— Это детективы из полиции, из Нью-Йорка. Хотят поговорить со мной об одном моем знакомом.
Мистер Адамс отреагировал безмятежно:
— В таком случае, давайте пройдем в мой кабинет, — пригласил он.
Филиппс сказал вежливо:
— Мы предпочли бы побеседовать с вашей дочерью наедине, мистер Адамс.
Мистер Адамс не менее вежливо ответил:
— Мне кажется, это зависит от желания Кей. Как тебе больше нравится, девочка: разговаривать с этими джентльменами наедине или в моем присутствии? Или позвать маму?
Кей сделала жест рукой: нет-нет. Лучше сама.
Мистер Адамс учтиво сказал агентам:
— Мой кабинет в вашем распоряжении, господа. А может быть, позавтракаете с нами?
Полицейские, поблагодарив, отказались, и Кей провела их в отцовский кабинет. Они уселись на краю стоящей там кушетки, чувствуя себя достаточно неуютно. Кей села в большое кожаное кресло отца.
Джон Филиппс начал разговор.
— Мисс Адамс, не виделись ли вы с Майклом Корлеоне в последние три недели и не получали ли от него вестей?
Одного этого вопроса оказалось достаточно, чтобы Кей выстроила целую логическую цепочку. Она читала в газетах, что три недели назад в Нью-Йорке были убиты полицейский капитан, связанный с мафией, и торговец наркотиками Виргилий Солоццо. В сообщениях об этом убийстве, которым бостонские газеты уделили первые полосы, говорилось, что разворачивается война между гангстерскими группировками. Имя Корлеоне там тоже упоминалось.
Кей помотала головой:
— В последний раз мы встречались, когда он собирался в больницу к раненому отцу. Примерно месяц тому назад.
Второй агент вмешался в разговор достаточно резко:
— О той вашей встрече нам все известно. Нас интересует, встречались ли вы с тех пор? Или получали от него письма?
— Нет, — сказала Кей.
Агент Филиппс произнес ровным официальным тоном:
— Было бы желательно, чтобы вы откровенно сообщили нам, если все-таки виделись с Майклом Корлеоне после того свидания. Это действительно важно для следствия. Я вынужден предупредить, что если вы поддерживаете контакты и скрываете это, вы рискуете оказаться замешанной в крупные неприятности. Любая помощь Майклу Корлеоне с вашей стороны может обернуться плохо для вас лично.
Кей выпрямилась в просторном отцовском кресле:
— А почему я не могу оказывать ему помощь? Мы собираемся пожениться, значит, должны помогать друг другу, как всякие муж и жена.
Ей ответил агент Сириани:
— Помогая ему, вы становитесь соучастницей преступления. Мы разыскиваем вашего дружка, который обвиняется в убийстве полицейского капитана и осведомителя, встретившегося с ним по вопросам службы. Нам известно, что стрелял именно Майкл Корлеоне.
Кей откровенно рассмеялась, Смех ее был столь искренним и непринужденным, что это произвело впечатление на полицейских. Они переглянулись.
— Это невозможно, — сказала она, — Майкл не способен на такое. У него нет ничего общего с семьей. Я ездила с ним на свадьбу сестры Майкла, Конни, и сама видела, насколько он чужой там. С ним вели себя почти как со мною, тут нельзя ошибиться, это видно сразу. Если он и скрывается сейчас, то только потому, что не хочет огласки, чтобы его имя не трепали в печати. Майкл — не гангстер, можете мне поверить, я знаю его лучше вас или любого другого. Он очень порядочный человек и ни на какое убийство просто не способен. Он не нарушает самых невинных законов, я не помню, чтобы он хоть когда-нибудь соврал.
Агент Филиппс спросил мягко:
— И давно вы знакомы?
— Больше года, — с вызовом ответила Кей и удивилась, заметив, как одинаково, словно по команде, улыбнулись оба полицейских.
— Думаю, вы все-таки знаете далеко не все, — сказал Филиппс. — В тот вечер, когда вы расстались, Майкл Корлеоне поехал в больницу к своему отцу, а уходя из больницы, поругался с полицейским капитаном. Он нагрубил и поплатился за это: капитан дал ему сдачи, сломал челюсть и выбил несколько зубов. Друзья отвезли Майкла Корлеоне домой в Лонг-Бич. А на следующий вечер капитан, который ударил Майкла, был застрелен, а Майкла с тех пор никто не видел. Он исчез, смылся. Все сходится на том, что стрелял именно он, но доказательств у нас нет. Официант, который видел убийцу, на фотографии не смог опознать Майкла, но, возможно, опознает, если устроить очную ставку. Есть еще один свидетель — шофер, который отвозил их всех в ресторан, но пока Майкла нет, он говорить отказывается. Сейчас на розыски подняты все наши силы, включая ФБР. Но поиски безуспешны, вот мы и подумали, может быть, какие-то ниточки имеются в ваших руках.
Кей холодно сказала:
— Я не верю ни одному вашему слову, — у нее все внутри заледенело от одной только мысли, что Майклу разбили челюсть. Вряд ли они придумали это ради красного словца. Но о том, что из-за сломанной челюсти Майкл мог убить человека, она даже не подумала.
— Можем мы рассчитывать на вас, если Майкл вдруг подаст о себе знать? — спросил Джон Филиппс.
Кей негодующе покачала головой.
Второй агент, Сириани, грубо сказал:
— Да вы же путались с ним, нам это известно. Есть записи из журналов регистрации в гостиницах и куча свидетелей. Как это понравится вашим папочке с мамочкой, если газеты нечаянно подхватят такую информацию? Уважающие себя американцы, вроде ваших родителей, не придут в восторг, узнав, что их дочка спит с бандитом. Так что либо раскалывайтесь сию минуту, либо я позову вашего отца и все ему выложу.
Кей посмотрела на него с изумлением. Потом встала, открыла дверь и позвала отца, курившего трубку у окна в холле: «Ты не мог бы зайти сюда, пап?»
Он обернулся на ее голос, улыбнулся ей и вошел в кабинет. По дороге дружески обнял дочь за талию, остановился с ней рядом и спросил:
— В чем дело, джентльмены? Я слушаю вас.
Полицейские дружно молчали. Кей с достоинством сказала второму агенту, Сириани:
— Ну, выкладывайте, что собирались, командир.
Сириани покрылся багровыми пятнами.
— Мистер Адамс, ради блага вашей дочери я вынужден сообщить вам, что она связалась с преступником, подозреваемым в убийстве полицейского чина. Мы предупредили ее, что отказ помогать сыскной службе чреват для нее неприятностями. Но, похоже, она не отдает себе отчета в том, насколько серьезна ситуация. Возможно, вы сумеете повлиять на нее.
— Это совершенно невозможно, — корректно отозвался мистер Адамс.
Сириани еще сильнее вспыхнул, выпятив челюсть:
— Ваша дочь больше года общается с Майклом Корлеоне. Они много раз ночевали вместе в гостиницах и записывались как муж и жена. Сейчас Майкл Корлеоне разыскивается по подозрению в убийстве офицера полиции. А ваша дочь отказывается сообщить нам сведения, которые были бы полезны для розыска. Таковы факты. С вашей точки зрения такого быть не может, но все это легко подтвердить.
— Я ни в коем случае не усомнился в ваших словах, сэр, — сказал мистер Адамс невозмутимо. — Но я убежден, что невозможно предполагать неприятности, которые вы обещаете моей дочери. Какие же неприятности могут коснуться ее, я недопонимаю? Если только, конечно, вы не считаете, — он глубокомысленно поднял палец, припоминая нужное слово, будто научный термин, — если только вы не считаете ее «шалавой». Так, кажется, принято называть?
Кей внимательно следила за умозаключениями отца, догадываясь, что он в свойственной ему манере выставляет сыщиков на посмешище, хотя сами они об этом не догадываются. Но вообще-то даже ее поразило спокойствие и самообладание мистера Адамса.
Он продолжал с твердостью:
— Однако хочу вас заверить, что если разыскиваемый вами молодой человек когда-нибудь появится в нашем доме, я сочту своим гражданским долгом в сложившихся обстоятельствах уведомить о нем соответствующие органы. Моя дочь поступит так же, А теперь, прошу прощения, но наш завтрак стынет… — он вежливо, но настойчиво выпроводил полицейских за порог и немедленно закрыл за ними дверь на запор.
Потом взял Кей за руку и повел ее в самую дальнюю часть дома, где размещалась кухня:
— Пойдем, малышка, мама уже заждалась нас с ленчем.
Слезы брызнули из голубых глаз Кей: напряжение спало, а отец, как и прежде, был нежен с нею, не предал, поддержал. Мать сделала вид, что не замечает слез дочери. «Наверное, отец успел сообщить ей о визите полицейских», — подумала Кей. Она села на свое место, и мать тотчас поставила перед ней тарелку с завтраком. Все трое сели за стол и отец, склонив голову, прочитал молитву.
Миссис Адамс всегда держала себя в форме: причесанная, аккуратно одетая, несмотря на полноту, выглядевшая моложаво. Кей никогда не видела мать расстроенной или опустившей руки. Дочку она не баловала, предпочитая держать дистанцию уважительных отношений. И вообще выражение эмоций с ее точки зрения было чем-то неприличным. Сейчас она тоже высказалась в том же духе:
— Не делай из мухи слона, Кей! Нет никакой трагедии. Едва ли студент Дартмута может оказаться замешан в такой несимпатичной истории.
Кей удивленно вскинула глаза на мать:
— Откуда ты знаешь, что Майкл учится в Дартмуте?
Миссис Адамс сказала небрежно:
— Да что уж так темнить! Тоже мне, развели конспирацию. Мы с отцом с самого начала все знали, только ждали, пока ты сама заговоришь.
— Но откуда? — спросила Кей. Посмотреть в лицо отцу после того, как он узнал, что она спит с Майклом Корлеоне, ей все еще не удавалось. Поэтому она не увидела улыбки, с которой он произнес:
— Как — откуда? Мы читали твою почту, разумеется.
Кей была настолько поражена этой новостью, что теперь легко смогла посмотреть прямо в лицо отцу. То, что позволили себе они, было куда большим грехом, чем ее отношения с Майклом. Ее затрясло от негодования. Неужели могло. быть подобное?
Мистер Адамс спокойно улыбнулся дочери:
— Я кинул на чашу весов свой грех или опасения за твою судьбу и решил, что выбор может быть только один. Ведь и дочка у меня одна. Значит, все, что пойдет ей на пользу, добродетельно.