Внизу, под вертолетом, тянулась забитая машинами двухполосная лента шоссе. После Саратовской развилки, перерезавшего дорогу путепровода, в направлении Ростова-на-Дону побежала теперь одна широкая полоса серого сухого асфальта. Машин на ней меньше, и видны они были как на ладони. По обе стороны МИ-8, в иллюминаторах, — черные влажные поля, рыжая щетина лесополос.
— Аркадий Вадимович! — позвал из кабины второй пилот, протягивая Каменцеву бинокль. — По-смотрите-ка: «кадиллак». Не ваш?
Первый пилот наклонил МИ-8 так, чтобы дорогу и машину на ней было лучше видно, и Аркадий, пристроившийся за креслами пилотоз, совершенно отчетливо увидел в окуляры черный «кадиллак» Феликса. Да, сомнения быть не могло — Дорош со своей бандой каким-то образом оказался в машине Дерикота… А вот, в прыгающих окулярах, и номера: АА 123 ОР 36!
— Они! — крикнул Аркадий. — Снижайтесь!
Из «кадиллака», конечно, увидели военный вертолет, заметили его маневры. Но, видно, не поняли, что к чему — никому не пришло в голову, что МИ-8 явился с небес по их душу. Что ж, тем хуже.
МИ-8 пошел на снижение. Солдаты распахнули по левому борту, сдвинули дверь. Десантный отсек сразу же наполнился холодным весенним воздухом. Оружие у всех было наизготовку.
— Ишь, засуетились, — хмыкнул гранатометчик, заметив, что на «кадиллаке» занервничали: машина сначала тормознула, а потом, наоборот, прибавила хода.
— И машину эту, гады, у моего друга угнали! — в самое ухо сержанта кричал Аркадий.
Земля приближалась…
— Гриша, скажи кому-нибудь из парней… пусть даст предупредительную очередь. Надо их остановить.
Команда последовала, и один из солдат, став у распахнутой двери на колено, другой страховал его, держа за плечи, выждал, когда на шоссе не было других машин, дал короткую очередь из автомата.
Реакция была совершенно неожиданной: из окна лимузина высунулся вдруг ствол «Калашникова» и по корпусу вертолета тут же застучали пули. Ойкнул, заматерился второй пилот: «В ногу… Сволочи!»
— Сержант, давай! — сейчас же скомандовал Аркадий. — Видишь, что делают! Это же настоящая банда! Они не понимают человеческого языка! Бей!
Гриша понятливо кивнул, стал у овального дверного проема расставив ноги, а двое солдат страховали его за прочный ремень. МИ-8 вышел на боевой вираж, и гранатометчик тщательно прицелился…
Граната ударила в самый нос «кадиллака», в радиатор, в тот момент, когда на буфере ярко вспыхнули стоп-сигналы. Там все же приняли правильное решение — остановиться, но было поздно.
Длинное черное тело лимузина закувыркалось с дорожной насыпи. «Кадиллак» боком, юзом несло по сухой рыжей траве до самой лесополосы, а потом со страшной силой ударило о серый бетонный столб линии электропередачи.
МИ-8 сел прямо на шоссе, солдаты кинулись к «кадиллаку» грозно выставив автоматы, но стрелять не пришлось. Никто из поверженного автомобиля не собирался оказывать сопротивление.
Из останавливающихся на дороге машин к пострадавшим бежали и другие люди, начали вытаскивать из исковерканного лимузина окровавленных пассажиров. С первого взгляда казалось, что в живых не осталось никого. «Кадиллак» между тем загорелся.
— Всех в сторону! Живее! — кричал какой-то энтузиаст-общественник, выскочивший из груженого лесом ЗИЛа. — А то мы тут все на воздух взлетим!
И в самом деле, едва только оттащили бесчувственные тела в сторону, как прогремел жуткий взрыв. Жарким костром полыхала американская машина!
А на высохшем пригорке, на прошлогодней траве, лежали рядком: Косов, Дорош, Тягунов, Петушок с автоматом в руках, Бобров, Игорь. Трос — Петушок, Бобров, Косов — были мертвы, сомнений в этом ни у кого не возникало. С переломанными ногами и окровавленным лицом, без сознания, стонал Игорь. Стонал и скрипел зубами от боли Тягунов — у него неестественно вывернулась правая рука, лицо в крови. А Дорош поднялся, сидел на траве, держась правой рукой за разбитую, окровавленную голову…
— Знакомые все лица! — бросил иронично-насмешливое Аркадий и пошел к вертолету: нужно было вызывать медицину, милицию, доложить о результатах операции отцу.
…Назавтра в областной газете, в рубрике «Криминальная хроника» появилась заметка:
ПО СВЕДЕНИЯМ ПРЕСС-СЛУЖБЫ УВД, ВЧЕРА НА РОСТОВСКОМ ШОССЕ НЕДАЛЕКО ОТ СЕЛА ДОРОЖНОЕ БЫЛА ЗАДЕРЖАНА И ЧАСТИЧНО ЛИКВИДИРОВАНА ВООРУЖЕННАЯ БАНДА, СОСТОЯЩАЯ В ОСНОВНОМ ИЗ БЫВШИХ СОТРУДНИКОВ МИЛИЦИИ И ДЕЗЕРТИРА РОССИЙСКОЙ АРМИИ. БАНДА ИМЕЛА НАМЕРЕНИЕ ОГРАБИТЬ ОТСТАВШИЙ ОТ КОЛОННЫ ГРУЗОВИК С ГУМАНИТАРНОЙ ПОМОЩЬЮ ДЛЯ ЧЕЧНИ, ОКАЗАЛА ВООРУЖЕННОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ВЕРТОЛЕТУ СПЕЦНАЗА. РАНЕН ПИЛОТ ВАСИЛЬЕВ. ОСТАВШИХСЯ В ЖИВЫХ БАНДИТОВ ЖДЕТ СУРОВОЕ НАКАЗАНИЕ.
— Ну вот, теперь Дорош у нас попрыгает, — говорил у себя в кабинете Каменцев-старший сыну, отодвигая газету и наливая в высокий стакан «херши». — Надо было и про него в заметке написать: бывший чекист, диверсант… При нем найден пистолет, а у этого… как его, Петушкова?.. А, да, просто Петушка — автомат. Да и Косов с Тягуновым… кто бы мог подумать! Между прочим, я этого Косова знал, лет пять назад награду ему какую-то от имени облисполкома вручал. М-да, сколько чеченца ни корми, он все на горы смотрит… Хорошо, Аркадий, сработали, молодцы! Вертолетчиков и солдат нужно будет поощрить, я походатайствую перед Барышниковым.
— Ну, а с колонной что, отец? КамАЗ где? Мы пока с этими разбойниками провозились…
— Все в порядке. КамАЗ колонну возле Павловска догнал, мне прямо с поста ГАИ доложили. А сейчас колонна в районе Ставрополя… Главное, чтобы Рустам в Чечне не попался.
— Не попадется, — уверил Аркадий отца. — Там они у себя дома, как рыба в воде, найдут выход.
— Ну, как говорится, поможет им Аллах!
Каменцевы глянули друг на друга и облегченно вздохнули. Приятно, конечно, после удачной сделки и связанных с нею треволнений перевести дух. Пришлось попереживать, пришлось. Но бизнес — настоящий, большой Бизнес — без риска и не бывает. Тем более, если речь идет о таком товаре, как оружие.
В один из дней Паша Сайкин явился на прием к полковнику милиции Кравчуну с новым рапортом, в котором он сообщал о подозрительных действиях майора Тягунова при расследовании дела об убийстве Алексея Морозова, и о том, что подполковник Косов никаких мер по ранее поданному рапорту не принял.
Кравчун, не предлагая Сайкину сесть, хмуро прочитал рапорт.
— Ну, Косов погиб… спросить не с кого. Хороший был офицер, жаль. А Тягунов… Хорошо, лейтенант, оставьте ваше сочинение, я его еще почитаю на досуге. И возвращайтесь к себе в райотдел, помощь ваша больше управлению не требуется.
Паша сжал зубы, повернулся и вышел.
«Вот они, начальники, — злился он, шагая по коридору. — Все заодно. Рука руку моет, конечно. Где нам, лейтенантам, пробить стену? Да и стоит ли впредь поперед батьки в пекло лезть? Одни неприятности наживешь…»
Глава сорок первая
В тюремной больнице краткосрочное свидание с Тягуновым и передачу продуктов Татьяне разрешили через несколько дней после ЧП на Ростовском шоссе.
Разрешили также Ольге Зацепиной, матери Игоря, и Людмиле Дорош. Три перепуганные недавними кровавыми событиями женщины явились к больнице задолго до назначенного часа, мерзли в сыром и холодном мартовском утре (весна поманила теплом да и отступила, снова вернулась зима) у мощных железных ворот КПП, с опаской поглядывая на высокий каменный забор, колючую проволоку поверх него, на солдата-охранника, стоявшего в высокой будке с автоматом в руках.
Зацепиной и Дорош свидание разрешили на законных основаниях, как ближайшим родственникам больных-подследственных, а Татьяне — в порядке исключения. Кто-то позаботился об этом, походатайствовал перед следователями, и она, поразмыслив, поняла, что этот «кто-то» скорее всего Аркадий Ка-менцев. Он хотел, чтобы она встретилась с Тягуновым, поговорила с ним, и вот двери тюремной больницы, кажется, скоро откроются.
Позавчера Каменцев и Дерикот были у нее дома. Их появление для Татьяны, да и для Изольды было неожиданным, тревожным — от этих людей всего можно было ожидать. Что, в самом деле, еще нужно преуспевающим господам, растоптавшим своих врагов, засадившим оставшихся в живых в тюрьму?
Но довольно скоро все прояснилось, встало на свои места. Оказывается, Каменцев и Дерикот отнюдь не чувствовали себя победителями, хотя внешние преимущества были теперь, разумеется, за ними.
Они пришли договариваться.
Держались Аркадий и Феликс вполне достойно, можно сказать, великолепно: просили, но не унижались, предлагали, но не заискивали. Словом, держали марку, подчеркивали, что цену себе знают. Говорили откровенно: да, перевес на их стороне, и в случае, если Татьяна с Изольдой не согласятся — пощады женщинам не будет, а также и тем, кто в тюремной больнице. Там могут вылечить, а могут и…
— Что вы хотите, Аркадий? — прямо спросила Татьяна. Все четверо сидели за голым столом в гостиной друг против друга — дое «высокие договаривающиеся стороны». Мужчины — в костюмах и галстуках, а женщины — в домашнем, в халатах и тапочках, как их застали. Впрочем, одежда на ход переговоров не влияла.
— И мы, и вы должны выйти, повторяю, из сложившейся юридической ситуации с меньшими, с минимальными потерями, Татьяна Николаевна, — так же прямо отвечал Каменцев, и неизменная презрительно-вежливая улыбка змеилась на его губах, а Дерикот сидел хмурый, с резко сдвинутыми бровями.-
Мы с вами уже на эту тему говорили, убеждали, но все-таки ваши мужчины не вняли голосу разума. Жаль. Судя по всему, кашу с погоней заварил бывший чекист Дорош, с него будет особый спрос. Сожалею, перестрелка на шоссе сложилась так, а не иначе. Голову в «кадиллаке» должен был в первую очередь свернуть именно Дорош. А он остался жив.
— Вы жестокий человек, Аркадий! — вспыхнула в гневе Татьяна, а Изольда поддержала ее скорбным измученным взглядом.
— Мы ни на кого не нападаем первыми, а только защищаемся, — достаточно издевательски заметил Дерикот. Уж кто-кто, а шеф бандитской шайки, промышляющей чужими автомобилями, лучше бы помалкивал.