Он пожал Луке руку и присел на соседний стул. Татталья поставил перед Турком стакан, тот благодарно кивнул.
– Знаешь, кто я? – спросил Солоццо.
Лука кивнул и мрачно усмехнулся. Вот крыса и высунулась из норы. Разобраться с этим позором сицилийского рода будет одно удовольствие.
– Знаешь, что я собираюсь тебе предложить? – спросил Солоццо.
Лука мотнул головой.
– Я планирую большой бизнес. Тем, кто будет им рулить, он принесет миллионы. За первую поставку я гарантирую тебе пятьдесят тысяч. Речь о наркотиках. Очень скоро они станут крупной темой.
– А почему ты обращаешься ко мне? Хочешь, чтобы я поговорил с доном?
– Я уже говорил с твоим доном, – проворчал Солоццо. – Он не хочет в это влезать. Ничего страшного, сам справлюсь. Но мне нужен кто-то сильный, чтобы обеспечивать безопасность. Насколько я понял, ты недоволен своим положением в Семье и не прочь переметнуться.
– Если предложение меня заинтересует, – неопределенно ответил Лука.
Солоццо все это время внимательно наблюдал за собеседником и, видимо, принял решение.
– Обдумай мои слова, а через пару дней поговорим снова.
С этими словами он протянул руку, но Лука полез за сигаретой и сделал вид, будто не заметил. В руке Бруно Таттальи откуда ни возьмись возникла зажигалка, он чиркнул ей и поднес к кончику сигареты. А затем произошло странное: Бруно уронил зажигалку на стойку и крепко схватил Луку за правое запястье.
Лука среагировал мгновенно. Соскользнув со стула, он попытался вывернуться, однако Солоццо успел схватить его за левую руку. Лука все равно справился бы с обоими, если б из темноты сзади не появился третий и не накинул ему на шею шелковую удавку. Луке стало нечем дышать. Его лицо посинело; вместе с воздухом уходили и силы. Теперь Татталья с Солоццо держали его легко, будто дети в хороводе, а убийца все туже затягивал шнур. Под ногами стало мокро и скользко – это расслабились мышцы, и организм Луки выпустил из себя все содержимое. Наконец иссякли последние силы, колени подкосились, тело обмякло. Солоццо и Татталья отпустили Луку, и только убийца подался вниз вслед за жертвой. Он дернул сильнее – шнур впился в кожу шеи и исчез в складках. Глаза Луки выпучились как будто от удивления; ничего человеческого, кроме этого изумленного выражения, в его лице не осталось. Лука Брази был мертв.
– Его не должны найти, – сказал Солоццо, прежде чем скрыться в темноте. – По крайней мере, не сразу.
Глава 8
День после покушения выдался для Семьи хлопотным. Майкл сидел на телефоне и передавал Санни донесения. Том Хейген искал посредника для переговоров, который удовлетворил бы обе стороны. Сам Турок затаился: вероятно, знал, что бойцы Клеменцы и Тессио прочесывают город, вынюхивая его. Ни он, ни верхушка семьи Татталья свои убежища не покидали. Санни это предвидел – естественная предосторожность, которую следовало ожидать от противника.
Пока Клеменца решал вопрос с Поли Гатто, Тессио было поручено разыскать Луку Брази. С вечера накануне покушения тот дома не появлялся – плохой знак. Однако в то, что Брази переметнулся или что его застали врасплох, Санни не верил.
Мама Корлеоне гостила в городе у друзей Семьи, поближе к больнице. Конни была с ней, чтобы тоже навещать отца. Карло Рицци, ее муж, предлагал свои услуги, но ему велели заниматься делом, куда его пристроил дон – прибыльной букмекерской конторой в итальянском районе Манхэттена.
Фредди так и сидел на успокоительных в своей комнате в родительском доме. Когда Санни с Майклом проведывали брата, то были поражены его болезненной бледностью.
– Кошмар, – сказал Санни, закрывая за собой дверь. – Словно это его подстрелили, а не отца.
Майкл пожал плечами. Он уже сталкивался с таким на войне, но не ожидал увидеть в подобном состоянии Фредди. В детстве тот был самым стойким из братьев. Он же рос и самым послушным сыном в семье, однако каждый знал, что дон совершенно не рассматривает Фредо в качестве наследника. Ему недоставало остроты ума, что еще более усугублялось мягкотелостью.
Ближе к вечеру из Голливуда позвонил Джонни Фонтейн. Майкл передал трубку Санни.
– Нет, Джонни, не надо прилетать. Старик пока плох, да и ты репутацию подмочишь. Отцу это не понравилось бы. Погоди, он поправится, мы перевезем его домой, тогда и приезжай… Ладно, передам ему привет.
Санни положил трубку и повернулся к Майклу.
– Надо сказать папе, что Джонни хотел прилететь к нему из Калифорнии. Он обрадуется.
Поздно вечером один из людей Клеменцы подозвал Майкла к обычному городскому телефону на кухне. Звонила Кей.
– Как твой отец? – спросила она.
Голос у нее был какой-то неестественный, напряженный. Очевидно, ей никак не удавалось взять в толк, что дон Корлеоне и вправду гангстер, как о нем пишут в газетах.
– Он поправится.
– Можно я пойду проведать его с тобой?
Майкл засмеялся, вспомнив, как рассказывал ей, насколько пожилые итальянцы ценят подобные знаки внимания.
– Не та ситуация. Если газетчики пронюхают твое имя и раскопают биографию, ты попадешь на первый разворот «Дейли ньюс»: «Девочка из почтенного рода янки путается с сынком главаря мафии». Что подумают твои мама с папой?
– Они не читают «Дейли ньюс», – слегка обиженно отозвалась Кей. Повисла неловкая пауза. Потом Кей спросила: – Майки, с тобой ведь всё в порядке? Тебе ничто не угрожает?
– Для всех я безобидный сопляк, – Майкл снова засмеялся. – Никакой опасности не представляю, так что никто на меня охотиться не будет. Все улеглось, Кей. И вообще, произошло недоразумение. Объясню при встрече.
– Когда?
Майкл задумался.
– Как насчет сегодня? Выпьем и поужинаем в твоем номере, а потом я съезжу к отцу в больницу. Я уже устал торчать здесь и отвечать на телефон… Договорились? Главное, никому ни слова. Не хочу, чтобы нас сфотографировали вместе. Я не шучу, Кей, это будет страшный конфуз, особенно для твоих родителей.
– Хорошо, – сказала Кей. – Я буду ждать. Может, мне пока купить рождественские подарки? Или еще что-то для тебя сделать?
– Нет. Просто будь готова.
– Буду, не переживай, – оживилась она. – Разве я когда-нибудь была не готова?
– Ты всегда готова. Именно поэтому ты у меня лучшая.
– Я люблю тебя… – Кей вздохнула. – Скажешь мне то же самое?
Майкл оглянулся на четверых амбалов, сидевших на кухне.
– Нет… До скорого, ладно?
– Ладно, – ответила Кей, и Майкл повесил трубку.
Вернулся Клеменца и стал возиться на кухне: готовил большую кастрюлю томатного соуса. Майкл кивком поприветствовал капореджиме и ушел в кабинет, где его нетерпеливо ждали Санни с Хейгеном.
– Клеменца там? – спросил Санни.
– Готовит спагетти для ребят, – Майкл усмехнулся. – Прямо как в армии.
– Скажи ему, пусть бросает эту ерунду и идет сюда, – велел Санни. – У меня для него более важное дело. Тессио тоже позови.
Через несколько минут все были в кабинете.
– Разобрался? – коротко осведомился Санни.
Клеменца кивнул.
– Больше ты его не увидишь.
Майкла вдруг словно током ударило: а ведь они говорят о Поли Гатто. Парень убит, а убил его вот этот удалой свадебный танцор Клеменца.
– Что там Солоццо? – спросил Санни у Хейгена.
Том помотал головой.
– Он отчего-то охладел к переговорам. По крайней мере, больше не настаивает. Может, боится, как бы наши ребята его не перехватили. В общем, никакого посредника, на которого он согласился бы, я не нашел. Однако он должен понимать, что другого выхода нет. Свой шанс решить все одним ударом он упустил.
– Турок хитер. Самый ушлый из наших противников. Наверняка понял, что мы тянем время, пока его не выследим или пока старик не поправится.
Хейген пожал плечами.
– Думаю, так и есть, но от переговоров ему не уйти. У него нет выбора. Завтра все устроится. Гарантирую.
В дверь постучали, и вошел человек Клеменцы.
– Сообщили по радио: копы нашли Поли Гатто мертвым в своей машине.
– Мы уже в курсе, – отозвался Клеменца.
Боец удивленно посмотрел на своего капореджиме, а потом понимающе кивнул и удалился.
Обсуждение продолжилось, как будто никто его не прерывал.
– Дону уже лучше? – спросил Санни.
Хейген мотнул головой.
– Он стабилен, но говорить еще пару дней будет не в состоянии. Восстанавливается после операции, в себя почти не приходит. Мама Корлеоне целыми днями сидит возле него, Конни тоже. Больница кишит полицейскими, люди Тессио крутятся рядом, на всякий случай. Через пару дней дон оклемается, и тогда узнаем, что нам делать. А пока нужно, чтобы Солоццо еще чего-нибудь не устроил. Поэтому ты должен вступить с ним в деловые переговоры.
Санни хмыкнул.
– А пока пусть Клеменца и Тессио его ищут. Может, нам повезет и мы решим этот вопрос раз и навсегда.
– Не повезет, Солоццо слишком умен. – Хейген помолчал. – Он знает, что если сядет за стол переговоров, то ему придется идти на уступки. Вот почему он уклоняется. Я думаю, он хочет заручиться поддержкой остальных Семей, чтобы мы не спустили на него всех собак, как только дон отдаст приказ.
– И с какой стати его поддержат? – Санни нахмурился.
– Чтобы избежать большой войны, – терпеливо объяснил Хейген. – Любой конфликт всколыхнет газеты и правительство. Кроме того, Солоццо пообещает им всем долю в бизнесе. Ты и сам знаешь, что наркотики очень прибыльны. Семье Корлеоне они не нужны, у нас есть азартные игры – лучший бизнес на свете. Остальные Семьи нам завидуют. Солоццо же человек опытный и может развернуть дело с большим размахом. Живой он что банковский вексель, а мертвый – проблемы.
Пухлые губы и смуглое лицо Санни посерели – таким Майкл брата никогда не видел.
– А мне по хрен их хотелки! Это наше дело, пусть не вмешиваются.
Клеменца с Тессио заерзали в креслах: пехотные командиры, от которых генерал требует любой ценой взять неприступную высоту.
– Санни, успокойся, – произнес Хейген, немного заводясь. – Твой отец такие мысли не одобрил бы. Как он всегда говорит: «Пустая трата сил». Если он сам прикажет убрать Солоццо, то мы, конечно, никому не дадим встать у нас на пути. Но это не личная вражда, это бизнес. Если мы объявим охоту на Турка и другие Семьи вмешаются, то вопрос можно будет решить переговорами. Увидев, что мы на всё готовы, они уступят. Дон тоже пойдет на компромиссы, и все будут довольны. Главное – никакой кровожадности. Это бизнес. Даже покушение на твоего отца – это бизнес. Пойми!