Сергей Сергеевич Каменев умер в 1936 году в возрасте 55 лет в результате сердечного приступа. Ему повезло, что это произошло до начала Большого террора и он не прошел через клевету, унижения и предательство товарищей. Урна с прахом Каменева была захоронена в Кремлевской стене. Но это не помешало тому, что посмертно Каменев был причислен к «врагам народа». Его имя и труды на многие десятилетия оказались преданы забвению. Впоследствии имя Каменева было реабилитировано. Тем не менее, его вклад в историю Гражданской войны до сих пор остается недостаточно изученным.
К июню 1922 года Бухарская группа войск Красной Армии закончила подготовку к военным операциям против отрядов басмачей и соединений Энвера-паши. Под командованием главнокомандующего войсками РСФСР, бывшим полковником царской армии С. С. Каменевым планировалось вести наступление по двум направлениям. Северная колонна под командованием Якова Мелькумова должна была двигаться от Бойсуна на Денау – Гиссар – Душанбе – Кафирниган – Файзабад, а южная колонна, которой командовал Богданов, от Шерабада и Термеза на Кобадиан – Курган-Тюбе – Куляб – Балджувон. Она должна была отрезать войско Энвера от афганской границы, не дав ему возможности уйти за рубеж. Кроме того, южная колонна предназначалась для пресечения возможного афганского военного вмешательства.
15 июня части Красной Армии перешли в наступление и нанесли удар по отрядам Энвера одновременно под Бойсуном и Кобадианом. После тяжелых боев повстанцы отошли на восток, потеряв 400 человек убитыми. Одной из причин их поражения было неумение партизан драться общим фронтом по армейским правилам. Поражение усилило раскол между курбаши (командирами крупных соединений). На следующий день Энвер-паша предпринял контрнаступление в районе Миршади, но оно провалилось. Теперь красные заняли Денау, Юрчи, Сари Ассию и остановились, чтобы дать возможность южной колонне войск продвинуться вперед и занять переправы через границу.
За несколько недель боевых действий басмачи понесли значительные потери. Было убито или захвачено в плен свыше 30 курбашей (предводителей басмачества), 450 бандитов и их пособников. У басмачей отобрали сотни винтовок и револьверов, тысячи патронов. Небольшие отряды басмачей предпочитали укрываться высоко в горах или в камышах рек и тому подобных местах, избегая столкновений с Красной Армией.
Используя остановку советских войск, Энвер подтянул свои силы и начал бой с частями Красной Армии. Однако, сильным ударом войска Энвера были отброшены на восток. После ряда новых поражений Энвер, собрав остатки войск, лично руководя боями, безуспешно пытался задержать продвижение советских войск на линии Регар – Каратаг. В первых числах июля красные заняли Регар и Каратаг. Это поражение, а также внутренний разброд и оппозиция со стороны Ибрагим-бека побудили Энвера подготовить возможные пути отхода в Афганистан, но его попытки добиться помощи от соседа оказались безуспешными.
Тем временем, южная колонна освободила Кобадиан, Джиликуль и двинулась на Курган-Тюбе, который был подвергнут авиационному обстрелу. 14 июля была занята столица Восточной Бухары – Душанбе. Потеря этого важного стратегического пункта способствовала разложению в стане Энвера. Одним из первых ушел отряд матчинцев, затем ушли афганцы. Остальные рассеялись по обширной территории Локая, Гиссара, Куляба. Сам Энвер с частью своих отрядов отправился через мост реки Вахш на Куляб, на соединение с Давлатманд-беем.
Появление Энвера в Кулябе вызвало различную реакцию среди муджахидов левобережья Вахша. Таджики, тюрки, киргизы и туркмены, недовольные главенством локайцев поддержали тюрка Давлатманда – союзника Энвера. Это вызвало острое недовольство Ибрагим-бека. Таким образом, затеяв войну с таджиками и тюрками, локайцы нанесли удар в спину Энверу. Вскоре конфликт привел к открытому военному столкновению. Локайцы были атакованы в Кулябе и совершенно разбиты объединенными войсками таджиков, тюрков и афганцев, при поддержке туркмен и киргизов под командованием Давлатманд-бея. Ибрагим-бек был вынужден отступить в Локай. Только теперь Энвер столкнулся по-настоящему с реальной обстановкой в Бухаре. Все его стремления в немедленном силовом подчинении местных военных авторитетов потерпели крах.
Басмачи, действовавшие против северной колонны Красной Армии, не оказывая серьезного сопротивления, отступали на восток, оставив Янги Базар, Файзабад, Кокташ, Яван, а затем Куляб и Балджувон. В районе Балджувона Энверу удалось сосредоточить до 1500 всадников при 2 пулеметах. 26–28 июля он безуспешно пытался задержать наступление красных отрядов. Балджувон явился последним пристанищем «зятя халифа». Финал жизненного пути международного афериста Энвер-паши произошел 4 августа 1922 года. Различные источники сходятся в том, что это был район Балджувона, более точно называют кишлаки Оби-дара, Чаган, Сангтуда, Яп. Тогда рядом с Энвером находились его подручные – турки Фарук-бей, Даниял-бей и Бури Беташ-бей. Кроме них, в последнем сражении Энвера принимали участие Хусейн Нафиз, Мурат Еш, Керим-бей и Мусульманкул. Как гласит военная сводка, Энвер «попытался еще раз вырвать успех из рук Красной Армии и сам повел свои отряды в конную атаку, но, получив пять ран, мертвым остался на поле боя, а отряды его в панике бежали, не захватив даже его трупа». По официальной советской версии, заслуга в уничтожении Энвера принадлежала 3-ему эскадрону 16 полка 8-й Башкирской кавалерийской бригады. В том бою погиб и Давлатманд-бей. Как свидетельствовал на следствии в ташкентской ЧК Абдукаюм Парвоначи (тесть Ибрагим-бека), последний бой совпал с религиозным праздником Иди Курбон. Тогда Энвер и Давлатманд в Япе (родном кишлаке Давлатманда), оставив при себе 30 джигитов, отпустили остальных праздновать. К этому времени (4 августа), подошли красные войска, и во время завязавшегося боя Энвер и Давлатманд-бей были убиты. Как показали исторические документы и материалы того периода, Энвер-паша был убит пятью выстрелами в грудь в перестрелке, а не зарублен саблей. Об этом свидетельствуют и показания военных врачей, которые изучили тело паши. По официальной советской версии, заслуга в уничтожении Энвера-паши принадлежала третьему эскадрону 16 полка 8-й Башкирской кавалерийской бригады, правой колонне под командованием М. Никитина.
Красноармейская сводка, как видно из документов архива Туркестанского фронта, расходится с приведенным рассказом. Согласно сводке, в бою у кишлака Чаган его собственноручно зарубил в рукопашном бою саблей Я.А. Мелкумов (Акоп Мелкумян, 1885–1962). За разгром банды Энвера и героизм в Гиссарской экспедиции он был награжден вторым Орденом Красного знамени, что не помешало его аресту в 1937 году и 15-летнему осуждению в лагерях.
Труп турецкого генерала, а также документы оказались в распоряжении особого отдела Бухарской группы войск. Среди бумаг оказались документы на турецком, фарси, узбекском, шифры, письма, в том числе от женщины по имени Тавфия, а также письма от детей своему отцу на немецком языке из Грюнвальда. Некоторое время победители не могли идентифицировать труп. Были опрошены люди, знавшие Энвера (Файзулла Ходжаев, красный командир Веревкин-Рохальский и др.). Ими было представлено следующее описание трупа: «Рост выше среднего, лицо круглое, черные глаза, нос большой и правильный, возраст около 40 лет». Действительно, в 1922 году Энверу исполнился 41 год. Личные вещи Энвер-паши – позолоченный халат, английские бутовые сапоги, Коран, письма и перстень-печать с надписью: «Верховный главнокомандующий всеми войсками ислама, зять халифа и наместник Магомета» попали в руки красноармейцев при их нападении на штаб Энвера у кишлака Кофрун (Таджикистан) в июне 1922 года.
Список личных вещей и сами вещи в данный момент хранятся в Москве, в Музее вооруженных сил. Остается добавить, что холм, на котором был похоронен Энвер у кишлака Чаган, стал в советское время местом поклонения и власти его срыли. Сохраненные останки были переданы премьер-министру Турции Демирелю 4 августа 1999 года.
Материалы, связанные с деятельностью Энвера в Бухаре, рисуют противоречивый портрет этого незаурядного человека. Его можно оценивать, как неудачного политика и героя-авантюриста. Как политик Энвер предстает человеком импульсивным, не способным реально и адекватно оценивать свои возможности и военную, и политическую обстановку. Не получив сколько-нибудь весомой помощи от «великих держав», Энвер, тем не менее, невольно послужил их интересам. Не потеряв ровно ничего, Германия, Турция, Англия и Россия могли теперь составить представление о потенциале панисламизма. Сами бухарцы, не говоря об этнически близких афганцах, не проявили ожидавшегося исламского национализма и не поддержали борьбу за независимость Бухары. Местное население не вполне понимало замыслы Энвера о восстановлении мусульманского государства в Туркестане, а думало лишь о возвращении эмира.
Слабость Энвера-политика подтверждается тем, что он, невольно, оказал очень большую услугу Кремлю. Провозгласив объединение мусульман всего мира, Энвер дал Советам повод усилить свою интервенцию в Бухару и окончательно захватив ее, выступить «защитником» Запада от «фанатиков-мусульман». Большевики простили Афганистану его сочувствие Энверу. Именно поэтому «взаимоотношения между Советской Россией и Афганистаном на протяжении 1921–1922 годов в общем и целом представляли картину прогрессирующего сближения».
Крупнейший политический просчет Энвера заключался в том, что он сделал ставку на бывшего эмира Алим-хана. Вероятно, ему нужно было приложить больше усилий для объединения туркестанских националистов с бухарскими повстанцами. Встав в ряды сторонников свергнутого эмира Бухары, Энвер, также невольно, завершил раскол в рядах джадидов (новое общественно-политическое движение). Часть их в лице Усман Ходжаева и других поддержали турка, но, потерпев вместе с ним поражение, ушла из большой политики. Другая группа, во главе с Файзуллой Ходжаевым окончательно перешла в стан московских коммунистов. Таким образом, Энвер-паша помог Москве укрепить свои позиции в Средней Азии и устранить ее противников в бухарском правительстве. В политическом плане крах Энвера знаменовал собой первую и неудачную попытку политического объединения против большевизма под флагом милитаристского исламизма. Поражение младотурков в Кулябе означало крупное поражение «Исламского Интернационала».