Крестная мать — страница 68 из 84

…В «кадиллак» к Игорю посадили встревоженную Изольду, сел с ними один из новых боевиков, Игорь и имени его толком не знал, кажется, Артур. За ними шла «Волга» Городецкого, в которой на переднем сидении устроился еще один боевик, угрюмый парень в синей куртке-пуховике и черной, надвинутой на самые брови вязаной шапочке. Сам Городецкий и Дерикот сидели на заднем сидении «Волги», за тонированными, зеркальными стеклами — с дороги, с мостовой, их совершенно не было видно.

«Странно все это… очень странно! — думал Игорь, чувствуя холодок в груди. — Зачем взяли Изольду? Почему сели в одну машину? Зачем два боевика? Этот Артур, хоть и новенький, но уже зарекомендовал себя как безжалостный зверь. Его хвалил Дерикот, похвалили полчаса назад и Витек с Юрой: этому, дескать, можно и пытки доверить… К чему все говорилось?»

Машины между тем уже выбрались из города, помчались по широкому Задонскому шоссе в сторону аэропорта. Игорь время от времени ловил в зеркале заднего вида испуганный взгляд Изольды, взглядом же подбадривал ее, давая понять, что ничего и сам не знает, а выполняет поручение, которое и для него оказалось неожиданным.

Артур громоздился рядом, мял в сильных жестких пальцах резиновое кольцо, каким постоянно пользуются спортсмены или те, кто развивает мускулатуру рук; лицо парня было непроницаемо-замкнутым, он не проронил ни звука.

Минут через двадцать быстрого хода машины свернули с зимнего, во льду и снежном накате шоссе, миновали деревеньку с вяло дымящимися трубами, проскочили высокий гулкий мост через Дон, и за холмом сразу же показались засыпанные снегом дачи. К одной из них, стоящей немного на отшибе, машины и подкатили.

Встретил их Бизон — в накинутой на плечи дубленке, с рукой, висящей на белой петле бинта, удивленный и по-своему обрадовавшийся многочисленным гостям.

— Изольда Михайловна, прошу, — сухо бросил Дерикот, уже вышедший из «Волги», поднимающийся по ступенькам крыльца дачного домика.

— А зачем… зачем вы привезли меня сюда, Феликс Иванович? — от волнения Изольде не хватало воздуха.

— Нужно поговорить, выяснить кое-что. Выходите, не бойтесь. Ничего плохого с вами не случится.

Феликс подал руку Бизону, тот, неловко, левой рукой, ответил на приветствие шефа. На его лице тоже родилось недоумение — что за делегация в столь странном составе?

Изольда не выказала желания выходить из машины, и тогда Артур грубо схватил ее за рукав пальто, потянул из «кадиллака».

— Сказано же. Пошли!

Городецкий, оказавшийся в этот момент рядом, поморщился, отстранил боевика. Вежливо улыбнулся Изольде, подал руку в перчатке: «Прошу вас, Изольда Михайловна».

Изольда, бросив на Игоря умоляющий взгляд («Ну придумай что-нибудь, Игорек! Ты же видишь, они неспроста привезли меня сюда!»), вышла из «кадиллака». Ее с двух сторон сопровождали Артур и второй боевик. Теперь окончательно стало ясно, что Изольду привезли сюда не просто так, на прогулку, подышать свежим воздухом и полюбоваться красивым зимним пейзажем Придонья…

У ворот остались водители машин — Игорь да Витек. Игорь, стараясь казаться равнодушным, перешел в «Волгу» Витька, спросил парня:

— Чего это они? Повели, как арестантку…

— Темнить баба взялась, вот и повели, — Витек курил, развалившись на сидении. — Я, правда, не все, но уловил: вроде бы она не одна была в квартире, когда в Бизона стреляли… Хотя и он, мудак, сам мог пальнуть, Изольде можно и поверить. А с другой стороны, с чего бы ему в самого себя палить? Прошлый раз, когда я ему медсестру привозил, он так и сказал этой Аде… как там ее по батюшке?.. Говорит: «Это Изольда в меня стреляла, я сам не мог. Или кто-то ей помогал».

— Да кто же еще-то? — вырвалось совершенно искренне у Игоря. — Сидели вдвоем, под замком, до чертиков напились… я тоже кое-что слышал. А теперь давай валить с больной головы на здоровую. Бизон сам и стрелял, больше некому.

— Может, и так, — соглашался Витек. — Я там, Игореша, не был, и Бизона за лытки в тот самый момент не держал. Ха-ха-ха… — гаденько засмеялся он, сплюнул длинной слюной в открытую форточку «Волги». — Но и бабе у меня лично веры нету. Темнит она чего-то. Боссы сейчас ехали, толковали на этот счет. Только ты смотри, не ляпни… Городецкий меня сразу же выгонит. Он нервный какой-то стал, на всех косится. Акционеры его донимают, отчетов каких-то требуют. Почти каждый день собираются у нашего офиса с плакатами: «Городецкий! Отчитайся перед акционерами!» Или похуже: «Антон! Верни наши деньги!» А то еще хуже: «Антона — в Дон!» Гад какой-то пустил слух, что у нас-де не все в порядке с деньгами, что Городецкий обманул акционеров, перевел их за границу… Там такой гам стоит! Антон Михайлович аж с лица спал, ты заметил? Но стоит твердо: назначил на май, что ли, или даже на июнь отчетное собрание, тянет время, успокаивает всех…

— Ну, а чего шефы-то наши про эту Изольду говорили? — Игорь вернул разговор к интересующей его теме.

— Ну, да я толком не прислушивался, радио играло. Но, в общем, не верят они ей, понял? Потому и привезли сюда, на очную ставку с Бизоном. Пусть потолкуют.

Помолчали. Тихо было на дачах, хорошо. Кругом белый чистый снег, сонные зимние домики, солнышко появилось.

Вдруг из дома донесся истошный женский крик.

Витек шевельнулся, подмигнул Игорю.

— Ну вот, слыхал? Показания уже дает, причем правдивые. Пойдем поближе, что ли? — Круглое рябоватое лицо Витька осветилось какой-то нездоровой, затаенной улыбкой. — Послушаем.

Ухмыляясь своим мыслям, он хлопнул дверцей, попинал тугие скаты машины, пошел во двор дачи. Игорь, обмирая на каждом шагу, поспешил следом. «Ну придумай что-нибудь, Игорек!» — звенел в его ушах голос Изольды. В самом деле, он должен был, обязан! — что-нибудь придумать. Если Изольда заговорит, то… следующая очередь — его!

Игорь увидел вдруг на тщательно подметенной снежной дорожке (Бизон, что ли, тут одной рукой старался?) ключи зажигания от «Волги». Витек, видно, по рассеянности сунул их мимо кармана. Игорь быстро нагнулся, взял ключи. Кажется, теперь появился шанс что-либо предпринять.

Они стояли у открытой форточки, хорошо слышали громкий разговор в доме. Спрашивал Дерикот, а Изольда, нервно и часто срываясь в крик, отвечала.

— Кому ты открывала дверь, Изольда Михайловна?

— Никому я не открывала, с чего вы эту глупость придумали? Мы были с Георгием вдвоем в квартире.

— Он слышал голоса посторонних людей.

— До чертиков напился, вот и слышал. Я, например, никого не видела и никаких голосов не слышала. А-а-а!.. Что вы делаете, изверги?! Мне больно! Пустите руку-у!..

— Будет еще больней, Изольда Михайловна, предупреждаю! Артур свое дело знает. Рассказывай!

— Мне нечего рассказывать!.. Я все сказала! А-а-а!..

— Врете, Изольда Михайловна (это голос Городецкого). Мы Георгия знаем. Стрелять в себя он не стал бы.

— Он меня хотел убить, гад развратный! Меня! Чтобы я ему всякие пакости делала! Пустите меня-а!..

— Брешет она, брешет! — откуда-то, видно из угла, бубнил Бизон, потому что его было довольно плохо слышно. — Я отключился, да. Но ненадолго. Я слышал, как кто-то… другой женский голос говорил, мол, спишь, мерзавец, смерти своей не чуешь. А я не спал. Но подняться не мог. Глаза даже не мог открыть. Нажрался, конечно… А потом еще парень какой-то пистолет мой искал, в кладовке. Спрашивал кого-то, мол, сколько я выпил? А вроде бы Изольда отвечала, что водку я почти всю высосал и коньяку полбутылки… один… Это так и было.

— Вот именно: «вроде бы»! — тут же придралась к слову Изольда. — Черти тебя с рогами терзали в бреду, а ты на беззащитную женщину такую вину валишь. Пустите-е-е-е! Помогите, люди-и!.. Не слушайте вы этого дурака безмозглого, вы бы видели, какой он был свиньей, когда напился, я чуть с ума от страха не сошла, когда он пистолетом мне угрожал…

— Это кто: я дурак? Я свинья? — заорал Бизон и тут же раздались глухие удары.

— Ну, пошла писать губерния! — радостно-возбужденно говорил Витек, поглядывая на Игоря ошалелыми глазами. — Теперь ее молотить будут, пока не скажет. И еще таблетки дадут. Тогда она заговорит, как миленькая.

— Может, ей и правда говорить нечего? Чего бабу мучить? — Игорь лихорадочно прикидывал — надо ехать, звать на помощь… Они замучают Изольду, она все расскажет…

Витек снисходительно глянул на него.

— Дыма без огня не бывает, Игореша. Что-то, значит, у них там, в квартире, было. Ни с того ни с сего Бизон не станет лапшу вешать. А баба эта заговорит, куда денется! В прошлый раз… нет, не здесь, на другой даче, такого бугая раскололи! Ух! Медсестра была, чего-то ему вкололи, так он… ха-ха-ха… полчаса по подвалу бегал, за задницу держался. Смеху было!.. А потом ничего, все рассказал. Там что-то с большими деньгами было связано, я не совсем понял… Пойду-ка в дом, может, помочь надо. — Витек облизнулся. — Пошли, Игорек, трахнем ее скопом, шефы в машине еще намекали — мол, Витек, если желаешь, — пожалуйста, мы не будем мешать. Баба еще ничего, не старая.

— Нет… Я лучше покараулю.

— Ну давай, карауль. А я пошел. Завалю ее сейчас…

Витек ушел в дом, а Игорь осторожно, без шума, закрыл за ним тяжелую, обитую железом дверь, просунул в петли попавшийся на глаза тонкий арматурный прут, завернул его в три-четыре оборота. Потом побежал к «Волге», открыл капот, посрывал со свечей провода, сунул их себе в карман. С бешено колотящимся сердцем ввалился в «кадиллак», завел его, рывком снялся с места, быстро набирая скорость, покатил по ярко блестевшей под выглянувшим-таки солнцем накатанной дороге. Услышал вдруг, как позади, с дачи, треснул пистолетный выстрел, за ним второй, третий…

— Стреляй, стреляй! — немного успокаиваясь, обронил Игорь, поглядывая в зеркало заднего вида на быстро удаляющиеся шиферные крыши дач. — Посидите пока. Без чужой помощи вам все равно из дома не выбраться.

Он успел рассмотреть, что дача у Феликса — просто крепость: на окнах — массивные решетки, дверь — как в банковских сейфах, толстая и тяжелая. Броня, а не дверь! А петли — арматурой закручены. Попробуй — открой!