Уже через несколько недель, после того как тандем Мамут – Абрамович установил над «Krajbanka» контроль, его бывший владелец, фактический хозяин портового терминала «Ventspils nafta» Лембергс подвергся жесткому давлению со стороны литовского концерна «Mazeikiu nafta», принадлежащего Ходорковскому и Ко. В то время ЮКОС еще сливался с «Сибнефтью», поэтому солидарность Мамута с Ходорковским легко объяснима.
Сначала «Транснефть» Вайнштока под предлогом нехватки мощностей российской нефтепроводной системы прекратила поставки нефти в Вентспилс, потом к Лембергсу прибыл давний партнер Мамута по РСПП Александр Шохин, а затем в правительство Латвии полетел ультиматум за подписью первого вице-президента ЮКОСа Михаила Брудно. В послании Брудно недвусмысленно угрожал: «Если латвийское правительство не поможет ЮКОСу договориться с «Ventspils nafta», то компании придется экспортировать свою нефть в обход Латвии» («Бизнес & Балтия» от 11.06.2003).
Латвийский премьер Эйнар Репше тут же отреагировал – передал в прокуратуру материалы на А. Лембергса, подвергающие сомнению законность владения им портом. Дело в том, что, по сведениям «Русского Фокуса» (07.04.2003), «структуры Романа Абрамовича уже помогли Репше стать премьером, а его партии победить на парламентских выборах и обещают финансовую помощь на выборах президента Латвии. А деньги, как известно, надо отрабатывать». Так что, как видите, свои люди АЛМ нужны не только в российских верхах.
Кстати, ситуацию в Латвии Мамут держал под контролем с самого начала. Еще в 2002 году (то есть до официального объявления о рождении «ЮКОС-Сибнефти») в новый состав наблюдательного совета «Mazeikiu Nafta» вошел его человек, заместитель директора адвокатского бюро «АЛМ» Павел Ивлев.
Тут же АЛМ в очередной раз пригодился и полученный пять лет назад контроль над нефтепроводом. По словам бывшего руководителя «Транснефти» Дмитрия Савельева, во время конфликта вокруг этой компании в 99-м году Мамут оказывал на него давление, требуя добровольной отставки. Не вышло. Тогда Савельева попросили уйти уже люди непосредственно из Кремля. Но, как сказал Евгений Киселев в своей программе «Итоги» (14 ноября 1999 года), увольнение главы «Транснефти» инициировал все же Мамут.
Дело в том, что с Дмитрием Савельевым у АЛМ были давние счеты. Когда-то Савельев был одним из руководителей нижегородской нефтяной компании «НОРСИ-ойл» и, по слухам, задолжал мамутовской «Компании проектного финансирования» энную сумму денег. В итоге КОПФ, чей владелец еще не имел тогда такого влияния, обанкротился за полгода до кризиса 1998 года. Поэтому, когда подвернулась возможность посчитаться, пост президента «Транснефти» занял близкий олигарху Семен Вайншток.
Свои люди на транзитной трубе (Вайншток) и в государственном таможенном комитете (Ванин) делали Александра Леонидовича человеком незаменимым не только в узкосемейном кругу, но и во всей российской нефтянке, которая на экспорте-импорте снимает с черного золота пенки.
Жизнь удалась и у других однокурсников олигарха. Рашид Мередов, например, стал министром иностранных дел Туркмении. Берик Имашев занял пост зам. секретаря Совбеза Казахстана и в прошлом году умудрился выдать дочь за внука самого Назарбаева. Джахан Поллыева по прозвищу «Суслов в юбке» дослужилась до зам. руководителя путинской администрации… И, что особенно ценно, со всеми этими персонами Александра Мамута связывает не только студенческое прошлое – они общаются до сих пор. А с Романом Колодкиным еще и мяч на поле любят попинать.
В отличие от своего приятеля-бизнесмена Колодкин пошел по мидовской линии: сначала занимался на Смоленке морским правом, потом перешел непосредственно в аппарат Козырева, а затем возглавил правовое управление министерства. Именно в этот департамент в 1992 году, после окончания университета, попал и Игорь Шувалов. Уже через год после знакомства с Колодкиным Шувалов – старший юрист, а затем и директор адвокатского бюро «АЛМ-Консалтинг». Будучи прямым подчиненным Мамута и, думается, не без его поддержки Шувалов стал учредителем ряда фирм, а в 1997-м, когда хлынула волна приватизаций и олигарху понадобился свой человек на госслужбе, он весьма кстати был назначен сначала зам. главы Госкомимущества, а в 2000-м руководителем аппарата правительства. С 2003 года Шувалов (читай – Мамут?) уже – помощник президента России, а с 2008-го – первый вице-премьер!
Именно благодаря своим людям в Кремле Александр Мамут по праву считается главным связующим звеном между властью и бизнесом. С представителями последнего у Мамута (кстати, одного из лидеров РСПП) отношения сложились еще на заре нового русского капитализма, когда он оказывал начинающим бизнесменам юридическую поддержку. Среди его знакомых той поры – Владимир Потанин, Михаил Прохоров, Дмитрий Зеленин… «Нам всем было по 26–27 лет. Конечно, мы все знаем друг друга. Я не работал в ОНЭКСИМе, но всегда имел возможность позвонить Володе Потанину, называл его на «ты», – признался как-то Мамут («Компания», 28.02.2000).
При этом врагов у Александра Мамута практически нет, слишком ценный он человек, чтобы с ним ссориться. Зато друзья имеются повсюду. Именно эта всеустраиваемость позволила АЛМ в августе 1999-го возглавить «МДМ-банк», где он не столько реально работал, сколько числился своего рода «смотрящим» от Березовского.
В марте 2008 года Forbes впервые включил Мамута в список самых богатых людей планеты (962-е место, состояние 1,2 млрд долларов). Мамут предпочитает вкладывать деньги в самые разные отрасли и не стремится создать какую-либо серьезную структуру. В июне 2008 года «Суп» и издательский дом «Коммерсант» обменялись интернет-активами, в результате чего «Коммерсант» получил около 50 % «Супа» и возможность назначать двух членов правления компании, а «Суп» стал владельцем 100 процентов интернет-издания «Газета. ru». «Суп» выкупил также сервис блогов LiveJournal.
В 2008-м стало известно о том, что инвестиционная компания ANN, контролируемая Мамутом, приобрела у Евгения Чичваркина и Тимура Артемьева 100 % акций компании «Евросеть» – крупнейшего в России продавца сотовых телефонов. Уже через месяц структуры Мамута продали 49,9 % «Евросети» «Вымпелкому».
Согласно рейтингу Финанс-2011, Мамут занимает 46-ю строчку в списке богатейших российских олигархов с капиталом в $2,9 млрд.
Принято считать, что таким же «свадебным председателем» Мамут является и на своем нынешнем посту главы инвестиционной компании «Тройка Диалог». Ведь как самостоятельный бизнесмен Мамут не очень-то удачлив: его главное детище – банк КОПФ – несколько лет назад пошел с молотка. Не снискал он лавров и на посту руководителя рабочей группы РСПП по проблемам финансового и фондового рынков. Но ценность АЛМ совсем в другом – в его лоббистских возможностях. Как признаются некоторые предприниматели:
– Мамута приглашают в разные компании только из-за его связей. Он своего рода крыша для бизнесменов, в том числе и для нефтяных.
Глава 9«Семейная прослушка»
Начиная с 1995 года сотрудники ЧОП «Атолл» по приказу Бориса Абрамовича записывали все разговоры в доме приемов «ЛогоВАЗа». Создатель и руководитель этой домашней спецслужбы олигарха Сергей Соколов рассказал, что на организацию «Атолла» было истрачено около 3,5 миллиона долларов. Соколов проработал бок о бок с Березовским пять лет. В империи олигарха занимался он самыми щекотливыми и деликатными вещами: слежкой, шпионажем, сбором компромата.
Это его стараниями «Атолл» стал едва ли не самой мощной спецслужбой страны, способной по некоторым линиям конкурировать даже со спецслужбами государственными.
– Бюджет у нас был приличный: в месяц уходило по 300–400 тысяч долларов. Мы только на агентуру тратили сто тысяч. За несколько лет мы создали мощнейшую систему безопасности. За основу я взял модель израильского «Моссада», – вспоминал Соколов.
Соколов убедил Березовского, что необходимо создавать «систему сбора превентивной информации», чтобы заниматься политическими играми. Сначала большую часть информации брали из открытой прессы, потом перешли к агентурной работе.
Особняк на Новокузнецкой был тогда эпицентром политической жизни. К Березовскому ежедневно приходила масса людей, весь политический бомонд, начиная от Черномырдина и Татьяны Дьяченко и заканчивая половиной Думы. Все они звонили из клуба по разным делам, и Березовский приказал поставить телефоны на контроль. (Мобильных тогда почти ни у кого не было.) Он хотел знать содержание их разговоров – с инсайдерской точки зрения. Записывались не только телефонные разговоры. Прослушивались и сами помещения. В частности, в зале, где проходило большинство встреч, стояли каминные часы, оборудованные скрытой камерой. В кабинете Березовского спецтехника была вмонтирована в настольную лампу. Когда он зажигал свет, начиналась видео– и аудиозапись. Были еще и переносные устройства: настольные часы, письменный прибор, огромный калькулятор…
Среди многочисленных записей «Атолла» есть разговор Юмашева с Березовским, который только вернулся из Кремля. Это была вторая в его жизни аудиенция у Ельцина, и он придает ей огромное значение.
Березовский: Валь, ну что я тебе хочу сказать, я встречался сегодня, понятно?
Юмашев: Ага.
Б.: Ну, в принципе положительно, конечно, Валь. Долгий разговор. Валь, ты знаешь, я хочу тебе сказать, я еще раз убедился, он офигительный. Его никак нельзя потерять. Более того, не просто нельзя потерять, а вот и вместе можно решить совсем кардинальные проблемы, то, что мы вообще не могли подступиться даже.
Ю.: Здорово.
Б.: Ты знаешь, как бы… Валь, его нужно принять совсем в компанию. Понимаешь? Вот это – тот человек, с которым можно начать… как вот у нас с тобой отношения…
Ю.: Угу… А самое главное, что просто… Ключевая фигура еще к тому же.
Б.: Абсолютно, Валь. Поэтому я тебе и говорю… Это – совсем отдельная тема. Причем, с моей точки зрения, просто ключевая, главная тема. Все остальное второстепенно.
Видно, что отношения Юмашева с Березовским не просто дружеские, а скорее, партнерские. И предложение Бориса Абрамовича «принять в компанию» Ельцина звучит двусмысленно: полукриминальный коммерсант предлагал взять в долю президента России?!
Соколов признавался в беседе с депутатом Госдумы Александром Хинштейном, что сотрудники «Атолла» слушали мобильные телефоны Татьяны Дьяченко и Юмашева, контролировали их пейджеры. Вот часть записи телефонного разговора Березовского с руководителем «Атолла» Соколовым:
– Борис Абрамович, это Сергей Соколов.
– Да, Сереж, привет.
– Можно в двух словах по телефону? Помните, я вам говорил о некоей Наташе, ближайшей подруге Тани?
– Да.
– Мы ее поставили на контроль, как бы там все ее проживание. Она конкретно связывалась с приемной Тани…
– Все, ладно, подожди, это мы потом обсудим…
Березовский просто собирал компромат на всех: на будущее. А потом ему было важно знать, что они думают в действительности, не обманывают ли его, не входят ли в альянс с кем-то из врагов.
«Прослушка» зафиксировала развитие громкого скандала вокруг злосчастной «коробки из-под ксерокса». Напомним, 20 июня 1996 года президент Ельцин громогласно уволил трех самых могущественных и верных своих соратников: Коржакова, Барсукова и Сосковца. Это произошло сразу после беспрецедентного скандала, вошедшего в историю под названием «коробка из-под ксерокса», когда сотрудники президентской Службы безопасности и ФСБ задержали в Белом доме активистов предвыборного ельцинского штаба.
Б. Березовский – И. Шабдурасулов. Вечер 19 июня 1996 года.
Шабдурасулов: Скажи, пожалуйста, ты ничего не слышал по поводу Лисовского?
Березовский: А что такое?
Ш.: Мне Миша позвонил Лесин. Что вроде как у него есть какой-то слух, что его арестовали.
Б.(ошарашенно): Нет. Ничего не слышал… Одну секунду подожди… (Кому-то в сторону.) Шабдурасулов звонит. Есть информация, что арестовали Лисовского. (Шабдурасулову.) Это Лесин сказал?
Ш.: Но он это как слух сказал. Я сегодня с Сергеем говорил неоднократно, в первой половине дня. Потом мне сказали, что он приболел и уехал домой с температурой. Вот все, что я знаю… Нету других возможностей проверить?
Б.: Сейчас проверю, Игорь, спасибо большое за информацию.
Ш.: Ты еще в клубе будешь?.. Я тогда подъеду, может быть.
В клубе сразу началось движение. Березовский мгновенно просчитал, что это шанс устранить Коржакова, с которым разгорелся уже серьезный конфликт из-за президентской кампании. Но Березовский понимал: если он отдаст выборы Коржакову, то так и останется навсегда просто Борей, часами просиживающим в коржаковской приемной. Это была битва не за Ельцина, а за доступ к нему.
Моментально подключил Татьяну Дьяченко, которая уже находилась под его плотным влиянием.
Итак, телефонный разговор «Березовский – Дьяченко»:
Березовский: Тань, у нас такая информация есть… мы тут сидим: Володя Гусинский, Малашенко… Что Лисовского арестовали.
Дьяченко(испуганно): Да вы что!
Б.: Тань, дело принимает совсем другой оборот. Мы сейчас подтягиваем сюда камеры НТВ. Сюда едет тоже Бадри…
Д.: Где? Куда подтягиваете?
Б.: Ну, сюда, где мы сейчас находимся. В клубе.
Д.: Борис Абрамович, ну, это точно?
Б.: Давай сделаем так. Если это точно, я постараюсь, если будет работать еще связь, тебе позвонить.
Д.: А не провоцирует кто-нибудь вас?
Б.: Провоцировать могут только Александр Васильевич (Коржаков. – А. Х.) и Михаил Иванович (Барсуков. – А. Х.), больше никто. Других мы не знаем.
Д.: Ну, они.
Б.: Они? А что, мы должны ждать, пока всех, что ли, арестуют? Как вы считаете, Тань?.. Сейчас я Володе передам трубку, одну секундочку.
Гусинский: Танечка, вы не расстраивайтесь. Пока ситуация очень напряженная. Пришла информация, что как бы задержали Лисовского.
Д.: А вы уверены, что это правда?
Г.: Сейчас будем выяснять. Здесь, вообще, море левых машин стоит снаружи, поэтому все достаточно нервничают… Танюш, я даю Боре…
Б.: Танюш, я думаю, что подъезжать… Я не знаю, нужно или нет. Давайте мы все-таки выясним до конца все это. Пока я просто сообщаю ту информацию, которой владеем мы. Это первое. Ну, и на всякий случай мы подтягиваем сюда СМИ, чтобы, если что-то будет происходить, это уже было все как у взрослых. Но, конечно, никакой истерики, ничего не будет, если будет опровергнут слух, что Лисовский арестован. Другое – если они действительно его арестовали… Больше ждать совершенно нечего.
Д.: Ну а вы узнать это можете?
Б.: Мы сейчас и пытаемся узнать. Сейчас Игорь Шабдурасулов подъедет сюда.
Д.: Борис Абрамович, вы можете мне позвонить?
Б.: Тань, давай будем все время на связи. Ты по мобильному или дома тоже?
Д.: Я в «Президент-отеле».
Б.: Отлично! Прежде чем будешь уезжать, позвони сюда… Мы в клубе.
Д.: Борис Абрамович, ну я вас умоляю.
Б.: Тань, ты не волнуйся, никаких действий опрометчивых не будет.
Когда Татьяна вскоре приехала в клуб, Березовский подводил ее к окнам, показывая на своих охранников: вот уже люди в камуфляже, вот машины с антеннами, нас собираются брать. Они усадили ее за телефон: звони Наине Иосифовне, вместе обрабатывайте папу. Начался, дескать, переворот. Пусть Ельцин немедленно снимает Коржакова и Барсукова, иначе нам всем конец. А параллельно решено было задействовать Лебедя. Его накануне как раз назначили секретарем Совбеза.
Т. Дьяченко – Н. Ельцина
Ельцина: Ну, у него только мобильный.
Дьяченко: У кого?
Е.: У Лебедя.
Д.: Ну пусть на мобильный.
Е.: Он на мобильный не отвечает. Меня с ним не соединили.
Д.: Он что, в лесу, что ли, ночует?
Е.: Я квартирного его не знаю. У него, наверное, и нет квартиры.
Д.: Мам, ну такого не может быть.
Е.: Сейчас я спрошу. Мобильный 968-67-92.
Д.: Мам, ну если он не отвечает, он по какому-то другому телефону.
Е.(в сторону): Скажите, а квартирного нет Лебедя? А городского номера? Приемная не знает, да? (Дьяченко.) Они не знают.
Д.: Ну как это так, если надо с ним связаться! Такого не может быть! Мам, тебе не кажется странным, что спецкоммутатор не может найти секретаря Совета безопасности!
Е.: Таня, может быть, ты еще позвони Михаил Иванычу (Барсукову).
Д.(раздраженно): Мама, это бесполезно, понимаешь? У папы единственная возможность, чтобы выиграть выборы, – это уволить их обоих. Мам, ты понимаешь! И на самом деле это и для страны будет лучше, потому что так невозможно. Я на этих выборах насмотрелась. Решает все один только человек, так нельзя. Еще ладно бы был какой-то супер. Ну ужасно это. Ты понимаешь!
Е.: Я не понимаю этого человека тоже. С «Мостом» тогда накрутили.
Д.: Мам, у папы выход только один!.. Значит, постарайся его убедить в этом, и ничего страшного в этом нет…
Е.: Ну я же не могу.
Д.: Почему?
Е.: Он ругается.
Д.: Мама! Иначе другого выхода у него нет. Ему там уже накрутили вот на этих ребят. Видишь, как он мне сказал. Подготовили его. Специально подготовили!
Е.: А может…
Д.(перебивает): Мам, только вот не надо этого. Я кампанией этой занимаюсь не два дня и не неделю даже. Я все это вижу на протяжении месяца. Да как он (Барсуков) смел мне такое говорить: вы что, хотите быть причастны к этому делу? Запугивание прямое… Черномырдину говорит: да, Лисовского задержали. Ну как так?!
Е.: Черномырдину? А вы звонили?
Д.: Звонили.
Е.: И что?
Д.: Ну ему же Михаил Иванович и Александр Васильевич не указ. И сейчас у папы блестящий просто выход уволить их обоих. И тогда мы выборы выигрываем… Значит, Леша там где? Дай ему трубочку. (Трубку берет ее муж Леонид Дьяченко.) Леш, папа заснул?
Л.: Да. У него приступ.
Д.: Значит, Леш, когда утром папа придет в себя…
Л.: Я буду ждать этого момента, я спать не буду.
Д.: Значит, ты жди этот момент, и нужно сказать, что это будет лучше и для него, и для страны, если он уволит обоих, и ничего страшного в этом нет. Его подготовили. Ты видишь, как он мне сказал. Его подготовили!
Л.: Он в курсе, я же тебе говорил.
Д.: Леш, его подготовили. Так вот, надо ему сказать, что это специально сделали.
Л.: А что тебе ЧВС сказал?
Д.: А что ЧВС? Он не руководит ни Михаилом Ивановичем, ни Александром Васильевичем.
Л.: У него Куликов (министр МВД) есть.
Д.: Леш! Скажи, пожалуйста, папе и все, что ты думаешь, и про того, и про другого, и про Шамиля (Тарпищева). Вот они где!
Л.: Они меня грохнут!
Д.: Леш, я тебя прошу. У папы это единственный выход, иначе кампанию мы проигрываем… Немцов, там все: устали все от этих людей, они правят страной, а не он.
Л.: Валюшку (Юмашева) отстранили?
Д.: Не знаю, Валюшка там выехать не может.
Л.: Выехать не может? Лебедя не нашли? Может, мне через Панскова поискать?
Д.: Поищи, чтобы мне на мобильный позвонил.
Л.: Мне сейчас могут телефон перекрыть.
Д.: Звони-звони. Пока.
Лебедь действительно связался с силовиками и сделал заявление для прессы. Он сказал все, что от него требовалось: и про мятеж, и про попытку срыва выборов, пообещав провести собственное расследование.
Требовалось еще обработать Ельцина, а сделать этого, кроме супруги, никто не мог. Татьяна постоянно звонила Наине Иосифовне, то кричала, то плакала. Наина сперва возмущалась поднятой шумихой, но в итоге полностью сдалась…
Т. Дьяченко – Н. Ельцина
Ельцина(отчитывает): Подожди, а что, они не могли потерпеть до утра? Вы что там, выяснили все? Зачем сразу давать такое сообщение по телеканалам? Народ на ушах стоит! Они что, не понимают? Какой переворот! Мало ли, задержали до выяснения. Зачем такую шумиху поднимать по телевидению?
Дьяченко: Мам, а скажи, пожалуйста, зачем задержали?
Е.: Слушай, мало ли задержали кого, зачем сразу говорить по телевидению такие вещи.
Д.: Мама, это единственная защита. Другого ничего нет. Найти на людей какую-то управу, ну хоть чуть-чуть, чтоб они испугались.
Е.: Какое пугаться-то. Кто пугается, скажи?
Д.: Ты понимаешь, что другого выхода нет! Выход только один!
Е.: Таня, это, наоборот, нагнетает обстановку. Папа отвернется, и все отвернутся. Ну, до выяснения, до утра можно подождать, неужели сразу делать такие сообщения.
Д.(успокаивающе): Мамочка, это правильно. Это сделано все совершенно правильно. Поверь, другого выхода нет.
Е.: Да какой выход! Утром отпустят этих людей. Зачем это!
Д.: Мама, они специально это сделали. А завтра они папе скажут: видите, мы-то ничего такого не делали, а товарищи забываются.
Е.: Они скажут папе: мы просто задержали проверить, а по телевидению уже дали такую информацию. И правильно Барсуков говорит: это Березовский все делал, а я ни при чем.
Д.: Мам, ну вот не надо этого. Я на эту кампанию насмотрелась, как они что делают.
Е.: Ты пойми, что таких вещей, для народа нельзя делать сообщений.
Д.: Вот для народа, для народа это как раз очень хорошо. И папа после этого должен их снять. Это единственный для папы путь победить на выборах, потому что вся страна уже устала жить под властью Александра Васильевича.
Е.: Папа их убирать не будет…
Д.: Тогда папа не выиграет выборы, мама. Ты спроси у Леши, он тебе все расскажет.
Е.: Просто такие вещи по телевидению нельзя заявлять. Это смех. Ну вот завтра их отпустят, и что?.. Завтра кто-то будет отвечать за это. Тот же Березовский. Барсуков не будет отвечать. Он мне уже сказал, чтоб я ему не звонила больше до утра.
Д.: Правильно. Боится.
Е. (издевательски.): Ну, конечно!
Д.: Мам, как настолько безнаказанно все делать, ты мне объясни. Как это так?!
Е.: Ты Барсукова не убедишь ни в чем и папу не убедишь.
Д.: По крайней мере, я папе скажу все, что я думаю.
Е.: Он тебя слушать не будет.
Д.: Мам, а чего тогда затевать? Тогда все. Тогда даже очень хорошо, что не изберут, потому что это действительно для страны не нужно. Ты просто не понимаешь всю глубину этой проблемы. Это сейчас единственный выход, это действительно так. И не надо говорить, что я попала под чье-то влияние или еще что-то. Нет. Мамочка, поверь, сделано все, чтобы отгородить папу от этого. Но другого выхода… не говорить нельзя. Потому что эти люди…
Е.: Таня, ты пойми, что отгораживать нечего. Его невозможно отгородить ни от кого, это одно целое.
Д.: А я считаю, что возможно.
Е.(успокаиваясь): Ну, хорошо. Но все равно говорить такие вещи по телевидению нельзя.
Д.: Это единственный возможный вариант. Все уже продумано 250 раз.
Е.: Ну, утром их отпустят, и что?
Д.: Мам, а это как называется? А никто работать не будет на этой кампании больше. Это прямое запугивание. Ты понимаешь, как все это делается! Ты мне скажи, папа спит?
Е.: Да.
Д.: Я просто боюсь, как бы он все это выдержал. А потом они, конечно, почву подготовили. Конечно, они капали долго. Какие тут все гады занимаются выборной кампанией.
Е.: Я одного не понимаю: они хотят, чтобы Зюганов, что ли, был?
Д.: Они хотят сами править! Папу отстраняют, силовой какой-нибудь вариант, и привет.
Е.: А как отстранить папу, если второй тур сейчас должен быть?
Д.: Да какой сейчас второй тур, если они такие вещи творят. Как можно брать людей, которые занимались финансированием кампании? Это ключевые люди. И ключевой этот проект – «Голосуй или проиграешь»… Не знаю, мам, единственный выход – это действительно их уволить…
Заговорщики
…Накануне второго тура президентских выборов 1996 года в прессе появилась скандальная расшифровка записи беседы бывшего главы Национального фонда спорта Бориса Федорова с некими предпринимателем, журналистом и женщиной, впоследствии оказавшимися Березовским, Юмашевым и Дьяченко. Предметом разговора было «нехорошее поведение» ельцинских соратников Коржакова, Барсукова и Тарпищева.
Встреча проходила в Доме приемов «ЛогоВАЗа». Двое из ее участников, Березовский и Дьяченко, знали, что их разговор записывается. Березовский специально для дочери президента превратил одну из комнат здания в «звукозаписывающую» студию. Первые испытания помещения как раз и пришлись на Бориса Федорова.
Спектакль, зрителями которого стала вся страна, был разыгран как по нотам. Игра в шпионов впоследствии настолько захватила Татьяну Борисовну, что подобным образом были оборудованы дачные апартаменты президента. Когда к папе приезжали высокие гости для беседы с глазу на глаз, дочь неизменно находилась в соседней комнате. Так содержание беседы Ельцина с Александром Лукашенко по поводу задержания корреспондента ОРТ Павла Шеремета вскоре в подробностях стало известно г-ну Березовскому. Чуть позже в кабинете президента служба безопасности нашла икону со специальным отверстием для «жучка».
Публикация этой «прослушки», а также знаменитая коробка «из-под ксерокса» с полумиллионом долларов сделали свое дело. Два самых крупных силовика и личный наставник Ельцина по теннису отправились в отставку.
Предприниматель: Некоторые вещи мы недостаточно хорошо сегодня понимаем именно потому, что мы не обладаем необходимой информацией. Есть масса сомнений, и они постоянно нарастают. Эти сомнения, я буду говорить открытым текстом, связаны с именем Шамиля. И действия Александра Васильевича мне казались не очень адекватными…
Федоров: Без сомнения. Действительно, были ситуации, это наши внутренние разборки. Я сидел с ним (Тарпищевым), разбирался и разбирался. Он теннисист, он тренер, он психолог. Он дружил, он общался, а все вопросы решал я, всю работу вел я. И было все нормально. И три года назад организация (Национальный фонд спорта) росла, появлялись определенные структуры. Нужно было приводить все в порядок, то есть какие-то вещи можно было делать, а какие-то уже нельзя было делать. Шамиль эту грань не уловил. Самое страшное произошло где-то полгода назад, когда он ввязался в определенные уровни. Вообще-то это произошло еще раньше, свел его Алик – Тайвань, есть такой Тайванчик – небезызвестный катала.
Предприниматель: Он один из самых серьезных «авторитетов» в России.
Федоров: Постепенно он свел его с Черным. Потом появилась измайловская группировка. Тайванчик как-то был связан с ними. И у них появился эксклюзив на Шама. Что они говорили – то он и делал. Плюс к этому он чего-то сильно испугался. Я думаю, это в Анджеле дело, я даже в этом уверен. Он начал искать момент, он захотел что-то отложить там (деньги за границей), чтобы иметь гарантии на определенное дело. И тут у нас пошел конфликт. Дошло до того, что между ним и мною разборками занялись бандиты. Я с женой приезжаю на Тур-де-Франс, ко мне подходят Тайвань, Самсон Миравский, Лева Черепов, все остальные и шесть часов мне устраивают разбор: почему я мешаю, почему я деньги не плачу? Если это когда-нибудь будет обнародовано, то пуля в голову мне обеспечена. И все эти полгода продолжается эта паранойя. Раз в месяц он тянет меня на какие-то разборки: то туда, то сюда. То какие-то там малины: почему то, почему се? От всего этого просто крыша уезжает. Мы до определенного момента сопротивлялись давлению.
Женщина: Шамилевскому?
Федоров: Да. Буквально неделю назад ситуация дошла до такой шизы, что… Он говорит, что Саша с Мишей требуют, чтобы я принес 10 миллионов долларов наличными к Саше. Я говорю: «Шам, я таких денег никогда не видел! Их собрать невозможно!»
Предприниматель: Чтобы было точно понятно: к Александру Васильевичу Коржакову и к Михаилу Ивановичу Барсукову.
Федоров: То есть принеси 10 миллионов, отдай. Я ему говорю: «Ты понимаешь, что ты говоришь?!» Он племянника Черепа – Пашу Задорина – вице-президентом НФС заставляет взять. Парень – 24 года. Следящим за мной, так сказать, отслеживающим интересы Шамиля. Для этого он все обосновывает высокими интересами. Перед этим мы слушали разговоры о предвыборной работе, об интересах президента и так далее.
Предприниматель: В кабинете Александра Васильевича?
Федоров: Да. В кабинете Александра Васильевича. Я отказываюсь в этом участвовать. Я не могу сидеть вот так и врать. Потому что я знаю, что на самом деле происходит. У нас слесаря вызывают и говорят: «Ты знаешь, Коржаков тебя подслушивает… А ты знаешь, Б. Н. сказал…» Или, уезжая в баню, Шамиль говорит: «Меня Б. Н. вызывает». Я передать не могу. И это наворачивается уже как ком.
Потом он (Тарпищев) создает эту Олимпийскую корпорацию. Четыре месяца он не подписывает распределение бюджетных денег, боится упустить контракт. Дело в том, все реформы в спорте были отстроены так, что в какой-то момент сам Олимпийский комитет становится ненужным. Есть государственный комитет, который обеспечивает общественные организации. Это сразу закладывалось. Еще Бурбулис это согласовывал. И наступил момент, что он (Тарпищев) уже не может ничем руководить. Министр за полтора года ни разу не был в министерстве, ни разу не был в своем кабинете в министерстве. Он работает в день ровно два часа. Он приезжает, спускается к Коржакову, сидит там час и уезжает. Это все ненормально, люди внизу просто все смеются. Так вот о Задорине: он (Тарпищев) звонит Собчаку, говорит, чтобы тот принял его как представителя по Олимпиаде-2004, а ночью Пашу забирают с оружием, когда он идет отнимать у какого-то старого своего должника квартиры, и в этой шизе я уже живу полгода, я уже не могу. Михаил Иванович знает об этом, знают все. Я с Михаилом Ивановичем общаюсь. Он говорит: «Мы все знаем, но ничего сделать не можем».
Женщина: А Александр Васильевич в курсе?
Федоров: Этот вопрос – самый сложный. Во всех разговорах только одно: «Мне Коржаков так сказал». У нас каждый слесарь знает: Коржаков то сказал, Коржаков се сказал, Коржаков мне это приказал. У нас все проходили, у нас то Смирнова Коржаков подставит, то Сысоева, потом Портнова Коржаков у нас снимал. Потом эта ситуация совершенно идиотская с «Бинетексом». Она велела открыть ему личный счет…
Предприниматель: Кто кому?
Федоров: Шамилю Анджела. Там, конечно, Анджела страшная, она делает что хочет. А Шамиль – хороший парень и в теннис хорошо играет, но он больше ничего не понимает в этой жизни. «Пришла «Кремлевка» – давай там счета откроем». Я говорю: «Как откроем?»
Предприниматель: Что такое «Кремлевка»?
Федоров: «Кремлевская» водка. Открывает счета в Люксембурге на себя и на Анджелу, берет при открытии у Янчева 1,5 млн долларов – вроде бы как на предвыборную. Приходит и говорит: «Это я все на предвыборную накопил!» И эта шиза – она проходит. Это меня удивляет. Десять тысяч работающих. И все в шоке сидят. Смирнов в шоке, потому что все запуганы, ну не то чтобы запуганы… Но это же Коржаков… Там Б. Н. Значит, они понимают, что делают. Вот эта ерунда – она идет, идет, идет. Это настолько очевидно. Александр Васильевич должен об этом знать. Конечно, Б. Н. не в курсе, конечно! Только он (Тарпищев) всех нас подставит в результате. То две тонны золота какого-то… Но он нас все время пугает.
Предприниматель: Кем?
Федоров: Александром Васильевичем. Я все время говорю: «Шамиль, ты пойми, ты пользуешься его доверием, но разбираться придут полковники и майоры. Ты госслужащий, ты министр, и твоя подпись стоит на всех документах. Моя не стоит. Твоя – стоит!» Вот такое дело. Если его не остановить, я не знаю, чем это закончится.
Женщина: Как его остановить?
Федоров: Очень просто – надо его отправить лечиться месяца на два.
Предприниматель: До выборов, он имеет в виду.
Федоров: Он за эти полгода раздал такое количество обязательств всем подряд.
Предприниматель: Кто?
Федоров: Шамиль. Он дал обязательство «Балчуг-банку», тому, сему, пятому, десятому, двадцать пятому. Он везде говорит, что он занимается выборами, что он то, что он cе. Он так запутывает ситуацию с этими выборами, что… Он (Тарпищев) нам рассказывает, что нужно выделить на выборы сотни миллионов долларов. Я приезжаю к Чубайсу, он мне говорит: «Платите свои спортивные, больше ничего не надо!» 100 миллионов наличными! Я в шизе был! И эта паранойя постоянно идет, она плохо кончится. Он запутался настолько. Честно говоря, мне его жалко, мне надо как-то ему помочь выпутаться из тех обязательств, что он раздал.
Предприниматель: Послушай…
Федоров: А раздал он их всем подряд! И все это идет под одной эгидой: Коржаков – Б. Н., Коржаков – Б. Н. Я говорю: «Так разменивать великие имена просто нельзя!» Вплоть до слесаря, вплоть до слесаря! И все это на чистой бытовухе. Анджела приехала машину ремонтировать, а у нее спрашивают, кто она такая. Она говорит: «Я – жена Тарпищева». А слесарь отвечает: «А я Тарпищева не знаю». Она едет и все ему рассказывает. А он начинает: «А, вашу мать… В вашем «Апексе» Коржаков там все подслушивает!» (Он не говорит, что ему Анджела все рассказала.) Коржаков все подслушал, и что в «Апексе» слесарь о нем плохо отзывался. Нормально? И эта шиза идет у нас каждый день, каждый день. Он же никогда впрямую ничего не говорит. К нему приходят, он не отказывает человеку впрямую, он говорит: «Ты знаешь, мне Коржаков запретил. И президент против этого». Я, конечно, против некоторых ситуаций, по возврату денег ГУО. Я был категорически против. Но он убедил Коржакова: «Там ничего – простая операция: зависли деньги в «Нацкредите». Он предлагает следующее: они переводят обязательство «Нацкредита» под залог в банк, под это выписывают вексель, вексель отправляют в Израиль, а ГУО возвращают деньги. Вы понимаете, операцию скрыть нельзя – деньги ГУО пришли из Израиля, от Михаила Семеновича Черного! Нормально?
Предприниматель: Черный, который разыскивается Интерполом?
Женщина: А ГУО – это что?
Федоров: Главное управление охраны! Череп – главный консультант по юридическим вопросам! Такие вещи просто нельзя делать!
У нас готовится сейчас постановление по развитию туризма. Тарпищев: «Сколько там моих?» Я говорю: «Шам, ты чего? Сколько твоего в бюджете страны? Как ты так говоришь? Вот разовьемся – появятся объекты, в которых появится доля». Или условия лотереи спортивной: «Сколько там моего?» Я говорю: «Ты чудно говоришь. Закон есть: 50 процентов на спорт, там идет на призовой, это туда, а это – туда. У нас есть компания – компания заработала, у компании есть доля». У него одно – требует, чтобы мы положили 20 миллионов долларов на счет. Требует вот просто: «Пока ты этого не сделаешь, я не подпишу ни одного документа». Два раза в неделю у нас происходят такие разговоры: «Вот положи 20 миллионов долларов – и тогда я подпишу».
Журналист: А у тебя не было встречи сегодня-вчера с Сашей?
Федоров: Нет. Прошу Сашу о встрече. Звоню и так далее. Он (Тарпищев) запретил мне четыре месяца появляться. Он сказал, что есть подслушанный разговор, что ты поддерживаешь В. С., а не поддерживаешь Б. Н. И поэтому Саша отказывается тебя принимать и сказал, чтобы ты близко к нему не появлялся. И я четыре месяца этому верил. А потом подумал: «Чему я верю? Дай-ка позвоню Михаилу Ивановичу». Михаил Иванович говорит: «Приезжай». Я приехал и говорю: «Михаил Иванович, вот такая шиза…» Шам делает очень простую вещь. У нас есть 108 миллиардов на календарные мероприятия: Кубок Кремля, Кубок Содружества… Собственные средства (15 миллионов долларов) мы планировали израсходовать на те спортивные мероприятия, что утверждены у Чубайса. Он (Тарпищев) берет и блокирует бюджетные деньги. Мы вынуждены из собственных средств оплачивать в счет бюджета. И при этом говорит, что я против президента, я не хочу платить за выборы. Я говорю: «Зачем это говорить, зачем?» Я его прошу: «Давай с Сашей встретимся». Он меня три часа настраивал, что я должен Саше говорить, а чего – не должен. Он боится этой встречи! Поэтому он ее всячески оттягивает. Я звонил Александру Васильевичу: «Не надо выносить этого скандала никуда. Он плохо кончится. На выборах надо использовать Смирнова Виталия Георгиевича». Смирнов обижен: «Я привожу президенту подарок от Самаранча! Я президент Олимпийского комитета!» Он известен в спортивном мире – Смирнов.
Предприниматель: Реальный он?
Федоров: Чубайс об этом думал. У него регионы, у него спортсмены, смотрят на него как кролики на удава. Он просто с ними делает что хочет. Он как гипнотизер – Смирнов. Он умеет с ними разговаривать, он со всеми с ними дружит, он реальный лидер в спортивном мире. У Шама такой низкий рейтинг. А сейчас он запутал все. Беда очень простая. Первое: он чего-то очень боится. Хотя он и кричит, что самый главный сторонник, но больше всего боится результатов выборов. Второе – это меркантильное чисто: приехал на турнир, 10 тысяч срубил и уехал. А дальше – до следующего турнира. Работы нет. Третье – это большая проблема – это Анджела. И четвертое – это то, что он раздал дикое количество обязательств. Дикое. Наврал всем…
Предприниматель: Крутой – это Лисовский?
Федоров: Это не Лисовский. Крутой все время пытается вырваться из-под контроля Лисовского. Крутой и Дубовецкий очень связаны плотно с «измайловскими». Они чистые бандиты! Они конкретно мне пообещали, обо всем договорились, и все известно.
Предприниматель: Поскольку мы договорились говорить откровенно, скажи два слова по некоторой недвижимости. То, что ты говорил про проплаты Черным, через Черных.
Федоров: Через Черных… У него счет там.
Предприниматель: У кого – у него?
Федоров: У Шама.
Предприниматель: За что было заплачено через эти счета? Я имею в виду по дачам.
Федоров: Это из той же серии. Он не понимает, что мы – здесь и никуда не денемся, а те ребята – уже там и там адаптировались. А тех людей нельзя привлекать – это же все объекты. Вот что сейчас он делает с Черным: он подкладывает под Сашу все объекты, чтобы можно было продавать. Просто сейчас все вроде бы договорились, и никто друг дружку не мочит. Завтра начнут мочить… Как тогда пошел раскрут по Баранникову. И сейчас то же: как Черный, как Черепов?! Да «Известия» раз в месяц пишут по Черным статью!..
Журналист: Просто накапливается сейчас некая недвижимость за границей?
Предприниматель: Нет! Которые проплачены через Черных на Александра Васильевича.
Федоров: Нет, это здесь. Это в Горках было проплачено. Я был против. Зачем это делать? Мы все сами могли.
Предприниматель: Проплатили Черные.
Федоров: Оплата через их банк. Зачем это было делать, я не понял.
Журналист: Горки-9. Там Саши и Мишани стоят дома… А кто такой Черепов?
Федоров: Человек Черного, брат двоюродный… Да он (Тарпищев) всю нашу команду спалит. Он ничем не руководит. Он бегает со «Спартаком» и больше ничего не делает. У нас расхожее такое есть «приветствие президента спортсменам».
Все смеются. Когда поздравляли биатлонистов, он говорит: «Президент вчера смотрел, как вы бежали, и просто прослезился». Вот до такого дошли. Он, как открытку новогоднюю, раздает «приветствие президента».
Журналист: Что можно сделать?
Федоров: Его надо исключить из процесса. Его вроде бы в чувство приведешь, пять-шесть часов по рюмашке прочертишь, он чего-то начинает понимать. Потом появляется Лева со своими делами…
Предприниматель: Лева – это кто?
Федоров: Череп… Он говорит: «Пусть приезжает меня спасать». Когда вскрылось это дело с «Кремлевской».
Предприниматель: О чем речь?
Федоров: Перечисление полутора миллионов долларов. Я приехал к нему: «Шам, ну давай сядем спокойно, обсудим, что как». Он испуган дико. Вдруг ни с того ни с сего какой-то обед у Б. Н. Приезжает другой человек. Говорит: «Меня Б. Н. поддерживает! Идите в баню! Везде меня поддерживают, и я буду делать все что хочу». Может, его в Лозанну отправить – в Международный олимпийский комитет? Пусть он там посидит представителем страны… Генерал-майор КГБ, всю жизнь в «Динамо» – он приезжает, и мы вдвоем говорим: «Шам, остановись чуть-чуть, дай паузу». Сысоев говорит: «Пойди к президенту, просись послом в Монголию, посиди там полгодика». Столько обещаний роздано, что люди просто в шоке… Начинается новое. Опять сейчас под него требуется бюджет. Бюджет на выборы. Огромный бюджет, там миллионов шесть-семь под Дубовецкого.
Журналист: Там было десять миллионов.
Федоров: Идет дикий треск. Звонит Чубайсу. Чубайс потом говорит: «Кто это такой? Это что, Коржакова люди?» Он (Тарпищев) с ними заходит в кабинет и выходит с ними, а все не понимают подоплеки событий. Конечно, раз люди так спокойно заходят к Коржакову в кабинет и спокойно выходят – значит, доверенные люди, какие-то задания. Это мы тут знаем, как все строится, я пять лет это вижу. Единственная возможность – это сказать: «Все, ты давай с Кремля съезжай». Этого он больше всего боится. «У тебя кабинет в министерстве. Езжай туда». У него трудовой книжки в министерстве нет. 40 тысяч долларов он взял командировочных и не отчитался. Куда-то с женой ездил. Все это Счетная палата – написала, и ничего. Это же нарушение. Они говорят: «Скандал с ним – скандал с президентом». И он этого не понимает. Анджела не имеет права ездить на командировочные. Шесть машин у него. У одного мальчика машина «Ауди», которую Паша дал, у второго мальчика – «Мерседес», у Анджелы – «Ауди-80», и сам Шамиль – минимум две машины: одна его, другая – по поручениям. Минимум пять-шесть машин в день.
Женщина: Существует возможность встретиться вам с Коржаковым?
Федоров: Я ему каждый день звоню. Но что я ему скажу? А потом, я боюсь, честно говоря. Я не знаю их отношений. Я не верю, чтобы человек умный, имеющий огромные возможности, не знал всего этого. Не верю. А если человек знает на 70 процентов, то Шам давно должен был бы сменить кабинет.
Предприниматель: Не может быть, чтобы нормальный человек, имея эти спецслужбы, имея огромное количество осведомителей, не знал (мы знаем, что нас прослушивают повсюду). И понимая, что Шам ворует колоссальные деньги…
Федоров: Ворует!
Предприниматель: И человек, который пускает к себе в кабинет всех бандитов, не знает ничего об этом?! Или он плохой, не соответствующий по службе человек, или он ворует вместе с ними. Других выводов быть не может.
Федоров: Только так и есть! В этом уверены, начиная с меня и кончая последним слесарем, – все в этом уверены! Мне люди говорят: «Чего ты борешься? Он же тебя раздавит!» Он подходит к Яшке Шикиневу, который все это делает, и говорит: «Ты передай: если он не перестанет, то Коржаков его скоро грохнет…» Ходит в кабинет к Коржакову, они на комплексе каждый день. Никто себе не позволяет приводить на комплекс никого. А Лева Черепов – каждое утро! Вы понимаете, что этого нельзя делать? Мне говорят: «Что ты волнуешься? Саша с Мишей договорились, он же им друг».
Предприниматель: Полный финиш. Бандиты.
Федоров: На «Большую шляпу» приглашается Аксенов. Аксенов и «измайловские» – это же одно. Это было у меня на «Динамо». Аксенов пригласил «измайловского», подошел к Саше с Мишей, познакомил и говорит: «Смотрите, это наш спонсор!» Когда они уехали, он еще пять-шесть раз говорил: «Я вас отмажу по полной!» Нормально это? Нет. И эта паранойя идет полгода, как он связался с Черным. Раздал обязательства. А там жестко, не так, как у нас, – «поговорили и разошлись». Взял обязательство – выполни. И что-то он тогда, еще когда Левка сидел, – он им помог. Информацией, что ли.
Журналист: Прокурором кто был?
Федоров: Ильюшенко.
Журналист: Ясно.
Федоров: Звонят из правительства, из аппарата, и говорят: «Федоров, что происходит? Ты видел это?! Две тонны золота!» Виктор Степанович, когда увидел две тонны… Шиза!
Женщина и журналист(вместе): Что за две тонны золота?!
Федоров: Указ президента готовится о продаже двух тонн золота через Олимпийский комитет.
Журналист: Зачем?!
Федоров: Спорт сейчас никаких других вариантов, кроме бюджета, не имеет. Зачем это нужно Шаму? Я у него спросил: «Зачем ты это сделал? Зачем?» – «Б. Н. в курсе. Он мне отдал две тонны из своего фонда». Я говорю: «Шам, какой фонд?» Виктор Степанович – умный человек – спрашивает у аппарата: «Что делать? Давайте напишем, чтобы не обидеть президента, что дело сезонное и давать золото можно только после июня месяца, то есть в августе». Так он берет и опять приходит. И сейчас опять указ.
И таких вещей сейчас масса! Месяца два назад Сосковец отозвал меня в сторонку: «Ты ему скажи, чтобы он ко мне больше не подходил с такими делами, мне неудобно». Все это плохо кончится. Где-то разойдутся интересы с теми, с этими, вскроются какие-нибудь дела с Феликсом и Левой. Свалят его часом.
Предприниматель: Феликс и Лева – которых убили?
Федоров: Конечно.
Предприниматель: А второй – как ты сказал?
Федоров: Лева Кантор – вице-президент банка «Югорский».
Предприниматель: А его как убили?
Федоров: Ночью. Он был у Черного первым замом. Сидел на распределении квот на алюминий. Он у него по полгода жил.
Предприниматель: А его, в свою очередь, убил Феликс?
Федоров: Нет. Просто он в какой-то момент разошелся с Черным. Пообещал – и не сделал. Кантор у него (у Тарпищева) был за день до его убийства.
Предприниматель: Ясно одно – Шама нужно отодвинуть немедленно. Не надо никаких разборок. Шаму нужно сказать жестко, чтобы он отъехал отсюда на два месяца. Чтобы его видно больше не было. И сказать Коржакову абсолютно жестко… Только Б. Н. может это сделать.
Журналист: Нереально.
Предприниматель: Нереально? С бандитами я дела иметь не буду. Могу сказать это абсолютно точно. А Коржаков похож в этой ситуации на бандита. Такой же, как Шамиль.
Федоров: Вот ситуация. Когда пошел шум по «Национальному кредиту», он приходит и говорит: «Я со всеми переговорил. Все категорически против «Национального кредита». Саша хочет использовать его в борьбе против Виктора Степановича». Я спрашиваю: «Шам, может, мне оттуда уйти? Что происходит?..» 36 миллионов вкладчиков, 44 миллиона владельцев акций «ОЛБИ», каждый день митинги. Все можно было сделать тихо. Все бы подчистили, погасили через Минфин…
Журналист: Я считаю, что нереально Шамиля отстранить. Дело в том, что Б. Н. к Шамилю очень хорошо относится. Единственный человек, который очень хорошо мячи подкидывает – точно, вовремя, – это Шамиль, который делает хорошее настроение. Б. Н. к нему очень хорошо относится.
Женщина: И ничего не знает.
Предприниматель: И в один прекрасный момент… Мы говорим, какой у нас прекрасный президент и прочее, а окажется, что рядом с ним абсолютно воровская команда. Абсолютно воровская! Которая убивает людей. Которая живет давно не в России!.. Согласен с тобой, уверен, что Б. Н. ничего не знает. Шамиль – гениальный лицемер. Я помню, когда была кризисная ситуация перед выборами, Шамиль мне говорил, что, наверное, нам придется мотать. «Как мотать?! Шамиль, ты в своем уме?!» – а он мне: «Ладно, да брось ты. Я же знаю, что ты президенту не веришь. Нам надо думать, как мотать».
Федоров: Это у него постоянно. А как он вопросы решает с Коржаковым – чутье у него на это…
Журналист: Что-то надо делать. Ситуация настолько остра…
Федоров: Завтра любой полковник сливает ситуацию по полутора миллионам долларов, которые дал Петя Янчев. И скандал происходит завтра.
Предприниматель: Полтора миллиона – о чем речь?
Федоров: Ну, те, что ушли на счет… И рассказывать Коржакову о том, что это он копил на предвыборную… Мол, Саша, это тебя не касается. Такого компромата не имел ни один человек, даже Баранников… Я Коржакову все скажу, я давно это обещал. Но дальше… Меня меньше всего волнует эта ситуация, потому что мне так и так нехорошо. Мне каждый день звонят бандиты: «Зачем ты Шамилю не так сказал, зачем ты это не так сделал?..»
Предприниматель: Значит, он с ними общается.
Федоров: Каждый день!
Примечания:
1. Шамиль, Шам, Шама – Шамиль Тарпищев, министр туризма и спорта, тренер по теннису Президента РФ.
2. Александр Васильевич, Саша – Коржаков, генерал-полковник, начальник Службы безопасности Президента РФ.
3. Михаил Иванович, Миша, Мишаня, Барсуков – Михаил Барсуков, генерал-полковник, директор ФСБ РФ.
4. Тайвань, Тайванчик – известнейший «авторитет» преступного мира, профессиональный игрок.
5. Черный, Черные – братья Михаил и Лев Черные, с 1993–1994 годов граждане Израиля, предприниматели, алюминиевая промышленность, цветная металлургия, экспорт, упорные слухи о связях с Сосковцом.
6. «Измайловские» – московская преступная группировка.
7. Лева Черепов, Лева, Череп —?
8. Паша Задорин – Павел Задорин, вице-президент НФС.
9. Б. Н. – Борис Ельцин, Президент РФ.
10. Смирнов – Виталий Смирнов, президент Олимпийского комитета РФ.
11. Анджела – жена Шамиля Тарпищева.
12. Петя, Янчев – Петр Янчев, президент «Валкар-трейдинга».
13. В. С., Виктор Степанович – Виктор Черномырдин, Председатель Правительства РФ.
14. Баранников – Виктор Баранников, до сентября 93-го председатель ФСК РФ, уволен за коррупцию.
15. Паша – министр обороны Павел Грачев.
16. Аксенов – криминальный «авторитет».
…Значительно позднее Александр Коржаков прокомментировал обстоятельства появления этой «прослушки:
– Юмашев организовал Федорова, прости господи, негодяя, натравить Таню на меня. Юмашев привез ее к Березовскому в «ЛогоВАЗ» (отношений особых у них тогда еще не было, я знаю – я все про них знаю), и Федоров по договоренности с Юмашевым там ее настращал. Они были втроем: Березовский, Федоров и она. Но Березовский оказался хитрее всех: он потом сразу прибежал к Барсукову и принес пленку этого разговора… Это когда они захотели меня съесть, они придумали все эти сказки для Ельцина, как Коржаков мочит всех. Чего же тогда я ходил и хожу без охраны и ничего не боюсь, если у меня руки по локоть в крови? Она, кстати, и Чубайсу это наплела, и он думает, что у меня руки по локоть в крови…
Так вот Юмашев, когда узнал, что Березовский отдал кассету Барсукову, сломя голову побежал ко мне. Я-то думал, он больше не покажется, а он прибежал в спорткомплекс и там в раздевалке упал передо мной на колени в прямом смысле. Рыдал как маленький ребенок: «Саша, прости меня, я больше никогда не буду! Меня бес попутал, это Березовский!» И я, дурак, его простил! Надо было выгнать поганой метлой из штаба и еще по физиономии дать и сделать так, чтобы не пускали его никуда больше. Тогда деньги бы Ельцину он больше не носил! Я-то знаю, где они лежали…
– И где же?
– В сейфе, где хранились самые секретные документы советской власти, том самом, где пакт Молотова – Риббентропа лежал. Ключ от этого сейфа у меня был. Кое-что оттуда не предали огласке и при Путине, и долго еще не предадут – много чего власть у нас натворила. Я знаю, какие документы там лежали, но не скажу – подписку давал.
…И там аккуратненькими стопочками деньги положены были. Ельцин ведь по-своему честным был, денег-то никогда особенно не видел. Когда стал большим начальником, всю зарплату у него жена отбирала, а ему клала в карман десятку – мало ли, вдруг пригодится. И когда он получал эти пачечки – тысяч по 15, то столбиками их укладывал в сейф…
«Понятно, Валюша»
Борис Березовский и Валентин Юмашев:
БА:… Уже поедем в аэропорт. Так что ты не беспокойся. Я тебе благодарен за твое внимание. Я тебе еще позвоню отсюда. Мне сказали, я там буду недели две. А потом сказали, еще месяца четыре надо себя ограничивать. А потом вроде должно быть все нормально, как прежде.
В: Боря, я с тобой.
БА: Это я знаю, Валечка.
В: Как всегда.
БА: У вас там все нормально?
В: Да, все нормально. По-моему, по содержанию как бы прилично, по выступлению прилично, т. е. в любом случае это все на плюс. Там единственное, сильно Виктор Степанович раскрылся.
БА: А что такое?
В: Там была фраза о том, что, если правительство не справится с этими задачами, у нас будет другое правительство. Но я думаю, что это в общем… (недоговаривает). Но что сделать?!
БА: Но что сделать?! Да, если нужно с задачами справляться.
В: Да.
БА: Понятно. Валюша, спасибо тебе большое еще раз. Ромка здесь.
В: Ему привет.
БА: Передаю привет Ромки. Тебе тоже привет. И все. До скорого.
В: Ладно.
БА: Валечка, всем большой привет.
В: Хорошо, Боря, я тебя обнимаю.
БА: Спасибо. Единственное, я считаю, что свою точку зрения я сказал по Лебедю. Она проверена мною на многих людях.
В: Ага. Ты с Игорем говорил? Я завтра Игоря приглашаю на это совещание. Кто может просто пересказать твою позицию?
БА: Игорь полностью может пересказать. Я с ним говорил.
В: Отлично.
БА: Может пересказать мою позицию полностью Саша… тоже с ним говорил.
В: Хорошо. Я тогда попрошу Игоря и Сашу, чтобы на завтрашнем совещании.
БА: Она со всех точек зрения выгодная. И она создает огромную возможность для нашего маневра. Вот такие дела.
В: Боренька, я тебя обнимаю. Я тебе буду позванивать туда.
БА: Сразу звоните. Московский телефон работает. Большое спасибо. Привет.
А вот запись телефонного разговора Бориса Березовского с Татьяной Дьяченко, сделанная 1 августа 1997 года.
Березовский: Алло.
Дьяченко: Борис Абрамович, добрый день. Это Татьяна Дьяченко. Я хотела спросить, как у вас у всех дела.
Березовский: Таня, спасибо большое, что ты интересуешься. Дела следующим образом. Мы вчера встречались у Анатолия Борисовича. Мы – это Володя Гусинский и Миша Фридман. И встреча была с 7 часов вечера до половины четвертого утра.
Дьяченко: Кошмар какой.
Березовский: Разговор был тяжелый. В начале особенно. Но постепенно мы как-то начали понимать друг друга. И я понял основную проблему, которая была. Чубайс был глубоко убежден в порядочности Потанина. По крайней мере, мне так показалось. Не хочу ничего говорить нового. Я думаю, что его уверенность была сильно поколеблена. Сильно поколеблена потому, поскольку мы привели целый ряд фактов, о которых он понятия не имел. Главное, он удивился, откуда такую высокую цену на аукционе, т. е. он считал, что как бы Гусинский точно будет. У него нет идеи… унижать и прочее. Понятно, да?
Дьяченко: Да.
Березовский: Мы рассказали всю эту историю на самом деле, абсолютно отвратительную. И он, в общем, серьезно задумался. К тому же в это время возникла еще одна ситуация, достаточно скользкая ситуация с РАО ЕЭС, когда опять «Ренессанс-капиталу» отдали небольшую, но тем не менее отдали часть на размещения еврооблигаций. И сделали советником по определению рейтингов, что опять как бы игра в те же самые ворота. Боря Немцов взял… Чубайс ничего об этом не знал. Боря Немцов, как и Чубайс, об этом тоже ничего не знал. Никто ничего не знал… Все эти банкирщики(?) ждали у меня в кабинете до четырех утра, пока мы не приехали. Еще Володя Виноградов и т. д. До чего мы договорились?.. собираемся в так называемый… Анатолий Борисович, ИНКОМ, «МЕНАТЕП», «МОСТ», «АЛЬФА», «ЛОГОВАЗ» и «ОНЭКСИМ». И Анатолий Борисович хочет послушать, как другие относятся к… Тут как бы такая картина. Еще Анатолий Борисович сказал, что если все так, как ему представили вчера ночью или утром, то он скорее всего согласится снять.
Дьяченко: Понятно.
Березовский: Это как бы принципиально. У нас есть абсолютно легальная схема, вернее, абсолютно законная схема, как это может быть изменено без потери бюджета. Вы знаете, наверное, что Виктор Степанович подписал распоряжение о проверке сделки на соответствие действующему законодательству. Эта проверка сегодня началась. Мы, когда вчера ночью уже приехали, мы утром уже приехали, там Володя получил документы по таможне. Таня, понимаешь, это все действительно неприлично. Мы говорили Анатолию Борисовичу, это неприлично. У него остатки по счетам, средние остатки по счетам, по таможне, у Потанина – 5 триллионов 500 миллиардов рублей. Таня, миллиард долларов.
Дьяченко: Да!
Березовский: Понимаешь, это можно участвовать в любом конкурсе. За год это приносит минимум миллиард долларов. Это только по таможне. Есть «Росвооружение». И Анатолий Борисович совершенно не знал, что у него счета Минфина. Валютные счета Минфина у Потанина. Таня, это же игра не по правилам.
Дьяченко: Борис Абрамович, главное, что вы там все собираетесь и будут уже какие-то правила, чтобы была нормальная конкуренция.
Березовский: Абсолютно верно. Таня, она у нас до этого постепенно складывалась нормальная. Мы же первый раз встретились три года назад. Это была встреча, когда Потанина еще не существовало на рынке. И на самом деле только он один играет не по правилам, если уж на то пошло. Ведь других, которые играют не по правилам, нет. Что касается Коха, то я тебе могу сказать, Таня, он должен уйти. Я сказал Анатолию Борисовичу: «Кох должен уйти. Это неправильно». Анатолий Борисович как бы сказал, что это вопрос вообще решенный, просто должен занять некоторое время. Пускай займет некоторое время.
Дьяченко: Это как он решит. Это он, кого приглашает, это уже его. А как Владимир Александрович?
Березовский: Владимир Александрович сначала был как бешеный, а потом немножко пришел в себя.
Дьяченко: А Игорь Евгеньевич?
Березовский: Там есть одна проблема, но между нами. Там есть проблема глубоко личная. Он ненавидит Чубайса, а Чубайс ненавидит его. Так что там все… (не дог.)
Дьяченко: Мне кажется, он все-таки не ненавидит.
Березовский: А мне кажется, что ненавидит.
Дьяченко: Чубайс точно не ненавидит.
Березовский: У меня другое впечатление. Мне рассказали историю полуторагодовой давности…
Дьяченко: Понятно, что обоим это…(не дог.)
Березовский: Таня, все равно это как бы все…(не дог.) Мне кажется, что для Толи было еще как бы очень важно то, что начало происходить с Лебедевым. Ты, наверное, слышала, что его прокуратура, обыск и прочее.
Дьяченко: У Лебедева?
Березовский: У Лебедева. Это «Национальный резервный банк». Анатолий Борисович четко понял, что я ему и говорил, что как только у нас возникнут проблемы, нас начнут сметать. Сегодня уже было заседание Ассоциации банков.
Дьяченко: Что начнут делать?
Березовский: Нас будут сметать силовые структуры. Они только и ждут этого. Для него это был очень сильный аргумент, он сильно задумался. Сегодня была Банковская ассоциация, они написали письмо, по-моему, даже президенту, по поводу того, что происходит. Хотя у Лебедева есть, конечно…(не дог.) Таня, понимаешь, я говорил с Борей Немцовым на эту тему, когда он начал свои эти идиотические штуки с налоговыми декларациями, все выглядят смешными. Все же выглядит смешно. Я говорил Боре: «Боря, прежде, чем это делать, нужен закон об амнистии на первоначально накопленный капитал». Подвели черту и с этого момента начали, потому что пока черту не подвели, все жулики. Я тебе могу с уверенностью сказать, что налоговую декларацию никто не заполнил честно, естественно, кроме президента.
Дьяченко: Мы нормально заполнили.
Березовский: Таня, ты понимаешь. Ты же видела, что было даже в правительстве, что было у чиновников. Ты понимаешь, что это сложная проблема.
Дьяченко: Сложная, конечно. А потом это только начало, Борис Абрамович. Это психологическая подготовка.
Березовский: Танюша, не начало. Начало будет тогда, когда есть первоначальные правильные стартовые условия. И если мне не дают сегодня возможности открыть то, что было до настоящего момента. Потому что, если я открою то, что было до настоящего момента, не я, а большинство людей, окажется, что есть очень много вопросов. Поэтому под этим надо подводить черту. И пока черта не подведена, будет ложь, накапливаемая. Все лицемерят. Во всех странах всегда так происходило, сначала амнистия, а потом нормальная налоговая жизнь. Не иначе.
Дьяченко: Это тоже сложно. Как амнистия? Те, кто честно платил налоги всегда, ничего не скрывал, те оказываются как бы в дурацком положении. Какая разница, все равно всех амнистировали.
Березовский: По-другому нельзя. Это как гражданская война. Можно, конечно, брать и преследовать. С Чечней была проблема с военнопленными. Хорошо, не решили бы эту проблему, не амнистировали. И что было бы?
Дьяченко: Борис Абрамович, можно, конечно, придумать, чтобы они заплатили налог больше с заявленного капитала.
Березовский: Совершенно верно. Я и говорю, что надо легализировать положение. Легализировать, давай так назовем, но не заниматься популизмом.
Дьяченко: Это да.
Березовский: Вот такие дела.
Дьяченко: Борис Абрамович, я еще хотела вопрос в сторону. Что те журналисты в Чечне? Женщина энтэвэшная?
Березовский: Таня, все время занимаюсь этими людьми.
Дьяченко: Они там уже так долго.
Березовский: Два месяца.
Дьяченко: Кошмар.
Березовский: Все время занимаюсь. Тяжелейшая проблема, что говорить. Понимаешь, деньги мы платить им не можем. Не можем. Если мы заплатим деньги, это будет до бесконечности.
Дьяченко: Не ездить никому.
Березовский: Есть люди, которые не подчиняются такого сорта приказам, потому что у них есть совесть. Они говорят: «Мы не можем не показать».
Дьяченко: Да. Ладно, Борис Абрамович.
Березовский: Как ты?
Дьяченко: Конечно, очень волнуемся, как вы там все.
Березовский: Как ты считаешь, твоя точка зрения, как будет это разворачиваться дальше? Как можно, где можно найти компромисс?
Дьяченко: Я считаю, что какой-то компромисс надо обязательно найти.
Березовский: Таня, ты видишь, как уже развиваются события. Они же развиваются не так, как они развивались два дня назад.
Дьяченко: Да. Это все равно меня очень радует. И коммунисты, и Жириновский, все бы от удивления рты открыли от удовольствия, но мне кажется, такого нельзя допустить.
Березовский: У нас вчера был разговор с Анатолием Борисовичем, там должно быть одно точное понимание. Что касается самого Потанина, мы не отстанем. Это исключено.
Дьяченко: Это уже другое дело.
Березовский: Абсолютно верно. Просто я хочу, чтобы ты правильно понимала.
Дьяченко: Конечно. Это как бы друг с другом, но это… (не дог.)
Березовский: Сегодня в «Известиях» статья называется так «Гусинский подает в суд на Потанина, а подразумевает Чубайса». Наш умный Потанин. Вот такие дела, Танюш. Ты когда будешь в Москве?
Дьяченко: Видимо, 5-го.
Березовский: Отлично. Я сегодня разговаривал с Валей.
Дьяченко: Он тоже волнуется.
Березовский: Да, он волнуется. Я его, может, завтра увижу.
Дьяченко: Хорошо.
Березовский: Вот такие дела. Большое спасибо за беспокойство.
Дьяченко: Я очень рада, что вы все такие разумные, уже спокойные.
Березовский: Если пожелаешь что-нибудь уточнить, запиши мой телефон: 49-171-328-57-25.
Дьяченко: Это просто так набирать?
Березовский: Да. Там нужно набрать 8-10. Выход на «Интернешнл».
Дьяченко: Хорошо.
Березовский: Ты тоже постарайся отдохнуть.
Дьяченко: Не получается. Все равно уже лучше.
Березовский: Обнимаю.
Дьяченко: Надеюсь, сегодня не до 4, а пораньше.
Березовский: Сегодня думаю, что часа за 3–4 управимся. Счастливо, Таня.
Дьяченко: Счастливо.