Маслова побледнела, и Игорь Михайлович, тут же достав из маленького холодильника бутылку минералки и чистый стакан, налил ей прохладной воды.
— Выпейте. В вашем положении вредно волноваться, — доброжелательно предложил он.
— Вам и об этом известно? — криво усмехнулась Инна Анатольевна.
— Разумеется, — сдержанно кивнул Игорь Михайлович. — С Артемом Шадриным мы уже беседовали, так что, Инна Анатольевна, не будем тратить попусту время и унижать друг друга ложью. Расскажите мне все по порядку, начиная с вечера шестого июня.
— Ужасно хочется закурить, — жалобно улыбнувшись, проговорила Инна Анатольевна. — Странно, ведь я бросила уже лет пятнадцать назад, и вдруг потянуло.
Игорь Михайлович терпеливо ждал, не перебивая.
— Я действительно вернулась пятого. Просто хотелось побыть с Артемом вдвоем, без спешки, без суеты. Обсудить наши планы.
— Где вы встречались?
— В квартире сына. Илья в ней не жил и не появлялся. Это было очень удобно. Дом многоквартирный, но людей проживает мало. Многие владельцы просто вложили средства в недвижимость.
— Ясно. Дальше.
— Дальше? Дальше я отдохнула с дороги, потом приехал Артем, мы поужинали… — Было видно, что рассказ дается Инне Анатольевне с трудом, что она сомневается, сколь полными сведениями об этом вечере снабдил полицию Шадрин. Ей не хотелось сболтнуть лишнего, но и откровенно врать ей тоже не хотелось. Сложная ситуация.
— Инна Анатольевна, смелее. Вы рассказали Артему о том, что в случае развода вы потеряете все?
— Что? Я не понимаю… Я ничего не теряю, все имущество записано на меня…
— Да, но с оговорками. Мы связались с доверенным юристом вашего мужа, так что не будем тратить время на отрицание установленных фактов. Я видел дарственную, подписанную вами, доверенности и прочие документы. Так что возвращаемся к вечеру шестого июня.
Лицо Инны Масловой заострилось, приобрело неприятную жесткость, глаза стали злыми, враждебными.
— Да. Вы правы. Развод грозил мне потерей финансового благополучия. Но знаете что? Я была готова к этому. Мне так опостылело жить годами с не любимым человеком! Надоело заводить мерзкие интрижки, разыгрывать на публике благополучную пару. Я хочу простого женского счастья!
— А чего хочет Артем Андреевич? — коварно поинтересовался Игорь Михайлович и с удовольствием заметил, как у Масловой вспыхнули щеки.
— Того же самого! — нервно воскликнула она. — Но дело не в этом. Я хотела поговорить с Юрием, обсудить с ним условия развода. В любом случае по закону мне полагалась половина совместно нажитого имущества.
— Разумеется. Но не в том случае, если вы его добровольно подарили мужу накануне развода, — в очередной раз ловко ввернул Игорь Михайлович. — Вы оказались загнаны в ловушку. В случае развода вам не досталось бы ничего, кроме машины. И то сомнительно. А учитывая влияние вашего мужа, положение, которое он занимал в городе, шансов отсудить у него хоть какие-то отступные у вас не было. Вы умная женщина и все прекрасно понимали.
— Да. Вот поэтому мне и хотелось договориться с мужем. Разойтись по-хорошему.
— И что же?
— Вечером шестого мы поехали в Комарово.
— Так. И? — стараясь скрыть дрожь нетерпения в голосе, поторопил Маслову капитан.
— Ничего не вышло. Когда я приехала, он был уже мертв.
От этого заявления Игорь Михайлович едва не упал со стула. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы совладать с собой. Счастье, что Маслова в это время жадно глотала воду, не глядя на него.
— Расскажите все подробно.
— Подробно? Подробно нужно начинать с той истории, когда я ради Юры отказалась от своего счастья. С тех пор моя жизнь была похожа на репетицию жизни. Я ела, пила, ездила на курорты, но все это не приносило мне радости, а самое главное, я не смогла простить Юру. Думала, смогу, но нет. Мы стали мучить друг друга, старались уколоть по мелочи, потом словно выдохлись и последние годы жили под одной крышей по установленным негласно канонам. Вот с этим, в общем-то, чужим человеком мне и предстояло договариваться.
Я знала, что Юра будет вечером дома. Хотела поговорить с ним без прислуги, особенно без Ольги. Эта повариха в последнее время, кажется, метила на мое место. Я хотела подъехать к одиннадцати, но в последнее время у меня бывают приступы плохого самочувствия. Вот и в тот день скакнуло давление. Поздние беременности иногда плохо переносятся. В общем, когда мы выехали из дома, было около двенадцати.
— Зачем вы взяли с собой Шадрина?
— Во-первых, он сидел за рулем, во‐вторых, для моральной поддержки. Он просто ждал меня в машине. Юре не нужно было его видеть.
— Значит, Шадрин из машины не выходил?
— Нет.
— Дальше.
— Дальше. Мы остановили машину перед воротами, я вошла через калитку, открыв ее ключом. Вошла в дом, внизу Юры не было, я поднялась наверх, в спальню. Еще очень боялась, как бы он не уснул. Очень хотелось решить вопрос сразу, не откладывая. Вошла в спальню. Юра лежал на кровати, раскинув руки, из груди торчал нож. — Она сделала еще один судорожный глоток из стакана. — Помню первое, что мне пришло в голову, — видел ли кто меня. Я бросилась к окну убедиться, что Василия нет. А потом помчалась прочь. В себя пришла уже в машине.
— Больше в дом вы не возвращались?
— Нет, что вы. Зачем?
— Например, проверить, а вдруг ваш муж жив?
— Нет. Вы что?! Во-первых, было совершенно ясно, что он мертв. Нож в сердце, открытые стеклянные глаза. До сих пор вспоминать страшно. А самое скверное, что из-за беременности ни снотворное нельзя принять, ни успокоительное. И нервничать нельзя. Полный мрак! Даже не напиться, — с горьким смешком проговорила Инна Анатольевна.
— Во сколько вы подъехали к дому?
— Было около половины первого. Мы еще сколько-то посидели в машине, мне было никак не решиться.
— Подъезжая к дому, вы ничего не заметили? Машину, человека, что угодно.
— Тогда мы не смотрели по сторонам. Но потом, когда вернулись домой, я все никак не могла успокоиться, вспоминала без конца, что случилось, гадала, кто это мог сделать. И вспомнила, что когда мы сворачивали на нашу улицу, со стороны дома выехала машина. Если вы помните, подъезд к нашему дому, к воротам словно зажат между двумя домами, и вот оттуда, как мне показалось, выехала машина. Серебристый седан. Тогда мне было это неважно, я не обратила на нее особого внимания.
— У кого-то из ваших знакомых есть такая машина?
— Да. Если вдуматься, у многих. У кого «Тойота», у кого «Вольво», «Ниссан». Да мало ли. Серебристый цвет не редкость.
— А у близких знакомых?
Артем Шадрин вошел в кабинет уверенным стремительным шагом, а увидев знакомое лицо, и вовсе оживился.
— Здравствуйте! — садясь возле стола Игоря Михайловича, энергично поприветствовал капитана Артем. — Я все расскажу. В прошлый раз мне не хотелось подводить Инну, но, судя по всему, вам и так все известно, — тараторил он, вероятно рассчитывая чистосердечным признанием облегчить свою вину. — Вечером шестого июня мы с Инной ездили к ее мужу. Точнее, ездила она. Я просто за рулем сидел и ждал в машине, пока они переговорят. Инна хотела побеседовать по поводу развода, чтобы он выделил ей долю. Я сразу решил, что это бессмысленно, но она хотела попытаться. Она вышла, я остался в машине, а спустя минут десять, может, пятнадцать, смотрю, она бежит. Вся бледная. Ну, думаю, опять плохо стало, разговора не вышло. А она села в машину и говорит: поехали скорее, Юру убили. Я сперва даже не понял, о чем она говорит, а когда дошло, и сам поскорее машину развернул и поспешил убраться, пока не заметили.
— Значит, вы в дом не заходили?
— Нет, что вы. Зачем? Можете у Инны спросить.
— Обязательно. Ну а возле дома вы никого не заметили?
— Нет. Тихо было. Там заборы с двух сторон высоченные, кусты, ели густо высажены вдоль одного забора. А ворота Масловых в тупике, так что там никого не было.
— Ну а на подъезде к дому никого не заметили?
— Вы про ту серебристую машину? — с готовностью спросил Артем.
— Какую машину? Поподробнее, пожалуйста.
— Когда мы свернули на их улицу, Инна как раз показала мне, куда ехать, я ведь раньше там никогда не был. Так вот, из их тупика как раз вырулил серебристый седан. Модель рассмотреть в сумерках было сложно, у него еще фары горели, да и незачем было. Помнится, Инна еще сказала, кажется, это уезжает ее…
Глава 239 июня 2018 года. Санкт-Петербург
— Это ваш дом? Ничего себе заборище, — усмехнулась Лера, глядя на обвитый чугунными лозами с острыми пиками высокий каменный забор.
— Да уж. Замок феодала. Только рва не хватает, — кивнул Илья. — Интересно, не попрут меня из этого замка? Вдруг мать уже вернулась с любовничком.
Выслушав Илью, Лера предложила не ждать Ольгу Львовну, а самим съездить за вещами. В этом был двойной смысл. Лера приближалась к кресту, а Илья оставался хозяином положения, а не бесправным изгнанником в собственном доме.
— Ты чего, боишься любовника? Ты на себя посмотри, здоровенный, как шкаф. Попрут, не попрут, — передразнила его Лера в воспитательных целях. Маслов-младший был похож на плюшевого медведя, здоровенный, добродушный, безобидный. Это она уже поняла. Не коварный Казанова, а так, инфантильный дурачок, не готовый к серьезным отношениям. Таким жена всю жизнь будет вертеть как захочет.
Меж тем машина въехала на участок, ухоженный, с подстриженными лужайками, карликовыми деревцами, прудиком. Вокруг не было видно ни души.
— Ну, пошли, — открывая дверь машины и подавая Лере руку, пригласил Илья.
— Илья Юрьевич! — вышла им навстречу Ольга Львовна.
— Знакомьтесь. Лера. Ольга Львовна. Лера, моя приятельница. Так что, маман не объявлялась?
— Нет. Думаю, она рано не появится. Вещи я на вашей кровати сложила. Одежду, обувь, остальное не трогала, это уж вы сами. Если что-то понадобится, зовите.
— Спасибо, больше ничего не понадобится, — стараясь, чтобы голос его звучал не слишком резко, ответил Илья. Ольга была любовницей отца! — Вы можете быть свободны.