– В этом году я рассчитываю вырастить в огороде неплохие помидоры и зеленые перцы. Мы такой урожай не съедим, так что ждите подарков. Хочу немного пожить в мире и спокойствии на старости лет… Что ж, на этом всё. Можете выпить по последней.
Аудиенция была окончена. Посетители поднялись. Хейген проводил Клеменцу и Тессио до машин и договорился о встрече, на которой они обсудят выполнение приказов дона. Потом вернулся в особняк, зная, что босс будет его ждать.
Дон снял пиджак с галстуком и лежал на диване. Суровое лицо прорезали усталые морщины. Он жестом велел Хейгену сесть.
– Итак, консильери, не встречают ли какие-нибудь из моих сегодняшних поступков у тебя неодобрение?
Хейген подумал, прежде чем ответить.
– Нет. Однако я не вижу в них логики, а это на вас не похоже. Вы утверждаете, что не желаете выяснять обстоятельства убийства Сантино и мстить. Я в это не верю. Вы пообещали мир и слово свое сдержите, однако сомневаюсь, чтобы вы так просто подарили врагам победу. Вы задали сложную задачку, решить которую я пока не в состоянии. Как мне одобрить или не одобрить то, что я не понимаю?
Дон удовлетворенно прикрыл глаза.
– Да, ты знаешь меня лучше всех. Хоть ты и не родился сицилийцем, я тебя им воспитал. Все, что ты говоришь, – правда. И все же решение есть, и ты поймешь его раньше, чем все закончится. Ты точно подметил: мне верят на слово, и я слово сдержу. Я хочу, чтобы мои приказы были исполнены досконально. Однако самое главное сейчас, Том, – как можно скорее организовать приезд Майкла. Для тебя эта задача должна стоять на первом месте. Разведай все юридические лазейки. Плевать, сколько денег придется потратить. Он обязан вернуться домой чистым. Проконсультируйся с лучшими юристами по уголовному праву. Я дам тебе имена судей, которые согласятся на частную аудиенцию. Все нужно подготовить так, чтобы комар и носа не подточил.
– Меня, как и вас, – сказал Хейген, – тревожат не столько реальные улики, сколько подложные. Кроме того, Майкла могут убить уже после ареста. Либо подстроят самоубийство, либо подговорят другого заключенного. Как я это вижу, он в принципе не должен попасть в руки полиции или предстать перед судом.
Дон Корлеоне вздохнул.
– Да, да… В этом-то и трудность. Однако медлить нельзя. На Сицилии неспокойно. Молодежь больше не слушает старших, и местные доны старой закалки не в состоянии совладать с наплывом депортированных из Америки. Майкл может оказаться меж двух огней. Я обеспечил ему хорошую защиту, но она не вечная. И это еще одна причина, по которой мне пришлось заключить мир. У Барзини есть союзники на Сицилии, и они почти напали на след Майкла. Вот тебе и подсказка к задачке. Мир мне нужен, чтобы защитить сына. Другого способа нет.
Осведомленность дона Хейгена не удивила, и он решил не уточнять, откуда у босса такие сведения. Впрочем, это и правда подтолкнуло его к разгадке.
– Когда я стану утрясать детали с людьми Татталья, следует ли мне настоять, что все перевозчики наркотиков должны быть чисты перед законом? Судьи едва ли будут склонны выносить мягкие приговоры тем, у кого уже есть судимость.
Дон Корлеоне пожал плечами.
– Думаю, они догадаются. Упомяни, но не настаивай. Мы приложим все усилия ради защиты, но если они сами наймут матерого уголовника и тот попадется, то мы и пальцем не пошевелим. Скажем, что ничего не поделать. Впрочем, Барзини знает это и без напоминаний. Обратил внимание, что он ни разу не подтвердил своего участия в этом деле? Такое впечатление, будто он вообще ни при чем. Этот человек не желает очутиться на стороне проигравших.
– Вы хотите сказать, именно он стоял за Солоццо и Татталья? – изумленно спросил Хейген.
Дон Корлеоне вздохнул.
– Татталья – сутенер, он никогда не переиграл бы Сантино. Именно поэтому я не хочу копаться в этом деле. Достаточно знать, что Барзини причастен.
Хейген попытался уложить все в голове. Дон говорил намеками, но о самом главном умалчивал. Хейген понимал, о чем речь, но спрашивать не решался. Пожелав дону спокойной ночи, он направился к двери.
– Помни, мы должны всеми правдами и неправдами вернуть Майкла, – сказал дон ему вслед. – И вот еще что. Договорись с нашим человеком в телефонной компании, чтобы каждый месяц я получал сводку, кому звонят Клеменца с Тессио и кто звонит им. Уверен, они никогда меня не предадут. И хотя я их ни в чем не подозреваю, нет ничего плохого в том, чтобы быть на шаг впереди событий.
Хейген кивнул и вышел. Интересно, подумал он, следит ли дон за ним тоже, но тут же отринул эту мысль как постыдную. Теперь он окончательно убедился, что сложный и тонкий мозг крестного отца привел в исполнение некий далекоидущий план, и сегодняшние события – не более чем тактическое отступление. И еще оставался мрачный факт, на который никто, в том числе и Хейген, не пожелал обратить внимание. Дон Корлеоне делал вид, будто ничего не происходит, но все указывало на то, что в будущем грядет расплата.
Глава 21
Но прежде чем дон Корлеоне смог переправить Майкла в Штаты, прошел еще год. Вся Семья ломала голову, как это организовать. Слушали даже Карло Рицци, поскольку они с Конни тоже теперь жили на Лонг-Бич (у них, кстати, родился второй мальчик). Однако ни один план не встречал одобрения у дона.
Спасением стало несчастье в семье Боккиккьо. Был среди них Феликс – парень лет двадцати пяти, родившийся в Америке и, в отличие от большинства сородичей, с мозгами. Он отказался заниматься сбором мусора, как его Семья, и, чтобы еще сильнее отмежеваться, женился на благовоспитанной американке британского происхождения. По вечерам он учился на юриста, а днем работал в государственном почтовом отделении. За это время у него родились трое детей, однако его жена грамотно распоряжалась деньгами, и до получения диплома им вполне хватало зарплаты почтового служащего.
Как и многие молодые люди, Феликс Боккиккьо думал, что, потратив столько времени на образование и овладев профессией, он сразу начнет получать достойный заработок. Оказалось, это не так, но принимать помощь от родни юноше не позволяла гордость. Приятель-юрист с хорошими связями, сумевший устроиться в крупную юридическую контору, уговорил Феликса оказать ему небольшую, на вид как будто легальную, услугу, связанную с банкротством. Феликс Боккиккьо ухватился за возможность подзаработать. Поскольку афера требовала как раз тех знаний, которыми он овладел в колледже, дело не выглядело зазорным и уж тем более криминальным.
Не станем затягивать и без того глупую историю: афера вскрылась. Выручать Феликса приятель отказался, даже на телефон не отвечал. Двое других участников, прожженные коммерсанты, яростно обвинили «юридически некомпетентного» молодого человека в провале, подписали чистосердечное признание и пошли на сделку со следствием. Феликса выставили главарем шайки: мол, он угрозами прибрал к рукам бизнес и принуждал коммерсантов участвовать в преступных махинациях. Следствие установило его связь с кланом Боккиккьо, за которым водились криминальные грешки вроде вымогательств, и эти сведения оказались решающими. Коммерсантам дали условные сроки, а Феликса приговорили к пяти годам. Отсидел он три. Во время всей этой истории родня не обратилась за помощью ни к дону Корлеоне, ни к другим Семьям. Раз Феликс сам гнушался попросить помощи, пусть это послужит ему уроком: выручить тебя может только Семья. Она честнее и преданнее государства.
В общем, спустя три года Феликс Боккиккьо вышел, вернулся домой, поцеловал жену, обнял детей и год жил в тишине и спокойствии. А потом продемонстрировал, что он все-таки истинный Боккиккьо. Совершенно не скрываясь, приобрел пистолет и убил своего приятеля-юриста, затем выследил тех двух коммерсантов и, подкараулив их у бистро, хладнокровно выстрелил каждому в голову. Оставив тела на улице, зашел в бистро и заказал себе чашку кофе, пока ждал приезда полиции.
Суд прошел быстро, и приговор был суровым. Закоренелый преступник убил свидетелей, которые засадили его за решетку – не зря, значит, засадили! От такого попрания всех законов и норм в кои-то веки общественность, пресса, власти и даже обычно мягкосердечные правозащитники сошлись: Феликса Боккиккьо нужно посадить на электрический стул. «На псарне бешеных псов пристреливают», – заявил ближайший соратник губернатора штата, а значит, на помилование можно было не рассчитывать. Теперь, конечно, семья Боккиккьо была готова потратить любые деньги на апелляции. Родня гордилась своим блудным сыном, но приговор обжалованию не подлежал: после недолгих юридических проволочек Феликса Боккиккьо ожидала смертная казнь.
Об этой истории дону поведал Хейген. Один из Боккиккьо обратился к нему в надежде, что юношу еще можно как-то спасти. Дон Корлеоне сразу же сказал «нет»: просьба невыполнимая, а он не волшебник. Однако на следующий день дон позвонил в офис Хейгену, чтобы тот еще раз изложил дело в мельчайших подробностях. Выслушав, дон Корлеоне велел пригласить к себе главу клана Боккиккьо.
Дальше все было до гениального просто. Дон Корлеоне пообещал главе Боккиккьо, что жене и детям Феликса будет выделено достойное содержание, причем деньги Семья Боккиккьо получит сразу же. Взамен Феликс должен взять на себя убийство Солоццо и капитана полиции Маккласки.
Конечно, предстояло много всего уладить. Чтобы признание выглядело убедительным, Феликса нужно было посвятить в подробности убийства, а капитана связать с наркобизнесом. Далее, следовало сделать так, чтобы официант из «Голубой луны» опознал Феликса Боккиккьо. Ход был довольно дерзкий, поскольку Феликс ниже и крупнее Майкла, а значит, описание убийцы изменится радикально. С этим дон Корлеоне пообещал разобраться. Поскольку смертник сам получил высшее образование и хотел дать его и своим детям, значит, компенсация дона Корлеоне должна покрывать расходы на колледж. И наконец требовалось убедить Боккиккьо в том, что, хотя новое признание сделает казнь молодого человека неминуемой, о помиловании не могло быть речи и с самого начала.