Мне кажется, я даже фигурки людей рассмотрела.
Значит здесь, внизу, живут люди!
Свободные люди!
Хотя возможно, это мои тюремщики. Но почему-то я сомневаюсь. Мне хочется думать, что там живут свободные люди. Я могу даже аргументы подобрать.
Выходит, это туда, вниз, в поселение, стремилось тайное общество в лице того же Анатолия и веры Брониславовны.
А мне ничего не рассказали.
В душе шевельнулся червячок обиды.
Но быстро пропал. Во-первых, времени на общение было совсем мало, во-вторых, они же меня в тайное общество допустили, даже вон задание дали. Значит, со временем собирались рассказать.
Я продолжала вспоминать затерявшийся в снегах посёлок. Покрытые снегом дома, покрытые снегом улицы. А это значит что?
А то, что мне нужны тёплые вещи. И то срочно! Не в босоножках же и в шифоновом платье мне по снегу ходить.
А вещи нужно выменивать. А для обмена надо носки, мокасины и кружево.
И я заработала крючком и спицами. Устроила почти конвейер.
На шубу конечно носков не навяжу, но хотя бы тёплые сапоги или пальто я раздобуду. Кстати, нужно начинать вязать варежки. Те узники, чей срок подходит к концу могут у меня их обменивать.
И я вязала, вязала…
А потом ко мне пристыковался новый человек.
Глава 20
Я рассматривала взъерошенного хмурого мужчину. А он соответственно – меня.
Молчание затягивалось.
– Добрый день, – наконец, первой решила нарушить гнетущую паузу я, и даже приветливо улыбнулась. – Меня зовут Мария.
Согласно правилам этикета, я вежливо оставила следующую фразу ему.
Которую он не произнёс. Просто стоял и хмуро продолжал смотреть на меня. А ведь время неумолимо шло.
– У вас обмен? Поговорить? Или что? – я предприняла вторую попытку.
Но мужчина также молчал.
Интересно, он в ступоре? Сумасшедший? Ненавидит женщин? Ненавидит всех людей?
Мне это начало надоедать.
– Всего доброго, – я раздраженно повела плечами, досадуя, что прервала из-за этого хама вязание. А ведь я начала жилетку дяде Лёне, причём хотела с ажурными узорами и нужно было вытягивать петли. А это короткими спицами ух как непросто.
– Подождите! – хрипло велел он.
Вот именно, не попросил, не сказал, а именно – велел.
– Это вы только со мной таким тоном разговариваете? Или в принципе со всеми так? – я заломила бровь (мой фирменный жест, еще из Ленинки, когда я одним этим движением ставила на место зарвавшихся посетителей).
– И-извините, – хрипло пробормотал мужчина. – Меня зовут Николай. Растерялся я что-то.
– Бывает, – решила проявить снисходительность я.
У меня здесь и так слишком много врагов развелось, так, что приходится уничтожать их, причём чужими руками. Не хочется на ровном месте заводить новых.
– Вы что – русская? – как-то совершенно глупо спросил он.
Я только глазами захлопала, соображая, что ответить.
– Неужели я первая, с кем вы здесь общаетесь? – я всё-таки сначала решила уточнить прежде, чем делать выводы.
– Нет, – покачал он головой. – Я уже несколько раз чалился, только там какие-то нелюди были.
– Ах! – обрадованно всплеснула руками я (вот и выяснилось, что мужчина этот совсем не сумасшедший, а новичок), – это вы, скорей всего с луковианцами общались.
– С луковианцами?
– Ну, коренастые такие, с широкими переносицами и покатым лбом! – объяснила я.
– Ага, ещё и по-нашему не понимают, – мрачно подтвердил он, – так что я уже решил, что здесь все такие.
– Не все, – улыбнулась я, – скоро сами увидите.
– А много здесь наших?
– Очень много. Можно сказать, даже – большинство. Луковианцев гораздо меньше. Поэтому я удивляюсь, что вы только с ними общались. Давно вас сюда эммм… закинуло? – слова полились из меня потоком.
– Не могу точно сказать, – хмуро вздохнул он, – где-то недели две с половиной я тут. Хотя уже кажется, что вечность. И главное, непонятно, где день, где ночь, но время, когда надо дёргать рычаг, как будто само подсказывает. А вы давно? Уже привыкли?
– Да не так, чтобы привыкла, но немного примирилась. Ну а что – тепло, кормят вкусно. Знай за рычаг только дёргай. Единственное, чего не хватает – это общения и милых женских мелочей. Ну знаете, цветы, духи, чашечка кофе… и всё такое… Я вот люблю желтые цветы. Чайные розы, или даже нарциссы. Главное, чтобы желтые…
Мы с ним заболтались, прямо даже не заметили, как и время подошло.
– Не пропадайте! – попрощалась я с Николаем, – и не забывайте дёргать рычаг.
Стыковка закончилась, а у меня на лице всё ещё блуждала лёгкая улыбка.
Какой ворчун, этот Николай!
Дни шли однообразно и неторопливо, словно весенняя капель. Я занималась рутинной работой, иногда общалась с другими узниками при стыковках. За эти дни не случилось ничего интересного. В основном мелкий обмен или болтовня ни о чём. Впрочем, удалось обменять вязанные носки на треснутое детское пластмассовое ведерко и две жестяные коробки – одна из-под бразильского растворимого кофе, вторая – не знаю из-под чего, надпись была на луковианском.
Таким образом моё «огородное» хозяйство моментально пополнилось аж тремя ёмкостями. Туда я решила пересадить один отросточек от деревца «айва» и овощи. Да-да, теперь у меня были свои овощи. Конечно, высота побегов не превышала пяти и восьми сантиметров, зато уже можно было сказать со стопроцентной уверенностью, что у меня вот-вот будут свои помидоры и зелёный горошек. Последний овощ порадовал совсем недавно. Да и ещё две семечки проклюнулись микроскопической пока ещё зеленью. Было очень любопытно, что это такое. Но времени у меня хватает, подожду, потом всё равно узнаю.
Не проросло лишь единственное семечко, полученное от агронома, и я уже размышляла на полном серьёзе о том, что толку из него не будет. Но всё равно почву нужно готовить и то, срочно. Я взяла нож и принялась методично скрести кирпичную кладку. Полученную пыль аккуратно собирала на листочек, потом пойдёт в компост.
Дело продвигалось крайне медленно, если так и дальше будет, то даже не знаю, что делать. С этой мыслью я дёрнула чуть сильнее, нож соскользнул, и на руке остался глубокий порез. Нет, так дело не пойдёт, нужно что-то делать с землёй.
Работать с травмированной рукой было неудобно, так что я еще немного почитала и легла спать пораньше.
Наутро проснулась – рука покраснела и её аж дёргало.
Кажется, я в рану грязь занесла и воспаление началось. А у меня, кроме таблетки анальгина, больше никаких лекарств и нету.
И вот что же делать?
Было вино. Но я сменяла. Оно здесь на ура уходит.
Хотя вино это сладкое и спирта там не так уж и много.
Плохо! Как-то я не озаботилась лекарствами. Вот начнётся гангрена и что я делать буду?
В общем, пока звякнула следующая стыковка. Я себя так накрутила, что ой.
С той стороны стекла стоял человек. Интеллигентный. Умное лицо, пристальный взгляд.
– Добрый день, – вежливо сказал он. – Меня зовут Орфей. Что-то я вас не помню. Вы, очевидно, новенькая?
– Здравствуйте. Я – Мария, – ответила я и невольно поморщилась от боли – руку дёргало всё сильнее. – Да не так чтобы и новенькая, месяца два уже где-то.
– Мария? – обрадовался Орфей, – это не та ли Мария, что вяжет чудесные вещи?
– Да, – кивнула я, хотела улыбнуться, но вышла гримаса боли.
– Что случилось? Вам нездоровится? – участливо сразу спросил Орфей.
– Да вот, – я показала перебинтованную руку, – поранилась, пошло воспаление, а никаких лекарств нету.
– Что ж вы так? – попенял меня Орфей, – это же здесь самое главное. Подождите.
Он исчез, а когда появился, в руках у него была бутылка и небольшой блистер.
– Вот, – он опустил бутыль и блистер в щель и толкнул ко мне. – Здесь осталось, правда, меньше, чем полбутылки. Зато чистый самогон. Вам как раз обработать рану.
– Спасибо! – искренне поблагодарила я. – А таблетки от чего?
– Это стрептоцид. Там две таблетки. Больше, увы, уже нету.
– Чем я могу отблагодарить вас?
– Мне бы носки, – застенчиво улыбнулся Орфей, – и шарф. И жилетку. Мёрзну я здесь всё время.
– Но…
– Знаю, знаю, – торопливо замахал руками Орфей, – это за две таблетки и рюмку водки слишком жирно. Но я добавлю! Есть золотые монеты. Цепочки…
– Мне в первую очередь нужны вещи первой необходимости, – развела руками я, но носки положила в щель.
– Чудесно! – обрадовался Орфей. – Я могу вам сменять книги. Есть газеты и несколько журналов. «Работница и крестьянка» даже есть. Хотите?
Я хотела. Но всё же предпочла в первую очередь самое необходимое.
В результате Орфей дал мне, как аванс, ещё книгу «Алые паруса» и четвертинку из какой-то газеты, где был незаполненный кроссворд.
– А когда свяжете мне шарф и жилетку, я дам вам полупальто. Оно, конечно, суконное, но раз вы вяжете – сможете сами утеплить его.
– Но здесь и так тепло.
– А за окном – вечная зима, – покачал головой Орфей. – по моим примерным подсчётам, градусов сорок пять, если не больше. Да ещё и ветер.
– Туда я попаду через сорок лет, – вздохнула я.
– Кто знает, кто знает, – покачал головой Орфей, – согласно теории вероятности, произойти может всё, что угодно. И к таким событиям всегда нужно быть готовым.
– Вы о чём?
– А вы не думали, зачем мы дёргает за третий рычаг?
– Чтобы была молния?
– А молния зачем?
– Н-не знаю… – протянула я и удивилась – как-то особо не задумывалась над этим.
– А вы подумайте, Мария, – зачем сотни, десятки сотен крестов выстреливают этими молниями по одной и той же цели? Думаю, ответ на этот вопрос есть ключ ко всему остальному. И к тому, чтобы понять, а зачем мы здесь.
Звук окончания стыковки оставил меня в глубокой задумчивости…
Об этом я не думала. А зря. Любая информация об этом мире, о моей роли в нём – это может в один прекрасный момент спасти мне жизнь.
В следующий раз, когда я дёргала за рычаг, я понаблюдала в окно. И действительно, от моего креста отделилась голубоватая молния и резко ударила куда-то вперёд. Причём одновременно с моим крестом молниями плюнули и ещё несколько десятков крестов. Все они унеслись в одном и том же направлении.