– Мама! – крикнул я. Заморгал, снова заморгал, закрутил головой, чтобы увидеть ее. Передо мной плясали тени и силуэты.
Машина тронулась. Руки у меня были по-прежнему в наручниках за спиной. Все тело болело.
И я до сих пор не понимал, за что со мной так.
Глава 57× Сеффи
Я так больше не могу – метаться между мамой, Минни, школой и Каллумом, словно бильярдный шар. Мою жизнь контролирует кто угодно, только не я. И становится не лучше, а хуже. Надо что-то сделать. Надо… надо бежать.
Но Каллум…
Не хочу терять его. Не хочу покидать его. Но надо. Каллум из породы победителей. Я – нет. Он поймет, если я ему все объясню. Когда я рядом с ним, я не могу думать. Прискорбно, но факт. Унизительно, но факт.
Сегодня он поцеловал меня. И обнял. И гладил меня по спине, по попе, по талии. И прижимал меня к себе. Это было так странно. Будто там, рядом с ним, мое место в жизни. Но ведь это не так. Знать бы, зачем ему все это. Хотела бы я прочитать его мысли.
Вот было бы чудесно, если бы мы с Каллумом…
Прекрати!
Это просто глупо. Тебе же, в конце концов, всего четырнадцать. Сеффи, тебе надо перестать витать в облаках и наладить собственную жизнь! К тому моменту, когда ты будешь готова остепениться, у Каллума уже будет жена и шестеро детей. Разберись сначала с собой, потом с собственной жизнью, а любовь оставь напоследок! Будто Каллуму вообще интересно с малявкой вроде тебя!
Но он меня поцеловал…
Прекрасно, вот уже я сама с собой разговариваю. Уговариваю себя. Я и правда схожу с ума. Но надо думать своей головой. Бежать. Наладить свою жизнь. Начать прямо сейчас, пока не поздно.
– Мама, я хочу уйти из школы.
Мама открыла глаза и заморгала, будто контуженная сова:
– Ч-что, солнышко?
– Я хочу уйти из школы. Бросить вот это вот… вот это все.
– А г-где ты будешь учиться? – Мама с трудом села в постели.
Глаза у нее были красные, как у вампира. В воздухе витал красноречивый запах. Я смотрела на маму – и это было словно смотреть в зеркало, которое предсказывает будущее. Но лишь на миг. Запах был гнусный, вид еще хуже. И зеркало треснуло.
– Я хочу уйти из школы. И перевестись куда-нибудь в пансион…
Каллум…
– Я думала, может быть, в пансион Чиверс, это не очень далеко отсюда.
Достаточно далеко, чтобы не жить дома. Слишком далеко, чтобы приезжать на выходные – в обе стороны. Достаточно далеко, чтобы найти в себе хоть что-нибудь, что мне нравится. Достаточно далеко, чтобы повзрослеть.
– Всего километров сто пятьдесят, – продолжила я.
Каллум…
– Но… но как же я без тебя?
По маминым глазам я поняла, что до нее наконец дошла суть нашего разговора.
– У тебя останется Минни. И слуги. И все твои подруги, вечеринки и… все остальное. – Я выдавила улыбку. – Я хочу уехать. Мама, пожалуйста!
– Ты правда хочешь уехать из дома?
– Да.
Мама посмотрела на меня. На миг между нами установилось полнейшее взаимопонимание. И мне от этого стало ужасно грустно. Я даже чуть не передумала. Чуть-чуть. Но все же нет.
– Вижу, ты твердо все решила.
– Да, решила.
– Когда хочешь перевестись?
– Прямо сейчас. Ну или в крайнем случае с сентября.
– Но ведь до сентября всего несколько месяцев.
– Да, так и есть.
Мама посмотрела на меня, потом опустила взгляд.
– По-моему, не стоит, лапочка, – мрачно проговорила она.
– Мама, я хочу уехать.
– Мне кажется, это не самая удачная мысль. – Мама покачала головой.
– Для кого она неудачная? Для тебя или для меня?
– Сеффи, я сказала нет.
Я развернулась и вышла, хлопнув дверью, с мрачным удовлетворением отметив про себя, что от грохота мама приглушенно застонала. Прислонилась к стене: нужно было обдумать следующий ход. И тут, в момент предельной ясности, я поняла, что удерживает меня только одно. Я не могу прямо сейчас упаковать вещи и хоть пешком уйти в Чиверс, потому что меня останавливает один-единственный человек. И я понятия не имею, как объяснить ему свой план, а придется. Каллум поймет. Он будет на моей стороне, как только поймет, что мной движет. Мы с ним родственные души.
Если мама считает, что я это просто так оставлю, ее ждет разочарование. Мне надо сбежать отсюда. Вырваться.
Пока не поздно.
Глава 58• Каллум
– Расскажите об участии вашего брата в Освободительном Ополчении.
– Мой брат не состоит в Освободительном Ополчении. – Я упорно все отрицал, но язык уже начал заплетаться. Я смертельно устал. Сколько уже это тянется? Час? Двадцать часов?
Напротив меня за столом сидели двое полицейских в штатском. Правда, говорил только один из них. Очевидно, это была их версия игры в плохого и хорошего полицейского: плохой должен был молчать.
– Спрашиваю еще раз: к какой ячейке Освободительного Ополчения вы принадлежите?
– Ни к какой. Ни к какой. Ни к какой.
– Когда Джуд вступил в Освободительное Ополчение?
– Насколько мне известно, он в него не вступал.
– Когда ваша мать вступила в Освободительное Ополчение?
– Никогда. Она в него не вступала.
– Вы говорите очень уверенно.
– Я и правда уверен.
– О брате вы говорили не так уверенно.
– Я… я тоже уверен.
– К какой ячейке Освободительного Ополчения принадлежит ваш отец?
– Ни к какой.
– Бросьте. Нам известно, что вся ваша семья состоит в Освободительном Ополчении.
– Тогда зачем вам я?
Полицейские переглянулись. Я их озадачил. Отлично.
– Нам нужно подтверждение, – наконец подал голос тот, который молчал. – Подтвердите то, что нам уже известно, и мы обойдемся с вами мягко.
– Я ничего не знаю.
Руки у меня лежали на столе, я хотел опустить на них голову, но тот, который в основном говорил, толкнул меня и заставил поднять ее. Я откинулся на стуле, изнемогая от усталости и кое от чего еще. Но показывать им это я не собирался.
– Сынок, хватит с нами в игры играть.
– Я вам не сын.
– А я не тот, кого стоит делать своим врагом, – сказал неразговорчивый.
– Кто придумал подложить взрывное устройство в торговый центр «Дандейл»? Ваш брат или ваш отец?
– Вы все ненавидите Крестов, правда?
– Вы сделаете все, чтобы уничтожить всех нас. Верно ведь?
И так далее. И тому подобное. И по кругу. И по кругу. Вопрос за вопросом. Ни отдыха. Ни покоя. Ни передышки. В конце концов я почти перестал соображать, каждый вопрос отдавался эхом и путался с предыдущим и с предпредыдущим. И тут мне подумалось: «Вот как, оказывается, сходят с ума…»
Как же мама, папа, Джуд? Где они все? Что делают? Почему полиция так много спрашивает меня о брате? Я изо всех сил прикусил губу, испугавшись, что думаю вслух, испугавшись, что сейчас сдамся. Думай о чем-нибудь другом. Не думай вообще ни о чем. Ни о чем не думай. И тут-то в голове у меня помутилось, и мир вокруг завертелся.
Я медленно открыл глаза. Пожалуйста, не спрашивайте больше ни о чем. Мне вопросы не по силам. Оказалось, я уже не в допросной. Я снова был в камере, а рядом на койке сидела мама и убирала волосы у меня с лица.
– Каллум! Слава богу. Как ты себя чувствуешь? Ты цел? Вроде да…
Я сел – на это ушло некоторое время – и, пока садился, кивнул.
– Г-где папа? Где Джуд? – спросил я.
– Твоего отца до сих пор допрашивают. – Мама судорожно вздохнула. – Где Джуд, я не знаю. Его не было дома, когда эти звери вломились.
– Не было? Что происходит? Чего они хотят? Почему они постоянно спрашивают про Джуда?
– Недалеко от того места, где в «Дандейле» взорвалась бомба, нашли банку из-под какой-то газировки, – мрачно ответила мама.
– И что?
– А то, что она вся в отпечатках пальца Джуда, сверху донизу. Так говорят. Естественно, это все вранье, черт побери, но они считают, что нашли соответствие с отпечатком пальца на его удостоверении личности.
– А откуда у них его удостоверение?..
И тут до меня дошло.
Мама подтвердила мою догадку:
– Его карточку просканировали, когда мы были в больнице. Наверное, выкачали информацию из компьютера до того, как медсестра успела ее стереть, если она вообще ее стерла.
– Но ведь Джуд не мог… – Я посмотрел маме в глаза. – Или мог?
– Говорят, это он подложил бомбу. Говорят, когда его поймают, его… его повесят.
И мама разрыдалась – слезы так и хлынули.
– Они его не поймают! – лихорадочно затараторил я. – Как только Джуд узнает, что его ищут…
– Вопрос времени. – Мама покачала головой. – Мы с тобой это понимаем. Уже назначили награду за любые сведения, которые помогут его арестовать.
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч.
На это мне было нечего ответить. Слова, слезы, молитвы – все без толку. Когда на кону такая куча денег, Джуда точно поймают, это и правда вопрос времени.
– Наверняка сами же и подложили улики. Они понятия не имеют, кто устроил взрыв, и ищут козла отпущения. – Я еле шептал.
Все это не укладывалось в голове. Моего брата хотят повесить. Ничто на свете не заставит меня поверить, что он и правда подложил эту бомбу. Может, он действительно там был, но он просто не мог быть тем, кто собрал бомбу и устроил взрыв. Джуд бы такого не сделал. Не смог бы.
– Если им нужен только Джуд, зачем они так долго допрашивают папу?
– Папа сам потребовал встречи, как только мы узнали, почему разыскивают Джуда, – ответила мама.
– Зачем? Что он затеял?
– Понятия не имею. – Мама вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Должно быть, говорит то же самое, что и ты, – не сомневаюсь. Остается надеяться, что он ведет себя осторожно.
Я вытаращился на маму.
– Что ты имеешь в виду?
Мама только покачала головой. Я не успел ничего сказать, как щелкнул замок и дверь камеры открылась. Полицейский, которого я раньше не видел, широко распахнул ее. Это был худощавый человек с пронзительным взглядом, и он посмотрел на нас так, словно хуже нас ничего не было.