Митрополит Сергий, как и остальные члены этих органов, ощущал всю необычность происходящего. Подводилась черта под целой эпохой жизни России, Православной церкви и российского народа. Почти 200 лет назад, в 1721 г., Петр Великий учредил Святейший правительствующий синод как «око государево» для присмотра за всеми церковными делами, и вот теперь его полномочия передавались новым церковным органам. Церкви же предстояло жить вне государственной поддержки и надзора, в неведомом доселе государственном и общественном строе.
Говорили в тот день о предстоящих первоочередных работах Синода и Совета, о текущих хозяйственных и организационных проблемах Поместного собора, о действиях пастырей и мирян в защиту попираемой церкви.
Неоднократно в тот день выступал в соборном заседании митрополит Сергий. Ссылаясь на свои свежие впечатления от поездки во Владимирскую епархию, он указывал, что в условиях революционного хаоса во многих местах народ, опасаясь репрессий «безбожной» власти, отхлынул от церковных советов, и стоят опустевшие церковные здания, не опекаемые и необерегаемые в должной мере, что создает для власти повод обирать храмы, ссылаясь на их бесхозное состояние, а народ церковный их не защищает. Потому необходимо, призывал Сергий, укреплять церковные советы верными православию людьми, чтобы было кому взять храмы под свою ответственность. «Надо, – говорил он, – на местах архиереям и приходскому духовенству вырабатывать принципы и условия существования приходов применительно к ситуации, не ждать чуда, чтобы потом не оказаться в положении людей, всегда на пять минут опаздывающих на поезд».
Митрополит Сергий был чрезвычайно активен и за рамками соборных заседаний, участвуя в службах в храме Христа Спасителя, совершая богослужения в храме на Валаамском подворье, где он по-прежнему проживал, и по приглашению верующих в иных храмах Москвы. Много внимания он уделял руководству отделом о церковном суде, продолжившем разрабатывать проекты соборных определений по церковно-дисциплинарным вопросам.
28 марта отдел вынес в пленарное заседание Собора проект определения «О поводах к расторжению брачного союза». Сергий предложил обсуждать проект постатейно. Поток желающих высказаться не ослабевал вплоть до 9 апреля. Сергий неоднократно вступал в полемику, разъяснял, убеждал, но все было бесполезно. Большинство выступивших особо раздражались предложением отдела расширить поводы к разводу, и в результате окончательное решение Собора было отложено. К общему решению пришли лишь в последний день второй сессии Собора – 20 апреля[98] (см.: Приложение 1 к настоящей главе).
Вторая сессия Поместного собора рассмотрела и ряд проблем внутрицерковного устройства. Среди них вопросы епархиального управления, устройства и жизни приходской общины, учреждения единоверческих кафедр, деятельности духовных учебных заведений, расширения внешней и внутренней Миссии Церкви. Причислены были к лику святых Софроний Иркутский и Иосиф Астраханский.
Реакцией Собора, что называется на злобу дня, стали определения «О мероприятиях, вызываемых происходящим гонением на Православную церковь» (от 18 апреля) и «О мероприятиях к прекращению нестроений в церковной жизни» (от 19 апреля)[99]. В них устанавливался порядок произнесения в храмах за богослужением «особых прошений о гонимых ныне за Православную веру и церковь, и о скончавших жизнь свою исповедниках и мучениках», а также «ежегодное молитвенное поминовение… всех усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и мучеников». Епархиальным властям вменялось в обязанность собирать сведения об изъятом церковном имуществе, арестованных служителях культа и прихожанах. Одновременно мирян, священников и епископов, «не покоряющихся и противящихся церковной власти и обращающихся в делах церковных к враждебному церкви гражданскому начальству и навлекающих через то на церковь, ее служителей, ее чад и достояние многоразличные беды», а также исполнявших или участвовавших в практической реализации декрета о свободе совести и иных актов государственной власти, относящихся к деятельности религиозных объединений, ждали церковные наказания: запрещение в священнослужении, извержение из сана, лишение духовного звания, привлечение к церковному суду, отлучение от Церкви.
Митрополит Владимирский и Шуйский Сергий (Страгородский) (в центре) среди православных иерархов. Слева от него – епископы Митрофан (Загорский) и Дамиан (Воскресенский); справа – Евгений (Мерцалов), Павел (Борисовский)
Суздаль, Спасо-Евфимиев монастырь. 1918
[Из открытых источников]
20 апреля 1918 г. вторая сессия Собора завершилась. Члены Собора разъезжались по своим епархиям. Сергий Страгородский выехал во Владимир. Здесь он смог обратиться к неотложным епархиальным делам: для удобства управления епархией разделил епархию на пять митрополичьих округов и пять викариатств с правом викария самостоятельно управлять епархией под руководством митрополита. Совершил ряд выездов в приходы. В проповедях, в обращениях и письмах к епархиальным советам, благочинным и викариям Сергий неизменно призывал церковнослужителей «возгревать в душах людей огонь христианской веры», всячески активизировать проповедническую и просветительскую деятельность, организовывать при храмах преподавание Закона Божьего в рамках, дозволенных декретом об отделении церкви от государства.
Удалось даже провести епархиальный съезд духовенства и мирян. В его программу входили вопросы, касающиеся положения церкви в новых условиях ее жизни, организации церковного управления и др. Обсуждался вопрос о т. н. пастырской школе, которая призвана готовить священнослужителей из лиц, не прошедших классического курса богословских наук. Этот тип школы был предложен Собором, и за нее на Соборе особенно ратовал митрополит Сергий. Однако на съезде идея организации пастырской школы вызвала бурную критику. Не совсем чувствуя особенность момента, ее оппоненты опасались, что нравственный и богословский уровень «выходцев» из этой школы будет недостаточно высок. В защиту пастырской школы выступили лишь немногие, в частности, иеромонах Афанасий (Сахаров), обращавший внимание на то, что выпускники духовных семинарий часто отказываются занимать священнические места, а потому в приходах ощущается недостаток подготовленных кадров. Действительность подтверждала предложения Сергия. Власть, выстраивая светскую государственную школу, национализировала бывшие церковные образовательные учреждения, тем самым сокращая пространство духовного образования[100].
Съезд проходил в драматической обстановке уже начавшейся национализации монастырского и церковного имущества. Нередко монастырские и культовые здания приспосабливались властями для нерелигиозных целей с учетом складывающейся военно-политической ситуации, о которой, естественно, они не доводили до сведения власти церковные. Так, во время работы съезда в Рождественский монастырь пришли войска внутренней охраны, обслуживавшие губернский отдел ЧК. Архиерей и монахи были выселены из монастыря в странноприимный дом Успенского собора[101].
Декрет «О набатном звоне»
30 июля 1918
Подлинник. Подпись В. И. Ленина – автограф
[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 6771. Л. 1]
В период до открытия третьей сессии Собора в судьбе митрополита Сергия чуть было вновь не свершился новый крутой вираж, и связан он был с выборами правящего архиерея на Нижегородскую кафедру, бывшей на тот момент вакантной. 19 июня в Синод поступил рапорт временно управлявшего епархией епископа Балахнинского Лаврентия (Князева) с сообщением, что на 3 июля назначен епархиальный съезд духовенства и мирян. Приложен был и список кандидатов, выдвинутых в ходе благочиннических собраний, а также духовно-учебными заведениями и братией мужских монастырей. Неожиданно в перечне из 29 кандидатов Сергий увидел и свое имя под 14-м номером! Список был утвержден патриархом Тихоном. Для открытия епархиального съезда и руководства проведением выборов в Нижний Новгород был направлен епископ Волоколамский Феодор (Поздеевский). Ближе к дням выборов к нему присоединились другие архиереи, в том числе и Сергий Страгородский. В кафедральном соборе Преображения Господня 4 июля 1918 г. после божественной литургии и молебного пения и согласно выработанным правилам свершилось дело избрания епископа на Нижегородскую кафедру. К удивлению многих[102] в первом же туре необходимое и достаточное большинство количество голосов набрал митрополит Тифлисский Кирилл (Смирнов)[103]. Однако вступить на новую кафедру Кириллу было не суждено. В момент избрания он находился на полпути к Тифлису, к месту своего прежнего назначения от 1 апреля 1918 г. митрополитом Тифлисским и Бакинским, экзархом Кавказским. Тогда патриарх Тихон и Священный синод назначили на Нижегородскую кафедру архиепископа Американского Евдокима (Мещерского), бывшего в списке кандидатов на избрание под 13-м номером, но не набравшего ни одного голоса в первом туре голосования.
2 июля 1918 г. в Москве начала работу третья сессия Собора. Съехалось всего 150 человек, из них лишь 16 епископов. Сессия пришлась на самый кровавый этап Гражданской войны. Летом и осенью 1918 г. страна окончательно раскололась, начались масштабные военные действия противоборствующих сторон, Гражданская война дополнялась еще одной формой борьбы – взаимным террором противостоящих сил.
Из проекта Конституции РСФСР
п. 5. В целях обеспечения за трудящимися свободы совести церковь отделяется от государства, религия объявляется делом совести каждого отдельного гражданина, на содержание церкви и ее служителей не отпускается средств из государственной казны, право полной свободы религиозной пропаганды признается за всеми гражданами.