Революция в крае оказалась неподготовленной, и превратилась и превратилась в форменное выступление Красной Армии, которое нарушило все представления о праве бухарского народа на самоопределение. Бухара фактически оказалась оккупированной страной. По ней было выпущено несколько миллионов пуль и несколько тысяч пушечных снарядов, из которых было немалое количество химических. Сила артиллерийского и пехотного огня была настолько велика, что возможность перехода бухарских солдат на сторону революции сама по себе отпала. Бухара в центре и в местах, прилегающих к вокзалу, оказалась совершенно разрушенной. Уничтожены Исторические памятники были разрушены. Повреждены мечети, а некоторые из оставшихся в целости, были превращены в казармы и конюшни. Начатые пожары и грабежи оказали самое вредное влияние не только на настроение народных масс, но и на представителей Бухарской коммунистической партии, существовавшей в Средней Азии в 1918–1926 годах. Они возмущались, говорили и писали, что Бухару «грабят большевики».
Тем временем, большевистское руководство послало в Москву победное послание. 2 сентября 1920 года Фрунзе телеграфировал Ленину: «Крепость Старая Бухара взята сегодня штурмом соединенными усилиями красных бухарских и наших частей. Пал последний оплот бухарского мракобесия и черносотенства. Над Регистаном победоносно развевается Красное Знамя мировой революции». Сразу после победы революционный комитет провозгласил Бухару «независимой Бухарской Советской Республикой». Однако очень скоро бухарские революционеры убедились, что с независимостью все не так просто. В Бухару был направлен верный ленинец В.В. Куйбышев, в качестве представителя РСФСР при правительстве Бухары и уполномоченного ЦК РКП (б) и Коминтерна при ЦК КП Бухары. Он вел «тонкую» политику, соблюдая внешнее уважение и признание суверенитета новой советской республики. Однако на деле Москва взяла бухарские дела под свой жесткий контроль. Вскоре были сформированы органы власти, куда вошли бухарские коммунисты и младобухарцы. Всебухарский революционный комитет возглавил сын бухарского богача, противника эмира Абдукадыр Мухиддинов, правительство – Файзулла Ходжаев (Файзулла Ходжа). В начале октября в Бухаре был собран Всебухарский курултай (съезд) народных представителей, на котором была провозглашена Бухарская Народная Советская Республика (БНСР).
Когда в начале сентября Красная Армия ворвалась в Бухару, то в городе не оказалось ни эмира, ни его золота. В городе ходили слухи, что по приказу эмира еще 31 августа из Гиждувана (35 км от Бухары) было увезено столько богатства, что его хватило бы на построение второй Бухары. Охранники казны эмира рассказали, что подручные эмира увезли на телегах большое количество золота и серебра в слитках, ювелирных украшениях, невиданной величины бриллианты, золотые пояса с драгоценными камнями, кораллы, жемчуга, редкие и красивые по оформлению религиозные книги, которыми была так богата Бухара.
Стало понятно, что караван не мог уйти далеко с таким огромным багажом. Командующий фронтом дал приказ летчикам найти беглецов. Один из летчиков эскадрилий обнаружил по дороге в Карши один из обозов эмира из 40 повозок, доверху загруженных мешками и ящиками, а также 20 груженных верблюда. Конный отряд в 1000 человек сопровождал обоз. По мнению командования, это мог быть только один из обозов. Вскоре красноармейцам удалось захватить три арбы с золотом. Погонщики подтвердили, что везут золото эмира, но куда доставить они не знали, так как не был указан конечный пункт назначения. Обоз должен был идти верблюжьими тропами вдали от больших дорог.
Михаилу Фрунзе стало ясно, что эмир решил через горные перевалы уйти в Афганистан, припрятав основную часть своей казны в каком-нибудь надежном месте. Он мог сделать это в Карши, Шахризябсе или Гузаре. Фрунзе бросил в погоню за эмиром лучшие свои части. Командующего особенно интересовал поселок Шахризябс, где проживали влиятельные родственники эмира, которым эмир мог доверить свои наличные средства. Действительно, эмир на день остановился в Шахризябсе и по информации местных жителей ушел в направлении Гузара. Адреса возможного складирования казны эмира установить было нетрудно и скоро сотрудники ЧК нашли большую часть сокровищ.
6 сентября 1920 года Фрунзе доносил В. Куйбышеву, начальнику Политуправления Туркестанского фронта (1888–1935): «В Шахризябсе взято огромное количество золота и других ценностей. Все это укладывается в сундучки, запечатывается и по соглашению с Ревкомом будет перевезено в самаркандский банк». (М.В. Фрунзе Избранные произведения. Т.1, Москва 1957 г., стр. 343). Видимо, в Шахризябсе была найдена основная часть сокровищ эмира. Остальную часть разворовали басмаческие отряды, которыми командовал Ибрагим-бек, назначенный эмиром главнокомандующим войск Бухары.
Сокровища эмира, попавшие к победителям, временно не были вывезены в Москву, а были оставлены в Ташкенте, под надзором Туркестанской республики. Из Ташкента через Оренбург, где к этому времени была ликвидирована «железнодорожная пробка», оно ушло в Москву. Такой ценой была создана Бухарская Народная Советская республика. Ревизия 1922 года зафиксировала следующие ценности: 705 сундуков и 904 мешка с 72 тоннами серебряных монет, 1 453 серебряных слитка и 42 серебряные пластины весом 6,6 тонн, 108 сундуков и ящиков с изделиями из серебра, 220 кг золота, 35 428 золотых монет по 5 рублей, 5 030 монет по 10 рублей, 1 382 старинные рублевые монеты, 10 037 бухарских золотых монет, «кроме того драгоценные камни, золотые бухарские орденские звезды и медали и ценные, украшенные бриллиантами и рубинами, отделанные эмалью золотые парадные сабли». Правда, уже в 1925 году местонахождение всего этого не прослеживается.
Куда же могли исчезнуть несметные сокровища бухарского эмира? Вероятно, что во время переговоров Фрунзе с бухарским эмиром основная часть ценностей уже была вывезена и спрятана. Красные захватили небольшую часть того, что не было вывезено, и ограбили местное население. В период 1917–1921 годах белые, с большой долей вероятности, могли отбить у красных все захваченные ценности, чтобы их использовать для дальнейшей борьбы. Красным досталась разрушенная страна и опустевшая казна, все пришлось восстанавливать практически с нуля. Послевоенная экономическая разруха была в Туркестане особенно тягостной.
Известно, что часть из сокровищ попала в горы Байсуна, где хранилась в труднодоступных природных хранилищах. Там, в основном были ковры, экземпляры Корана, созданные талантливыми каллиграфами Багдада и Каира в ХVI-ХVII веках, домашняя утварь из золота и серебра, китайский фарфор и много другого. Что стало с ними – неизвестно.
До 1927 года они были под охраной конных отрядов курбаши Ибрагим-бека. Они наезжали сюда время от времени и проверяли сохранность ценностей. Об этом в 1958 году рассказал автору этих строк один из участников басмаческого движения. Он же рассказал, как время от времени по просьбе эмира, жившего в Кабуле и занимавшегося торговлей каракулем, некоторые из ценностей изымались и направлялись по неизвестным адресам. Экземпляры Корана раздавались самаркандским священникам, а часть попадала в руки местных жителей. Их берегли как святыню.
Вот так производилась «демократическая революции» на национальных окраинах царской империи. Сейчас она похожа на современные «демократические революции», так называемой, «арабской весны», организуемых современными неоколонистами.
Как сообщает очевидец, заслуживающий доверия, «…после сдачи Бухары начались поджоги и невероятные грабежи, и мародерство. Все богатства, содержащиеся в подвалах и кладовых Регистана, разграблены, громадные несгораемые шкафы разбиты, разломаны… В грабеже принимала участие Красная армия… Два эшелона с груженым имуществом отправили в Ташкент, 39 сабель, усыпанных драгоценными камнями, некоторые из них имеют по 35 бриллиантов, оказались в Ташкенте… Похоже, слухи о том, что эмир ушел за границу с караваном золота и другого имущества, специально распространялись для того, чтобы скрыть правду о неслыханном разграблении народного достояния при штурме Бухары». Покорители Бухары – товарищи Сокольников и член Туркестанского ЦК РКП(б) Лазарь Каганович, не имея ни возможности, ни желания прекратить повальное мародерство, постарались свалить на вовремя унесшего ноги эмира все свои прегрешения. И это подтверждается многими свидетелями. «Валяющиеся под ногами всевозможные ценности из золота, серебра и драгоценных камней соблазняют многих участников наступления, и в городе начинается грабеж», – сообщается в «Описании боевых действий». Правда, тут же следует успокоительная оговорка: «Однако усилиями командиров и военкомов частей его удается остановить». Однако, герои-освободители не забывали себя. Интернациональная бригада, которая затем была переброшенная на Южный фронт, щеголяла там саблями, усыпанными редкими по величине драгоценными камнями с золотыми эфесами и ножнами тончайшей работы. В поездах, шедших из Туркестана в Москву, чекисты устраивали повальные обыски, надеясь достать часть разграбленных ценностей.
Покорители Бухары: В.В. Куйбышев, председатель Турккомиссии в мае-августе 1920 г., и М.В. Фрунзе, командующий войсками Туркестанского фронта
Весной 1921 году сам Фрунзе был вызван на комиссию по расследованию обстоятельств получения золота эмирата. Его обвиняли в том, что он оказался неспособен предотвратить побег эмира и не пошел на переговоры о перемирии. Это помешало мирной передаче Бухары и сделало возможным мародерство. Кроме того, он должен был ответить за грабежи, учиненные своими войсками, а также за растрату оставшихся капиталов эмира. Однако, процесс вскоре был прекращен с учетом контрреволюционных угроз и возможного урона репутации советской власти. Меры в отношении высших партийных функционеров также не представлялись ни полезными, ни политически целесообразными. К тому же, в это время Фрунзе срочно понадобился как главнокомандующий на Украине.
В настоящее время многие историки считают, что про