Все было устроено, деньги заплачены, инструкции обвиненному переданы. План привели в исполнение, и сенсационное признание попало в заголовки всех газет. Успех был грандиозным. Однако дон Корлеоне, как всегда осторожный, выждал еще четыре месяца, пока Феликса Боккиккьо не казнили, и только тогда велел возвращать Майкла домой.
Глава 22
Люси Манчини тосковала по Санни так отчаянно, как ни одна влюбленная в истории. Ее грусть не была потаенной грустью школьницы, а томление было несравнимо с томлением верной жены. Ее не терзала утрата «спутника жизни», она не горевала по его стойкому характеру. У нее не было нежных воспоминаний о сентиментальных подарках или девичьего поклонения его образу, улыбке, блеску в глазах, когда он говорил что-то милое или остроумное. Вовсе нет. Причина ее горя была куда приземленнее: лишь с Санни Люси могла достичь высшей точки наслаждения. И в свои юные и невинные годы она была убеждена, что другого такого не встретит.
И вот, спустя год после гибели любимого, Люси грелась под теплым солнцем Невады. Возле нее сидел стройный молодой блондин. Они проводили воскресный день у гостиничного бассейна, и спутник Люси, не обращая внимания на других отдыхающих, играл с пальцами ее ног и поглаживал по обнаженному бедру.
– Джулз, ну прекрати, – сказала Люси. – Я‑то думала, врачи серьезнее других мужчин…
– Я врач из Лас-Вегаса, – Джулз сверкнул зубами.
Он пощекотал ее между бедрами и поразился, что от легкого прикосновения Люси так возбудилась. По лицу видно, хоть и скрывает. Какая же она невинная простушка! Тогда почему ее не удается соблазнить? Тут что-то есть, и не надо глупостей про утраченную любовь, которую не восполнить. Перед ним живой организм, и этому организму нужен другой живой организм. Доктор Джулз Сигал решил, что сегодня вечером в своей квартире пойдет ва-банк. Он планировал соблазнить Люси без хитростей, но, если по-другому нельзя, можно прибегнуть к не самым честным способам. Ради науки, разумеется. К тому же видно, что несчастная девочка просто изнемогает без близости.
– Джулз, прошу тебя, не надо, – дрожащим голосом проговорила Люси.
Джулз немедленно подчинился.
– Конечно, детка.
Он положил голову на ее мягкие бедра, как на подушку, и Люси забавно вздрогнула. От ее лона исходил жар, а когда она провела рукой Джулзу по волосам, он любовно-игриво прижал ее запястье к себе, как будто хотел поцеловать, а на самом деле – чтобы пощупать пульс. Пульс зашкаливал. Нет, сегодня Люси будет с ним, и мучащая его загадка разрешится. Полностью уверенный в успехе, доктор Джулз Сигал уснул.
Люси смотрела на других отдыхающих. Она не могла представить, что меньше чем за два года ее жизнь так круто изменится. Девушка ни разу не пожалела о своей «глупости» на свадьбе Конни Корлеоне. Это было самое счастливое событие в ее жизни, и во снах она переживала его снова и снова. И продолжала переживать последние несколько месяцев.
Санни стабильно приезжал к ней раз в неделю, иногда чаще. В промежутках между встречами Люси изнемогала. Их страсть была первобытной, стихийной, лишенной утонченности и поэзии. Это была любовь беспримесная, грубая и плотская.
После звонка Санни и уговора о встрече Люси шла запасаться выпивкой и едой на ужин и завтрак. Уезжал Корлеоне обычно на следующий день ближе к обеду. Он хотел насытиться ею, а она – им. У него был свой ключ, и едва любовник перешагивал порог, Люси бросалась в его могучие объятия. Дальше все было грубо-первобытно и прямолинейно. Не прекращая первого поцелуя, они срывали друг с друга одежду, Санни поднимал Люси в воздух, а она обхватывала его могучие бедра ногами. Они занимались любовью, стоя в прихожей, как бы повторяя их самое первое соитие. Затем Санни относил любовницу в спальню, и все продолжалось в кровати.
Шестнадцать часов они неразлучно проводили в ее квартире, не одеваясь. Люси готовила обильную еду. Порой Санни принимал звонки – явно по делам, но Люси никогда не вслушивалась. Она была слишком занята его телом: ласкала, целовала, обнимала. Иногда, когда он шел выпить и проходил мимо, она касалась его обнаженной кожи, прижималась к нему и вновь принимала его в себя, как будто весь он был сложной, дорогой игрушкой, дарящей будоражащее наслаждение. Поначалу Люси стыдилась своей ненасытности, но вскоре увидела, что любовнику оно доставляет радость. Абсолютная покорность и преклонение перед его органом льстили Санни. Их отношения пронизывала животная непосредственность. Они были счастливы.
После покушения на дона Люси вдруг осознала, что возлюбленному может угрожать опасность. Заброшенная в своей квартире, она не плакала, а выла, как раненая волчица. Когда Санни пропал почти на три недели, от неизбывной боли спасали только снотворное и алкоголь. Все тело ломило словно от физических страданий. А когда они наконец встретились, Люси не отлипала от него ни на секунду. После этого Санни снова приезжал не реже раза в неделю – пока его не убили.
Страшную новость она узнала из газет – и в ту же ночь наглоталась снотворного. Отчего-то не умерла, но почувствовала себя так плохо, что выползла из квартиры и потеряла сознание у лифта. Люси нашли и отвезли в больницу. Поскольку о ее связи с молодым Корлеоне публике было неизвестно, это событие удостоилось лишь пары строк в местной газетенке.
В больнице Люси навещал и утешал Том Хейген. Именно он предложил ей работу в лас-вегасском отеле, которым управлял Фредо, брат Санни. И именно Том сообщил, что Санни обеспечил для Люси годовое содержание за счет Семьи. Еще Хейген поинтересовался, не беременна ли она – вдруг из-за этого она хотела отравиться, – и Люси сказала «нет». Он спросил, не заезжал ли Санни к ней в ту роковую ночь или, может, звонил. Нет, не звонил и не заезжал, но она ждала его, как и всегда. Люси рассказала Хейгену правду:
– Он единственный, кого я любила. Я больше никого не полюблю.
Губы Хейгена тронула недоверчивая улыбка.
– Почему вы удивлены? – спросила Люси. – Разве не он в детстве привел вас к себе домой?
– Тогда Санни был другим человеком. Повзрослев, он изменился.
– Не для меня. Со мной он вел себя не так, как со всеми.
Она была еще слишком слаба и не могла объяснить, что Санни обращался с ней очень нежно, никогда не выходил из себя и даже не раздражался.
Хейген организовал переезд Люси в Лас-Вегас, снял ей квартиру и лично отвез в аэропорт. Он заставил ее пообещать, что если ей будет одиноко или возникнут неприятности, то она позвонит, а он найдет способ помочь.
– Отец Санни знает, что вы для меня делаете? – нерешительно спросила Люси перед посадкой в самолет.
– Я действую не только от своего, но и от его лица, – Хейген улыбнулся. – Дон Корлеоне слишком старомоден в этих делах, а потому ни за что не унизил бы законную жену сына. Ему кажется, что ты просто слишком юна и Санни не следовало за тобой ухлестывать. Да и твоя история с таблетками всех переполошила.
Он не стал объяснять, насколько дикой для дона была сама мысль о том, чтобы наложить на себя руки.
И вот, спустя почти полтора года, Люси вдруг ощутила, что снова счастлива. Иногда по ночам ей снился Санни, и в этих снах она ласкала себя, пока не погружалась в забытье. Мужчин у нее не было, однако жизнь в Вегасе шла ей на пользу. Она плавала в гостиничных бассейнах, ходила под парусом на озере Мид, в выходные каталась по пустыне. Ее фигура стала более точеной. Похудев, она по-прежнему была сексапильной, но уже скорее в американском, нежели в классическом итальянском духе. Люси работала секретаршей в клиентской службе отеля и с Фредди не пересекалась. Впрочем, иногда, встретившись, они болтали. Перемены в брате Санни удивляли: он стал настоящим повесой, отменно одевался и, похоже, имел врожденный талант к управлению казино и гостиничному бизнесу. От сильной жары и, возможно, чересчур активной половой жизни Фредо тоже похудел, а голливудские портные сделали его убийственно привлекательным.
В первый раз Том Хейген прилетел проведать Люси через полгода после ее переезда. Каждый месяц она исправно получала в дополнение к зарплате чек на шестьсот долларов. Хейген объяснил, что у этих денег должен быть легальный источник, и попросил подписать кое-какие доверенности. Формально Люси придется стать владелицей пяти игорных точек в отеле. Соблюсти правовые процедуры в соответствии с законом штата Невада помогут специальные люди, и неудобства будут сведены к минимуму. Обсуждать эти моменты без разрешения Тома ни с кем нельзя. Ее ежемесячный доход будет совершенно прозрачен, и никаких претензий не возникнет. Если же представители полиции или властей станут задавать вопросы, нужно лишь вызвать адвоката – и обо всем забыть.
Люси согласилась. Она понимала, что ее хотят использовать, но совершенно не возражала. Это была разумная плата за помощь. Однако затем Хейген попросил ее следить за тем, что происходит в отеле, а также за Фредо и его боссом – владельцем отеля.
– Том… ты предлагаешь мне шпионить за Фредди? – спросила Люси
– Отец беспокоится за него, вот и всё, – Хейген пожал плечами. – Мо Грин – тот еще проныра. Просто не хочется, чтобы парень впутался в неприятности.
Он, конечно, не стал объяснять, что дон спонсировал строительство отеля посреди пустыни не только чтобы спрятать сына, но и чтобы впоследствии самому войти в этот бизнес.
А еще через какое-то время в отеле появился новый штатный врач – доктор Джулз Сигал: подтянутый, привлекательный, обаятельный и, на взгляд Люси, слишком молодой для доктора. Она познакомилась с ним, когда у нее на запястье выросла странная шишка. Несколько дней девушка надеялась, что пройдет само, но в итоге пошла к специалисту. В приемной сидели и сплетничали две девочки из кордебалета со светлыми волосами и персиковой кожей, которой Люси всегда завидовала. Ангельская внешность. И вдруг она услышала:
– Клянусь, еще раз подхвачу что-нибудь и брошу танцы.
Когда доктор Сигал открыл дверь и жестом пригласил одну из танцовщиц, Люси чуть не сбежала. Будь у нее что-то более серьезное и интимное, она точно не осталась бы. Доктор Сигал в обычных штанах и рубашке нараспашку производил впечатление разгильдяя; очки в роговой оправе и сдержанное поведение лишь немного скрашивали образ. Как многие люди традиционного воспитания, Люси не верила, что такой человек может быть хорошим доктором.