Его, тяжело раненого, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта».
Официальные данные ЧК о расстрелянных офицерах не отражают и 10 % реальной цифры. По ним получается, что за 1918 году было расстреляно 6185 офицеров. Всего за три года – 12733; в тюрьмы было посажено в 1918 году 14829 человек, в концлагеря – 6407 и заложниками взято 4068. Сюда вошли данные, исполненные по приговорам ЧК, но вовсе не учитывались так называемые «контрреволюционеры», которые по существующим большевистским инструкциям подлежали расстрелу на месте. Таким образом была уничтожена масса людей, оставшихся даже неопознанными.
В зарубежной печати получили широкое хождение такие, например, данные, характеризующие общие итоги террора: 28 епископов, 1219 священников, 6 тысяч профессоров и учителей, 9 тысяч врачей, 54 тысячи офицеров, 260 тысяч солдат, 70 тысяч полицейских, 12 950 помещиков, 355 250 интеллигентов, 193290 рабочих и 815 тысяч крестьян (т. е. всего около 1777 тысяч человек). Комиссия под руководством генерала А. И. Деникина (1872–1947) насчитала 1,7 млн жертв.
Особенно трагический оборот приняли события на Балтийском флоте. В Кронштадте толпа матросов и солдат схватила главного командира Кронштадтского порта адмирала Вирена, сорвала с него погоны и, избивая, повела на площадь, где и убила, а труп бросила в овраг. Начальник штаба Кронштадтского порта адмирал Бутаков, потомок известного русского флотоводца, будучи окруженный толпой, отказался отречься от старого строя и тут же был немедленно убит. В марте 1917 года был убит командир 2-й бригады линкоров адмирал Небольсин, на следующий день та же участь постигла и командующего Балтийским флотом адмирала Непенина. От рук взбунтовавшихся матросов пали также комендант Свеаборгской крепости Протопопов, командиры 1-го и 2-го флотских экипажей Стронский и Гирс, командир линейного корабля «Император Александр II» Повалишин, командир крейсера «Аврора» Никольский, командиры кораблей «Африка», «Верный», «Океан», «Рында», «Меткий», «Уссуриец» и другие морские и сухопутные офицеры. К 15 марта Балтийский флот потерял 120 офицеров, из которых 76 убито (в Гельсингфорсе 45, в Кронштадте 24, в Ревеле 5 и в Петрограде 2). В Кронштадте, кроме того, было убито не менее 12 офицеров сухопутного гарнизона. Четверо офицеров покончили жизнь самоубийством и 11 пропали без вести. Всего, таким образом, погибло более 100 человек. На Черноморском флоте также было убито много офицеров во главе с вице-адмиралом П. Новицким, трупы которых, с привязанным к ногам балластом, сбрасывались в море. В апреле-мае было уволено огромное число командующих генералов. За несколько недель было устранено 143 старших начальника, в т. ч. 70 начальников дивизий.
После заключения Брестского мира армия прекратила свое существование практически сразу. Практически все штабы и управления, равно как и разного рода военные организации, также располагались в столицах и крупнейших городах. В Москве насчитывалось от 50 до 55 тысяч офицеров; в Киеве – 40 тысяч, в Херсоне и Ростове – по 15, в Симферополе, Екатеринодаре, Минске – по 10 тысяч и т. д. По другим данным, в Киеве было 19,5 тысяч офицеров, в Пскове – 10 тысяч, в Ростове – 9,5 тысяч. По третьим – в Киеве 35–40 тысяч, в Херсоне – 12, Харькове – 10, Симферополе – 9, Минске – 8, Ростове – около 16 тысяч.
Следует привести сведения Украинского Красного Креста об одной из крупнейших за гражданскую войну расправ большевиков над офицерами. В конце января 1918 года большевики во главе с Муравьевым, захватившие Киев и ликвидировавшие Раду, истребили более 5 тысяч офицеров. «Раздетые жертвы расстреливались в затылок, прокалывались штыками, не говоря о других мучениях и издевательствах. Большинство расстрелов производилось на площади перед Дворцом, где помещался штаб Муравьева, и в находящимся за ней Мариинском парке».
При занятии большевиками Дона и ухода Добровольческой армии на Кубань было убито до 500 офицеров, в Новочеркасске с 13 февраля по 14 апреля 1918 года расстреляно более 500, в т. ч. 14 генерала, 23 полковника и 292 кадровых офицера. Немало погибло и тех, кто, не вступив в Добровольческую армию, надеялся отсидеться в Ростове. Расстрелы происходили и в других населенных пунктах. Около 60 человек арестованных офицеров было расстреляно у Луганска, 74 офицера зарублено в станице Ладыженской, более 60 арестованных, преимущественно офицеров, расстреляно в феврале-марте в Батайске. На Дону и позже, после вторичного занятия его большевиками в начале 1919 года, погибли тысячи людей, в числе которых были оставшиеся в станицах офицеры и их семьи (например, в Урюпинском округе более 7 тысяч, в станице Усть-Медведицкой – 50, Глазуновской – 3, Цимлянской – 753, Кумшацкой – 10, Чертковской – 34, Морозовской – 200 и т. д.).
События двух последних лет поставили вопрос перед кадровыми военными, как относиться к Советской власти, так как после октября 1917 года они оказались в трагической ситуации. После развала старой армии они остались без средств существования. При этом их преследовали как контрреволюционеров. Бывших офицеров просто расстреливали или содержали в тюрьмах как заложников по условиям красного террора. В результате оказалось, что профессионально подготовленные люди, которые ничего кроме военного дела не знали и не умели, оказались в безвыходном положении. И вдруг, когда большевикам понадобилось сформировать свою армию, они, чтобы оградить себя от преследования новой власти, и чтобы обезопасить свои семьи, стали за зарплату командовать полками, бригадами, дивизиями, армиями и фронтами. Удивительным было, что в Красной армии служили даже 3 бывших военных министра. Иезуитским принципом надежности офицеров на службе у большевиков стала жизнь их семей, судьба которых отныне зависела от преданности их мужей делу большевизма. Надо добавить, что в силу офицерской чести предательства совершались чрезвычайно редко. В следующем параграфе приводится плеяда офицеров и генералов Российской императорской армии, причастных к созданию Красной Армии.
3.4. Участие кадровых военных в создании Красной Армии
После событий октября 1917 года в офицерской среде вооруженных сил России произошел раскол, как относиться к большевикам и Советской власти. Первая группа, не признала власть большевиков и Советов, и повела активную вооруженную борьбу за свержение их власти. Она составила ударную силу Белого движения. Вторая группа, не признавшая Советскую власть, заняла выжидательную и нейтральную по отношению к большевикам позицию. Третья группа, добровольно перешла на сторону Советской власти. Среди них ставшие затем известными военачальники: М.Д. Бонч-Бруевич, И.И. Вацетис, С.С. Каменев, Б.М. Шапошников, А.И. Егоров, А.А. Самойло, А.И. Корк, Д.М. Карбышев, В.М. Альтфатер и многие другие.
В начале марта 1918 года Совет народных комиссаров принял решение о широком привлечении в Красную армию военных специалистов, а в конце марта Высший военный совет издал приказ об отмене выборного начала в армии. Это открыло доступ в ряды Красной армии бывших генералов и офицеров императорской армии России. К лету 1918 года уже несколько тысяч офицеров добровольно вступили в Красную армию. По некоторым данным фигурирует цифра в 8 тысяч таких офицеров. По мере расширения Гражданской войны и увеличения численности Красной армии потребность в опытных военных кадрах стремительно возрастала. Принцип добровольности уже не устраивал большевиков. Руководство перешло к мобилизационному принципу. В конце июня 1918 года Совет народных комиссаров издал декрет, согласно которому вводилась мобилизация бывших офицеров и чиновников. К сентябрю 1919 года в ряды Красной армии было зачислено 35,5 тысяч офицеров и генералов и около 4-х тысяч военных чиновников. До конца Гражданской войны всего было призвано в ряды РККА 48,5 тысяч офицеров и генералов, а также 10,3 тысяч военных чиновников и около 14 тысяч военных врачей. Кроме того, в Красную армию до 1921 года было зачислено до 14 тысяч офицеров, служивших в белых и национальных армиях, в том числе, например, будущие Маршалы Советского Союза Л.А. Говоров и И.Х. Баграмян.
Таким образом, 63 500 офицеров, служивших в РККА по данным Википедии практически совпадает с данными, приводимыми профессором С.В. Волковым в 58 000 офицеров в 1999 году, когда он использовал данные, что численность офицерского состава императорской армии составляла 256 тысяч человек. В армиях новообразованных государств участвовало до 15 тысяч офицеров, а это 5–6 %. Немногим более 10 % – 28–30 тысяч не участвовало в гражданской войне. Это произошло по причине, что в подавляющем большинстве свыше 70 % «не участвовавших» были истреблены большевиками в первые месяцы после развала фронта (конец 1917 – весна 1918 гг.) и в ходе «красного террора».