Располагалась на улице Божедомка, д. 3 (с 1941 г. – Делегатская). В дни работы первой и второй сессий Поместного собора здесь проживало большинство соборян. Летом 1918 г. здание было национализировано. В нем разместился так называемый 3-й Дом Советов, помещения которого предоставлялись для проживания делегатов различных партийно-советских съездов и для проведения массовых мероприятий, в том числе проводимых религиозными организациями.
Московская духовная семинария
[Из открытых источников]
15 августа в Москве торжественно открылся Поместный собор – первый за последние 200 лет, с эпохи Петра Великого. С семи с половиной часов утра в 25 монастырях и церквах за пределами Кремля архиерейским служением были совершены литургии. Одновременно во всех кремлевских соборах литургии возглавляли наиболее авторитетные архиереи. Архиепископ Сергий совершал литургию в Чудовом монастыре. Чуть позже крестные ходы от всех московских приходов со всех концов города направились на Красную площадь. На Лобном месте разместились архиереи – члены Собора. Был отслужен краткий молебен, чтобы «Господь призрел на собравшихся вкупе верных людей Своих во еже благоугодно совершити им устроение Православныя церкви Российския и о спасении Державы Российской».
Торжественное богослужение на Красной площади в день открытия Поместного собора Российской православной церкви
15 августа 1917
[Из открытых источников]
По окончании торжеств в покоях митрополита Московского в Троицком подворье, что на Самотеке, в три часа дня состоялась праздничная трапеза для всех преосвященных и некоторых именитых членов Собора из пресвитеров и мирян.
Согласно своему Уставу Собор действовал через посредство: 1) общего собрания, 2) Соборного совета, 3) Совещания епископов, 4) отделов, 5) председателя и товарищей председателя Собора, 6) секретаря и его помощников. Планировалось в течение августа – сентября сформировать все необходимые органы управления.
17 августа в Епархиальном доме (Лихов пер., 6) начались первые деловые заседания Собора, неожиданно доставившие неприятные минуты Сергию Страгородскому. Сначала его, что называется, прокатили на выборах председателя Собора: его кандидатура при голосовании получила всего один голос! Председателем Собора был выбран митрополит Тихон (407 голосов «за», 3 – «против»). По всей видимости, соборяне следовали традиции избирать во главе церковных соборов первых епископов городов, где они проходили. Затем при выборах заместителей председателя от епископов за Сергия подали голос лишь 18 человек! Избранными оказались архиепископы Новгородский Арсений (Стадницкий) и Харьковский Антоний (Храповицкий). Не прошел Сергий и в состав Соборного совета от епископов, получив лишь 17 голосов. Избранным стал митрополит Тифлисский Платон (Рождественский). Иными словами, Сергий Страгородский оказался вне состава руководящих соборных органов.
Не удалось ему возглавить и сколько-нибудь важные соборные отделы. Можно рассматривать как утешение его избрание и утверждение в качестве председателя далеко не главного отдела о церковном суде[90]. Да и в соборных стенограммах в течение всей первой сессии имя Сергия встречается в редчайших случаях: как будто он был и вместе с тем его не было?! Нет его среди докладчиков, среди участвующих в дискуссиях; не привлекался он и к подготовке проектов соборных документов и посланий. Вполне можно согласиться с мнением архиепископа Иоанна (Разумова): «Это было знаменательное предвестие: на всем протяжении Собора архиепископ Сергий играл роль, совершенно несоответствующую его значению»[91]. Можно предположить, что во многом эта «отстраненность» Сергия Страгородского есть следствие критического отношения в церковном сообществе к его участию в «львовском» Синоде.
Важную роль в работе Собора играло совещание епископов, на котором в предварительном порядке рассматривались основные вопросы повестки дня заседаний, состав и председатели отделов, обсуждались и окончательно принимались соборные документы и решения. Понятно, что Сергий, как член Собора и член Святейшего синода, наконец, как правящий архиерей, не мог быть отстранен от деятельности этого органа. Более того, Сергий принимал в его работе самое активное участие, может, тем самым восполняя свое «отсутствие» во всем остальном?
2 сентября в одном из залов Епархиального дома собралось первое организационное собрание одного из важнейших отделов – о высшем церковном управлении. Открыл его старейший из присутствовавших иерархов Сергий Страгородский. В соответствии с накануне принятым решением совещания епископов архиепископ Антоний (Храповицкий) рекомендовал отделу на место его председателя епископа Астраханского Митрофана (Краснопольского), указав, что «как бывший в Думе» он сможет быть деятельным распорядителем работы в отделе, где решается вопрос о патриаршестве. При этом Антоний, передавая свое впечатление о настроениях на открывшемся Соборе, отметил, что он видит, как формируются два течения: «православно-церковное» и «протестантское». После этих слов поднялось страшное волнение со стороны профессорского состава Собора, принявших на свой счет обличение – «протестантское». Страсти столь бушевали, что пришлось Сергию устроить перерыв в заседании отдела. После соответствующей успокоительно-разъяснительной работы в перерыве спустя время вновь открыли собрание отдела. Заслушали извинение Антония, который, как он выразился: «не то хотел сказать, что сказал», и только после этого благополучно довели его до логического конца – избрали председателем епископа Митрофана. Епископ в своем слове грозил антипатриархистам и клятвенно обещал провести необходимое решение о восстановлении патриаршества в отделе и внести готовую формулу на рассмотрение Собора.
27 сентября в помещении Московского митрополита, с шести до половины десятого вечера, проходило очередное совещание епископов. Подводился итог полуторамесячной работе. Было очевидным, что ожидания быстро решить все проблемы, накопившиеся за 200 лет, оказались иллюзорными. Потому было решено распределить проблемы на первостепенные, необходимые к решению в течение первой сессии и другие, которые можно было отложить. К числу первых отнесли вопросы о высшем церковном управлении; об епархиальном управлении; об отношении Церкви к государству. Бурное обсуждение проходило и во время заседания, и в перерывах, в кулуарах. То здесь, то там собирались группы соборян, объединенных общим интересом к «патриархистам» и «антипатриархистам», и оттачивали свои аргументы «за» и «против».
– А вот, владыка, помнится, что на заседаниях Предсоборного совета, – присаживаясь во время перерыва за чайный стол к архиепископу Арсению (Стадницкому), проговорил Сергий (Страгородский), – Вы были противником патриаршества.
– Да, не отказываюсь… был.
– А что сейчас?
– Да я и сейчас еще в размышлениях. Я не против патриаршества принципиально, как формы управления или возглавления церкви. Я сомневаюсь в своевременности вынесения этого вопроса…
– Зато владыка Антоний Храповицкий считает только сейчас и только сегодня это сделать необходимо.
– Мне так в нынешнем бурном общественном состоянии не кажется. Сдается мне, что не созрели мы – ни иерархи, ни пастыри, ни уж тем более миряне – к такому кардинальному изменению. Пусть бы был председатель Синода, а года через три можно было бы и усвоить сан патриарха наиболее достойному иерарху.
– А я склоняюсь к мнению Антония. Как раз в житейском море и могут произойти изменения, которые надолго, если не навсегда отодвинут этот вопрос. Да и антипатриархисты наши не дремлют… Пойдемте в залу, призывают. – И уже на ходу Арсений как бы заключил состоявшийся разговор: «Будущее покажет, кто прав. Буду бесконечно рад, если мои сомнения окажутся напрасными. Однако при всем своем мнении я публично выступать против патриаршества не буду».
Днем 25 октября приехавшие из Петрограда члены Собора сообщили о штурме Зимнего, низложении Временного правительства, решениях Всероссийского съезда Советов – единственного на тот момент из оставшихся легитимных органов власти в стране. В работе Собора был объявлен перерыв. На улицах города и вокруг Кремля начались и в течение нескольких дней происходили столкновения «белых» и «красных». Попытки соборян выступить в качестве миротворцев оказались бесполезными: ни тем, ни другим усилия церкви были не нужны; и те, и другие надеялись исключительно на военную силу.
Утром 28 октября, после нескольких дней перерыва, соборянам, хотя и не в полном составе (346 чел.), наконец-то удалось собраться в Епархиальном доме. Бурная дискуссия, подчас переходившая в перепалку, завершилась решением прекратить прения по вопросу о патриаршестве и перейти к практическим шагам по восстановлению патриаршества.
На пленарном заседании, состоявшемся 30 октября 1917 г., обсуждался только один вопрос: о порядке избрания патриарха. Определили способ, заведомо многоступенчатый: наметить записками по одному кандидату из членов Собора как епископов, так и клириков. После чего, опять же голосованием, избрать троих кандидатов. Только потом из этих троих избрать жребием одного, который и станет патриархом Московским и всея России. В ходе голосования по выдвигаемым кандидатам на патриарший престол были названы имена 25 человек. Безоговорочным лидером стал архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий), получивший 101 голос. Со значительным отставанием следовали архиепископ Тамбовский Кирилл (27 голосов), митрополит Московский Тихон (23), митрополит Тифлисский Платон (22)… Имя архиепископа Владимирского Сергия (Страгородского) оказалось в последних рядах списка. За него подали лишь пять записок!
31 октября на пленарном заседании выборы продолжились. Собравшимся членам Собора (309 чел.) нужно было наметить имена трех кандидатов из 25 накануне избранных. Каждый член Собора мог подать записку с указанием трех имен. Проходил тот, кто набирал более половины голосов (т. е. как минимум 155 голосов). По первому голосованию необходимое число голосов (159) набрал только архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий), и таким образом он становился первым кандидатом в патриархи. Второе голосование определило следующего кандидата, им стал архиепископ Арсений (199 голосов). По итогам третьего голосования выбранным оказался митрополит Московский Тихон (162 голоса). Что касается Сергия Страгородского, то в первом туре за него проголосовали 14 членов Собора; во втором – 4, а в третьем за него никто не проголосовал.