– Ну да, слыхал. И кому ты оставишь все это, когда гикнешься?
Нино осушил стакан.
– Джонни, кто вообще тебе сказал, что ты душа компании? Ты скучнила. Господи, да здесь туристы веселее!
– Угу. Тебя дотащить до стола?
Нино принял вертикальное положение и твердо уперся ступнями в ковер.
– Сам дойду.
Уронив стакан на пол, он поднялся и довольно уверенным шагом пошел к разложенному игровому столу. Дилер занял свое место, распорядитель встал у него за его спиной. Сменный дилер сидел в кресле, отвернувшись от стола. Официантка выбрала место так, чтобы видеть жесты клиента.
Нино постучал пальцами по зеленому сукну.
– Фишки мне.
Распорядитель достал блокнотик и, заполнив корешок, протянул Нино вместе с перьевой ручкой.
– Прошу, мистер Валенти. Стартовый заход, как обычно, пять тысяч.
Нино накарябал свою подпись, распорядитель сунул блокнотик в карман и кивнул дилеру. Тот с невероятной ловкостью отсчитал из специального ящичка черно-золотые стодолларовые фишки. Буквально через пять секунд перед Нино стояли пять стопок по десять фишек в каждой.
На сукне были начерчены шесть белых прямоугольников чуть крупнее игральных карт, по одному на игрока. Нино кинул по фишке на три из этих прямоугольников, тем самым сделав ставки на три набора карт – по сто долларов на каждый. От добора он во всех случаях отказался, потому что дилеру в открытую пришла шестерка. Эта карта гарантировала перебор, и дилер перебрал. Нино сгреб выигрыш и повернулся к Джонни Фонтейну.
– Отличное начало ночки, а?
Джонни улыбнулся. Странно: для игроков вроде Нино подписывать расписку за столом было делом необычным. Крупным игрокам верили на слово. Может, распорядитель переживал, что Нино слишком пьян и забудет, сколько взял? Похоже, парень не в курсе, что Нино все помнит.
Валенти продолжал выигрывать и после третьего кона поманил пальцем официантку. Она дошла до бара в углу номера и поднесла клиенту стакан бурбона, как обычно. Нино взял стакан, переложил его в другую руку, а свободной обнял официантку.
– Присядь со мной, красотка, сделай ставку, принеси мне удачу.
Девушка и правда была очень красивая, но ее повадки было повадками профессионалки – никакой естественности, как она ни старалась. Широко улыбаясь Нино, официантка жадно стреляла глазами в сторону черно-золотых фишек. «Черт побери, – подумал Джонни, – дай уже ей парочку, и пусть отвяжется». Как жаль, что приятель за свои деньги не мог получить ничего лучше…
Нино разрешил официантке сыграть за него несколько конов, а потом подарил одну фишку и шлепком пониже спины отправил прочь от стола. Джонни подозвал девушку, чтобы та принесла ему напиток. Она исполнила просьбу, но так, словно играла в самой драматичной сцене самого драматичного фильма, обрушив на Джонни Фонтейна все свое очарование: глаза призывно блестят, походка сексуальнее некуда, рот слегка приоткрыт, намекая, что она уже готова впиться губами в объект своей нескрываемой страсти. Она напоминала самку дикого зверя в разгар течки, причем вполне намеренно. «Господи, и эта туда же…» – обреченно подумал Джонни. Так вели себя почти поголовно все женщины, мечтавшие затащить его в кровать. Этот подход срабатывал только когда он бывал в стельку пьян, а сейчас он трезв как стеклышко. Джонни сказал: «Спасибо, дорогуша», – и одарил девушку фирменной улыбкой. Девушка одними губами прошептала: «Пожалуйста», ее глаза заволокло пеленой, плечи расправились, поясница слега прогнулась, ноги в колготках сеточкой словно бы вытянулись. Внутри нее зарождалось огромное напряжение, груди как будто стали больше и грозили выскочить из глубокого выреза короткой блузочки. Потом по девушке прошла дрожь, закончившаяся почти сексуальным вздохом. Такое ощущение, будто она испытала оргазм только от того, что Джонни Фонтейн улыбнулся ей и сказал «спасибо». Очень эффектно. Подобного мастерства он прежде не видел, но все равно знал, что это показуха. К тому же в постели такие девки почти наверняка никудышны.
Официантка вернулась в свое кресло. Джонни проводил ее взглядом и неспешно отпил из бокала. Он хотел растянуть напиток, чтобы не пришлось вновь смотреть этот спектакль – сегодня не было настроения.
Где-то через час Нино Валенти начал сдавать. Он качнулся вперед, потом отшатнулся и упал с кресла на пол. Распорядитель и сменный дилер почуяли неладное уже при первом пошатывании и успели подхватить Валенти прямо над полом. Затем они перетащили его в скрытую за шторкой спальню люкса.
Джонни смотрел, как дилер на пару с официанткой раздевают Нино и укладывают под одеяло. Распорядитель тем временем пересчитал фишки и сделал пометку у себя в блокноте, потом принялся собирать игровой стол.
– И как давно с ним такое? – спросил Джонни.
– Сегодня рановато, – распорядитель пожал плечами. – В первый раз мы вызвали штатного врача. Тот привел мистера Валенти в чувство и что-то потом ему втолковывал. Нино сказал, чтобы в следующий раз мы просто положили его в кровать, а к утру он проспится, и никаких докторишек. Так мы и делаем. Ему везет – сегодня снова выиграл почти три тысячи.
– Нет, врача мы все-таки позовем, лады? Дайте объявление по казино, если нужно.
Через четверть часа в люкс пришел Джулз Сигал. В который раз Джонни отметил, что этот парень ну совершенно не тянет на специалиста. Сегодня он был в синей рубашке поло с белой оторочкой и белых замшевых туфлях на босу ногу, что в сочетании с традиционным черным докторским саквояжем выглядело чертовски несуразно.
– Тебе нужно придумать, как носить свое барахло в сумке для гольфа, – заметил Джонни.
– Да, – Джулз согласно усмехнулся, – баул из медучилища пугает людей до чертиков. Хоть бы цвет поменяли, что ли… – Он подошел к постели Нино, открыл сумку и продолжил: – Спасибо за тот чек, что ты выписал мне после консультации. Лишнее, конечно, я не так много сделал.
– Ага, рассказывай, – отмахнулся Джонни. – Впрочем, забудь, давно это было. Что с Нино?
Джулз быстро прослушал сердце, измерил пульс и давление. Затем достал шприц, не целясь воткнул в руку Нино и нажал на поршень. Спящее лицо потеряло восковую бледность, к щекам подступила краска.
– Диагноз элементарный, – деловито сообщил Джулз. – После первого обморока я приказал перевезти его в больницу, пока он не очнулся и у меня появилась возможность для осмотра и кое-каких анализов. У него инсулиннезависимый диабет взрослых[44]. Это не смертельно, если принимать лекарства, следить за питанием и так далее. Однако Нино упорно игнорирует мои рекомендации и твердо намерен упиться до смерти. Сначала откажет печень, а потом и мозг. Прямо сейчас он в легкой диабетической коме. Я рекомендую поместить его в лечебницу.
Джонни почувствовал облегчение. Ничего серьезного, Нино нужно просто следить за собой.
– Имеешь в виду ту, где тебе не дают пить, пока не протрезвеешь?
Задернув штору, они вернулись в гостиную. Джулз подошел к бару и налил себе бокал.
– Нет, я имею в виду психиатрическую лечебницу. Сумасшедший дом.
– Не шути так.
– А я и не шучу. Я не силен в душевных расстройствах, но профессия обязывает разбираться. Твоего дружка Нино еще можно вернуть в форму, если только печень не слишком сдала. Правда, узнаем мы это лишь при вскрытии. Но главная болезнь у него в голове. Говоря просто, ему все равно, жить или умирать. Может, он даже хочет себя убить. Если это не исправить, он безнадежен. Именно поэтому я советую поместить его в лечебницу под присмотр психиатра.
В дверь постучали, и Джонни пошел открывать. На пороге стояла Люси Манчини. Она обняла старого приятеля и поцеловала.
– Джонни, сколько лет, сколько зим!
– Да, давненько не виделись.
Он отметил перемены в ее внешности. Люси стала гораздо стройнее, отменно одевалась и вообще смотрелась стильно. Стрижка под мальчика выгодно подчеркивала овал лица. Девушка выглядела моложе и лучше, чем когда-либо, и на мгновение мелькнула мысль: вот бы с кем провести время в Вегасе. Побыть с такой девушкой наверняка большое удовольствие. Однако, прежде чем включить обаяние, Джонни вспомнил, что перед ним подружка дока, так что вариант отпадает.
– А чего это ты делаешь у Нино ночью? – спросил он с приятельской ухмылкой.
Она шутливо толкнула его в плечо:
– Услышала, что ему плохо и зовут Джулза. Хотела узнать, могу ли я чем-то помочь. С ним ведь всё в порядке?
– Конечно. Оклемается.
– Черта с два, – отозвался с дивана Джулз. – Предлагаю дождаться, когда он придет в себя, а потом дружно начать уговаривать его отправиться в лечебницу. Люси, ты ему нравишься, попробуй этим воспользоваться. Джонни, если ты и правда ему друг, то поддержи. Иначе очень скоро печень старины Нино станет учебным пособием на каком-нибудь медфаке.
Дерзость доктора покоробила Джонни. Да кем этот прощелыга себя возомнил? Фонтейн уже собрался прочесть Джулзу отповедь, когда из спальни донесся голос Нино:
– Эй, старик, не подашь выпить?
Он сел в кровати, увидел Люси и улыбнулся.
– Привет, крошка, а ну обними старину Нино!
Широко распахнул руки. Люси присела на краешек кровати, и они обнялись. Как ни странно, теперь Нино выглядел вполне нормально, почти здоровым.
– Ну же, Джонни, наливай. – Нино прищелкнул пальцами. – Ночь только начинается. Куда подевался мой стол для блэкджека?
Джулз сделал длинный глоток из своего стакана.
– Не будет тебе никакой выпивки. Доктор запрещает.
– Ну и пошел на хрен этот доктор, – проворчал Нино, но тут же нацепил игривую маску раскаяния. – Ой, Джулзи, это ведь ты мой доктор, верно? Тогда прости, старик, я не про тебя. Джонни, налей мне, или я сам встану с кровати и налью.
Джонни пожал плечами и пошел к бару.
– А я говорю, не надо, – безучастно произнес Джулз.
Вот чем он так бесит, понял наконец Фонтейн. Своим всегда спокойным, сдержанным тоном и тем, что никогда не выделяет слова, даже самые серьезные. Предупреждение заключалось в самой реплике, тогда как голос врача оставался будничным, почти безразличным. Джонни настолько рассердился, что налил стакан виски просто назло, однако перед тем как вручить напиток Нино, уточнил: