– А ну сядь где сидела! – приказал Джуд.
– Или что? Ты меня застрелишь? Ты все равно меня застрелишь. – Сеффи двинулась дальше.
– Не двигайся! – взревел Джуд.
Сеффи остановилась. Еще шаг, еще одно малейшее движение – и моя сестра получит пулю в спину. Это понимали мы все.
– Пожалуйста, Сеффи, не надо, – прошептала я. – Все нормально. Пожалуйста, не надо.
Но она меня, кажется, даже не слышала. Медленно повернулась и посмотрела прямо на Джуда.
– Чего ты так боишься? – спросила она. – Я никуда не убегу, не подниму тревогу, не стану делать глупостей. Сейчас… – Она глянула на часы. – Сейчас половина одиннадцатого. Раз ты пришел так поздно, должно быть, ты собираешься убить меня незадолго до полуночи? Я бы на твоем месте так и поступила. Так символичнее. Каллум не дожил до этого дня, до следующего дня рождения, вот и я его не переживу. На твоем месте я бы выстрелила за несколько секунд до полуночи. Это может стать твоим подарком Каллуму. Ты ведь видишь в этом поэтическую справедливость, правда?
Сердце у меня так колотилось, что я еле расслышала слова Сеффи. Но все же услышала достаточно. Сеффи не сомневалась, что Джуд убьет ее. А если он убьет ее, я буду следующей – или первой. Так или иначе, завтрашнего рассвета я не увижу. В голове замелькало все, чего я лишусь: мама, папа, дом, шоколадное мороженое, копченый лосось, овсянка. Как это все глупо! Живот снова свело. Я проглотила набежавшую слюну: ужасно боялась, что меня вырвет еще раз. И ужасно хотела вжаться в диван и исчезнуть, пока все не будет кончено. Почему Сеффи ничего не предпринимает? У нее что, есть план? Может, она ждет, что в течение ближайших полутора часов к ней кто-то придет? Может, просто тянет время? Примет ли Джуд ее слова за чистую монету? Сеффи еще стоит на ногах, так что, наверное, он может и поверить ей.
– Итак, если мы собираемся прождать еще часа полтора, плюс-минус, что плохого, если ты разрешишь мне помочь Минни вытереться?
– А толку? – Смысл этих слов Джуда был понятным до ужаса.
Сеффи пожала плечами и двинулась обратно ко мне. Выудила из кармана бумажные платочки и дала мне, а потом села. Я начала вытираться.
– Я думала помыть, чтобы не воняло, – пояснила Сеффи.
– Я вонял и похуже. И живал похуже, – отозвался Джуд.
Сеффи кивнула с мрачным видом:
– Не сомневаюсь.
Я больше не могла этого выносить. И заплакала. Всхлипывала почти беззвучно и пыталась подавить рыдания, собрав все свои силы до грамма. Джуд может нас застрелить в любую секунду. То ли у нас одна минута, то ли девяносто – так или иначе, их ограниченное количество, и обратный отсчет уже идет. О, драгоценные, драгоценные минуты! Я попыталась стереть бумажными платочками рвоту с колен, но они уже промокли. Попыталась смахнуть эту гадость на пол ребром ладони, чтобы не перемазать в рвоте всю руку. Но от меня воняло. От горячего кислого запаха полупереваренной пиццы, салата «Цезарь» и шоколадного бисквита меня снова затошнило.
В одной стране волшебной, где все наоборот,
Сияет солнце ночью и летом снег идет,
– снова запела моя сестра. —
«Вперед» там люди говорят, когда идут назад,
А если нужно промолчать – тогда они КРИЧАТ!
Там ненавидеть можно, любить запрещено…
– У тебя хороший голос, – сказал Джуд Сеффи. Я такого от него не ожидала.
Сеффи пожала плечами. Потом вся окаменела и выдавила:
– Каллум всегда так говорил.
Я поморщилась и съежилась: мне хотелось стукнуть Сеффи за то, что она упомянула Каллума. От этого Джуд наверняка пристрелит нас только скорее. Я едва отваживалась дышать – боялась, что теперь сделает Джуд, – но он просто стоял, целясь Сеффи в сердце и устремив немигающий взгляд ей в лицо. Безмолвные секунды складывались в гнетущие минуты, – но никто ничего не говорил.
– Ты знаешь, я ведь любила Каллума, – неожиданно сказала Сеффи. – И до сих пор люблю.
От этого я окончательно перестала дышать.
– Ты Крест. А мой брат… был нуль. Не бывает любви между нулями и Крестами, – возразил Джуд.
– Надо же, Каллум мне тоже однажды так сказал, – отозвалась Сеффи.
– Ну вот.
– Но он понял, что ошибался. Очень сильно ошибался. И сказал мне об этом, – продолжала Сеффи.
– И когда же произошло это так называемое откровение? – Джуд гнусно ухмыльнулся.
– В том доме в лесу, в ту ночь, когда вы поехали требовать выкуп у моего отца, – ответила Сеффи и задумчиво улыбнулась. – В ту ночь, когда Каллум признался мне в любви. В ту ночь, когда мы с Каллумом занимались любовью.
Джуд вскинулся:
– Если Каллум так сказал, то только для того, чтобы раскрутить тебя на секс. Каллум никогда тебя не любил. Ты врешь, чтоб тебя разорвало!
– Нет, не вру. Каллум любил меня, а я его, и мой беременный живот под платьем тому доказательство, – спокойно сказала Сеффи.
Я ахнула – и от страха, и чтобы наполнить легкие, которые уже болели. Но в основном от страха. Неужели Сеффи нарочно его провоцирует? Если да, у нее отлично получается.
– Каллум тебя не любил, – презрительно процедил Джуд. – Он ненавидел вас, Крестов, почти как я. А иначе почему он вступил в Освободительное Ополчение, как по-твоему?
– От отчаяния? От ярости? От страха? Не знаю, – ровным голосом произнесла Сеффи. – Но Каллум признался мне, что это было ошибкой. Он понял наконец, что ваш метод никогда не подействует. Рано или поздно и сам ты и тебе подобные – все вы одумаетесь и поймете, что, если речь идет о добре и зле, минус на минус не дает плюс.
– И я, и мне подобные? Что же это значит – подобные? – Голос Джуда стал устрашающе вкрадчивым.
– Сеффи, не спорь с ним, пожалуйста! – взмолилась я и положила руку Сеффи на локоть.
Она просто стряхнула ее, продолжая говорить.
– Ты и тебе подобные – те, кто считает, что убивать и калечить, чтобы получить желаемое, – это нормально. Ты и тебе подобные – те, кто считает, что цель оправдывает средства. Ты и тебе подобные – те, кто…
– Хватит! – Джуд шагнул вперед.
– Ты и тебе подобные – те, кто предпочтет убить ребенка собственного брата, вместо того чтобы жить и давать жить другим…
– ЗАТКНИСЬ! – Джуд приставил пистолет ко лбу Сеффи, к самой середине.
– Не надо… – прошептала я.
Все тело Джуда было совершенно неподвижно, лишь дергался мускул на щеке.
– Что случилось, Джуд? Ты что, завидуешь? Вот, оказывается, в чем дело. – Глаза у Сеффи вспыхнули, на губах заиграла улыбка. Она лучилась… от счастья, что ли? Да – от безудержного, экстатического счастья. – Каллум своими белыми руками нуля трогал все мое темнокожее крестовое тело… Только представь себе: его язык был у меня во рту, его тело слилось с моим, а он все шептал, как сильно любит меня, что я для него важнее всех на свете, включая тебя. Особенно тебя…
– СЕФФИ, МОЛЧИ! – заорала я.
Джуд нажал на спуск.
Осечка! Я поверить не мог. Мой пистолет дал осечку. Такого со мной еще никогда не бывало, ни разу. Сердце у меня так колотилось, что рокотало, будто двигатель на полных оборотах. Я дышал так тяжело, что грудь ходила ходуном, будто поршни на овердрайве. Я поверить не мог, что Сеффи сумела спровоцировать меня, заставила утратить контроль над собой. Я – опытный боец Освободительного Ополчения. Меня допрашивали специалисты и не сумели добиться абсолютно ничего, но Сеффи умудрилась пронять меня всего несколькими тщательно подобранными словами. Раньше я считал, что ненавижу ее, но этот миг научил меня, что глубокая ненависть способна усиливаться и расти, питаться самой собой, да так, что я сам не ожидал.
Мой палец лежал на спуске, я был готов попытаться снова – и снова, пока этот треклятый пистолет не заработает. Но тут эта курица Минерва вскочила и ударила меня по руке, чтобы я задрал ствол вертикально – будто мы в каком-то дешевом телесериале. Не прошло и секунды, как Сеффи вскочила на ноги. Минерва визжала, ревела и пыталась удержать мою руку так, чтобы ствол смотрел в потолок, но у нее не было шансов. Сначала пристрелю ее, потом Сеффи. Я ждал, что вот-вот почувствую и пальцы Сеффи у себя на руке, что она тоже попытается направить пушку вверх, подальше от себя, туда, где выстрел никого не заденет. Но Сеффи снова удивила меня. Она оттащила сестру прочь. И ей это удалось, поскольку Минерва не больше моего ожидала, что сестра нападет на нее.
Сеффи отодрала от меня Минерву и швырнула на диван, а потом развернулась ко мне.
– Давай, Джуд. Валяй. Пристрели меня! – потребовала она. – Вперед! Чего ты ждешь? СТРЕЛЯЙ!
Вообще-то я и сам собирался. Уже дошел до нужного градуса. Но сердце у меня перестало колотиться, и мозги снова взяли верх. Я медленно помотал головой, потому что понял, что происходит. Когда Сеффи говорила, что не попытается убежать и поднять тревогу, она говорила серьезно. Абсолютно серьезно.
– Так ты правда хочешь, чтобы я тебя убил? – Я оторопел: в такое трудно поверить.
– Ты преследовал меня сутками. Я могла бы в любой момент обратиться в полицию, и тебя арестовали бы, – но не стала. Ты сейчас делаешь то, чего мы оба добиваемся, – объяснила мне Сеффи.
– Сеффи, ты что? – потрясенно прошептала ее сестрица.
– А ты заткнись! Заткнись – и все! – Маска наконец упала, и Сеффи круто развернулась к сестре. – Я тебя сюда не звала. Я не желаю, чтобы и ты, и остальные члены моей так называемой семьи приближались ко мне. Я ненавижу тебя до глубины души, а ты по тупости этого не видишь. Я никогда вас не прощу за то, как вы обошлись с Каллумом и со мной. Вы все просто сидели сложа руки и дали ему погибнуть! А я хуже вас всех. Я могла спасти его, но не стала. Сил не хватило. И я больше не могу с этим жить!
Сеффи закрыла лицо руками, и все ее тело вдруг обмякло. Она упала на колени, ее всю трясло от рыданий, полных боли и тоски. Я уронил руку с пистолетом и только и мог, что стоять и смотреть. Мы все застыли – словно актеры на сцене, забывшие свои роли.