– Откуда у тебя информация? – спросил Джуд.
– От Сеффи, – ответил я.
– И тебе даже не пришло в голову, что она могла соврать.
– Не могла.
– Почему ты так уверен?
– Потому что знаю ее. Если она говорит, что видела Эндрю Дорна у отца, значит, видела. Кроме того, она мне это рассказала по доброй воле.
– Потому что хотела посеять среди нас паранойю, чтобы мы подозревали друг друга, – презрительно скривился Морган. – Эндрю Дорн – не предатель. Вообще-то он не кто-нибудь, а заместитель Генерала!
– Тогда скажи мне вот что. Откуда полиция знала, где будет каждый из вас, когда вы отправились вести переговоры по телефону и забирать выкуп? Мы отправили всех в разные места именно для того, чтобы этого не случилось. О наших планах знали только пять человек, не считая Эндрю. Один погиб, один под арестом, а мы втроем сидим тут и влипли по уши. Как ты это объяснишь?
Джуд с Морганом обменялись долгим взглядом. Наконец-то мне удалось заставить их пошевелить мозгами.
– Вы сказали, что изменили точки в последнюю минуту? – продолжал я. – Так что у вас не было возможности сказать Эндрю, что вы затеяли, и я готов спорить, что это единственная причина, по которой вы сейчас здесь и мы об этом разговариваем. Он нас предал. Сеффи говорила правду.
– Но она же не может… – Морган ушам своим не верил.
Тут я вспомнил еще кое-что:
– Он мне все нашептывал, что Сеффи не должна выйти из того дома живой. Я думаю, он понял, что она его узнала. Он приказал мне, если кто-нибудь придет в хижину, сначала убить ее, а потом задавать вопросы. Но если бы я послушался его приказа, у меня тоже не было бы ни единого шанса остаться в живых.
Джуд и Морган молча обдумывали мои слова.
Мне не сразу удалось убедить их, но ведь Лейлу поймали, а Пита убили, и это послужило подтверждением моих доводов. Чтобы настигнуть двоих из нас, полиция должна была быть в курсе наших планов. Наверняка это Эндрю им рассказал. Больше некому.
– Я его найду, даже если придется всю жизнь искать! – Морган вскипел от ярости. – А когда найду, то придушу, медленно и болезненно!
Мы обсудили разные способы помешать Эндрю и дальше предавать нас и всех остальных, но беда в том, что у нас не было доказательств. Нельзя же просто взять и обвинить заместителя Генерала в предательстве безо всяких доказательств, особенно если не имеешь желания скоропостижно скончаться.
– Кроме того, у нас есть более насущная проблема. – Джуд в упор поглядел на меня.
– Теперь нам нипочем не найти место, где можно просидеть достаточно долго, чтобы понять, как быть дальше, – мрачно проговорил Морган. – Нас никогда не перестанут искать.
– Я ее не насиловал, – процедил я сквозь стиснутые зубы.
– По твоим словам, – ощерился Морган. – Но вот тебе бесплатный совет. Если штаны сами с тебя падают, в следующий раз не оставляй свидетелей.
– Я ее не насиловал! – сказал я Джуду. Судя по его лицу, он, очевидно, тоже мне не верил.
– Зря ты это сделал, – проговорил он наконец.
Я прикрыл глаза и отвернулся. С ними разговаривать – будто биться головой о кирпичную стену. Но самое скверное в том, что Джуд прав. Зря я это сделал.
– Морган, я думаю, нам сейчас лучше на некоторое время разделиться. – Джуд тщательно взвешивал слова. – Вместе нас гораздо легче выследить. Постараемся продержаться каждый сам по себе, скажем, полгода, а потом встретимся в условленное время в условленном месте.
– Хорошая мысль, – согласился Морган.
– Встретимся в день рождения Каллума. А пока чтобы никто ни слова об Эндрю Дорне, – предупредил Джуд. – Если он заподозрит, что мы замышляем против него, натравит на нас другие ячейки, и нас переловят по одному прежде, чем мы сможем что-то с ним сделать.
– Но нельзя же позволять ему и дальше работать на Крестов и предавать ОО! – возразил Морган.
– Никто из нас не пользуется доверием Генерала. Мы даже не знаем, кто он. И если мы попытаемся что-то ему передать, сообщение все равно сначала попадет в руки Эндрю. Поэтому нам и придется выжидать.
– А в это время наших ребят будут сажать за решетку и вздергивать в тюрьме Хьюметт? – уточнил Морган.
– Да. Так все и будет, пока мы не выведем его на чистую воду! – свирепо ответил Джуд. – Нам придется проиграть этот бой, чтобы выиграть войну.
– Вот гадство!
– Держись! – рявкнул Джуд. – Мне это не больше твоего нравится, но выбора у нас нет. Морган, сходи принеси нам поесть, пожалуйста.
– Что купить?
– Не знаю. – Джуд раздраженно покривился. – Карри, буррито с курицей, бургеры – что хочешь.
Морган вышел, ругнувшись себе под нос.
– Ты отдаешь себе отчет, что нам повезет, если мы проживем еще месяц и нас не уничтожат либо свои же, либо полиция? – тихо сказал Джуд. – Эндрю, скорее всего, разослал приказ о нашем… устранении.
Я и сам это уже понял.
Джуд пересел поудобнее на своей кровати и устало протер глаза:
– Хочешь, братишка, такое расскажу, что просто обхохочешься?
Вообще-то мне было, мягко говоря, не до смеха. Но он все равно продолжал:
– Помнишь, маме понадобилось в больницу, когда она ударила папу по лицу и сломала палец?
Я кивнул.
– А помнишь, она попросила тебя отойти, потому что ей надо было что-то мне сказать?
– Да, помню. – Я нахмурился.
– Видишь ее? – Джуд показал на фото улыбающейся Сеффи, возникшее на экране телевизора.
Я отвернулся – не мог смотреть на нее дольше микросекунды. Один краткий взгляд на нее – и сердце у меня застучало, как барабан.
– Она со всей своей семейкой разрушила нашу жизнь. Они словно поставили себе цель лезть во все, что с нами происходит, – сказал Джуд. – Думают, они лучше нас, а на самом деле нет.
Я оторопел:
– Ты о чем?
– Мамин дедушка, наш прадед, был Крестом. Это мама мне сказала. У нас в жилах течет кровь Крестов.
– Ты… ты врешь, – прошептал я.
– Нет, не вру. Мама сказала мне только потому, что я вступил в ОО. Она сказала, я отчасти Крест, так что убивать их – будто убивать своих. Бедная мама! Как это ей срикошетило…
– Что ты имеешь в виду?
– Они никогда не хотели иметь с нами ничего общего. Что хорошего сделали мне Кресты? Да ничего, только ноги об меня вытирали. После того как мама сказала мне правду, я только сильнее их возненавидел. Бедная мама.
Слова Джуда засасывали меня, как болото, и я отчаянно пытался ухватиться хоть за какой-то смысл.
– Я понятия не имел…
– И не должен был, тебе неоткуда было узнать. – Джуд пожал плечами. – Скоро мы разделимся, и я не знаю, увижу ли тебя когда-нибудь снова. Но я хочу дать тебе один совет, Каллум. Держись подальше от Персефоны Хэдли.
– Я… естественно…
– Каллум, держись от нее подальше, – оборвал меня Джуд. – Иначе она погубит тебя.
Глава 105× Сеффи
Ну вот, опять! Я едва успела добежать до ванной, рухнула на колени и нагнулась над унитазом, и меня вырвало по большей части кислотой. Было семь утра, я только что проснулась, так что желудок был совершенно пуст. А рвота на голодный желудок – совсем не то, что на полный. От желудочного сока защипало в носу, а во рту противно жгло. Вот уже пятое утро подряд у меня такое ощущение, будто я недоеденная индейка, залежавшаяся с прошлого Крестовства.
Я дождалась, когда буду сколько-нибудь уверена, что смогу устоять на ногах и не завалиться набок, и только тогда поднялась. Почистила зубы, добрую минуту булькала во рту ополаскивателем. Но чувствовала себя все равно отвратительно. Вышла из спальни и направилась вниз, ужасно жалея себя. Будто мало всего, что навалилось на меня за последний месяц с лишним, – теперь еще и желудочный грипп.
Месяц с лишним.
После того как я пришла в себя, во всем Северном полушарии, похоже, не осталось ни одного доктора, который бы не тыкал в меня инструментами и не прогонял меня через всякие анализы и исследования, одно другого унизительнее, и в итоге я стала чувствовать себя уже не человеком, а подопытным кроликом. Да еще и полицейские лезут со своими вопросами – тоже один другого оскорбительнее.
Особенно о том, что мне сделали похитители.
– Что бы ни случилось, не думайте, будто вы в чем-то виноваты. Вы были беспомощны. Вы можете рассказать нам обо всем, что случилось с вами, мы все поймем… – Женщина-полицейская улыбалась, обнимала меня, словом, делала все, чтобы я с ней разоткровенничалась, и в конце концов мне захотелось избить ее до полусмерти.
Она разговаривала со мной в комнате, где одну стену занимало огромное зеркало, и все время посматривала в него, когда я не отвечала на ее вопросы. Нет, серьезно?! Она правда думает, я такая дура?! Обалдеть можно! Я что, не пойму, что это одностороннее зеркало?!
Мне нечего было им сказать. Мне было нечего сказать о том, что пришлось пережить в том доме в лесу, ни одной живой душе. Я даже думать об этом не хотела. От этого болела голова, жгло в глазах и разрывалось сердце. Не столько от самого похищения, хотя и его одного бы хватило. Но Каллум… Думать о Каллуме было невыносимо. Однако, о чем бы я ни задумывалась, все, похоже, так или иначе сводилось к нему. Я не могла забыть о нем ни на миг. И от этого впору было спятить.
Я вошла в кухню и сделала себе сухих тостов и чашку слабого черносмородинового чая. Помогло. Немножко. Совсем немножко.
– А, вот ты где. – В кухню вошла Минни и села напротив меня на барный табурет. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, не считая желудочного гриппа.
– Тебя ведь уже несколько дней тошнит по утрам? – Минни нахмурилась.
– А ты откуда знаешь?
– Слышала, как ты обнимаешься с фаянсовым другом!
Я подняла бровь и откусила еще тоста. Сейчас я едва ли оценила бы так называемый юмор моей сестры – не было настроения.
– Когда ты наконец расскажешь, что с тобой случилось во время похищения? – спросила Минни.
– Никогда.
– Не держи в себе…
– Минни, отвали, а?! – рявкнула я. – То, что меня похитили, никак на тебе не скажется, никоим образом, поэтому выкинь это из головы и оставь меня в покое.