Сама Вера Кондратьевна, суровая, высокая, с гладко зачесанными седыми волосами и бледным морщинистым лицом, уминала пирожное за пирожным, демонстративно игнорируя вопросы гостя. Гость ей не нравился, а она была не из тех людей, кто привык скрывать собственное мнение или лебезить перед каждым из-за коробки пирожных. Дудки! Не для того она пятьдесят лет на заводе отпахала, медаль ветерана труда имеет, чтобы перед каждым сопляком наизнанку выворачиваться. Вот Зоя тоже была – та еще заноза, у нее лишний раз не пикнешь, а платила хорошо и не капризничала. Установила правила и по ним требовала. Где теперь такую халтуру найдешь?
А этот все так и крутится с тех пор, как Зоя пропала, так и вьется рядом. Видно, совесть нечиста. И сам весь такой прилизанный, такой лощеный, надушился, как девица, только что не накрасился. Тьфу! И не поймешь, что ему надо. На деньги Зоины, что ли, зарится? Так там вроде как дальняя родня объявилась, хоть и дальняя, а все ж. А может, Зоя на него завещание оформить обещала – с нее станется! – вот он его и ищет? «Гнать его надо отсюда, да так, чтобы больше не шлялся сюда, дорогу забыл!» – Вера Кондратьевна недоброжелательно посматривала на гостя.
– Ба-а! – одновременно с хлопком входной двери разнесся по квартире звонкий, веселый голос. – Ты где? Твоя внучка пришла, вяленой воблы принесла!
При первых звуках этого голоса Вера Кондратьевна едва не подавилась от неожиданности, ругнулась грубо себе под нос, закашлялась, стремительно встала из-за стола и вышла из кухни, грозно топая широкими ступнями, обутыми в грубоватые кожаные тапки.
– Бабуля, я тебе воблы принесла и пива, правда, не «Жигулевского», зато свежего, – перекрывая недовольный бас Веры Кондратьевны, щебетал веселый голосок.
Тамерлан замер, прислушиваясь. В следующий миг дверь кухни стремительно распахнулась и на пороге появилась девица, невысокая, темноволосая, быстроглазая, необычайно подвижная. Тамерлану показалось, что с ее появлением вся кухня волшебным образом пришла в движение.
– О, – девица уже ворвалась в кухню, вонзила взгляд в Тамерлана. – А это кто? – И тут же без пауз: – Пироженки? Свежие? Обожаю! Ба, тебе пивко с воблой, а пирожные я сама доем.
Девица уже сидела за столом и прихлебывала чай из бабкиной чашки. Вере Кондратьевне только и осталось, что сесть на свободный табурет в торце стола.
– Вкусные. Откуда? Ба, а ты пиво-то открывай, сейчас стакан дам. Она обожает пиво с воблой, – не умолкая ни на секунду, тараторила девица. Достала стакан, схватила следующее пирожное, подлила себе чай. – А ты кто такой? Таблетки какие-нибудь толкаешь или из страховой?
Этот вопрос понравился Вере Кондратьевне, и ее тонкие губы расползлись в ехидной улыбочке.
– Я врач, в смысле, психолог…
– Экстрасенс, шарлатан, Зоя к нему ходила, – с удовольствием помогла Тамерлану Вера Кондратьевна.
После такого представления Тамерлан почувствовал себя круглым дураком и залился краской до самых ушей. Внучка была очень хорошенькая. В коротеньком соблазнительном сарафане, со стройными коленками, остреньким носиком и с огромными карими глазами. Впрочем, глаза были даже не карие, а удивительные, переливчатые, похожие на камень «тигровый глаз». У мамы был кулон с таким камнем, и в детстве Тамерлан обожал его рассматривать – ему нравились и камень, и его название. Вот и глаза у девушки были точь-в-точь как тот камень. Тамерлан каждой клеточкой кожи чувствовал, что рядом с ним привлекательная девушка, и хотелось ему ей нравиться, бессознательно, бесцельно, но зато всей душой. А тут – экстрасенс. «Сейчас наверняка захохочет», – страдая в душе, подумал Тамерлан и метнул на вредную старуху уничтожающий взгляд.
Но расстраивался он напрасно.
– Экстрасенс! Правда? Вот здорово! – в полном восторге воскликнула девица и всплеснула ручками с остренькими кроваво-красными ноготками. – А чего вы у бабки делаете?
– Зоя Борисовна пропала, я пытаюсь ее разыскать, – в пику зловредной Вере Кондратьевне ответил Тамерлан и краем глаза отметил, как недовольно скривилась старуха.
– Да вы что? А куда пропала? – спросила прелестная внучка.
– На кудыкину гору, – сердито буркнула Вера Кондратьевна.
– Ушла вечером из дома и пропала, – счел своим долгом пояснить Тамерлан.
– Вот полиция пусть ее и ищет! – жестко и вполне определенно высказала свою позицию Вера Кондратьевна. – А то шляются тут всякие…
– Полиция ее не ищет и искать не собирается, – укоризненно глянул на старуху Тамерлан.
– Ой, а как вы ее искать собираетесь? А кстати, я же Вероника, внучка бабкина, – запоздало сообразила представиться барышня. – А вас как зовут?
– А я Тамерлан. Очень приятно.
«Внучка», – с удивлением повторил про себя Тамерлан. Более непохожих людей трудно себе представить. Вера Кондратьевна, угрюмая, неповоротливая, тяжеловесная, словно отлитая из чугуна, не имела никаких общих черт с живой, подвижной, непредсказуемой, как полет бабочки, Вероникой. Интересно было бы взглянуть на ее мать. Или это бабка по отцу?
– Так как вы ее искать собираетесь? – повторила свой вопрос Вероника, уплетая третье пирожное и простодушно облизывая запачканные кремом пальчики. К слову сказать, фигура у нее, невзирая на аппетит, была безупречной.
– Хочу разыскать ее друзей, знакомых, выяснить, куда она собиралась в тот вечер, не было ли у нее недоброжелателей или каких-то необычных происшествий накануне исчезновения.
– Необычных? Это кроме ее общения с тобой, что ли? – без малейшего намека на шутку спросила Вера Кондратьевна. К пиву она так и не притронулась, у Тамерлана даже возникло сомнение, так ли уж она его любит.
– Ой, у нее помимо коллег подруга была, химичка, – не обращая внимания на бабкину реакцию, защебетала Вероника.
– Учительница химии? – уточнил Тамерлан.
– Почему учительница? Профессорша, наверное. Они еще со школы дружили. Потом поклонник был старый, тоже еще со школы. Генерал. Бывший муж Зои давно уже умер, поклонники разбежались, а генерал ее всю жизнь любил, хотя у него семья своя и дети. Но для нее он наизнанку вывернется, – беззаботно болтала внучка, не обращая внимания на бабкины одергивания.
– Вероника, помолчи! – не выдержала наконец Вера Кондратьевна и хлопнула ладонью по столу. – Хватит болтать.
– А что такого? Надо же человеку помочь, – пожала плечиками Вероника. – А ты чего пиво не пьешь? Пей давай, пока холодное. Она еще с застойных времен пиво любит. Работала в цеху с мужиками, вот от них и понабралась. Они после смены к пивной бочке, и бабка туда же, – игнорируя наливающуюся бешенством Веру Кондратьевну, рассказывала Вероника.
– А кем бабушка работала? – последовал ее примеру Тамерлан.
– Да слесарем, турбины они какие-то собирали, что ли? – неуверенно предположила Вероника. – Ба, что вы там собирали?
– Собирали! – передразнила, кривляясь, Вера Кондратьевна. – На заводе турбинных лопаток я работала. Ветеран труда, между прочим!
– Вот, – кивнула ей Вероника. – А сейчас она на пенсии, скучно ей, мы с Римкой давно выросли. Вот она к Зое и устроилась – и деньги не лишние, и при деле. Слушай, а чего мы здесь сидим? – взглянув на пустую коробку из-под пирожных, спросила жизнерадостная Вероника. – Пойдем прогуляемся? Я тебе все про Зою расскажу, а то бабке ты не понравился, видишь, как она на тебя зыркает? – беззаботно расхохоталась Вероника. – А ты мне тоже что-нибудь интересное расскажешь, у меня никогда знакомых экстрасенсов не было.
Она буквально силой вытащила Тамерлана из-за стола. Впрочем, не особо он и сопротивлялся. Чугунная Вера Кондратьевна поднялась следом за ними и, топая огромными ножищами, пошла в прихожую закрыть дверь. Сказать Тамерлану «до свидания» она не удосужилась.
– Так что ты можешь? – Они еще не вышли из подъезда, а Вероника уже приступила к расспросам, пританцовывая рядом с Тамерланом. Просто идти рядом было, вероятно, выше ее сил.
– В каком смысле? – рассматривая собеседницу в лучах яркого солнца, рассеянно переспросил Тамерлан. На солнце она выглядела еще эффектнее: загорелая кожа расцветилась золотистыми оттенками медового, каштановые кудри, рассыпаясь по плечам, разбрасывали вокруг головы снопы искорок, открытые в улыбке зубы поражали белизной. Тамерлан был ослеплен, сражен, выбит из колеи.
– Гадаешь по руке, предсказываешь будущее, по фотке можешь приворожить, нагадать удачу или бабки? – просовывая ему под локоть свою маленькую горячую мягкую ладошку, болтала Вероника, – О, а можешь так сделать, чтобы я экзамен на «пять» сдала? У меня сессия, помощь во как нужна! – Она резко провела ладонью по горлу.
– Могу, но только если ты сама готовиться будешь, – с улыбкой ответил Тамерлан, титаническим усилием сумевший взять себя в руки. Для этого пришлось напомнить себе, что он уже не студент, а солидный человек, экстрасенс с собственной практикой, умный, состоятельный, самодостаточный. И вообще, не мальчишка какой-нибудь, а опытный мужчина, и девушек у него было не одна и не две. Честно говоря, всего три. Но все равно не мальчишка. Помогло. Немного. Хотя и не очень, так, чтобы разговор поддерживать. Уж слишком Вероника была женственной, привлекательной и раскованной, сам Тамерлан в ее присутствии казался себе неуклюжим неопытным увальнем.
Была у него такая болезненная слабость. Несмотря на привлекательную внешность, приличный доход и профессию, Тамерлан чувствовал себя беспомощным перед хорошенькими женщинами. Вероятно, это было следствием подростковых психических травм. Тогда он был не уверен в себе, прыщав и абсолютно не пользовался успехом у противоположного пола. А еще из-за Ксюшки Кустицкой, первой красавицы класса, которая, зная, что он в нее влюблен до дрожи в коленках, без конца его дразнила, унижала, разыгрывала и выставляла на посмешище. Сейчас Ксюшка, к слову сказать, обычная невзрачная неудачница, сидит в Сбербанке на углу возле дома в белой блузке с зеленым галстуком и с кислым лицом коммунальные платежи пробивает. Тамерлан специально пару раз туда заходил, чтобы реванш взять, и к ее окошку подходил, один раз с девицей под руку. Девица была высший класс, из его клиенток, начинающая фотомодель.