– Успехи воспитанников Шарлотты были столь впечатляющи, что она быстро стала любимицей Екатерины. Но самое удивительное, что ненавидящий мать Павел после ее кончины не только не выгнал Ливен со двора, а наградил орденом Святой Екатерины первого класса. Слышали когда-нибудь про эту награду?
Лига помотала головой.
– Орден учредил Петр Первый в честь, конечно же, своей жены, Екатерины Первой. Награждались им только дамы очень высокого статуса, внесшие вклад в дела государства. Имел две степени. «Большой крест» для особ царской крови, а «Малый» – для прочих кавалерственных дам. Так вот Ливен получила «Большой крест». На обратной стороне ордена было выгравировано – «Трудами сравнивается с супругом». Супруг Шарлотты к тому времени почил в бозе, так что орден она получила как бы вопреки всем уложениям.
– Надо же, какая женщина! – искренне восхитилась Лига. – Жаль, что раньше я ничего о ней не слышала.
Отто поднял брови и посмотрел, как ей показалось, недоверчиво.
– Правда. Не вру, – подтвердила она.
Доктор спрятал глаза и усмехнулся.
– Верю. Сейчас Шарлотта фон Ливен незаслуженно забыта, к сожалению, хотя ее роль вовсе не ограничивалась работой воспитательницы. Ее считали главой немецкой партии при русском дворе, и многие вопросы решались именно через нее. Она даже имела свой голос при выборе женихов для великих княжон. А это было, как вы понимаете, дело высокой политики. Не мудрено, что со временем ее стали считать, как я уже говорил, «серым кардиналом». Кстати, поместье Мезоттен она получила, будучи уже в статусе графини и статс-дамы, в тысяча семьсот девяносто седьмом году. А при Николае Первом дослужилась и до ее светлости княгини. Ее почитали как члена семьи, а это говорит само за себя. Императрица Мария Федоровна считала Ливен своей конфиденткой, доверенным лицом то есть. А знаете за что? В ночь убийства Павла, когда в Михайловском замке начался кошмар, не растерялась одна Ливен. Она быстро собрала всех детей, потребовала военный конвой и вывезла их в Зимний дворец. Какова?
– Хороша! – только и могла сказать Лига, зачарованная этой историей.
Отто кивнул и довольно улыбнулся. Усы при этом смешно разъехались в стороны, как два таракана разбежались. Лига склонилась над журналом и тихонько хмыкнула.
– Ливенша, как ее звали в народе, была дамой почтенной и доброй. Однако интересно, что князь Долгорукий, писавший о Шарлотте Карловне в своих воспоминаниях, признавал за ней одну слабость. Она была настолько падка на взятки, что не брезговала ничем, даже куском ситца. И это при том, что жила на всем готовом и имела значительный денежный оклад. Теперь вы легко можете себе представить, какое богатство она скопила себе на старость. Кстати, Шарлотта планировала провести ее в этом дворце.
– Я слышала, тут ее и похоронили.
– Так точно. И это самое странное во всей истории.
– Почему?
Мазинг вновь как-то странно взглянул на нее и тут же отвел взгляд.
– Вы разве не знаете, что Шарлотта была в Межотне только один раз?
– Нет. Экскурсовод об этом не сказала.
Отто презрительно дернул плечом:
– Эти экскурсоводы… Ровно сутки. Приехали с Марией Федоровной, походили, отобедали, переночевали и уехали. Вернулась Шарлотта сюда только в гробу. Странно, правда?
– А что странного?
– Почему ее не похоронили в Петербурге? Почему именно здесь?
Мазинг смотрел так испытующе, словно ждал ответа от нее.
– Не знаю. Наверное, такова была ее воля.
– Может быть. Поместий у Ливенши было множество. Это, курляндское, располагалось довольно далеко. Зачем было тащить сюда гроб? Как считаете?
Лига вообще не считала никак. Мало ли что стало причиной! Да в сущности, какая разница?
– Ее могила возле церкви?
– Посетить хотите?
– Честно говоря, после вашего рассказа просто жажду.
– Я покажу. Только кладбище наше в плачевном состоянии, да и надгробия, увы, уже нет. Прекрасная была скульптура: склонившаяся женщина. В шестьдесят втором передали в Рундальский замок. Зачем, спрашивается? Кстати, если желаете посетить поместье Бирона, а затем Зубова – одного из фаворитов Екатерины Второй, – то смею предложить себя в качестве экскурсовода. На здешних, как вы понимаете, положиться нельзя.
Чтобы не обижать Отто отказом, Лига поинтересовалась, как так получилось, что врач разбирается в вопросах истории лучше иных специалистов.
– Со скуки, не поверите! Исключительно по этой причине.
Мазинг посмотрел на часы и вдруг засобирался:
– Простите, обещал матушке прийти пораньше. Ей нужен постоянный массаж, иначе кровь застаивается, знаете ли. Да, кстати…
Он остановился у выхода.
– Вы ничего не слышали о привидении?
– О привидении? – удивленно переспросила Лига.
– Ну да. Говорят, по ночам по дворцу бродит призрак.
– Чей?
– Шарлотты фон Ливен, разумеется.
Шаги в темноте
Ночью дежурным спать не полагалось, но они все равно это делали. В крошечной кладовке ставилась скрипучая раскладушка, из тумбочки вынимались подушка и плед. Не ахти как удобно, но лучше, чем спать, сидя за столом. Лига легла и с удовольствием вытянула ноги. Завтра во дворце намечается какая-то солидная конференция, поэтому весь день, не присев, она помогала с расстановкой мебели, занималась посудой, канцтоварами и даже чисткой ковролина. День выдался настолько загруженным делами, что в телефон она не заглянула ни разу. Вечером пришлось заселять участников собрания, обрабатывать документы и заполнять журнал, поэтому до проверки звонков и сообщений опять не дошло. Она повертела телефон в руке. Может, и смотреть не стоит? Все равно ей никто не звонил.
Мишка звонил пять раз. Ого!
А вот сообщений было целых четыре. Три от Антона. «Ты должна вернуться. У меня проблемы. Срочно выезжай».
Четвертое пришло от Мишки. «Не вздумай возвращаться, или я тебя убью». И три восклицательных знака.
Боже! Это еще что такое? В смятении Лига выбежала из кладовки и дрожащими руками набрала номер Антона. «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети». Как так? Пишет, но не звонит. Требует ее возвращения и не отвечает на звонки.
Мишка ответил сразу.
– Что с Антоном? – завопила она в трубку.
– Что он тебе написал? – вопросом на вопрос ответил верный друг, и голос у него при этом стал противным.
– Написал, что я должна немедленно вернуться. Он заболел?
– Заболел. У него с головой проблемы.
– Господи! Говори точнее! Что случилось? Какой диагноз?
Лига орала в трубку, стоя у стола администратора. Сейчас постояльцы выбегут. Наплевать!
– Не ори, Белка! От твоих воплей ситуация лучше не станет.
Лига затряслась.
– Твой суслик недоделанный жив и здоров, только с мозгами у него беда. Короче, ты уехала, а он подсел на игру.
Антон жив и здоров? Тогда в чем проблема? Она перевела дыхание и спросила на автомате:
– Игру? Какую игру?
– Обыкновенную. В карты. На деньги. Проигрался, конечно. Как говорится, торговали – веселились, подсчитали – прослезились! Теперь от кредиторов прячется.
Так вот почему телефон отключен. Он прячется!
– Много проиграл?
– У меня просил миллион.
– Боже!
– Да хватит причитать! Боже тут не поможет!
– Что же делать? У меня совсем нет денег. Те, что были, сестре отдала. Зарплата еще не скоро.
– Слушай, болонка пучеглазая, при чем тут твои гроши? Твой грызун хочет, чтобы ты продала квартиру.
Лига зашла обратно в кладовку и закрыла дверь.
– Мою квартиру?
– Ну да! А что такого? Ты же должна его спасать! Квартира, конечно, стоит гораздо дороже, поэтому на оставшиеся после уплаты долгов деньги он снова сможет играть. А если тебе негде будет жить, так это не его проблемы. В крайнем случае он может жить у родителей, а ты себе в общежитии комнату выбьешь!
Противный Мишкин голос, словно буравчик, сверлил мозг, продвигаясь все глубже и глубже. Еще несколько слов, и мозг просто взорвется.
– Если ты, кряква пестрокрылая, продашь квартиру, чтобы спасти эту скотину, я тебя придушу!
Мишка клокотал от бешенства. Лига вышла из кладовки, спустилась по лестнице, вышла на улицу и пошла по дорожке к парку. Телефон она держала возле уха.
– Белкина, ты там случайно не в обморок упала? Слушай, у его родителей есть деньги. На новую машину копят, он сам сказал. Только любимый сыночек родителей расстраивать не хочет. Он решил, что его проблемы прекрасно решит жена. Зачем она вообще нужна, как не для этого?
Она строевым шагом шла по дорожке и молчала.
– Лига, ты где? – наконец почему-то шепотом спросил Мишка.
Надо же! Впервые назвал ее по имени. Не курицей тупорылой, ни выдрой сибирской и даже не тюленем бесхребетным.
– Я тут, Миш. Спасибо, что позвонил.
Это ее голос? Такой спокойный и холодный? Странно.
– Я никуда не поеду и квартиру продавать не буду. Это квартира наших с сестрой родителей. Она принадлежит нам обеим. Занять денег мне не у кого. Украшений и драгоценностей также не имеется. Я ничем не могу помочь Антону. Только быть рядом, чтобы поддержать. Или утешить. Но ему этого не надо.
– Белка…
Мишкин голос дрогнул.
– Миша, успокойся. Я не в обмороке и не в истерике. Можешь за меня не волноваться. Я все поняла. С мужем разберусь сама.
Лига выключила телефон и оглянулась. Куда это она забрела? За кустами блеснула вода. Лиелупе. Утопиться, что ли, с горя? Лига подошла поближе и заглянула в черную воду. Коротенькие волны набегали на бережок, откатывались и стремились дальше. Интересно куда? Волны об этом не думают. Они просто живут. Течение само вынесет их к цели. Они вольются в море и станут большими, опасными, сильными. Чем-то напоминают ее саму. Она тоже плывет по жизни, не пытаясь понять куда. Главное, чтобы все было как у всех: муж, семья, работа приличная, квартирка уютная. И где теперь тот муж? Как где? Пытается отнять у нее все, что есть. Не будет квартиры, не станет и мужа. Без привычного комфорта Антон надолго не задержится. Зачем ему такая жена?