Сэффрон встречалась с Джеми — это давало ему надежду. Если она была с Джеми, то чем он хуже? Теперь, когда Джеми женился на Абигейль, Стюарту казалось, что между ним и Сэффрон стоит один только Маркус.
Глава 27. Сентябрь 1987 года
Спустя несколько недель после возвращения из свадебного путешествия Джеми подал заявление об уходе. Если бы его не смущала возможная реакция крестного отца, он уволился бы еще раньше.
Абигейль была согласна, что на этой должности у мужа нет возможности раскрыть свой талант в полной мере, поэтому Джеми начал поиски новой профессии. Теперь он уже твердо знал, что ему нужно. Когда он узнал от Камиллы Силкокс, что новому отелю на Монпелье-гарденс требуется представительный помощник менеджера, он решил, что эта работа именно для него.
Мода на неприметные клубные отели докатилась от Парижа до Лондона. Гостиница на Монпелье-гарденс, 60, считалась одной из самых неприметных и дорогих. Вход в отель обозначался только парой деревьев в «кадках». Внутри не было стойки администратора, в холле стоял только маленький столик и пара стульев, где гости могли подождать, пока администратор снимал копию с их кредитной карты. Гостиница включала всего шестнадцать номеров, обставленных модными декораторами.
Благодаря рекомендациям Камиллы и природному обаянию Джеми прошел успешно собеседование. Управляющему гостиницей Билли Барракло, по прозвищу Кутила, Джеми понравился с первого взгляда, и он хотел поскорее увидеть его во фраке. Когда Джеми сказал, что носил фрак в школе, Кутила сразу же дал ему работу. «Мы рады, что к нам поступил человек такого происхождения, как вы, Джеми, — сказал он. — У нас останавливается много знаменитостей, и им будет приятно, если их станет встречать кто-то, кто мыслит так же, как они. — Обратив внимание на ногти Джеми с забившейся под них грязью, он добавил: — Прежде чем вы приступите к исполнению своих обязанностей, я хотел бы, чтобы вы сделали маникюр. Разумеется, отель оплатит все расходы».
Прогуливаясь по «Монпелье-гарденс, 60» в своем сером фраке, Джеми думал, что лучше работы ему не найти во всем Лондоне. Его рабочий день был лишен спешки и непредвиденных обстоятельств. Кутила Барракло полагал, что если помощник управляющего будет все время прогуливаться по фойе, то в гостинице удастся поддержать обстановку расслабленной элегантности. Дождливым утром в обязанности Джеми вменялось также предлагать гостям взять зонтик. В середине дня он проверял, чтобы в крохотной гостиной всегда был свежий лед, иногда просматривал последний номер «Татлер», а по вечерам просил охранника найти такси для Элани Стрич. Если не считать постоянных сексуальных домогательств Кутилы Барракло и соблазна вздремнуть минут тридцать-сорок в одной из спален, ничто не напоминало ему о сложностях и непредсказуемости реального мира.
Через месяц он узнал, что частыми посетителями гостиницы были Маркус и Сэффрон.
Глава 28. Май 1988 года
— Черт возьми, почему из всех забытых богом мест он выбрал именно Вайоминг? — Получив приглашение, Джеми сразу же позвонил Чарли.
— Потому что он недавно купил там ранчо. Невероятно огромное. Сто пятьдесят тысяч акров земли неподалеку от Джексон-Хола.
— Зачем Маркусу ранчо? Что-то я не очень представляю его в ковбойском наряде…
— Да брось ты, Джеми. Все магнаты покупают ранчо сразу после реактивного самолета. Чтобы было куда летать.
— Так он ждет, что мы полетим в Америку за впечатлениями?
— Очередное воссоединение крестных детей. С последнего прошло уже пятнадцать лет. С его стороны очень любезно снова приглашать нас в гости.
— Вряд ли мы с Абби сможем туда приехать.
— Шутишь?
— Мы еще не решили. Путь не близкий, и… я даже не знаю.
Чарли был поражен.
— Насколько мне известно, это просто потрясающее место. Там есть частный аэродром, лошади, теннисные корты, около десяти тысяч голов скота.
— Мы еще подумаем об этом, — ответил Джеми. — Абби сомневается.
— Маркус будет в гневе, если вы не поедете. Это как повестка с тремя подчеркиваниями[19], все крестные дети обязаны присутствовать. Ради бога, приезжайте. Иначе там окажусь только я один и этот Че Гевара Стюарт, а еще Мэри и Сэффрон.
Джеми обещал подумать как следует. Но упоминание о Сэффрон сразу же помогло принять решение. Ему хотелось увидеться с ней.
— Ты получила приглашение? — сказал Стюарт. — Мое пришло этим утром.
Мэри рассмеялась в телефон:
— Я не успела просмотреть все, что там было. Никогда еще не видела таких зануд, это так похоже на Маркуса: расписания авиарейсов, формы для получения виз.
— В этот раз он угрохал кучу денег. Я прочитал письмо, когда утром ехал в метро. Всю дорогу только первым классом! Потом нас пересадят в его частный самолет, и мы отправимся на ранчо.
— Вы отправитесь. Я никуда не еду.
Мэри была непреклонна. Ни за что она больше не будет гостьей Маркуса. Избегая любого общения со своим крестным в течение уже пяти лет, она не имела ни малейшего желания начинать все сначала и делать вид, что ничего не случилось.
— Но почему?
— Во-первых, я не могу оставить Клару на целую неделю. Да и вообще не хочу ехать к нему. Мне никогда не нравилось у него в гостях. Сейчас я не боюсь признаться, что всегда чувствовала себя ущербной. Со мной никто никогда не разговаривал, кроме тебя. Каждый раз, когда Маркус обращал на меня внимание, я каменела.
— Но это было так давно. Я и сам всегда побаивался его.
Если ты его боялась, то попробуй представить, что чувствовал я — простой паренек из Бирмингема. Чарли постоянно надо мной издевался. Теперь все будет по-другому, мы все повзрослели. Может быть, за исключением Чарли.
— Может, ты и прав, но я все рано не поеду. Раньше я была обязана ездить туда из-за моих родителей, но теперь и этот повод отпал. Расскажешь потом, что там было. Если нам повезет, какой-нибудь мустанг сбросит с себя Чарли, и он приземлится на кактус.
— Господи, Мэри, ты действительно уже все решила, но есть ли у тебя какая-нибудь конкретная причина, по которой ты не хочешь ехать?
Мэри могла назвать еще десяток других причин. Но ее беспокоило ощущение, что, оставшись, она тем самым как бы предавала Стюарта.
— Знаешь что, Мэри? — сказал он. — Думаю, тебе все-таки стоит туда поехать. Тебе нужен отпуск, ты не отдыхала с самого рождения Клары. Ты усердно трудилась и заслуживаешь хороших каникул.
— Стюарт, я правда не могу. Мне не с кем оставить Клару, и я не могу бросить работу.
— Клара может остаться у твоих родителей. На ее крестинах они сказали мне, что очень хотят пожить немного вместе с ней, а ты никогда им не разрешала. Они будут довольны. А что до твоего бизнеса, то это еще проще. Ты заблуждаешься самым типичным для людей с манией величия образом. У Маккинзи нам рассказывают о таких руководителях, как ты. Ты начала свое небольшое дельце и теперь не можешь остановиться ни на минуту. Ты не желаешь ни на кого переложить свои обязанности. Это снижает мотивацию персонала. У тебя два замечательных заместителя — Джилли и Луиза, — предоставь им поле деятельности.
Казалось, эти аргументы не произвели на Мэри должного впечатления.
— Я все еще не знаю, Стюарт…
— Тогда позволь мне принять решение за тебя.
Как неисполнительный директор «Меррет и партнеры» я приказываю тебе взять отпуск и отправиться на отдых. Как крестный отец Клары я поддерживаю приказ неисполнительного директора. У тебя просто нет выбора. Я серьезно, Мэри, когда мы последний раз ходили в ресторан, ты выглядела ужасно измотанной. Я беспокоюсь о тебе. Неделька в пустыне пойдет тебе на пользу. В конце концов, там будет не так уж и плохо: туда поеду я и другие твои друзья — Джеми и Абби, например. И та блондинка, как там ее зовут? Сэффрон — она тоже ничего. Будет весело!
— Я просто хочу, чтобы Маркус перестал вмешиваться в наши жизни, — и все. Я считала, что обязанности крестных родителей прекращаются после конфирмации.
— Тогда думай о нем как о своем клиенте. Страховая компания «ФПБ», которой ты поставляешь персонал, принадлежит крестному. Он обеспечивает до пятнадцати процентов оборота твоей фирмы. Однажды ты можешь даже продать Маркусу свое дело. Как содиректора мы просто обязаны отправиться в Вайоминг.
Восьмиместный винтовой «Кинг-Эйр» описал широкий круг, чтобы все сидевшие в кабине смогли полюбоваться окрестностями.
Чарли наклонился ко второму пилоту и попытался перекричать шум моторов:
— Где границы этого ранчо?
— Видите тот голубой хребет на севере? Это начало. А если обернуться и посмотреть назад, то за пастбищем будет высохшее русло реки — это южная граница.
Чтобы объехать этот участок по периметру на лошади, потребуется не меньше трех дней.
Самолет накренился, и Мэри увидела дом, окруженный зелеными лужайками и белым забором. Вдоль берега реки были разбросаны еще несколько домиков поменьше. На краю высохшего займища стояли деревянные сараи, перед которыми возвышался ангар и протянулась взлетно-посадочная полоса. Рядом с ангаром стояли несколько повозок и джипов — встречающая делегация — и несколько ковбоев с лошадьми.
Маркус приветствовал их в ковбойской шляпе и кожаных крагах:
— Добро пожаловать на ранчо «МБ»! Как замечательно, что вы смогли приехать. — Сейчас я познакомлю вас со своими помощниками, — он подозвал ковбоев. — Это Джин, Трой, Клеренс, Сэнди, Ред, Джонни Две Луны и Зак. Кто хочет прокатиться до дома верхом, а кто поедет на одном из этих пикапов? Сэффрон, мне кажется, ты отлично будешь смотреться в роли наездницы. Как насчет тебя, Чарли? Ведь ты вырос в родительском имении.
— Оно не было таким большим, как это, Маркус, — льстиво ответил Чарли, влезая на чалую кобылу. Он не очень хорошо чувствовал себя после шести двойных виски, которые выпил во время ночного перелета, и предпочел бы спокойно добраться до дома на машине, но, будучи старшим крестным сыном, чувствовал себя обязанным достойно ответить на этот вызов. Кроме того, ему хотелось получше рассмотреть Сэффрон, которая вновь приятно удивила его своей красотой и, по его мнению, заслуживала еще одной попытки.
Остальные крестные дети умчались на машинах, оставив позади себя столб пыли. А Маркус, Трой, Сэнди, Зак, Сэффрон и Чарли не спеша отправились по испепеленной солнцем равнине.
Они пересекли старое русло реки, взобрались на противоположный берег и выехали в прерию. Маркус пришпорил свою лошадь, остальные старались не отставать от него. Сэффрон, которую когда-то учил держаться в седле один из любовников ее матери Бонго Фортеско, прекрасно умела ездить верхом и теперь шла вровень с Маркусом. Чарли обратил внимание, как Зак с Троем обменялись недвусмысленными взглядами, когда Сэффрон с развевающимися по ветру волосами поскакала вперед. Чарли эта поездка давалась нелегко. Еще в детстве он немного побаивался лошадей. Без головного убора он чувствовал себя крайне уязвимым. Земля под ногами его лошади уносилась назад с чудовищной скоростью. Взяв поводья в одну руку, другой он изо всех сил вцепился в седло и не смел поднять глаза.
Потребовалось двадцать пять минут, чтобы добраться от взлетной полосы до дома. Запыхавшиеся лошади вбежали в загон. Ранчо было просто громадным. Поместье Арднейсаг поместилось бы на его территории семьдесят раз, а то и все девяносто. Даже пятьдесят тысяч акров земель его родственников Абротов казались по сравнению с ранчо Маркуса жалким пустяком.
Отправившиеся на машинах гости уже сидели на крыльце и пили кто кофе, кто холодное пиво. Сам дом походил на простой деревянный сруб с перилами и колоннами из толстых бревен на крыльце.
— Вы сами это все построили, Маркус? — спросил Джеми. — Здесь действительно здорово.
— Главное здание было возведено в тридцатые годы промышленником с Восточного Побережья. Он отдыхал здесь летом. Но я здесь все перестроил.
Он провел краткую экскурсию по единственной огромной комнате с камином. Лестница из бревен вела наверх, где был мезонин с длинными перилами, увешанными коврами индейцев навахо. На первом этаже стояли четыре больших дивана, обтянутые кожей буйволов. На полках была расставлена коллекция индейских кувшинов, наконечников для стрел и горшков. На деревянной подставке висел головной убор индейцев племени сиу.
Сняв украшение с подставки, Джеми надел его на голову:
— Моя — большой вождь Трахающий Член. Моя видеть хорошие сигналы из соседняя ферма…
— Чтоб тебя. Джеми, немедленно положи на место, — резко бросил Маркус. — Это стоит девяносто тысяч долларов.
Он показал гостям свою кухню — «походную столовую» — с простым деревянным столом, тяжелыми стульями и сверкающими плитами и раковинами, после чего все отправились к домикам для гостей, которых было шесть. Снаружи каждый походил на деревенскую избу с каменной трубой, а внутри — на номер отеля «Ритц Карлтон». Позади домиков располагалась котельная, а перед ней — небольшой парк из высоких кактусов.
Пока Маркус водил их из одного домика в другой, демонстрируя чудеса своей жизни в прерии, Стюарт почувствовал, как он сам и остальные крестные дети переносятся на пятнадцать лет назад. Ему не верилось, что им всем уже по тридцать. В отношении Маркуса к ним было что-то такое, что снова заставляло их почувствовать себя беззащитными и вечно спорящими подростками.
— А теперь у меня для вас есть забавный сюрприз, — сказал Маркус. — У каждого будет свое собственное транспортное средство для передвижения по ранчо.
Стюарту вспомнилось происшествие на море, когда его тащили по волнам со скоростью моторной лодки, и он гадал, какое же унижение Маркус придумал для них на сей раз. Но через несколько секунд показались ковбои — они с ревом пронеслись мимо на блестящих красных квадроциклах.
— Вот это должно вам понравиться, — сказал Маркус. — Они принадлежат вам на время пребывания здесь. Используйте их, чтобы ездить на завтрак, обед, куда захотите… На ровной поверхности они разгоняются до восьмидесяти миль в час.
Ковбои слезли с мотоциклов. Молодые люди уселись на транспортные средства. Чтобы дать всем возможность немного освоиться с техникой, Маркус продолжил экскурсию по надворным постройкам. В его хозяйстве были амбары, до отказа заполненные люцерной и заставленные тракторами, конюшни с арабскими скакунами, домик смотрителя и новая казарма для помощников. После этого всем была предоставлена возможность немного покататься вокруг ранчо и осмотреть бассейн и три крытых теннисных корта.
Джеми постоянно следил за Сэффрон. Он подозревал, что их бурный роман с Маркусом продолжался, но ни один из них до сих пор не подавал виду. Приветствуя ее на взлетной полосе, Маркус никак не проявил особого отношения. На людях они оставались совершенно безразличны друг другу. Даже в этот момент Сэффрон ехала четвертой или пятой в общем ряду; в ковбойской шляпе, позаимствованной у кого-то из помощников Маркуса, она выглядела особенно привлекательно. Она казалась гораздо более уверенной в себе, чем когда они виделись в последний раз.
Всего за три часа их пребывания в Вайоминге ее лицо успело немного загореть, это напомнило Джеми о том, какой красивой была она в Раджастхане.
Стюарт тоже наблюдал за Сэффрон. он пытался определить, была ли связь между ней и Маркусом. Во время свадьбы Джеми и Абигейль Люсинда Темпл сказала, что они могли быть любовниками, — и ничего более определенного. Стюарт собирался испытать свою удачу.
Тем временем Чарли притормозил и поехал вровень с Сэффрон.
— Сто лет тебя не видел, — начал он. — Даже не помню, где мы последний раз встречались?
— Зато я не забыла — на танцах у Маркуса.
Чарли густо покраснел:
— Черт побери, как давно это было. Так чем ты занимаешься теперь? Модельным бизнесом?
— Чарли, я не верю своим ушам: ты снова начинаешь все тот же старый разговор? Стыдись! — Говоря это, она совершенно беззлобно улыбалась.
— Да ты права, — ответил он. — У работы в Сити есть только один недостаток — там редко встретишь женщину убийственной красоты. Конечно, взамен там получаешь просто неприличные суммы, но все равно постоянно не хватает женского общества.
— Я не знала, что ты теперь работаешь в Сити. И кто же ты? Торговец?
Чарли был неприятно удивлен тем, что Сэффрон ничего не знала о его успехах.
— Вообще-то я торгую ценными бумагами.
— Не повезло тебе. Это действительно так скучно, как кажется?
Чарли нажал на газ, чтобы скрыть раздражение.
— Я партнер в «Крукшанк и Уиллис» — брокерской конторе, которая вывела на рынок «Группу Брэнда», Многие считают нашу фирму лучшей в городе. И между прочим, я самый молодой партнер в этой компании.
Он не рассказал ей о том, как угрожал уйти, забрав с собой все дела Маркуса, — только это заставило других партнеров уступить. Как бы то ни было, пробравшись практически на самый верх столь серьезной фирмы, Чарли впервые стал зарабатывать по-настоящему серьезные деньги. В прошлом году он получил больше четверти миллиона фунтов. Если все пойдет, как запланировано, в текущем году он ожидал удвоить эту сумму. Он купил небольшой «мерседес» с кожаными сиденьями и магнитолой. Гараж, в который Чарли ставил машину, боясь, что ее изуродуют или разграбят, стоил больше его первоначальной зарплаты. Решив, что прежнее место жительства на Эннисмор-мьюз более не соответствовало его положению, он выгодно продал квартиру и купил новую, побольше, на Эгертон-плейс.
В редкие моменты одиночества, когда Чарли приходил после работы в пустую квартиру, он понимал, что ему нужна жена. Ему было почти тридцать два года, и единственным своим недостатком он считал отсутствие семьи. Чарли немного удивляло, что, несмотря на его происхождение и прочие заслуги, девушки не выстраиваются к нему длинной очередью, но он не решался признаться даже себе что, когда дело доходило до секса, он чувствовал себя крайне неуверенно.
Близость к Сэффрон вновь пробудила в нем былую страсть, но на сей раз он подумывал о более серьезных отношениях.
Обеденные столы разместились в тени благоухавших тамарисковых деревьев. Зак и Джонни Две Луны переворачивали куски говядины, жарившиеся на гриле, и неторопливо помешивали варившуюся похлебку из бобов.
Мэри почувствовала неловкость сразу же, как увидела Маркуса на аэродроме, и теперь жалела, что приняла приглашение.
Барбекю пахло дымом и свежим зажаренным мясом. Глядя на расстилавшийся пред ней великолепный горный пейзаж, Мэри думала о том, что хотя бы сможет спокойно выспаться семь следующих ночей и не должна будет прислушиваться к звукам, издаваемым Кларой. Она постарается держаться подальше от Маркуса.
К обеду вышли Джеми и Абигейль, за ними появились Чарли, Стюарт и Сэффрон — все еще в шляпе Зака.
— Вы обратили внимание на мыло в ваших ванных? — спросила Абигейль. — На каждом куске выдавлены буквы МБ.
— Это наша метка для скота, — объяснил Зак. — С мылом сделали то же самое, что мы делаем с быками.
— Это ужасно, — сказала Мэри. — Неужели вы и в самом деле метите коров? И им не больно?
— Больно, еще как, — усмехнулся Зак. — Они воют и ревут. Вся шкура у них покрывается волдырями. Прижимаешь разогретую метку к заднице и считаешь — раз, два, три, четыре, пять. Если захотите, дамочки, я могу вам показать, как это делается.
— Нет, благодарю вас, — ответила Мэри, а Сэффрон, которая помогала ковбоям с барбекю, повернулась и сказала:
— А мне хотелось бы взглянуть на это.
— Нет проблем, мадам, — кивнул Зак. — Мы все организуем.
Чарли наклонился к уху Джеми:
— Я и сам не прочь пометить Сэффрон. Такой горячей кочергой ей по голой попке…
— Держи свою кочергу в штанах, Чарли. Сэффрон — девочка Маркуса, неужели ты не в курсе?
В этот момент появился Маркус с «Кровавой Мэри» в одной руки и бойкой блондинкой в другой. На вид ей было двадцать три года, у нее был вид заводилы, и, со своими белоснежными зубами и длинными ногами, как у «Ангелов Чарли», она выглядела стопроцентной американкой.
— Ух ты, — удивился Чарли. — Что это за прелесть? Младшая сестра Кристи Бринкли?
— Кем бы она ни была, когда она так шевелит своей нижней челюстью, кажется, будто она жует жвачку.
— Думаю, вы не знакомы с еще одной моей гостьей, Кристиной, — представил ее Маркус. — Кристина из Лас-Вегаса.
— Я так и знал, — прошептал Чарли. — Крестный выиграл ее в «однорукого бандита». Она упала прямо к нему на колени.
— Или он упал к ней, — развил мысль Джеми. — От нее легко потерять голову.
— Ш-ш-ш-ш, — перебил его Чарли, заметив, что Маркус и Кристина направляются к ним. Он приветливо протянул руку для рукопожатия: — Как поживаешь, Кристина? Рад познакомиться с тобой. Меня зовут Чарли Криф. Я крестный сын Маркуса. И мы вместе занимаемся бизнесом в Лондоне.
— А я Джеми, — тут же перебил его Джеми.
— Рада познакомиться с вами, ребята, — улыбнулась Кристина. — Маркус мне столько о вас рассказывал, что теперь я знаю почти все.
А кто из вас уже успел жениться?
— Он, — поспешил ответить Чарли. — Жена Джеми — Абигейль — вон там. в костюме подружки ковбоя.
— Тогда пойду познакомлюсь с ней. Не терпится узнать твои маленькие секреты.
— Ты хотя бы понимаешь, что нам всем угрожает? — просил Чарли.
Они с Джеми неспешно скакали следом за всеми во время полуденной прогулки верхом. Впереди ехали Маркус с Кристиной, чуть позади них следовали Джонни Две Луны и Джим.
— Что угрожает? — не понял Джеми.
— Кристина.
— Думаю, ее появление — хорошая новость для нас всех. Мне нравятся грубоватые блондинки. Молодец Маркус.
— Ты что, и впрямь ничего не понимаешь? Как думаешь, сколько Кристине лет?
— Двадцать два — двадцать три… Она же совершеннолетняя.
— Ей двадцать три года, я спросил ее об этом. И знаешь, что из этого следует?
— Понятия не имею.
— Господи, Джеми, ты и впрямь полный осел. Ей двадцать три года. Чем занимаются все женщины в двадцать три года? Рожают детей! Или, во всяком случае, с легкостью могут заниматься этим. Вот в чем все дело.
— И что?
— Прикажешь объяснить тебе все по слогам? Кристина из Лас-Вегаса, ей двадцать три года. Она подружка миллиардера Маркуса Брэнда, который по совместительству наш с тобой крестный отец.
Собственных детей у нее нет. Если Маркус вдруг умрет — чего, упаси его Господи, надеюсь, не случится, — то при теперешнем раскладе ему некому будет оставить все свои деньги. Нет наследника, который получил бы от него «Группу Брэнда» и недвижимость. Еще не потерял ход моих рассуждений? Пока для нас все складывается крайне благоприятно. Кому он оставит все свои сокровища? Кошкам? Мне кажется, это очевидно: он считает нас своей суррогатной семьей — иначе зачем ему постоянно приглашать нас к себе в гости? Он как будто хочет показать, что когда-нибудь это все перейдет к нам.
— Не верю своим ушам, Чарли. Помню, ты рассуждал о чем-то подобном, когда мы были в «Лифорд-Кей». Но с тех пор ты серьезно доработал свою теорию.
— Маркус тоже не сидел на месте. Ты читаешь газеты? Следишь за рынками? Сегодня он один из богатейших людей Европы. Ты ведь раньше работал на него — ты должен знать. Мы сидим на золотой бочке. Если он оставит после себя два миллиарда фунтов, а к тому моменту его состояние может вырасти еще больше, то за вычетом налогов каждому из нас достается по двести пятьдесят миллионов. И это только на банковских счетах и в акциях. А еще есть недвижимость, все это… — театральным жестом он показал вокруг себя. — Мы все станем мультимиллионерами.
— И тебе кажется, Кристина может все испортить?
— Если она забеременеет и родит Маркусу ребенка, то нам ничего не достанется, все отойдет ему одному. Нам повезет, если мы получим какую-нибудь картину на память о Маркусе.
Какое-то время они ехали молча, вслушиваясь в мерный топот копыт по сухой земле. Чарли видел, как вдалеке Маркус и Кристина ехали рядом, и размышлял: «Неужели я один здесь думаю об этом?» Джеми и Абигейль должны были бы унаследовать вдвое больше него, но их, казалось, ничего не волновало. Его поразила несправедливость жизни: из-за того, что Джеми женился на Абигейль, им двоим достанется полмиллиарда фунтов. Но, возможно, еще не все потеряно.
Джеми первым прервал молчание:
— Чарли, скажи мне, тебе хотя бы нравится Маркус?
— Что за странный вопрос. Разумеется да. Я отношусь с глубочайшим уважением ко всем его достижениям. Он построил всемирную империю…
— Да, но он нравится тебе лично?
— Конечно. Он крутоват и иногда бывает полным ублюдком, но в то же время невероятно очарователен. Корда Маркус в хорошем расположении духа и в форме, он просто великолепен.
— Но ведь раньше он тебе не нравился, верно? На Багамах, когда мы отправились на тот остров, ты сказал, что не одобряешь его, так как его деньги получены от торговли печеньем и машинами. И ты еще говорил, что никто не знает, откуда он родом.
— Я не мог сказать ничего подобного, черт тебя побери! — Чарли казался напуганным. — Никогда не смей повторять это кому-либо другому. Это будет клеветой, и мне придется принять соответствующие юридические меры.
— Ради всего святого, Чарли, уймись. Не стоит так надувать щеки.
— Прости, ты меня неправильно понял. Маркус — один из наших главнейших клиентов. Если ты начнешь распускать сомнительные слухи про меня, то последствия этого могут быть очень серьезными.
— Успокойся, я всего лишь сказал, что раньше ты не одобрял его образ жизни. Теперь ты передумал. Что в этом такого?
— Иди к черту, Джеми! Ты ничего не понимаешь.
— Возможно. Но я хотя бы не плачу о том, что Кристина может залететь от Маркуса.
— А надо бы. Уже сейчас она, возможно, беременна. Когда она отправится плавать, попробуй разглядеть ее живот.
Сэффрон и Зак прекрасно поладили. Двадцатичетырехлетний сын фермера, который никогда в жизни не бывал дальше Джексон-Хола, больше всего на свете любил общество красивых женщин и знал, как произвести впечатление на горожанок. Ссутулившись в своем седле, обтянутом змеиной кожей, он с удовольствием вешал Сэффрон на уши лапшу о своей жизни на диком ранчо.
— Как-то сюда приехали люди, — рассказывал он, — и змея испугала лошадь одной дамочки. Она оказалась на земле и принялась орать, как будто ее кто-то резал или насиловал. Тогда я достаю свой кольт и всаживаю твари пулю прямо между глаз.
— И много здесь гремучих змей? — взволнованно спросила Сэффрон.
— Не стоит вам одной ходить по горам. Без пистолета, во всяком случае.
— А другие дикие животные?
— Тут водятся койоты. Когда ты едешь по холмам, они иногда приходят посмотреть, что ты задумал. Мы всегда убиваем их, потому что они очень хитрые.
Часто во владения забредают антилопы, лоси и медведи. И бобры тут тоже есть. Эти вообще не делают ничего хорошего, мелкие подонки.
Сэффрон заметила, что Маркус обернулся, чтобы проверить, где она. Кажется, он не обрадовался, увидев ее в обществе Зака. Что ж. се это никак не волновало. Все. что было между ними, осталось в прошлом с того самого дня три месяца назад, когда на сцене появилась Кристина. Сэффрон немного сожалела об этом, но былого не вернуть. Она собиралась прекрасно провести время на ранчо.
Они выехали на пастбище, где, насколько хватало глаз, по прерии носились огромные черные буйволы. Каждое животное было окружено облачком мошки, которая вскоре обратила внимание и на людей.
— Ой! Черт бы побрал этих тварей, — выругалась Сэффрон, — они. лезут мне в волосы.
— Надо было смазать руки керосином — тогда жучки отстанут. Они проворные, того и гляди укусят.
— А это и есть те самые коровы, которых вы метите?
— Большинство из них — кастрированные бычки.
— Вы их кастрируете?
— А то! Яйца на землю — и делу конец.
Сэффрон подумала, что он ее разыгрывает, но потом решила, что ей все равно, даже если это и так. В Заке было что-то настоящее, что-то свежее. Он был гораздо интереснее большинства мужчин, которых она встречала.
— Шутишь?
— Они уж очень бойкие, пока не отрежешь им яйца. Устрицы Скалистых Гор — вот как их тут называют.
— Интересно, как вам удается поймать быков, если они знают, что вы собираетесь кастрировать их? — Сказав это, Сэффрон подумала, что Маркусу тоже не повредила бы такая процедура.
Он тоже стал очень бойким.
— Веревкой. Ловишь сукина сына за рога, шею или задние копыта, валишь на землю и вытягиваешь в длину. После этого берешь резиновую ленту и обматываешь ею яйца. Кровь не поступает. Через три недели они отваливаются.
Теперь Сэффрон была уверена, что Маркусу обязательно нужно устроить нечто в том же роде. Он ехал рядом с Кристиной и похлопывал ее по джинсовой попке.
— Некоторые не утруждают себя всякими резиновым лентами, — продолжал Зак. — Они просто берут нож и отрезают. Кое-кто делает то же самое собственным зубами, выплевывает яйца на землю и жарит.
— Они едят их?
— Ясно дело, мадемуазель. Яйца бычка во фритюре, бобы, чуточку сладкого бурбона…
Стюарт наблюдал за Сэффрон и ковбоем и думал, как много бы отдал, чтобы сейчас оказаться на его месте. Он все еще не пал духом и надеялся. Присутствие Кристины в качестве любовницы Маркуса означало, что роман с Сэффрон, если он когда-либо и существовал, был окончен. Ему просто нужно провести с ней чуточку времени наедине.
Стюарт любил ее с семьдесят третьего года, то есть уже пятнадцать лет. Никто не быт так же близок к его идеалу женской красоты, как она. Раньше, когда он смотрел на Сэффрон, у него дрожали колени, но теперь у него появилось больше уверенности в собственных силах. Три года у Маккинзи и учеба в Штатах придали ему веры в себя. Он несколько раз напоминал себе, что работал вместе с тремя девушками, все они были в возрасте Сэффрон, и он прекрасно с ними ладил — так в чем же проблема?
Следующим же вечером ему выпал прекрасный шанс: они с Сэффрон направлялись после ужина в свои домики, и Стюарт предложил прокатиться на квадроциклах наперегонки по прерии.
— Ладно, — обрадовалась Сэффрон, — я тебя обгоню. Видишь вон ту лоханку, заполненную водой?
Они с ревом неслись по загону, приближаясь к восьмидесяти милям в час и стараясь не напороться на булыжник. Когда до корыта оставалось совсем недалеко, Стюарт позволил Сэффрон вырваться вперед.
— Это нечестно, — сказала она, — ты поддался.
— Не совсем так. Но мы можем считать это ничьей. если тебе так больше нравится.
Стюарт слез с квадроцикла и осмотрел корыто:
— Никогда не стал бы пить отсюда, тут полно жучков. Может быть, кран работает.
Он набрал кружку воды из-под крана.
— Ничего не говори, — сказала Сэффрон, — здесь так тихо и пусто. — Они сидели молча, слушая музыку ветра, разгуливавшего по прерии.
— Я бы могла здесь жить, — сказала она. — Если бы Маркус разрешил навсегда остаться в моем домике, я бы согласилась.
— И тебе не было бы одиноко? Маркус сказал, что проводит здесь три недели в году.
Она пожала плечами:
— Тут есть эти ковбои, и у меня не было бы прежних искушений. Ближайшее место, где можно купить дурь, — Джексон-Хол — в ста милях.
— Разве ты не бросила наркотики?
— Возможно, я никогда не забуду о них. Невозможно отказаться от них навсегда. Но я ничего не употребляю уже больше года.
Ладно, давай не будем больше говорить обо мне, это слишком грустно. Чего у тебя новенького? В последний раз, когда мы встречались, ты спас меня от Чарли. Я так и не поблагодарила тебя…
— Не стоит.
— Но мне всегда хотелось сказать тебе спасибо. Ты стал моим рыцарем в сияющих доспехах.
— Пустяки. Любому парню было бы приятно спасти тебя.
— Не совсем так. Обычно они только делают вид, что хотят спасти меня, а потом запирают в собственные замки.
— Кто так поступал с тобой?
— Например, Маркус.
Она рассказала Стюарту, как дважды была в заточении в лечебнице для наркоманов и каждый раз чувствовала, что никогда не выйдет оттуда.
— Ноя слышал, что он был твоим… э-э-э, приятелем или что-то в этом роде. Это, конечно, не мое дело, но так говорят.
Сэффрон посмотрела вдаль, на голубые горные вершины, потом повернулась к Стюарту и сказала:
— Думаю, можно сказать и так. Скорее, любовник. Приятель — это тот, кто приятен, а он никогда не был мне по-настоящему близок.
— Но теперь у вас все кончено?
— Слава богу, да. Все кончилось ужасно, но ты, думаю, уже знаешь.
— Я ничего не знаю.
Он хотел добавить: «Я знаю только, что я без ума от тебя, меня не интересует твое прошлое». Но вместо этого, он молча сидел на земле и смотрел ей в рот.
Она посмотрела на Стюарта, словно оценивая его:
— Я еще никому не рассказывала об этом. Могу я доверять тебе?
— Все, что ты мне расскажешь, останется между нами. Даю слово.
— Ладно. Маркус заставил меня сделать аборт. Это произошло прошлой осенью. Я была на четвертом месяце, и ребенок был от него. Он отправил меня в клинику в Лозанне.
— Господи, мне так жаль, — повинуясь движению души, Стюарт обнял Сэффрон за плечи. Он впервые осмелился прикоснуться к ней.
— Я даже не понимала, что беременна. Месячные у меня пропали из-за препаратов, которые я принимала. Как только я рассказала Маркусу, он сразу же отправил меня в то ужасное место. Он был в бешенстве. Заявил, что я безответственная, что предохраняться от беременности — это дело женщины и что он не хочет моего сраного ребенка — именно так и сказал. Он даже не полетел со мной в Швейцарию — просто приказал своему пилоту отвезти меня.
Сэффрон залилась слезами, уткнувшись лицом в рубашку Стюарта.
— Мне действительно очень жаль, Сэффрон. Ты замечательная… Я не могу понять, как Маркус мог оказаться такой сволочью?
— Он всегда был сволочью.
Стюарт подумал: «Мне бы так хотелось заботиться о тебе. Я бы стал твоим рыцарем».
— Поехали назад на ранчо, — слабо улыбнулась Сэффрон. — Зак обещал показать мне, как они ловят бычка веревкой.
Каждый раз обед проходил на новом живописном месте. Столы и стулья доставляли в Элк-Бридж, где каньоны и пещеры были изрисованы доисторическими индейскими рисунками, или на берег реки в прериях.
Гости добирались на место верхом или на квадроциклах, а провизия и навес, который Маркус обязательно натягивал для тени между хлопковыми деревьями, доставлялись в фургоне. Mapкус и Кристина прибывали последними в «лэндкрузере», насквозь пропахшем сексом. Ближе к вечеру все возвращались на ранчо и валялись у бассейна или дремали в домиках. Когда жара спадала, на Маркуса, Чарли и Стюарта нападала жажда соперничества, и они играли в теннис.
— Вас приятно обрадует, — объявил за предпоследним ужином Маркус, — что мы не забыли о нашей традиции прощального пиршества. В этот раз все было не так-то просто устроить, гораздо сложнее, чем в «Лифорд-Кей», особенно без Барбары, которая всегда занималась организацией торжеств. Но я решил попробовать. Завтра — главный праздник. Мы будем танцевать кадриль, она здесь очень популярна.
Праздник был организован отлично. Каменная жаровня с огромной решеткой для барбекю пылала, как геенна огненная. Над огнем вращалось нечто, размером и формой напоминавшее целую корову, выпотрошенную и освежеванную. На другой решетке Клеренс и Ред жарили грудинку и ребрышки. Небольшой оркестр, доставленный самолетом Маркуса из Джексон-Хола, играл под сенью хлопковых деревьев, обвешанных десятками фонариков. Неподалеку была устроена деревянная танцевальная площадка. Зак, Джим и Джонни Две Луны расположились у бара и разливали текилу, бурбон и ледяное пиво.
Крестные дети стояли с бокалами в руках и пристально наблюдали за приготовлением барбекю. Зак, не замечая леденящих взглядов Маркуса, учил Сэффрон жевать табак.
Все взяли еды и расселись за длинный с. тол прямо под открытым звездным небом.
— Хочу сказать, что мне было очень приятно повидаться со всеми вами, — сказал Маркус. — Большое спасибо, что приехали. Я знаю, как мало у вас сейчас свободного времени.
Послышался шепот: «Нет, вам спасибо, Маркус» и «Мы тоже прекрасно провели время».
Самопровозглашенный главный крестный сын Чарли задумался. Он чувствовал, что сейчас подходящий момент, чтобы встать и сказать что-нибудь, но он не забыл колкое замечание Маркуса в «Лифорд-Кей», когда Брэнд обвинил Чарли в том, что тот чересчур старается с благодарностями. Но если Чарли будет сидеть вот так, то кто-нибудь другой, например Стюарт, может перехватить инициативу и занять его место.
В конце концов, он решил, не вставая, поблагодарить Маркуса за чудесное время, которое они провели у него в гостях, за его невероятную щедрость и похвалить его ранчо и весь Дикий Запад:
— Если позволите, Маркус, я добавлю от себя лично. Я бы хотел воздать вам должное как деловому человеку. Дело в том, что я единственный из ваших крестных детей, кому выпало счастье регулярно наблюдать вас за работой. И как ваш деловой партнер и как старший из ваших крестных сыновей, я восхищаюсь вашим чувством собственного достоинства, цельностью личности и людьми, которых вы собрали вокруг себя не только в Великобритании, но и по всему миру
— Ради бога, Чарли, засунь себе что-нибудь! Ты, помпезная задница! — Маркус кинул в Крифа через стол салфетку, но в его голосе не было обиды. — Это выглядит так, как будто ты посидел в гостях и засобирался уходить, неожиданно вспомнив, что должен еще дать кое-кому под зад.
Мэри вспомнила о своем отце и уставилась в тарелку.
Недовольный тем, что его перебили, Чарли попытался вернуться к прежней теме:
— В Сити поговаривают, что вы, Маркус, скоро должны встретиться с королевой. Маргарет включила вас в список награжденных по случаю Нового года.
— Если это и так, то она попусту теряет время. Я уже дважды объяснял ей, что не хочу становиться рыцарем. Мне это неинтересно.
— Вы это серьезно? — Чарли был искренне потрясен.
— Это все чепуха. Есть два способа получить рыцарский титул. Пахать на государство, не раскачивать лодку и тридцать лет быть паинькой, не делая ничего, или же просто выписать солидный чек в пользу какой-нибудь политической партии.
— Я думал, вы даете деньги тори, — сказал Чарли.
— Даю, и очень много. И лейбористам тоже даю. И если бы либералы не были шайкой ослов, то и им бы тоже давал.
— А какой в этом смысл? — спросил Джеми. — Ведь они все противостоят друг другу.
— Я поддерживаю обе стороны. Нужно быть сумасшедшим, чтобы послушать иначе. История учит нас: ничто не стоит на месте. Где бы вы ни занимались делом, правило номер один — снабжайте деньгами правительство, правило номер два — платите оппозиции.
— Но неужели вы и вправду думаете, — сказал Чарли, — что лейбористы могут снова прийти к власти в Великобритании? Киннок — полный придурок. Правительство Тэтчер изменило страну навсегда, теперь менталитет общества уже не тот, что раньше.
Теперь все чем-нибудь владеют. Никто нс проголосует за возвращение профсоюзов. Все, что люди помнят о социализме, — это голод и незахороненные тела.
— Я бы не был так уверен. У демократии очень короткая память. История говорит против тебя, Чарли.
— Если бы я не был уверен, что просто отниму у вас деньги, то предложил бы пари. В нынешнем веке, да и в следующем, правительству лейбористов не бывать.
— Стюарт? А как считаешь ты? Что говорят наши пророки в Маккинзи?
— Разумеется, консерваторы останутся на третий срок, но что будет после этого, никто не знает.
— Да брось ты, — сказал Чарли, — так думают все консультанты по менеджменту. Это невозможно чисто математически, лейбористы не смогут вернуть себе власть. Все смены избирательных округов на руку тори. Старение населения тоже способствует росту популярности правого крыла. Твоя проблема, Стюарт, в том, что ты просто хочешь, чтобы лейбористы победили. Ну же, признай это. Ты хочешь, чтобы профсоюзы снова заправляли в доме номер десять.
Стюарт, который с недавних времен сомневался, что ему хочется именно этого, просто покачал головой.
— Посмотрим, — сказал Маркус, отодвинувшись от стола. — Тем временем я по-прежнему посылаю пятьдесят тысяч в год на нужды героев из рабочего класса. Они все спустят в унитаз, но главное не в этом. А теперь — танцы. Ред! — позвал он одного из семерых ковбоев. — Мы готовы станцевать кадриль. Музыка! Все на площадку. Кристина, становись-ка сюда.
Да нет же, не сюда, напротив меня. Ты ведь у нас, кажется, американка. Тебе должно быть лучше известно, как это делается. Неужели вас в Лас-Вегасе ничему не учат?
Чарли со значением посмотрел на Джеми. Было похоже, что Маркус уже начал уставать от новой любовницы. Если это действительно так, то у Чарли был повод танцевать от радости.
— Нам кого-то не хватает, — сказал Маркус. — Нас должно быть восемь человек, но я вижу всего семерых. Сэффрон? Где Сэффрон?
— Она была здесь всего несколько минут назад, — сказала Мэри,
— Может, пошла освежиться, — предположила Абигейль.
— Кто-нибудь, пожалуйста, найдите ее и верните сюда. Ред объяснит нам, как танцевать эту штуку, поэтому все должны быть в полном сборе.
Джеми, Чарли и Стюарт все вместе бросились назад к ранчо.
— Сэфф! — кричал Джеми. — Ты где? Танцы уже начались!
Окна огромной комнаты были открыты нараспашку, развевались белые хлопковые занавески.
Чарли, Джеми и Стюарт прибыли как раз вовремя, чтобы увидеть Зака, вскакивающего на ноги и натягивающего джинсы, и Сэффрон, лежащую на диване с задранной юбкой.
В тот момент было сложно определить, кто из троих крестных сыновей Маркуса Брэнда удивлен больше всех.