Еще через несколько дней Клеменца спросил у жены Вито, не нужен ли ей в гостиную хороший ковер. Надо только помочь его донести.
Клеменца привел Вито в дом с двумя мраморными колоннами и белым мраморным крыльцом. Достал ключ и открыл дверь, за которой оказалась роскошно обставленная квартира.
– Помогай скатывать, – сказал он.
Ковер был дорогой, из красной шерсти. Вито Корлеоне поразился щедрости приятеля. Вдвоем они скатали ковер, затем, взявшись с двух концов, поволокли рулон к выходу.
В это мгновение зазвонил дверной звонок. Клеменца тут же бросил ковер и подошел к окну. Слегка отодвинув занавеску, он выглянул наружу и достал из-под пиджака пистолет. Только теперь до Вито Корлеоне дошло, что ковер они воруют.
В дверь снова позвонили. Вито тоже подошел к окну. На крыльце стоял полицейский. Подождав немного, тот позвонил в третий раз, затем пожал плечами, развернулся и ушел.
Клеменца довольно выдохнул и со словами «ну всё, пошли», подобрал свой конец ковра; Вито схватился с другой стороны. Полицейский только-только завернул за угол, а парочка уже выволакивала ковер из-за тяжелой дубовой двери на улицу. Через полчаса они резали ковер, чтобы влез в гостиную. Остатков даже хватило на спальню. Клеменца был опытным разнорабочим, и в карманах просторного, не по размеру пиджака (уже тогда он носил свободную одежду, хотя еще не растолстел) у него нашлись все нужные инструменты.
Время шло, а жизнь лучше не становилась. Дорогой ковер на хлеб не намажешь и на ужин не подашь. Работы нет и не предвидится – хоть ложись да помирай. Раздумывая, как быть, Вито все-таки принял несколько пакетов с едой от Дженко. Наконец к нему подошли Клеменца и Тессио – еще один лихой парень из местных. Они сказали, что уважают Вито и видят, в каком он положении. Почему бы ему не войти в их шайку, которая промышляет похищением грузовиков с шелковыми платьями, что ходят с фабрики на Тридцать первой? Риска никакого. Водители – простые разумные работяги, настоящие ангелочки: при виде пушки тут же ложатся на асфальт, а похитители тем временем угоняют грузовик. Товар разгружают на складе у знакомого, часть продают оптовикам, часть задешево сбывают в итальянских райончиках: Артур-авеню в Бронксе, Малберри-стрит и Челси на Манхэттене. Покупатели в основном бедные семьи, чьи дочери никогда не смогли бы себе позволить столь роскошные наряды. Клеменца с Тессио выбрали Вито, потому что он развозил доставку из бакалеи Аббандандо. В 1919 году опытные водители были на вес золота.
От безысходности Вито Корлеоне принял предложение. Решающим доводом стало то, что его доля составит не меньше тысячи долларов. Однако партнеры казались чересчур нетерпеливыми, план – слишком топорным, а сбыт награбленного – неэффективным. Вито не любил, когда что-то делается тяп-ляп. Зато он не сомневался, что его не кинут. Пухлый Пит Клеменца внушал доверие, а тощий мрачный Тессио вселял уверенность.
Работу сделали без шума и пыли. К своему удивлению, Вито Корлеоне даже не вздрогнул, когда его товарищи достали оружие и заставили водителя вылезти из грузовика. Спокойствие Клеменцы и Тессио его также впечатлило. Они не зарывались, добродушно подтрунивали над водителем и сказали, что с ним приятно иметь дело и что пришлют его жене пару платьев. Поскольку Вито считал глупым ходить и продавать платья самому, он отдал свою долю товара скупщику и выручил всего семьсот долларов. Для 1919 года это была внушительная сумма.
На следующий день Вито Корлеоне остановил человек в светлом костюме и кремовой шляпе. Фануччи выглядел сурово и даже не скрывал шрам, белым росчерком протянувшийся от уха до уха. У него были густые черные брови и грубые черты лица, которые, если их носитель улыбался, даже могли показаться дружелюбными.
– Здравствуй, юноша, – произнес он с сильным сицилийским акцентом. – Тут прошел слушок, будто ты и твои дружки разбогатели. Вот только вы кое-кого обделили, вам не кажется? Это ведь мой район, а значит, я тоже должен промочить клювик.
Последние слова он произнес по-итальянски: «Fari vagnari a pizzu». Pizzu – это клюв любой мелкой пташки вроде канарейки, а сама фраза на жаргоне мафии означала «поделиться добычей».
Вито Корлеоне привычно промолчал. Нет, смысл он понял сразу, однако ждал четкого требования.
Фануччи сверкнул золотыми зубами; шрам под подбородком туго натянулся. Бандит утер лицо платком, расстегнул пуговицу пиджака и взмахнул полой, будто бы охладиться, а на самом деле, чтобы показать пистолет за поясом просторных брюк.
– Что за молодежь пошла, – произнес он со вздохом. – Никакого уважения к серьезным людям. Гони пятьсот долларов, и я забуду про оскорбление.
Вито Корлеоне улыбнулся в ответ; хоть на его руках не было крови, от этой улыбки почему-то пробирала дрожь.
– Иначе тебя найдет полиция, – не сразу продолжил Фануччи. – Жена и дети потеряют кормильца и будут опозорены. Конечно, если мне соврали насчет твоих доходов, я возьму немного, но не меньше трех сотен. И не пытайся меня надуть.
Наконец Вито заговорил – рассудительно, без злости и очень даже вежливо, как подобает обращаться к старшему уважаемому человеку вроде Фануччи:
– Моя доля у друзей. Мне нужно сначала пойти к ним.
Бандит поверил.
– Тогда передай им, что и они должны дать мне промочить клювик. Не бойся, мы с Клеменцей хорошо друг друга знаем, – добавил он доверительно, – так что он в курсе. Слушайся его, у парня больше опыта в этих делах.
– Да-да, конечно, – пробормотал Вито, стараясь выглядеть смущенным. – Сами видите, я еще совсем новичок. Спасибо за совет. Вы мне прямо как крестный отец.
– А ты правильный малый, – впечатлился Фануччи и обхватил руку Вито своими волосатыми ладонями. – Уважаешь старших. Приятно видеть такое в молодежи. В следующий раз сначала поговорите со мной. Может, чем смогу помочь в ваших начинаниях…
Впоследствии Вито Корлеоне понял, что повести себя с Фануччи тактично ему подсказала смерть отца от рук мафии. Отец был слишком горяч там, где требовалось спокойствие. Однако в ту минуту Вито переполнял ледяной гнев: этот человек хотел отнять деньги, ради которых он, Вито, рисковал свободой. Он не боялся. Более того, думал, что Фануччи – кретин. Насколько можно было судить, Клеменца скорее расстанется с жизнью, чем хоть с центом из заработанного. Он был готов даже убить полицейского, помешай тот им украсть ковер! Да и тощий Тессио напоминал кобру перед броском.
А тем же вечером у Клеменцы, в его квартире через колодец, Вито Корлеоне получил еще один урок на поприще, которое понемногу начинал осваивать. Клеменца сперва ругался, Тессио хмурился, но потом оба принялись рассуждать, удовлетворится ли Фануччи двумя сотнями. Тессио считал, что да; Клеменца был категорически не согласен.
– Нет, этот ублюдок со шрамом наверняка узнал у оптовика, сколько мы выручили. Он не уступит. Придется заплатить.
Вито был поражен, хотя всем видом старался этого не показать.
– Почему? Что он сделает нам троим? Мы сильнее, у нас оружие. С чего вдруг мы должны отдавать заработанное?
– У Фануччи есть друзья, просто звери, – принялся объяснять Клеменца. – А еще у него связи в полиции. Он предложил делиться с ним планами, чтобы сдать нас легавым и быть у них на хорошем счету. Так он работает. К тому же сам Маранцалла отдал эту территорию ему.
Фамилия гангстера Маранцаллы часто мелькала в газетах. Его считали главарем преступной группировки, промышляющей вымогательством, вооруженными ограблениями и игорным бизнесом.
Клеменца разлил друзьям вино собственного изготовления. Его жена, молодая итальянка, нарезав хлеба и салями и поставив на стол оливки, взяла стул и спустилась во двор к подружкам. Она приехала в страну всего несколько лет назад и по-английски пока не говорила.
Вито Корлеоне пил вино и думал. Никогда еще он не применял свой ум таким образом и удивился, насколько ясно мыслит. Он вспомнил все, что знал о Фануччи. Вспомнил день, когда тот бежал по улице со вспоротым горлом, ловя шляпой кровь. Вспомнил убийство парня, который порезал Фануччи, и как двое других избежали мести, потому что их родители заплатили отступные. И вдруг Вито со всей ясностью осознал, что никаких связей у Фануччи нет и быть не может. Такие люди не информируют полицию. Не отказываются от мести за деньги. Настоящий мафиозо убил бы двух других. А Фануччи – нет. Ему повезло, что он убил первого; до остальных он просто не добрался бы, поэтому и взял деньги. Дань ему платили только те лавочники и владельцы притонов в многоквартирных домах, которых Фануччи был в состоянии запугать своим личным напором. Вито Корлеоне знал как минимум одного лотерейщика, который дал бандиту от ворот поворот, и ничего плохого с ним не произошло.
Выходит, Фануччи работал в одиночку. Если ему кто-то и помогал, то лишь за долю от навара. А значит, Вито Корлеоне предстояло здесь и сейчас решить, что он будет делать дальше со своей жизнью.
Именно тогда родилась фраза, которую он впоследствии часто повторял: у каждого человека только одна судьба. Он мог заплатить Фануччи, устроиться помощником в какую-нибудь бакалею, а через несколько лет, если повезет, обзавестись и собственным магазинчиком. Однако судьба решила сделать Вито Корлеоне доном и, чтобы подтолкнуть его на этот путь, свела с Фануччи.
– Если вы не против, то дайте мне по двести долларов, – осторожно сказал Вито, когда они распили бутылку вина на троих. – Гарантирую, Фануччи согласится взять эту сумму. А дальше предоставьте дело мне, я все устрою наилучшим для нас образом.
Во взгляде Клеменцы мелькнуло недоверие.
– Я никогда не обманываю тех, кого считаю другом, – холодно сказал Вито. – Завтра сами поговорите с Фануччи, пусть потребует у вас денег, но не платите и ни в коем случае не спорьте. Скажите, что денег с собой у вас нет и что вы передадите их через меня. Пусть думает, что мы готовы заплатить. Не торгуйтесь, это моя забота. Если он и правда так опасен, как ты говоришь, Пит, то не стоит его злить.