– Если еще раз услышу от сестры, что ты говоришь с ней в таком тоне, эта порка покажется тебе воздушным поцелуем красотки. Чтоб взялся за ум, а то я за себя не отвечаю! Теперь иди и скажи моей жене, что я жду ее в машине.
А два месяца спустя, вернувшись с позднего патруля, Альберто Нери обнаружил, что жена от него ушла: собрала вещи и уехала к родителям. Тесть сказал, что Рита боится мужа и не может больше жить с ним под одной крышей из-за его взрывного характера. Аль был поражен до глубины души. Он ни разу не ударил жену, ни разу не пригрозил и обращался с ней исключительно нежно. Поступок Риты настолько сбил его с толку, что он решил выждать несколько дней, а потом поехать к ней и поговорить.
К несчастью, в следующий вечер Аль нарвался на неприятности. Поступил вызов: в Гарлеме покушение на убийство. Как обычно, Нери выскочил из патрульного автомобиля, когда напарник еще не затормозил. Было за полночь, и в руках полицейский держал свой массивный фонарь. Найти место преступления труда не составило. У входа в один из многоквартирных домов уже собралась толпа.
– Там мужчина режет девочку, – сообщила Нери какая-то негритянка.
Аль вошел в подъезд. В дальнем конце коридора из-за распахнутой двери бил свет и доносились стоны. Перехватив фонарь поудобнее, Нери двинулся туда.
Войдя, он чуть не споткнулся о два распростертых на полу тела: чернокожей девушки лет двадцати пяти и девочки лет двенадцати. Обе были исполосованы кровавыми росчерками порезов. В гостиной Нери увидел самого́ садиста – старого знакомого.
Звали его Уэкс Бейнз – известный сутенер, барыга и рэкетир. Глаза у него были стеклянные от наркотиков, рука с окровавленным ножом ходила из стороны в сторону. Две недели назад Нери уже задерживал его за жестокое избиение одной уличной девки. «Эй, приятель, не суйся не в свое дело», – сказал тогда Бейнз, да и напарник намекнул, мол, пускай ниггеры убивают друг друга сколько хотят. И все-таки Аль доставил подонка в участок. Уже на следующее утро его выпустили под залог.
Нери никогда не жаловал негров, а после перевода в Гарлем совсем невзлюбил. Они все либо пили, либо употребляли наркотики, пока их женщины надрывались на работе или на панели. Никакого толку от этого быдла не было. Поэтому зверства Бейнза привели Нери в исступление. При виде исполосованной девочки ему стало тошно. Про себя он хладнокровно решил, что живым Бейнза брать не будет.
Однако в квартиру уже набились свидетели – кто-то из жильцов и напарник.
– Бросай нож, ты арестован! – приказал Нери.
Бейнз рассмеялся и выставил оружие перед собой.
– Без пушки ты меня не возьмешь. Или на перо захотел?
Нери отреагировал молниеносно, пока напарник не успел достать пистолет. Негр сделал выпад, но Аль с нечеловеческой ловкостью увернулся и левой рукой перехватил запястье противника. Правой в это время он коротко замахнулся и врезал Бейнзу фонарем в висок. Ноги у чернокожего подонка комично подкосились, нож выпал из руки. Он напоминал в стельку пьяного. Поэтому второй удар, как подтвердило дисциплинарное слушание и последующий суд на основании показаний свидетелей и напарника, был превышением допустимой самообороны. Нери с огромной силой обрушил фонарь Бейнзу на макушку, аж стекло разбилось, а эмалевый отражатель и лампочка отлетели в дальний угол комнаты. Алюминиевый корпус погнулся. Не будь внутри батареек, он смялся бы в гармошку. Один из жильцов, пораженный увиденным, позднее сообщил в своих показаниях против Нери: «Голова у того ниггера ну прямо чугунная».
Увы, на самом деле голова оказалась не такой уж твердой. Удар проломил череп. Через два часа Бейнз умер в гарлемской больнице.
Уголовное обвинение в полицейском произволе удивило только самого Альберто Нери. Его отстранили от службы и отдали под суд, где признали виновным в непреднамеренном убийстве, что каралось сроком до десяти лет тюремного заключения. К зачитыванию приговора Аль был настолько полон гнева и ненависти к обществу, что даже не слушал. Его назвали преступником и отправляют в тюрьму за убийство ниггера-сутенера! Им плевать на женщину и девочку, которые до сих пор в больнице и на всю жизнь останутся изуродованы.
Тюрьмы Нери не боялся хотя бы потому, что был полицейским. Он знал: с ним обойдутся хорошо, особенно учитывая природу его нарушения. Кое-кто из сослуживцев уже пообещал замолвить за него словечко перед знакомыми надзирателями. Только тесть, проницательный итальянец старой закалки, владевший рыбной лавкой в Бронксе, понял, что такой человек, как Альберто Нери, не протянет за решеткой и года: либо его убьет кто-то из заключенных, либо, что вероятнее, он сам кого-нибудь там прикончит. Чувствуя вину, что его дочь по женской дурости бросила хорошего мужа, старик воспользовался связями с семьей Корлеоне (он платил им за «крышу» и в знак уважения поставлял дону и его родным лучшую рыбу) и попросил вмешаться.
В семье Корлеоне знали об Альберто Нери. О нем ходили легенды как о заслуженно крутом легавом. Он производил впечатление человека, с которым шутки плохи и который внушает ужас не формой и оружием, а самой своей натурой. Семья Корлеоне всегда искала таких. То, что Аль работал в полиции, не было препятствием. Многие молодые люди, прежде чем найти свою судьбу, поначалу сворачивали не туда. Время и жизнь обычно наталкивали их на истинный путь.
Именно Пит Клеменца, обладавший особым чутьем на ценных сотрудников, сообщил о деле Нери Тому Хейгену. Консильери изучил копию официального полицейского досье и согласился с капореджиме:
– Похоже, мы нашли нового Луку Брази.
Клеменца отчаянно закивал. На его обрюзглом лице не было и следа свойственного толстякам добродушия.
– И я так подумал. Майку стоит им заняться.
И перед тем, как Альберто Нери перевели из изолятора в постоянную тюрьму на севере штата, ему сообщили, что судья пересмотрел дело. Появились новые данные и рапорты высших полицейских чинов. Приговор признали условным, и Нери выпустили.
Альберто был не дурак, да и тесть его скромностью не отличался. Нери узнал, что произошло, и отплатил долг, согласившись на развод с Ритой. Потом он отправился на Лонг-Бич сказать спасибо благодетелю, естественно, предварительно договорившись. Майкл принял его у себя в библиотеке.
Нери церемонно принес благодарности и был приятно удивлен, с какой теплотой их выслушали.
– Я бы ни за что не позволил так поступить с земляком, – сказал Майкл. – Тебе должны были вручить медаль, но чертовы политики не чешутся ни о чем, кроме своих долбаных лобби. Слушай, я ни за что не вмешался бы, если б не проверил все и не узнал бы, какая несправедливость творится. Мой человек поговорил с твоей сестрой, и она рассказала, что ты всегда заботился о ней и ее сыне, а еще вправил ему мозги и помог избежать дурной дорожки. Твой тесть утверждает, что ты самый честный парень в мире. Это большая редкость. – Упоминание о том, что от Нери ушла жена, он весьма тактично опустил.
Они побеседовали еще немного. Нери всегда был неразговорчив, однако перед Майклом Корлеоне вдруг раскрылся. Майкл был всего на пять лет старше, но Нери обращался к нему как к человеку, годившемуся ему в отцы.
– Однако вызволить тебя из тюрьмы, а затем бросить на произвол судьбы было бы верхом расточительства, – наконец произнес Майкл. – Я хочу предложить тебе работу. У меня есть отель в Лас-Вегасе, и ты с твоим опытом вполне мог бы возглавить службу безопасности. Ну, или если хочешь открыть свое дело, я могу связаться с банками, и тебе одобрят заем.
Нери был благодарен, но слишком горд, чтобы принимать подарки.
– Пока я на поруках, мне все равно нельзя покидать штат, – добавил он.
– Ерунда, – раздраженно отмахнулся Майкл. – Забудь про надзор, а чтобы в банках косо не смотрели, я сделаю так, что твое досье подчистят.
В досье заносились все приводы в полицию и обвинения, выдвигавшиеся против человека. Обычно судья знакомился с ним, прежде чем решить, насколько суровое наказание назначить. Нери достаточно долго прослужил в полиции и знал, что многим бандитам удавалось скостить срок из-за того, что купленные сотрудники отдела документации предоставляли судье чистое досье. Он не сильно удивился, узнав, что Майкл Корлеоне способен на такое. Правда, не ожидал, что это могут сделать ради него.
– Если понадобится помощь, я с вами свяжусь.
– Хорошо, хорошо, – Майкл кивнул и посмотрел на часы.
Нери понял это как знак того, что разговор окончен, и собрался уйти, но Майкл снова его поразил.
– Время обеда, – сказал он. – Оставайся, поешь с нами. Мой отец хотел бы с тобой познакомиться. Мы пойдем к нему. Мать наверняка приготовила жареные перцы и яйца с сосисками. Прямо как на родной Сицилии.
В последний раз Альберто Нери так приятно проводил вечер совсем ребенком, еще до того, как в пятнадцать лет остался сиротой. Дон Корлеоне был весьма приветлив и пришел в восторг, узнав, что родители Нери родом из деревеньки всего лишь в нескольких минутах ходьбы от его малой родины. Приятные разговоры, отменная еда, густое красное вино… Нери вдруг с удивлением понял, что вот она, его настоящая семья. Пока он был только случайным гостем, но знал, что может обрести в этом мире постоянное место и счастье.
Майкл с отцом проводили его до машины.
– Вы приятный молодой человек, – произнес дон, пожимая Нери руку. – Я стар и хочу на покой, поэтому учу своего сына Майкла, как вести бизнес с оливковым маслом. И тут он просит, чтобы я помог решить вашу проблему. Я говорю, не отвлекайся, твое дело – масло. А он не отстает, мол, хороший парень, сицилиец, страдает ни за что… Наконец я уступил и решил взглянуть на ваше дело. И скажу совершенно точно: мой сын был прав. Познакомившись с вами лично, я понял, что мы не прогадали. Если мы еще что-то можем для вас сделать, только попросите. Ясно? Мы к вашим услугам.
Вспоминая сейчас эти добрые слова, Нери очень сожалел, что великий дон не увидит, как он исполнит сегодня свой долг.
…Не прошло и трех дней, как Аль принял решение. Конечно, его искусно заманивали, однако дело не в этом. Семья Корлеоне поощряла поступки, за которые общество его отторгло и осудило. Общество его не ценило, а Корлеоне – наоборот. Нери понял, что будет счастливее в мире, созданном Корлеоне, а не вне его. И пускай этот мирок меньше, Корлеоне в нем почти всемогущи.