В руке водителя чудом возникла бумажка в десять долларов, той же рукой он сложил ее в тугой квадратик и попытался сунуть Нери в карман. Нери опять стал на тротуар и поманил к себе водителя пальцем. Водитель вылез из машины.
– Попрошу права и техпаспорт. – Нери рассчитывал, что отправит водителя кружить вокруг квартала, но теперь на это уже не было надежды. Краем глаза он увидел, как по ступенькам «Плазы» спускаются трое тяжеловесных, приземистых мужчин и идут в сторону Пятой авеню. Это Барзини с двумя телохранителями направлялся на встречу с Майклом Корлеоне. Не успел он заметить их, как один из телохранителей отделился и вышел вперед посмотреть, что происходит у машины Барзини.
– В чем дело? – спросил он у водителя.
Водитель сказал отрывисто:
– Да ничего. Штраф схлопотал. Нарвался на новенького.
В эту минуту подошел Барзини со вторым телохранителем.
– Ну, что тут еще, – недовольно проворчал он.
Нери дописал в служебном блокноте номер машины и вернул водителю права и техпаспорт. Он сунул блокнот в боковой карман и обратным движением руки выхватил из кобуры свой «полис-спешл».
Три пули влепил он в бочкообразную грудь Барзини, пока водитель и оба телохранителя очнулись от оцепенения и кинулись прочь, ища укрытия. Нери нырнул в толпу и юркнул за угол, где его ждала машина. Они вылетели на Девятую авеню, свернули налево. Не доезжая до Челси-парка, Нери – который тем временем скинул фуражку и переоделся – пересел в другую машину. Пистолет и полицейская форма остались на сиденье. Он знал, что от них избавятся. Через час Альберт Нери благополучно добрался до особняка в загородном имении и давал отчет Майклу Корлеоне.
На кухне, в доме покойного дона, Тессио коротал время за чашкой кофе, когда вошел Том Хейген.
– Майк готов ехать, – сказал он. – Пора звонить Барзини, скажите, пусть тоже выезжает.
Тессио поднялся и подошел к стене, где висел телефон. Набрал номер нью-йоркской конторы Барзини.
– Мы едем в Бруклин, – сказал он коротко и, повесив трубку, с улыбкой взглянул на Хейгена. – Ну, будем надеяться, Майк нам сегодня принесет удачу.
– Я в этом уверен, – серьезно отозвался Хейген.
Он проводил Тессио из кухни на крыльцо, и они пошли по пятачку к дому Майкла. В дверях их остановил один из телохранителей.
– Хозяин передал, что поедет отдельно. А вы вдвоем езжайте вперед.
Тессио, нахмурясь, оглянулся на Хейгена.
– Слушай, так нельзя – он мне весь порядок нарушает к чертовой матери.
В этот момент возле них выросли еще три телохранителя. Хейген мягко сказал:
– Я тоже не могу с вами ехать, Тессио.
Востролицый caporegime понял все во мгновение ока. Понял и принял. На долю секунды он поддался физической слабости – но лишь на долю секунды – и тотчас вновь подобрался.
– Скажи Майку, что это была деловая мера – он всегда мне нравился.
Хейген кивнул:
– Он это понимает.
Тессио на миг замялся, потом негромко спросил:
– Том, ты не можешь снять меня с крючка? По старой дружбе?
Хейген покачал головой.
– Не могу, – сказал он.
Он смотрел, как телохранители обступают Тессио, уводят его к машине. У него заныло внутри. Тессио был лучший солдат семейства Корлеоне – дон ни на кого так не полагался, за исключением Люки Брази. Жаль, что такой смышленый человек, в такие годы, допустил столь роковой просчет.
Карло Рицци, все еще в ожидании условленной встречи с Майклом, начинал нервничать, наблюдая все эти приезды и отъезды. Определенно происходило нечто важное – а его, похоже, опять оставляли в стороне. В нетерпении он позвонил Майклу. Ответил кто-то из внутренней охраны, пошел звать Майкла к телефону и вернулся с сообщением, чтобы Карло ждал спокойно: Майкл скоро освободится.
Карло снова позвонил любовнице, сказать, что, похоже, сумеет все-таки повезти ее ужинать, а после остаться на всю ночь. Майкл сказал, что уже недолго, – а деловой разговор в любом случае не займет больше двух часов. А там еще сорок минут на дорогу – и он в Уэстбери. Вполне можно все успеть. Карло уверил ее, что так и будет, и наговорил ей ласковых слов, чтобы не очень дулась. А пока решил переодеться, не терять на это дорогого времени потом. Только успел надеть свежую рубашку, как раздался стук в дверь. Сразу подумалось – это Майкл за ним послал после безуспешных попыток дозвониться, когда телефон был занят. Он пошел открывать – и вдруг обессилел от жуткого, отвратительного страха. На пороге стоял Майкл Корлеоне, и лицо его было ликом смерти – той, какая не раз являлась Карло Рицци во сне.
Позади него стояли Хейген и Рокко Лампоне. Очень серьезные, как люди, которые вынуждены, превозмогая внутреннее сопротивление, нести другу дурные вести. Они вошли, и Карло Рицци повел их в гостиную. Нервы сдают, думал он, оправляясь от первого потрясения. Слова Майкла настигли его, как удар, как внезапный физический недуг; его затошнило.
– Тебе придется ответить за Сантино, – сказал Майкл.
Карло не отозвался – сделал вид, что не понимает. Хейген и Лампоне разошлись в стороны и стали у правой и левой стены. Майкл стал к нему лицом.
– Это ты навел на Санни людей Барзини, – тусклым голосом сказал Майкл. – Маленькая комедия, которую ты разыграл с моей сестрой… – и ты поверил Барзини, что этим можно обмануть Корлеоне?
Забыв от непередаваемого страха всякую гордость, забыв о своем достоинстве, Карло Рицци проговорил:
– Клянусь, я не виноват. Жизнью своих детей клянусь – я ни в чем не виновен. Майк, не надо, прошу тебя – не делай этого, Майк.
Майкл спокойно произнес:
– Барзини мертв. Филипп Татталья – тоже. Я хочу сегодня разом свести все счеты моей семьи. Поэтому не говори мне, что ты не виноват. Сознайся – лучше будет.
Хейген и Лампоне, пораженные, глядели на Майкла во все глаза. Да, далеко ему еще до отца. Чего ради добиваться от этого предателя признания собственной вины? Вина – насколько это вообще возможно в подобных случаях – доказана. Ответ – очевиден. Значит, у Майкла до сих пор нет твердой уверенности в своем правомочии, значит, он до сих пор боится совершить несправедливость, мучится долей сомнения, которую способно устранить только признание Карло Рицци.
Карло молчал.
Майкл, почти что задушевно, продолжал:
– Ну, чего ты боишься. Подумай – неужели я захочу сделать родную сестру вдовой? Осиротить родных племянников? В конце концов, я одному из них прихожусь крестным отцом. Нет, тебя ждет другое наказание, тебе больше не видеть от нас работы. Сейчас тебя посадят на самолет – и отправляйся в Вегас к жене и детям, сиди там. Конни я буду высылать содержание. Вот и все. Но перестань мне твердить, что ты не виноват, – не делай из меня дурака, не серди меня. Кто к тебе обратился – Татталья или Барзини?
С мучительной надеждой остаться в живых – со сладостным облегчением, что его не убьют, Карло Рицци пробормотал:
– Барзини.
– Ну-ну, – негромко сказал Майкл. Он поманил Карло правой рукой. – А теперь уезжай. Тебя отвезут в аэропорт.
Карло вышел за дверь первым, другие – тотчас следом. Уже стемнело, но парк был, как обычно, залит светом прожекторов. Подъехала машина – его машина, Карло узнал ее. Он не узнал водителя. Сзади, в дальнем углу, сидел еще кто-то. Лампоне распахнул перед ним дверцу.
Майкл сказал:
– Я позвоню твоей жене, что ты едешь.
Карло сел в машину. Шелковая рубашка на нем насквозь промокла от пота.
Машина тронулась к воротам, набирая скорость. Карло Рицци повернул голову, чтобы посмотреть, кто сидит у него за спиной, и в этот миг Клеменца изящным, ловким движением – так девочка повязывает ленточку своему котенку – накинул ему на шею гарроту. С силой дернул на себя, и гладкая веревка, рассекая кожу, впилась в тело. Карло Рицци рванулся вперед, забился, точно рыба на крючке, но Клеменца удерживал его крепко, затягивая гарроту все туже, покуда тело его жертвы не обмякло. В воздухе вдруг распространилось зловоние. Сфинктер желудка, расслабясь с приближением смерти, не удержал содержимого. Еще несколько мгновений Клеменца для верности продолжал сжимать гарроту, потом отпустил и спрятал обратно в карман. Переводя дух, откинулся на спинку сиденья. Тело Карло Рицци тяжело привалилось к дверце. Только тогда Клеменца открыл окно и проветрил машину.
Семейство Корлеоне могло торжествовать победу. За те же сутки Клеменца и Лампоне, спустив с цепи свои regimes, расправились с каждым из тех, кто вторгся в пределы владений Корлеоне. Нери был отряжен возглавить regime Тессио. «Точки» букмекеров Барзини разнесли дотла, двух заплечных дел мастеров, людей высшего ранга в его организации, застрелили, когда они мирно ковыряли в зубах после обеда в итальянском ресторане на Малбери-стрит. Убили ангела-хранителя спортивного тотализатора – знаменитого посредника между семейством Барзини и властями, когда он после удачного вечера возвращался домой с ипподрома. Бесследно сгинули два самых крупных ростовщика из портовых кварталов – останки их через много месяцев обнаружились на болотах Нью-Джерси.
Единым жестоким ударом Майкл Корлеоне добыл себе славу и вернул семейству главенствующее положение среди преступных синдикатов Нью-Йорка. Показав себя как блистательный тактик, он еще и потому снискал себе уважение, что некоторые из наиболее влиятельных caporegimes у Барзини и Татталья незамедлительно перешли на его сторону.
Да, Майкл Корлеоне вполне мог бы торжествовать победу – когда б не выходка, которую учинила его сестра Конни.
Конни прилетела домой с матерью, оставив детей в Вегасе. Покуда лимузин не въехал в парковую зону, она еще сдерживала свое вдовье горе. Но там, не дав матери времени помешать ей, бросилась бежать по булыжной мостовой на тот край, где стоял особняк Майкла Корлеоне. Майкл с женой были в гостиной. Когда Конни ворвалась туда, Кей шагнула было ей навстречу, чтобы обнять, утешить, как сестру, – но остановилась, ошеломленная потоком упреков и проклятий, которые Конни обрушила на голову своего брата.