– Прости, – сказал Майкл. – Завтра вечером обязательно поедем в Нью-Йорк на спектакль и в ресторан, хорошо? – Он погладил жену по животу; она уже была на седьмом месяце. – После рождения ребенка ты опять никуда не сможешь выйти… Кошмар, в тебе больше от итальянки, чем от американки. Двое детей за два года!
– А в тебе больше от янки, чем от итальянца, – съязвила Кей с улыбкой. – Только прилетел домой, и сразу за дела… Освободишься совсем поздно?
– До полуночи управлюсь. Но если устала, ложись спать.
– Я дождусь.
Этим вечером на встрече в угловом кабинете присутствовали сам дон Корлеоне, Майкл, Том Хейген, Карло Рицци и оба капореджиме, Клеменца и Тессио.
Атмосфера встречи была не такой добродушной, как прежде. С того самого момента, как дон Корлеоне объявил о своем постепенном уходе от дел и передаче бизнеса Майклу, между главными представителями Семьи воцарилось какое-то напряжение. Власть в мафиозных кланах ни в коем случае не была наследственной. На место дона вполне могли претендовать влиятельные капореджиме вроде Клеменцы и Тессио. По крайней мере, им должны были разрешить отделиться и создать собственные Семьи.
К тому же, после того как дон заключил мир с Пятью Семьями, сила Корлеоне пошла на спад. Самыми могущественными в Нью-Йорке теперь, бесспорно, были Барзини. Со своими союзниками Татталья они заняли место, которое раньше принадлежало их противникам, а затем хитростью и коварством продолжили дожимать Корлеоне: вторгались на их территорию и, не встречая отпора, запускали туда своих букмекеров.
Вести об отставке дона очень обрадовали Барзини и Татталья. Майкл, конечно, серьезная фигура, но, чтобы дорасти до дона в знаниях и влиянии, ему нужен еще десяток лет, не меньше. Семья Корлеоне определенно переживала упадок.
Серьезные промахи были налицо. Фредди оказался заурядным трактирщиком и «дамским угодником» – примерно так можно было перевести итальянское выражение, означающее жадного сосунка, не отрывающегося от мамкиной титьки. Короче говоря, это не мужчина. Гибель Санни стала катастрофой. Вот кого боялись, кому не хотели перечить. Конечно, зря он послал на убийство Турка и Маккласки своего младшего брата. Хоть это и было оправдано тактически, в долгосрочной перспективе решение обернулось серьезными проблемами. Из-за этого дону в итоге пришлось встать с больничной койки, а Майкл лишился двух лет ценного опыта и обучения под началом отца. Ну и, конечно, единственной, но самой главной глупостью дона было взять в консильери ирландца. Никакой чужак не сравнится с сицилийцем по части хитрости. Так считали все Семьи, а потому признавали куда больший авторитет за союзом Барзини и Татталья, чем за Корлеоне. По их мнению, Майкл уступал Санни в силе, зато в целом был разумнее, хотя до отца недотягивал. В общем, наследник ни рыба ни мясо, и опасаться его не стоит.
Кроме того, хотя все восхищались политическим умом и смекалкой дона, когда тот заключил мир, его нежелание мстить за убийство Санни стоило Семье большой доли авторитета. Все посчитали, что дипломатичность вызвана слабостью.
Возможно, кто-то из присутствующих тоже так считал. Карло Рицци симпатизировал Майклу, но не боялся его так, как Санни. Клеменца, хоть и признавал за Майклом смелое убийство Турка и капитана полиции, все же считал наследника слишком мягкотелым для роли дона. Толстяк надеялся, что ему позволят создать собственную Семью и собственную империю отдельно от Корлеоне. Однако дон неоднократно подчеркивал, что такого не будет, а Клеменца слишком его уважал, чтобы ослушаться. Если, конечно, положение не станет совсем аховым.
Мнение Тессио о Майкле было получше. Второй капореджиме чувствовал в юноше нечто особенное – внутреннюю мощь, которую тот очень хитро прятал и ревностно оберегал от посторонних взглядов, следуя отцовскому кредо, что друг должен недооценивать твои достоинства, а враг должен переоценивать твои слабости.
Самому дону и Тому Хейгену, конечно же, домыслов по поводу Майкла строить не приходилось. Дон никогда не сложил бы полномочий, не будучи абсолютно убежденным, что сын сумеет вернуть Семье утраченное положение. Хейген последние два года натаскивал Майкла и был поражен, насколько быстро тот схватывает тонкости семейного бизнеса. Воистину сын своего отца.
Клеменцу и Тессио, помимо прочего, раздражало, что Майкл ослабил их реджиме и не стал восстанавливать отряд Санни. По сути, у семьи Корлеоне осталось всего два боевых крыла, численностью сильно уступавших прежним. С точки зрения капореджиме, это было самоубийством, особенно учитывая посягательства Барзини и Татталья на их вотчины. Они надеялись, что дон объявил совещание в том числе и затем, чтобы исправить эти ошибки.
Первым делом Майкл рассказал о своей поездке в Вегас и решении Мо Грина не продавать долю.
– Ничего, мы сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться, – подытожил он. – Как вы уже знаете, семья Корлеоне планирует переместиться на Запад. В Лас-Вегасе у нас будет четыре отеля с казино. Но не сразу – нам нужно время, чтобы все здесь уладить. – Он обратился к Клеменце: – Пит, я очень прошу тебя и Тессио этот год просто делать, что я говорю, не переча и не задавая вопросов. Потом вы оба сможете отделиться от Корлеоне и возглавить собственные Семьи. Безусловно, мы останемся друзьями – предположить иное хотя бы на минуту было бы оскорблением вас и вашего уважения к моему отцу. Но до тех пор, прошу, просто делайте, что я велю, и ни о чем не переживайте. Сейчас ведутся переговоры по решению проблем, которые наверняка кажутся вам нерешаемыми. Наберитесь терпения.
– Если Мо Грин хотел поговорить с твоим отцом, – подал голос Тессио, – почему бы так и не сделать? Дон может убедить кого угодно. Не было еще человека, который устоял бы перед его рассудительностью.
Ответил ему лично дон Корлеоне:
– Я отошел от дел. Если я вмешаюсь, Майкл утратит авторитет. Да и не хочу я общаться с этим человеком.
Тессио вспомнил рассказы о том, что Мо Грин на людях поколотил Фредди. Поняв, к чему все идет, капореджиме откинулся на спинку кресла. Мо Грин – труп. Корлеоне могли бы с ним договориться, но просто-напросто не станут.
– Выходит, семья Корлеоне полностью прекращает деятельность в Нью-Йорке? – уточнил Карло Рицци.
– Да, – Майкл кивнул. – Фирму «Дженко Пура» мы продадим, остальное перейдет к Тессио и Клеменце. Однако ты, Карло, о себе не беспокойся. Ты вырос в Неваде, знаешь места, знаешь людей. Когда мы туда переедем, я рассчитываю сделать тебя своей правой рукой.
Карло приосанился, от благодарности его даже бросило в жар. Вот тот звездный час, когда он попадет в высшие сферы!
– Том Хейген больше не консильери, – продолжал Майкл. – Он станет нашим юристом в Вегасе. Примерно через два месяца переедет туда насовсем вместе с семьей. И начиная с этой минуты ни за какие вопросы он больше не отвечает. Точка. Можете к нему не обращаться. Я так решил. А если мне понадобится совет, где найти советчика лучше, чем отец?
Все засмеялись шутке, но смысл уловили. Том Хейген вышел из игры. Никакой власти у него больше нет. Каждый из присутствующих краем глаза посмотрел на бывшего консильери, сидевшего с каменным лицом.
– Выходит, через год мы сами по себе? – пыхтя, спросил толстяк Клеменца.
– Может, раньше, – обтекаемо ответил Майкл. – Конечно, вас никто не неволит, вы не обязаны расставаться с Семьей. Но поскольку почти все наши силы будут на Западе, вам, возможно, лучше остаться в свободном плавании.
– В таком случае разреши набрать новых людей в наши реджиме, – спокойно произнес Тессио. – Скоты Барзини понемногу отжимают мою территорию. Думаю, было бы мудро преподать им урок вежливости.
– Нет. Нельзя, – отрезал Майкл. – Сидите смирно, ничего не предпринимайте. Все обсудим. До переезда все будет улажено.
Однако утихомирить Тессио было не так-то просто. Рискуя навлечь на себя недовольство Майкла, он обратился напрямую к дону:
– Прошу прощения, крестный отец. Пусть годы нашей дружбы извинят мою дерзость, но я считаю, что к вопросу Невады вы и ваш сын подходите неправильно. Как надеяться на успех, если за нами нет никакой силы? Одно без другого невозможно. И когда вас не будет, мы ничего не сможем противопоставить Барзини и Татталья. Нам с Питом не выстоять, рано или поздно кто-то из них нас прижмет. И Барзини, скажу честно, мне не нравится. Я считаю, что семья Корлеоне должна уходить на волне силы, а не слабости. Нам нужно увеличить свои реджиме и отбить утраченные территории, хотя бы Статен-Айленд.
– Я заключил мир, не забывай, – дон покачал головой. – Я не могу нарушить слово.
– Всем известно, что с тех пор Барзини неоднократно нас провоцировали, – не унимался Тессио. – И к тому же глава семьи Корлеоне теперь Майкл. Что мешает ему поступать так, как он считает нужным? Ваше слово для него не то чтобы закон.
– Вопросы решаются, и все ваши сомнения скоро будут развеяны, – резко перебил его Майкл, включая начальственный тон. – Если моего слова недостаточно, дон подтвердит.
Но Тессио уже и так понял, что зарвался. Посмей он поставить под сомнение решения дона, Майкл стал бы его врагом. Поэтому он просто развел руками.
– Я говорил не за себя – ради блага Семьи. О себе я сам позабочусь.
– Тессио, – Майкл миролюбиво улыбнулся, – я в ваших талантах никогда не сомневался. Просто доверьтесь мне. Конечно, в этих делах до вас с Питом мне далеко, но меня наставляет отец. Все сложится хорошо, я не оплошаю.
Совещание закончилось. Самым главным итогом было то, что Клеменца и Тессио уже сейчас могут создать собственные Семьи на основе своих реджиме. Тессио достанутся притоны и портовая часть Бруклина, Клеменце – игорные заведения на Манхэттене и связи Семьи на ипподромах Лонг-Айленда.
Капореджиме встреча удовлетворила не вполне, и они пребывали в легком замешательстве. Карло Рицци задержался в надежде, что именно сейчас его окончательно примут в Семью, однако быстро понял, что у Майкла другие планы, и оставил его с доном и Томом Хейгеном одних. Альберто Нери проводил Рицци до крыльца и задержался в дверях. Идя через освещенный двор, Карло чувствовал на себе его пристальный взгляд.