ги в непролазную грязь. Хотя дорогу строили с ранней весны, и надо было проложить всего 20 верст, даже по построенной ее части нельзя было перевозить грузы. Разрекламированные электризуемые заграждения и фугасы оставались на страницах газет, а колючую проволоку, предназначенную для укреплений Перекопа, распродавали в Константинополе. Что же касается укреплений на Литовском полуострове, то даже по некоторым оценкам красных, они не были закончены и представляли собой лишь отдельные окопы, нередко даже без проволоки перед ними.
Следует отметить значительную роль армии Махно в прорыве Перекопа. Командовал тогда войсками Семен Никитич Каре́тников (1893–1920), один из ведущих командиров в армии Махно. Под его командованием находился цвет махновских войск: 2400 сабель, 1900 штыков, 450 пулеметных тачанок и 32 орудия. Сам Нестор Иванович Махно (1888–1934) в это время находился в родном Гуляйполе, где излечивался от полученного в предыдущих боях ранения, не позволившего ему принять участие в Сивашских боях.
8 ноября 1920 года Крымский корпус Революцио́нной повста́нческой а́рмии Украи́ны (РПАУ) форсировал Сиваш и вышел на Литовский полуостров в тыл перекопских укреплений Врангеля. 9 ноября Крымский корпус Каретникова разгромил пятитысячный кавалерийский корпус генерала-лейтенанта И.Г. Барбовича (1874–1947) у озера Безымянное.
Сражение происходило следующим образом. Против кавалерийского корпуса Барбовича (4590 сабель, 150 пулеметов, 30 пушек, 5 броневиков) у Карповой Балки Каретников за строем красной 2-й конницы Ф. Миронова поставил свой пулеметный полк на тачанках. Когда до наступающей конной лавы белых оставалось тысяча шагов, мироновская конница разъехалась, подставив атакующих под огонь пулеметного полка. При боевой скорострельности пулемета «Максим» – 250–300 выстрелов в минуту, то 250 пулеметов давали такой ураганный огонь (минимум 62500 пуль в минуту), что в чистом поле от такого огня невозможно было спастись. Разгром довершили шашки мироновской и махновской конницы. По воспоминаниям белых Барбович потерял две трети своего корпуса в этих боях. Две трети – это разгром. Потери махновцев при взятии Крыма составили 6000 ранеными и убитыми, т. е. каждый второй махновцев, бывших под командованием Михаила Фрунзе.
«Корпус Барбовича действительно был лучшим во всей врангелевской армии. В нем находились самые отъявленные головорезы, белые казаки, обладающие изрядным боевым опытом, вооруженные до зубов. Они не раз одерживали победы над красными бойцами». Но оборона белых была прорвана. Исчезла последняя надежда Белой армии Врангеля, на следующий день после этого боя началось паническое бегство его солдат.
Использованная повстанцами тактика имитации встречной атаки, когда метров за 600–800 до схождения с вражеской конницей они расступались, и противник попадал под разящий огонь пулеметов, установленных на тачанки, являлся чрезвычайно дерзкий, но эффективный и сложно выполнимый технически. Главным для махновцев было точно вычислить место вражеской атаки, чтобы именно там выстроить свои боевые порядки, поскольку на это требовалось продолжительное время. В самом же бою все решали секунды. Поэтому наличие у красных аэростата, взбирающегося на километровую высоту, позволял видеть местность на несколько километров вглубь полуострова позволял летному составу вскрывать не только место сосредоточения белой кавалерии, но и безошибочно вычислив маршрут ее движения – по перешейку между Сивашем и озером Безымянным.
Роль махновцев в очищении Крыма от врангелевцев была значительной. Под командованием Каретникова первой вошла в Крым конница под руководством Марченко, руководившего всей кавалерией армии Махно. За ней следовал легендарный пулеметный полк Фомы Кожина. Смелость и упорство наступавших повстанцев оправдали себя. Каретников, ворвавшись в Крым, двинул все свои части прямо на Симферополь, который и был взят ими к середине ноября. Отряды махновцев участвовали во взятии Евпатории, Севастополя, Керчи, Ялты. 15 ноября по приказу командарма 2-й Конной армии махновцы разместились в Евпатории для несения гарнизонной службы.
После взятия Крыма победоносная армия Махно стала не нужна. Большевики объявили ей войну. Идея операции о уничтожении Махно была предложена лично Фрунзе. Именно он имел на руках телеграмму Ленина: «Всех анархистов арестовать, обвинив их в контрреволюционных преступлениях!», а для командующего это было достаточно. Действия РККА против повстанцев в Крыму не отличались оригинальностью. В Симферополе Семен Каретников был вызван якобы для военного совещания и по дороге убит. Начальник полевого штаба П. Гавриленко, члены штаба и некоторые командиры были взяты под предлогом обсуждения оперативных дел армии и сразу же расстреляны. Штаб группы из 40 человек блокировали в Симферополе и полностью уничтожили. Собирать суды и зачитывать приговоры для красных было делом слишком долгим и утомительным, а поэтому совершенно ненужным.
По этому плану красные части должны были лишить махновский отряд возможности маневра, прижать к берегу Азовского моря и уничтожить. Только красные войска не успели блокировать город и многим повстанцам удалось выскользнуть. Махновские делегации и отряды, находящиеся в удалении от Гуляй-Поля, были не в курсе назревающих событий, и все еще считали красных за своих союзников. Но после неудавшейся попытки убить Махно и ареста в Харькове членов анархистской конфедерации «Набат» все стало на свои места. Вчерашние союзники большевиков превратились во врагов.
Рассмотрим действия Южного фронта при взятии Крыма. Как было показано в предыдущем параграфе 10 ноября 1920 года после разгрома махновскими повстанцами пяти тысячного кавалерийского корпуса генерала Барбовича сопротивление белых практически прекратилось. 11 ноября Фрунзе по радио обратился к Врангелю. Он предложил сложить оружие и обещал амнистию всем, кто прекратит сопротивление. Ленин выразил недоумение по поводу инициативы Фрунзе.
12 ноября. Телеграмма Ленина – Фрунзе: «Только что узнал о Вашем предложении сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и не выпускать ни одного судна; если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно».
Фрунзе – Ленину: «Задачей войскам поставил молниеносными ударами довершить разгром и ни в коем случае не допустить его посадки на суда. Надеюсь, что в 7-дневный срок, считая с 13 ноября, мы будем в Севастополе. Для помехи эвакуации морем отдал приказ выйти к Севастополю нашей единственной подводной лодке». (Лодка вышла, но чрезвычайно поздно).
13 ноября. Приказ Фрунзе: «Начвоздухофлота Южфронта, после занятия нами ст. Джанкой, срочно образовать в районе последней передовую авиабазу, откуда организовать ежедневные налеты на порты Евпатория, Севастополь, Ялта, Феодосия и другие с задачей бомбометания, не давая противнику производить планомерную эвакуацию». На самом деле, ни один самолет не взлетел.
15 ноября. Белые части отходят к портам, где садятся на корабли. Крым покидают около 70 тысяч солдат и офицеров, и столько же гражданских лиц.
Ни о каких авиационных бомбометаниях история не упоминает.
О ленинском недовольстве командование Белой армии не знало, но Врангель принял решение эвакуироваться. Союзники предложили принять Белую армию и всех, кто бежит от большевиков, на территории разгромленной в Первую мировую Оттоманской империи. Последние суда ушли из Крыма на рассвете 15 ноября 1920 года.
17 ноября в Крым прибыл Михаил Фрунзе. Из победного приказа: «Никакие преграды и укрепления не могли остановить победного марша наших армий. Отчаянное сопротивление противника на юшуньских позициях было сломлено и части 51, 15 и Латышской дивизий 12 ноября вошли в Крым… Один за другим пали Симферополь, Феодосия, Севастополь и Керчь… Авантюрист барон бежал в Константинополь, бросив свои войска и предоставив каждому устраиваться кто как сможет… Да здравствует конечная мировая победа коммунизма!»
После этого полуостров оказался в полной власти Красной Армии, и началось массовое уничтожение белых офицеров, которые не решились покинуть родину. С ноября 1920 года по январь 1921 года ответственным секретарем Крымского обкома РКП(б) являлась Роза́лия Само́йловна Земля́чка (урожденная Залкинд), которая вошла в состав Крымского ревкома, во главе которого был поставлен Бела Кун. Вместе с Белой Куном и Георгием Пятаковым она считается ответственной за проведение в Крыму массовых расстрелов жителей полуострова и пленных солдат и офицеров Русской армии Врангеля.
22 ноября «в Симферополе, где расположился штаб Фрунзе, из пулеметов расстреляно 1128 человек. Дел нет, есть только расстрельные списки на 117, 154 и 857 лиц. Из последнего известно, что там было: 2 генерала, 54 полковника, 8 подполковников, 92 капитана, 145 поручиков, 313 подпоручиков, 27 прапорщиков, 9 фельдшеров военных лазаретов, 16 корнетов, 191 военный чиновник». Они остались в центре полуострова, хотя имели возможность идти к портам на корабли.
24 ноября в Симферополе расстреляно 244 человека. Это без учета махновцев, которых расстреливали отдельно (это по соглашению Ленина с Махно, которое от имени советской власти подписал Фрунзе). Повстанческая армия Махно воевала с Врангелем на стороне красных. После взятия Крыма Фрунзе объявил союзников вне закона.
25 ноября. За взятие Крыма ВЦИК (Ленин и др.) награждает Михаила Фрунзе почетным оружием – шашкой в золотой оправе с надписью «Народному герою».
Расстрел врангелевских офицеров – это была идея Сталина. Он заранее предупредил Москву: «Приказ о поголовном истреблении врангелевского командного состава намереваемся издать и распространить в момент нашего общего наступления». Это обещание Сталин выполнил. Сам Фрунзе виноват в том, что допустил эту бойню. Но он не был ни ее инициатором, но ей способствовал.