Докурив, я бросила окурок в урну, подняла воротник пальто и улыбнулась на этот жест, подумав о Шерлоке. С кем поведешься, от того и наберешься, без вариантов. Пройдя между домами, я повернула направо, уже чувствуя в морозном воздухе рыбный привкус. Некоторые вещи не меняются никогда.
Красный кирпичный дом смотрел пустыми черными окнами над крышами гаражей. Осторожно ступая по обледенелой плитке, я обошла мусорную кучу мешков, вываливающихся из переполненных баков, когда на третьем этаже зажглась инсталляция в виде двух игральных костей. «Ребро Фортуны». Так между собой называли игровую комнату отец с друзьями-шулерами. Значит, меня уже заметили.
Дверь оказалась незапертой. Увидев косую табличку, сообщающую о скором сносе здания, я не удивилась провалам остальных окон. Здесь уже давно никто не жил, кроме одного, ожидающего меня квартиранта. Как удобно.
В холле валялись старые газеты, какой-то строительный мусор, бумажные пакеты из-под еды навынос. Похоже, местные бездомные тут тоже водились. Достав телефон, я вернула все настройки, призванные сообщить Шерлоку мое местонахождение и положила телефон в сломанный почтовый ящик, рядом с пустой бутылкой из-под пива.
Двадцать-двадцать пять минут, и моя гончая ворвется сюда с командой полицейских, или только с Ватсоном. Неважно. Убийца травмирован на одну ногу, сбежать не успеет. Мне останется только продержать его и продержаться самой это время, при лучшем раскладе получив ответы на вопросы.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я, ступенька за ступенькой, ставила на свой покерный стол в голове стопкой фишки-события. Цепочка ходов, приведших меня в этот дом. Колода подходов и тактик шелестела на другой стороне, ожидая, когда я возьму ее «в руки». Это будет самая значимая игра в моей жизни. Игра, где, даже в случае выигрыша, я почувствую вкус проигрыша.
Черная дверь бывшей квартиры мадам Пьяцеллато была приветливо приоткрыта, узкая полоска света падала на площадку. Задержав дыхание на полминуты, я резко выдохнула, встряхнула плечами, словно собираясь боксировать, и шагнула за порог.
Он ждал меня в зале, за столом, опираясь одной рукой на костыль. Седой худощавый мужчина за пятьдесят. Острый проницательный взгляд, жесткие черты лица, тонкие губы изогнуты в приветственной улыбке. В центре стола лежала колода карт. Напротив, обычный стул. Пистолета видно не было, но это ни о чем не говорило. Если моя ловкость позволила мне украсть оружие у агента Майкрофта, то его вряд ли способна на меньшее.
— Добро пожаловать, Кармен. Сыграем?
Несколько мгновений я просто смотрела на него, запоминая черты человека, лишившего меня столь многих. Расстегнув пуговицы пальто, я молча прошла вперед, повесила верхнюю одежду на спинку стула и села, оказываясь с ним лицом к лицу.
Глава 57 Неизбежный пат
Мы играем в покер его колодой.
Я привычно сдаю, привычно просчитываю, привычно тасую, привычно мухлюю, привычно блефую. Механические действия не затрагивают мыслительного процесса. Все это рефлекторное, не требующее внимания. Ширма, за которой ведется основная игра. За которой разворачивается ее финал.
Мы смотрим друг на друга. Скользяще, оценивающе, примериваемся к удару. Правила известны, ставки на самом верху, никакой спешки.
— «Стальное колесо», как я и думал, — улыбается мой оппонент, когда мы вскрываемся, и мой младший крестовый стрит-флэш бьет его каре. — Твой отец, обычно, разминался этой комбинацией.
— Он предпочитал бубновый, — холодно поправила я, отправляя карты по столу в его сторону.
— Да, эта масть всегда казалась ему особенно символичной, — кивнул убийца, взявшись за тасовку. — Полагаю, ты хочешь что-то спросить?
— Полагаю, ты знаешь, что вопрос всего один, — скопировала я его тон.
— Ты знаешь, зачем начинают игру.
— Чтобы выиграть.
— Тебе нужен другой вопрос.
— Почему.
Вопросительной интонации не было. Легкая досада за первую неудачную попытку осела пылью на мою внутреннюю кнопку блефа, едва не забивая собой слаженный механизм.
— Чтобы ответить на этот вопрос, боюсь, мне придется утомить тебя длинной историей.
— Время у нас есть, — холодно улыбнулась я, принимая под ладонь розданные карты.
— Трудно не согласиться, — кивнул он. — Должен отметить, ты прекрасно держишься. В силу женской эмоциональности я ожидал повышенного тона и попыток рукоприкладства.
Надо же, какая вежливость. Сколько лоска и галантности. Приторное искусство беседы никогда меня не прельщало, а в этот миг навсегда от себя отвратило. Я встречала лицемерных людей в избытке, но всегда это было лишь чертой характера, какой-то частицей общей маски. В моем противнике оно было основой.
— Прежде всего, я — игрок, — ответила я то, что он, несомненно, хотел услышать. — И стариков бью только картами за покерным столом.
— Что ж, в таком случае, я начну выигранную тобой историю. — Мы молча добрали по одной карте из колоды и снова скрестили взгляды. — Думаю, тебе знакомо имя Гидеон Воган?
— Один из лучших шулеров конца прошлого века по прозвищу «Флэш». Учитель и приемный отец моего отца.
— Все это верно, — согласился он. — Как и то, что у Гидеона Вогана был родной сын Говард, росший вместе с твоим отцом. Сейчас он сидит перед тобой.
Маска треснула на долю секунды, и мое удивление не осталось незамеченным, вызвав у него насмешливую улыбку. Я ожидала чего угодно: давний соперник отца, завистливый шулер, человек, которого когда-то обобрали до нитки, и, каким-то образом, освоивший наше ремесло вместе с теорией, но это… Папу убил тот, с кем он вырос. Все равно что брат.
Шах моей собранности.
— Я все еще не слышу ответа на свой вопрос, Говард.
Заслон целью. Переброс фигуры на сторону противника.
— Я долго наблюдал за тобой, Кармен, — мужчина постучал по картам. Никто из нас не спешил вскрываться. — По иронии судьбы твое существование продлило мою собственную жизнь. В чем-то я даже могу наградить тебя высоким званием распорядителя моей игры.
Говард отвел взгляд, посмотрев на свои карты. Ни одной эмоции на лице. Меня выдают руки. Правая сжала край стола, левая слишком плотно накрывает карты. Осанка. Нельзя менять позу так явно, это только усугубит ситуацию.
Он уже знает, что потряс меня первым фактом. Подводит ко второму. Говард ведет к финалу, заключающемуся в моей смерти. Но почему он столь неспешен? Собирается пристрелить меня, как только ответит? Шерлок говорил, что убийца склонен к театральности, и само место нашей встречи буквально кричит об этом… Значит, моя смерть не может быть… посредственной? Он должен был приготовить что-то эффектное.
— Очень рано я понял, что учение моего отца в меньшей степени относится к азартным играм. Он создал настоящее руководство по манипулированию обстоятельствами и максимально быстрому достижению любой поставленной цели. Власть, деньги, положение в обществе… Даже азы нашего знания позволяют получить все это, не говоря уже о том, на что способно его применение в полную мощь. Наше знание — это оружие, Кармен.
— Любое знание может им стать, — вставила я, сделав вид, что удобнее устраиваюсь на стуле.
— Теория четырех мастей — ядерная атака в сравнении с обыкновенной информацией, схожей с огнестрельным оружием. Можно ли доверить одному такую силу? Следует ли создавать для нее последователей?
— А, — спустила я с языка, быстрым осмотром комнаты ни к чему не придя. Здесь негде было прятать что-то «эффектное» вроде гильотины или креста в человеческий рост для распятия. — Ты считаешь себя мессией, призванной истреблять саму возможность угрозы?
— Вскрываемся? — вместо ответа предложил Говард, и мы оба открыли карты. Джокер, два туза, король и дама. Мы зеркально отображали расклады друг друга, отличные лишь мастями.
Я знала, когда подмешала себе туз и даму. Когда это мог сделать он? Когда снимал в добор, конечно же. Рукава его пиджака столь же просторны, как и мои. Размешивая колоду в первый раз, он отложил себе требуемые карты, а потом сделал вид, что берет их с колоды, оставив в ней шваль, портившую комбинацию. Классика жанра.
— Не удивлен, — отметил Говард, отправляя свои карты ко мне. Подхватив колоду, я снова взялась за тасовку.
Если я все рассчитала верно, на последний ход у него осталось около десяти минут.
— Ты убил своего отца.
— Да.
— И хладнокровно застрелил моего.
— Да.
— Из-за теории.
— Верно.
Внезапно Говард раскашлялся и прижал ко рту платок, сдерживая новый приступ. Подхватил сквозняк? Если все это время он жил здесь, то это неудивительно… Вот только я не видела никаких признаков простуды или заядлого курильщика.
— По твоим словам, мое существование продлило твою жизнь. Как?
— Ты назвала меня мессией. Уверен, ты способна оценить всю филигранность моего решения без подсказок, хотя они прозвучали.
Метроном в голове отсчитывал факты. Щелк. Щелк. Щелк. Ходы и партии переплетались между собой, покер и шахматы уступили место бильярду. Дедушкина задача. Высчитать траекторию, чтобы убрать только четные.
Знатоки теории — это четные. Гидеон, он сам, папа и я. Он убрал старшего Вогана после того громкого дела в Вегасе и направился к папе, обретшем известность в карточных кругах Лондона. Папин шар закатывается в лунку смерти, его ударяется в борт. Почему так долго? От борта он мог сам туда отправиться, если только… Фанатик.
— Ты планировал самоубийство, — тихо сделала я вывод, рефлекторно приступая к раздаче карт. — Хотел покончить со всеми, кому известна теория, и отправиться следом.
— Я увидел тебя в ночь смерти Николаса, — не отрицал Говард. — Молодое поколение семьи Виллоу. Одна фамилия указывала на твою предрасположенность к азарту. У меня не было уверенности, что Ник успел передать тебе теорию и обучить ее применению, но и обратного утверждать я не стал.
— И решил подождать, — заключила я.
— Я наблюдал за тобой, Кармен. Все твои чемпионаты, игры на высоких ставках, уверенность, хватка и умение распознавать манеру оппонентов… Я видел в тебе твоего отца, но лишь чертами. Что снова не дало мне конкретики. Я собирался встретиться с тобой за игрой лично, но возникла еще одна фигура. Мориарти. Пришлось продумать небольшую партию в двенадцать ходов, и вот мы здесь.