ороне, в то время как придворный интриган организует заговор с целью захвата моей должности казначея короля. Я бы уже давно мог стать богачом: ни один человек при дворе никогда не заглядывал в мои книги. Но я не использовал ни одного мараведи в свою пользу. Когда хозяин беспечен, слуга должен быть вдвойне честен».
— Любопытно, а велики ли сокровища, которыми хотел овладеть маркиз Виллена? Думаю, что суммы должны быть ничтожны, при таких-то привычках, как у Генриха, — проговорил Фердинанд.
Он снова пытался сунуть свой нос не в свои дела, но на этот раз Кабрера не почувствовал себя обиженным.
— Я никогда не забуду, как вы поддержали меня сегодня, — сказал он и стал рассказывать Изабелле: — Если бы видели, как принц Фердинанд орудовал своим мечом, вы бы стали на колени и возблагодарили Бога за такого мужа!
— А как ты думаешь, чем мы занимались всю прошлую ночь? — дерзко спросила Беатрис. — Принц Фердинанд прислал курьера к своей жене. Ты же заставил меня стоять на коленях до появления мозолей.
Кабрера поднял бокал, салютуя ей, и весело подмигнул. Обращаясь к Фердинанду, он продолжал:
— Да, король Генрих не богат, но у него гораздо больше денег, чем он сам думает. Если бы он об этом узнал, он бы, конечно, все их немедленно растратил, и тогда я не смог бы удовлетворять его запросы и впал бы в немилость. Поэтому я и скрываю от него правду. Фокус заключается в моих книгах, которые абсолютно точны, верьте мне, но ведутся по еврейской системе, носящей название «двойные поступления».
Фердинанд пользовался той же системой в Арагоне.
— Это вовсе не еврейская система, — сказал он. — Я хорошо с ней знаком.
— А я — нет, — сказала Беатрис. — И слово «двойное» звучит отвратительно, напоминает «двуличность».
— Вовсе нет, — отозвался Фердинанд. — Просто это такой метод. Доходы и расходы заносятся в параллельные колонки, — стал объяснять Кабрера. — Суммарные же итоги всегда должны совпадать. Чтобы увидеть, есть ли у вас деньги, вы должны просмотреть длинный перечень цифр над итоговой цифрой и понять их значение. У короля Генриха на самом деле достаточно средств, чтобы предотвратить полное банкротство страны. Но и он сам, и его друзья при дворе смотрят только на суммарный итог. «Что? — спрашивают они. — Доходы и расходы сходятся? Тогда у нас нет и мараведи!» — Голова Кабреры поникла. — Должно быть, кто-то заметил мою хитрость, чтобы обвинить меня в нарушении правил. Все мои тайные планы ведения дел открылись. Маркиз и королева решили действовать. Эти действия, как вы уже видели, привели к печальным результатам; погром прошлой ночью, попытка насилия над гостями, находившимися под моей крышей. Но наша победа оказалась бесплодной. Теперь я потеряю свой пост; как я смогу защитить вас после этого, не знаю...
— Нет, — сказала Изабелла. — Этого не случится, потому что не должно случиться.
Фердинанд улыбнулся;
— Изабелла права, но, как обычно, она исходит из простого убеждения в победу добра, не заботясь о деталях. Король Генрих дважды пытался убить нас и дважды терпел поражение. Совсем недавно он хотел спрятать нас под горой трупов невинных людей. Но и это не получилось: мы победили. Он болен и для своего возраста слишком немощен, он разрушил своё здоровье кофе и другими излишествами, перенятыми у мавров, его импотенция нарастает, Я говорю о вашем близком родственнике, моя дорогая Изабелла, но факты есть факты. Его здоровье разрушается, и с ним уходит власть его фракции!
— Маркиз Виллена тоже выглядит не очень хорошо, — добавила Беатрис.
— Разве? Я его не видел. Это интересно.
— Вы его не видели, потому что он не принимал участия в сражении, — сказал Кабрера. — У него была «скромная» миссия — возглавить группу офицеров, которые должны были перерезать горло моим гостям.
— И конечно же, вы позволили ему сбежать? — спросил Фердинанд.
— Естественно, ваше величество.
— Пожалуй, это хорошо. Никогда не надо превращать придворных фаворитов в мучеников.
Изабелла узнавала всё больше деталей искусства ведения государственных дел. Они были непривлекательны. Но она должна знать их. Она живёт в этом мире. Мир всё же хорош, невзирая на отдельные мерзости, но его можно попытаться сделать лучше.
— Евреи по всей Кастилии узнают об этом и ещё больше полюбят вас, — сказал Кабрера, обращаясь к Фердинанду. — И не преуменьшайте их силу и влияние.
— Я этого и не делаю.
— С другой стороны, некоторые из христиан (Перестанут быть вашими друзьями.
— Они вернутся со временем, — сказала Изабелла. — Времена переменятся: жить станет лучше, когда урожаи станут больше. Все ужасы забудутся. Заботы Каррилло, страхи Генриха — всё это пройдёт, и наши проблемы тоже уйдут. Я это знаю. Я молюсь об этом. У нас будет мир.
Фердинанд покачал головой:
— Мир наступит только тогда, когда успокоится король Генрих, но его личное спокойствие или даже его смерть вряд ли принесут мир в Кастилию и Арагон. Существует обозлённая Португалия. Есть угроза и со стороны Франции.
Прошло уже так много времени с тех пор, когда Изабеллу заботило отношение к ней соседних государств. И ей было непривычно вновь слышать об этом.
...Снова и снова во время ужина Андрес де Кабрера повторял Фердинанду:
— Я никогда не забуду о вашей поддержке! И прежде чем вечер подошёл к концу, Фердинанд уже называл королевского казначея «мой дорогой друг».
Глава 15
Наступивший год был наконец-то отмечен богатым урожаем. Поля пшеницы, которые маленькая инфанта видела на горизонте, пожелтели и зазолотились под действием солнечных лучей. Осень 1474 года давала надежду на улучшение жизни — ведь даже голод когда-нибудь должен был закончиться.
Постепенно прекратились также и эпидемии, народ воспрял духом. По другую сторону Пиренеев стареющий король Франции отметил признаки возрождения благосостояния Испании и подумал о возможном возрождении её силы, если королевством будет управлять нежная, но сильная ручка Изабеллы, что становилось с каждым днём вероятнее. Во время встречи с юной принцессой он понял суть её тогда ещё складывающегося характера с проницательностью хитрого старого человека: Изабелла была слишком хороша для Испании. Следовательно, она совершенно не устраивала Францию: в качестве королевы соперничающей страны она никогда не должна занять трон, и для достижения этой цели Людовик использовал всё могущество своих дипломатических и военных сил.
Альфонсо Португальскому, всё ещё раздосадованному отказом Изабеллы, он отправлял курьеров с ценными подарками и хитро составленными подстрекательскими письмами, целью которых было разжигать его ревность. Должно быть, инфанта Кастилии посчитала его выжившим из ума, намекал король Людовик, слишком старым для сражений на поле любви. Возможно, строил догадки король Франции, она слишком красива, слишком чувственна, слишком самоуверенна. Людовик ханжески выражал притворную надежду, что Альфонсо никогда не придётся испытать умственный и физический упадок, которым страдает его кузен, король Генрих Бессильный.
Альфонсо Португальский кипел от ярости и рассылал приказы своим войскам о готовности к возможным сражениям.
Но даже если Альфонсо вынужден будет уступить и признать коронацию Изабеллы, заявлял Людовик, он, король Фракции, объединится с настоящей наследницей трона Кастилии, принцессой, которую враги насмешливо зовут ла Белтранеха. Ла Белтранехе исполнилось тринадцать лёг, она давно уже созрела для брака, и Людовик сообщал Альфонсо, что он не видит преград для династического союза между ней и королём Португалии, несмотря на огромную разницу в возрасте.
Альфонсо подумал, что тринадцатилетняя девочка может быть приятной женой, не говоря уже о других преимуществах, сопровождающих брак с наследницей Кастилии. Кроме того, он не сомневался в способности короля-паука Франции добиваться своих целей.
Герольды Альфонсо отвезли во Францию пространный ответ.
«Альфонсо, король Португалии, остаётся таким же сильным как и всегда, — и на войне, и в любви. Его армии уже собирают силы против знатных феодалов Кастилии, которые были околдованы Изабеллой». «Он также выступает за ла Белтранеху, — и будет бороться за признание её законной наследницей трона. И чтобы вдвойне укрепить этот трон, он, Альфонсо, король Португалии, женится на ней».
Вполне удовлетворённый успехами своей дипломатии, Людовик сделал следующий ход с помощью военных сил. Он нанёс удар по Арагону, справедливо рассудив, что Фердинанд поспешит на защиту своей родины и, если того пожелает Бог, погибнет в сражении. С помощью дипломатии можно заставить Португалию со временем выступить против Кастилии. Но ловкий удар шпаги может разом оборвать жизнь наследника трона Арагона и навсегда разъединить нации, которые вследствие брака, заключённого Изабеллой, угрожали объединиться и стать великой европейской державой.
«Это искусный план, — размышлял король Людовик, — один из самых удачных моих планов. С военной точки зрения он безупречен. Изабелла могла околдовать знатных вельмож Кастилии, но её чары не подействуют на швейцарских наёмников, которым плачу я сам и которые сражаются лишь за деньги».
...Курьер из Арагона прибыл сразу же, после начала там боевых действий.
— Король просил меня передать... — начал герольд.
— Я умею читать, — прервал его Фердинанд. — Прошу Вас снять шляпу и в следующий раз будьте добры стряхнуть с себя пыль, прежде чем предстанете передо мной.
— Возможно, это плохие новости, мой дорогой, — сказала Изабелла. Лицо герольда было серым от пыли и ощущения срочности послания.