а именно Троцкий организовал конфликт с Махно, только что получившим из рук Дыбенко орден Красного Знамени. В начале 1920 года Троцкий организовал «ликвидацию» командира Конно-сводного корпуса Б.М. Думенко, бывшего казачьего вахмистра. В 1921 году им был устранен командующий 2-й Конной армией Ф.К. Миронов, арестованный за связь с мятежом Вакулина. Командующий Ф. Миронов через полтора месяца был убит во дворе тюрьмы при странных обстоятельствах. Откровенно недолюбливал Троцкий и Буденного с Ворошиловым, однако после 1918 года эти фигуры пользовались покровительством Сталина, то есть были ему уже не по зубам.
Возможно, по той же самой причине осенью 1918 года военное руководство Республики всеми мерами саботировало оказание помощи Северо-Кавказской (позднее 11-й) армии. Эта армия имела в строю до 120 000 штыков и сабель, но буквально задыхалась без патронов и снарядов, сражаясь с Добровольческой армией Деникина. Однако в ней практически не было «старых военспецов», войсками командовали «социально близкие к большевикам» младшие казачьи офицеры Автономов и Сорокин.
Таким образом, не следует идеализировать отношение Троцкого к военным специалистам из царских офицеров – оно было сугубо прагматичным. Если при возникновении конфликта Троцкий становился на чью-то сторону, скорее всего, это вызывалось логикой борьбы за сохранения власти и влияния на Красную армию.
Ярчайшим примером прагматичного отношения Троцкого к царским офицерам является показательный расстрел героя Балтики капитана первого ранга А.М. Щастного. С первых дней вступления в должность наркома в Красной Армии Троцким насаждался культ собственной личности, уже в Уставе 1922 года (параграф 41) было написано: «Тов. Троцкий – вождь и организатор Красной Армии. Стоя во главе Красной Армии, тов. Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республики». Троцкий был автором модели «милитаристского социализма». В основе этой модели лежало требование милитаризации хозяйства страны, превращения ее в подобие гигантской военной казармы, где все делалось бы по приказам сверху, а массы были бы послушными исполнителями воли своих командиров.
Дадим краткую характеристику тех лет. После заключения Брестского мира Балтийский флот оказался изолирован в Гельсингфорсе и Ревеле и мог оказаться в руках немцев. Большевистское правительство уже согласилось с этим. Но потерю флота спасла решимость одного человека – 37-летнего каптуранга А.М. Щастного, который поддержал революцию, и на тот момент командовал Балтийским флотом. Он принял решение эвакуировать флот в Кронштадт через замерший Финский залив. В феврале-апреле 1918 года флот совершил Ледовый переход сначала из Ревеля в Гельсингфорс, а потом, в связи с угрозой захвата кораблей в Гельсингфорсе, в Кронштадт. Героический переход осуществлялся во льдах, толщина которых местами достигала 75 см, а высота торосов – до пяти метров. Немцы вели обстрел пробивающегося через льды флот. Из Ревеля последние российские корабли ушли буквально в тот же день, когда в город вошли немцы. Все 236 кораблей достигли Кронштадта и будут еще очень долго служить стране в том числе и во время Великой Отечественной войне.
Ледовый поход кораблей Балтийского флота. Март – апрель 1918 года
После того, как Ледовый переход благополучно завершился, наркомвоенмор Троцкий отдал приказ о подготовке флота к взрыву. Однако, А.М. Щастный успел ознакомить моряков с секретным приказом. В ответ на это в ходе III Съезда делегатов Балтийского флота 22 мая матросы заявили, что флот взорвут только после боя. Каптуранга Щастного матросы провозгласили «спасителем флота», избрали «народным адмиралом» и начальником морских сил Балтики. Он стал необычайно популярен у моряков.
Именно заслуженное признание балтийскими моряками ускорило гибель популярного офицера. 27 мая 1918 года Щастный был арестован. Государственным обвинителем на этом процессе стал сам Троцкий, так что решение суда было предсказуемо. Командующего Балтфлотом приговорили к расстрелу несмотря на то, что собранный трибунал не представил доказательной базы в контрреволюционной деятельности Щастного. Троцкий обвинил Щастного, что он совершил подвиг, проведя эвакуацию флота в невозможных условиях, для того, чтобы завоевать популярность и использовать ее потом против Советской власти. Причем, левые эсеры, входившие на тот момент в Советское правительство, были против приговора командующему Балтфлотом. В общем, Троцкий убрал потенциально возможного конкурента, популярного у чрезвычайно важной на тот момент силы – моряков Балтфлота.
На суде Революционным трибуналом в Москве 20–21 июля Щастний свою вину не признал. Троцкий в своем выступлении на суде заявил: «Щастный настойчиво и неуклонно углублял пропасть между флотом и Советской властью. Сея панику, он неизменно выдвигал свою кандидатуру на роль спасителя. Авангард заговора – офицерство минной дивизии – открыто выдвинуло лозунг „диктатура флота“». 21 июня 1918 года Щастный был приговорен к расстрелу. В срочном порядке в 4 часа 40 минут 22 июня Алексей Щастный был расстрелян в скверике Александровского военного училища.
Герой России А.М. Щастный, спасший Балтийский флот в 1918 году
Приговор привели в исполнение китайские волонтеры, которым было все равно в кого стрелять.
Чтобы скрыть место захоронения героя России и не допустить паломничества и массовых собраний моряков на его могиле, было объявлено, что тело Алексея Щастного после расстрела якобы замуровали под полом одного из помещений Александровского военного училища. На самом деле капитан 1-го ранга Алексей Щастный после расстрела был тайно захоронен в районе села Всехсвятского в безымянной общей могиле, в которой палачи хоронили тела людей, казненных в Москве. Это место находится на территории Всероссийского военного Братского кладбища героев Первой мировой войны, где ныне расположен Мемориальный парк у кинотеатра «Ленинград», вблизи Храма Всех Святых на Соколе. Вдоль кирпичной ограды Братского кладбища до сего времени сохранились безымянные рвы и могилы, в которые, начиная с 1918 года, закапывали людей, расстрелянных в Москве. Имя А.М. Щастного было предано забвению. Как ни странно, герой Балтики был реабилитирован только в 1995 году.
Эпизодом убийства верного патриота России капитана А.М. Щастного и ряда других талантливых командиров-самородков из «социально приемлемой» среды мы заканчиваем историю участия Льва Троцкого в Гражданской войне, которая по отдельным эпизодам напоминает крова́вый наве́т на иудеев, обвиняемых в убийстве людей других вероисповеданий (главным образом христиан) для использования их крови.
3.6. Трагический конец русского офицерства после операции ОГПУ 1930 года
Параграф следует начинать с того, что бывшие военные в рядах Красной Армии в начале ее образования составляли 75 % командирского состава, в 1919 – 53 %, в 1920 – 42 %, а в 1921 – 34 %. Через три года в РККА служили около 75 тысяч бывших генералов и кадровых офицеров военного времени, в том числе более 700 генералов и более полутора тысяч офицеров, окончивших курсы бывшего императорского Генерального штаба. Они занимали подавляющее большинство административных должностей. Бывшие генералы и офицеры занимали должности военных руководителей в органах военного управления всех губернских, 395 уездных комиссариатах по военным делам. Практически весь преподавательский состав военных академий, высших школ и краткосрочных командных курсов составляли военные специалисты.
Должности начальников штабов фронтов в дальнейшем составляли 25 военных специалистов из бывших кадровых офицеров русской армии. Перечень выдающихся офицеров и генералов того времени приведен в параграфе 3.4.
После окончания гражданской войны их стали увольнять с командирских должностей и брать на особый учет новой властью. В дальнейшем им всем были предъявлены обвинения в контрреволюционном заговоре. Вот таким удивительным образом проявилась большевистская благодарность царским офицерам за их службу в Гражданской войне стороне Советской России.
Сейчас спрашивается, почему среди полководцев Великой Отечественной войны почти нет категории кадровых военных? Возможно считают, что офицерский состав в РККА был уничтожен в период всеобщего погрома в армии в 1937–1938 годах. Оказывается, что истребление кадровых военных началось уже в 1921–1931 годах. Прежде всего были уничтожены почти все царские офицеры и генералы общей численностью три тысячи, вернувшиеся из эмиграции до 1921 года. Первая попытка оценить судьбы офицерства была сделана Александром Георгиевичем Кавтарадзе (1922–2008) – отечественным военным историком, кандидатом военных наук, полковником в отставке.
Из общей численности офицерства в 250 тысяч человек около 30 % служило в Красной, до 40 % в Белой и 30 % перешла на гражданское положение или пропала без вести, дезертировала из Красной и Белой армий, эмигрировала, погибла и т. д. По другим данным 1999 года советского и российского историка, профессора С. В. Волкова следует, что из общей численности офицерства в 276 тысяч человек примерно 170 тысяч из них (около 62 %) воевало в белых армиях, у большевиков оказалось 55–58 тысяч (19–20 %), в армиях новообразованных государств – до 15 тысяч (5–6 %) и немногим более 10 % – 28–30 тысяч не участвовало в гражданской войне, так как в подавляющем большинстве (около 70 %) они были истреблены большевиками в первые месяцы после развала фронта (конец 1917 – весна 1918 гг.) и в ходе «красного террора».
Во время гражданской войны погибло почти 34 % (85–90 тысяч) офицеров. Свыше 60 % этого числа (50–55 тысяч) падает на белые армии, свыше 10 % (до 10 тысяч человек) на красную, 4–5 % на национальные и 22–23 % (около 20 тысяч человек) на жертвы антиофицерского террора. В эмиграции оказалось примерно 70 тысяч офицеров, из которых до 83 % – эвакуировались с белыми армиями (58 тысяч человек), до 10 % служили в армиях новообразованных государств. Остальные офицеры не участвовали в Гражданской войне. Таким образом, на советской территории в общей сложности осталось почти 110 тысяч офицеров. Из них до 53 % (57–58 тысяч) из них служили в белых армиях, чуть больше 40 % (45–48 тысяч) служили только в Красной Армии, а остальные 7–8 % примерно поровну делятся на тех, кто служил в петлюровской и закавказских армиях и кому удалось вовсе уклониться от военной службы.