– Ну же, не стесняйся, расстегивай.
Продавец попятился от прилавка, стараясь спрятаться за огромной печью. Клиент поднял руку, в ней был пистолет. Раздался выстрел. Пуля попала продавцу в грудь, ударом его откинуло на печь. Клиент выстрелил снова, и продавец сполз на пол. Клиент зашел за прилавок, присел и разорвал рубашку. Грудь продавца заливала кровь, но татуировку можно было разобрать: сплетенные тела любовников и мужчина, пронзающий их ножом. Продавец вяло поднял руку, как бы защищаясь.
– Майкл Корлеоне передает привет, – произнес убийца. – Фабриццио.
Он поднес пистолет ко лбу продавца и спустил курок, после чего вышел из пиццерии. У обочины ждал автомобиль с открытой дверцей. Убийца прыгнул внутрь, и машина сорвалась с места.
Рокко Лампоне подошел к телефону, установленному на железных воротах. Чей-то голос сказал: «Для вас готов пакет», затем раздался щелчок. Рокко сел в машину и выехал за пределы тупика. Он пересек насыпь Джонс-Бич – ту самую, где застрелили Санни Корлеоне – и доехал до железнодорожной станции Уонто. Там оставил машину. Его ждала другая, в которой сидели двое. Они направились в мотель, расположенный в десяти минутах езды по шоссе Санрайз, и заехали во двор. Рокко Лампоне в одиночестве вышел из машины и направился к отдельно стоящему домику. Одним ударом ноги он сорвал дверь с петель и ворвался внутрь.
Семидесятилетний Филипп Татталья, голый, как младенец, стоял над кроватью, на которой лежала юная девушка. Густые волосы на голове Таттальи были чернее воронова крыла, но куст на паху был серо-стальным. Мягко-обрюзгшее тело напоминало птичью тушку. Рокко всадил четыре пули прямо ему в брюхо и побежал назад к машине. Его отвезли на станцию Уонто, там он пересел к себе и вернулся на Лонг-Бич. А потом, на минуту заглянув к Майклу Корлеоне, снова занял место у ворот.
Альберто Нери закончил приготовления, затем медленно облачился в брюки и рубашку, надел галстук и китель, застегнул ремень с кобурой. После отстранения от службы ему приказали сдать оружие, однако по какому-то бюрократическому недосмотру оставили жетон. Клеменца снабдил Альберто новеньким полицейским револьвером калибра.38, который нельзя было отследить. Нери разобрал его, смазал, проверил боек, снова собрал, взвел и спустил курок. Потом зарядил барабан. Готово, можно выдвигаться.
Альберто положил полицейскую фуражку в плотный бумажный мешок и накинул обычное пальто, чтобы скрыть форму. Проверил часы. Через пятнадцать минут внизу его будет ждать машина. Все это время он рассматривал себя в зеркале. Никаких сомнений, вылитый коп!
Машина была на месте; впереди сидели двое людей Рокко Лампоне. Нери сел на заднее сиденье, и машина поехала в центр. Когда они покинули Бронкс, Нери снял пальто и бросил его на полу салона, затем разорвал пакет и надел на голову фуражку.
На перекрестке 55‑й улицы и Пятой авеню машина подъехала к тротуару, и Нери вышел в толпу. Было непривычно снова идти по улице в форме, как раньше, в бытность патрульным. Наконец Нери дошел до Рокфеллеровского центра, что напротив собора Святого Патрика. На своей стороне Пятой авеню он заметил искомый лимузин. Тот стоял в полном одиночестве прямо под целой вереницей знаков «Парковка и остановка запрещена». Нери замедлил шаг – слишком рано. Он остановился, записал что-то в служебном блокноте, потом двинулся дальше. Поравнявшись с лимузином, постучал по крылу дубинкой. Водитель удивленно вскинул голову. Нери указал на знак и жестом велел водителю отогнать машину. Тот отвернулся.
Нери вышел на проезжую часть и оказался у опущенного окна. Водитель был матерым бандитом, как раз таким, каких Нери любил ломать на службе.
– Ну что, умник, мне тебе квитанцию в задницу запихнуть или так отъедешь? – произнес он с намерением оскорбить.
– Сначала спроси в участке, с кем имеешь дело, – бросил водитель. – Или отдай мне квитанцию, если лень возиться.
– А ну убирайся отсюда, или я выволоку тебя из машины и надеру зад.
В руке водителя волшебным образом возникла десятидолларовая купюра. Он пальцами сложил ее в квадратик и попытался сунуть Нери в карман. Аль вернулся на тротуар и поманил водителя к себе. Тот вышел из машины.
– Права и документы, – велел Нери.
Он рассчитывал увести водителя подальше за угол, но было уже поздно. Краем глаза Нери заметил, как по ступеням офисного здания спускаются трое невысоких, крепко сложенных мужчины: сам Барзини и его двое телохранителей. Они направлялись на встречу с Майклом Корлеоне. Один из телохранителей ускорил шаг, чтобы разобраться, какого черта полицейский прицепился к автомобилю Барзини.
– В чем дело? – спросил он у водителя.
– Штраф мне выписывают, не беспокойся, – коротко бросил тот. – Видимо, новенький на районе.
В этот момент подошел Барзини со вторым телохранителем.
– Что тут творится? – пророкотал он.
Нери закончил оформлять протокол и вернул водителю права и документы. Затем убрал книжку в карман на бедре и резким движением выхватил револьвер.
Он успел всадить три пули в широкую грудь Барзини, прежде чем телохранители сообразили, что к чему, и нырнули в укрытие. К этому моменту Нери скрылся в толпе и забежал за угол, где его ждали. Машина понеслась к Девятой авеню и свернула в сторону парка Челси. Там Нери сбросил фуражку, переоделся, накинул на себя пальто и пересел в другой автомобиль. Оружие и форму Аль оставил – от них избавятся. Час спустя он без приключений вернулся на Лонг-Бич к Майклу Корлеоне.
Тессио попивал кофе на кухне в особняке старого дона, когда за ним пришел Том Хейген.
– Майк готов. Позвони Барзини и скажи, что можно выдвигаться.
Тессио подошел к телефону на стене и набрал офис Барзини в Нью-Йорке.
– Выезжаем в Бруклин, – коротко отрапортовал он и, повесив трубку, улыбнулся Хейгену. – Надеюсь, Майк сегодня удачно договорится.
– Не сомневаюсь, – серьезно сказал Том.
Он проводил Тессио из кухни во двор, и они направились к дому Майкла. У двери их остановил телохранитель.
– Босс решил поехать в своей машине. Вы вдвоем едете вперед.
Тессио нахмурился.
– Погоди, так нельзя, – сказал он, поворачиваясь к Хейгену. – Это идет вразрез с моими договоренностями.
В то же мгновение вокруг них выросли еще трое телохранителей.
– Прости, Тессио, я тоже не могу с тобой поехать, – мягко сказал Хейген.
Узколицый капореджиме все понял мгновенно. И принял. На какой-то момент он утратил самообладание, но быстро пришел в себя.
– Передай Майку, что это просто бизнес. Я всегда его любил.
– Он знает, – Хейген кивнул.
Тессио помолчал, потом тихо попросил:
– Том, можешь меня выручить? В знак старой дружбы?
Хейген покачал головой.
– Не могу.
Телохранители окружили Тессио и отвели в припаркованный рядом автомобиль. Хейген смотрел им вслед; его подташнивало. Тессио был лучшим бойцом в семье Корлеоне. Старый дон доверял ему больше, чем кому-либо еще, не считая Луки Брази. Ужасно, что на склоне лет такой умный человек совершил столь непростительную ошибку.
Карло Рицци, все еще ожидавший беседы с Майклом, занервничал от этих постоянных приездов и отъездов. Явно намечалось что-то крупное, а его опять оставляют за бортом. В нетерпении Карло позвонил Майклу. Трубку взял охранник. Он пообещал позвать босса, но, вернувшись, сказал, что Карло нужно потерпеть, очень скоро с ним свяжутся.
Рицци снова позвонил любовнице и уверенно пообещал, что свозит ее на поздний ужин и проведет с ней ночь. Майкл просил подождать еще немного, а сам разговор займет от силы пару часов. До Уэстбери ехать сорок минут; он успеет. Карло пообещал, что все получится, и умолял не обижаться. Повесив трубку, он решил сразу одеться соответствующим образом, чтобы потом не тратить время. Едва успел натянуть свежую рубашку, как в дверь постучали. Рицци сообразил, что это Майк послал за ним одного из своих людей, так как телефон был занят. Он открыл дверь – и похолодел от ужаса. На пороге стоял Майкл Корлеоне с таким выражением лица, какое часто являлось Карло Рицци в кошмарах.
За спиной у Майкла были Том Хейген и Рокко Лампоне. Они выглядели серьезными, как люди, которые с большой неохотой собираются сообщить другу плохие новости. Все трое вошли в дом, и хозяин пригласил их в гостиную. Оправившись от первого шока, он подумал, что просто нервы разыгрались, однако от следующих слов Майкла у него свело желудок:
– Ты должен ответить за Сантино.
Карло сделал вид, будто не понимает, о чем речь. Хейген и Лампоне разошлись по разным сторонам комнаты, оставив его и Майкла друг напротив друга.
– Ты выдал Санни людям Барзини, – сухо продолжил Майкл. – Тот спектакль, что ты устроил с моей сестрой… тебе Барзини подсказал? Решили, что сможете одурачить Корлеоне?
– Клянусь, я ни при чем! – залепетал в ужасе Карло Рицци, позабыв о гордости и достоинстве. – Клянусь детьми, я ни при чем! Майки, не надо, прошу, Майки…
– Барзини мертв. Филипп Татталья тоже, – спокойно произнес Майкл. – Сегодня я хочу свести все счеты. И не говори, что ты не виноват. Лучше признайся.
Хейген и Лампоне смотрели на Майкла в недоумении. Они думали, что тот еще не стал таким как отец. Зачем выбивать признание у предателя? Его вина доказана настолько, насколько возможно. Но ответ был очевиден: Майкл еще не вполне верил в свое право карать. Он боялся быть несправедливым; его мучила та доля неопределенности, устранить которую могло только признание Карло Рицци.
Тот по-прежнему молчал.
– Ну, не бойся ты так, – почти миролюбиво сказал Майкл. – Ты правда думаешь, что я оставлю сестру вдовой? Лишу племянников отца? Я все-таки крестный одного из них. Нет, тебя ждет другое наказание. Тебя не допустят ни к какой работе в Семье. Я посажу тебя на самолет до Вегаса, ты присоединишься к жене и детям – и там останешься. Я буду высылать Конни содержание. На этом всё. Только не тверди, что невиновен. Не оскорбляй мой ум и не зли меня… Кто на тебя вышел, Татталья или Барзини?