Темная ночь. Приближаемся к Коломне. Близко Москва-река. Поезд идет по высокой насыпи. Допуская возможность присутствия во тьме врагов – диверсантов и десантников, поезд идет этим местом тихо, как бы шагом, и перед мостом через Москва-реку останавливается. Охрана, сопровождающая поезд, отправляется на разведку, и, наконец, поезд переходит на быстрый ход»[308].
Но тревожны были не только внешние обстоятельства продвижения состава. В ночь на 16 октября Сергию внезапно стало плохо: температура подскочила почти до 40 градусов, он бредил. В ожидании худшего больного причастили. Митрополит Николай, бывший в эти напряженные минуты рядом с Сергием, передавал потом слова митрополита: «Я готов к смерти. Да будет воля Божия во всем». Впервые тогда в вагоне прошелестело в воздухе имя возможного преемника митрополита Сергия – Алексий… митрополит Ленинградский.
Однако через день болезнь так же неожиданно отступила. Когда эшелон стоял в Пензе, приходил военный врач, осмотрел митрополита и сказал, что его здоровье опасений не вызывает и он может следовать далее. Понемногу успокоились и бывшие рядом с митрополитом Сергием люди. Но все же решено было испросить у властей разрешения изменить конечную точку маршрута на не столь отдаленный пункт. Был предложен Ульяновск, может, то была инициатива протоиерея Александра Смирнова, уроженца Симбирской губернии.
Поздно ночью 19 октября 1941 г., в воскресенье, эшелон наконец-то прибыл в Ульяновск, в то время небольшой приволжский провинциальный городок Куйбышевской области, принявший и продолжавший принимать тысячи и тысячи эвакуированных. Здесь практически не было заводов и фабрик, а для жителей по-прежнему диковинкой оставался автомобиль. Но с появлением эвакуированных заводов и учреждений, множества новых людей жизнь этого города резко преобразилась.
Городские власти, всего за пару дней получившие срочную телеграмму о направлении в Ульяновск эвакуируемых руководителей религиозных центров, судорожно искали для них хоть какие-то помещения. Город, являвшийся в то время одним из главных пунктов эвакуации, был переполнен предприятиями, организациями, учебными заведениями, работниками наркоматов и учреждений, воинских подразделений из Ленинграда и Москвы, Украины и Белоруссии, центральных областей России… Руководство горисполкома, ссылаясь на отсутствие открытых церквей и молитвенных домов, заикнулось было о «продвижении чуть далее» Ульяновска религиозных деятелей, но понимания не встретило и должно было озаботиться их размещением. Правда, представители евангельских христиан и Старообрядческой церкви не докучали властям, заявив, что найдут приют у своих единоверцев. Достаточно быстро съехали на частную квартиру и представители Обновленческой церкви[309].
Ульяновск. Обновленческие архиереи в эвакуации 1942-1943
[Из открытых источников]
Из воспоминаний заместителя председателя Ульяновского горсовета И. М. Солнцева
(записаны краеведом А. Блохинцевым)
«Когда Солнцев вошел в кабинет, то Погоняев (председатель президиума Ульяновского горсовета) страшно матерился, ходя по кабинету. В кабинете сидел полковник, вероятно, из госбезопасности. Погоняев возмущенно говорил, что ко всему тому, что разместили в городе, надо еще разместить “этих длинноволосых”, т. е. попов, а вернее, наместника патриарха с его синклитом. Нужно было открыть три закрытые церкви. Все это было поручено Солнцеву. Он поехал рассматривать помещения бывших церквей. На улице Водников, где был когда-то польский костел, на Куликовку и на кладбище, где была церковь (она и ныне есть). На улице Водников в здании было размещено общежитие завода Володарского, на Куликовке – ремонтная мастерская ПриВО по ремонту оборудования. Туда привозили обмундирование с раненых, залитое кровью. Там его выстирывали и ремонтировали. Кладбищенская церковь была пустая, свободная. Иконы, иконостасы, ризы и прочая церковная утварь находилась в складе горфо во дворе горисполкома на ул. Толстого. В течение суток нужно было освободить помещение на ул. Водников и на Куликовке. Особое сопротивление оказал при этом директор завода Володарского Елян. Его Солнцев вызвал к себе в горсовет, т. к. по телефону об этом говорить было невозможно. Елян приехал, но узнав суть дела – вспыхнул и не хотел выполнять указание о передислокации общежития (там было очень грязно, нары до потолка). Елян пошел к Гребню [первый секретарь ульяновского горкома ВКП(б)]. Последний вызвал Погоняева и Солнцева. После жесткого разговора Елян ушел и затем выполнил указание. Общежитие было перевезено, куда – Солнцев не знает. Мастерская по ремонту оборудования так же была переведена. Нужно было срочно эти помещения привести в порядок и передать церкви. Представителем наместника патриарха являлся какой-то гражданин с бородкой клинышком [очевидно, протоиерей Н. Колчицкий. – М. О.]. Подмышкой он носил портфель. С помощью 5-го треста помещения быстро были приведены в порядок и переданы в ведение этого гражданина. Ему же были выданы из склада горфо – иконы, ризы и вся церковная утварь. Ее хватило только на кладбищенскую и Куликовскую церкви. А в церковь, где был польский костел (на ул. Водников), население само принесло иконы, расшитые полотенца, их развесили над иконами. Так был декорирован кафедральный собор. Встал вопрос о размещении самого наместника патриарха. Его звали, кажется, Сергий. Свободных квартир и зданий в городе не было. Население города к этому времени возросло с 100 000 человек до 200 000 человек. Солнцев посоветовал гражданину с бородкой обратиться к верующим для подыскания квартиры. Через некоторое время этот гражданин доложил, что с квартирами все в порядке. Они были найдены где-то в районе улицы Водников».
С православными было сложнее: им требовались не только жилые и служебные помещения для многих лиц, но, что очень удручало власть, молитвенные помещения! Сверху был спущен приказ: открыть три церкви! Первые несколько дней по приезде Сергий и сопровождавшие его жили в вагоне, в котором прибыли из Москвы. Поначалу власти предложили для нужд Патриархии отдельный особняк, но от него пришлось отказаться из-за дальности расположения от центра и плохого с ним транспортного сообщения. Затем нашли небольшую квартирку в частном доме, куда Сергий и переселился.
Ульяновск. Воскресенская кладбищенская церковь
[Из открытых источников]
Историческая справка
Храм возводился в 1906–1911 гг. по проекту архитектора Ф. О. Ливчака в русско-византийском стиле, освящен 22 мая 1911 г. Газета «Симбирянин» писала: «Маленький, очень красивой архитектуры храм был переполнен народом, который также запрудил всю окружающую храм площадь». В июне 1930 г. с деревянной звонницы, расположенной вблизи храма, сняли колокола общим весом 88 пудов 22 фунтов (около 1420 кг). А еще через несколько лет Воскресенская церковь осталась единственной действующей в Ульяновске.
Митрополит Сергий пытался защитить общину от нападок властей и в марте 1940 г. назначил туда штатного священника Г. И. Кузнецова. В выданной ему в Патриархии справке за подписью Сергия Страгородского было записано: «Настоящая дана протоиерею Кузнецову Гавриилу Ивановичу в том, что он назначается штатным священником к Кладбищенской церкви г. Ульяновска Куйбышевской области. Состоит в общении с Московской патриархией и в священнослужении не запрещен».
Однако это не помогло, и через некоторое время церковь перешла к немногочисленной общине раскольников – «григориан». Но все же 2 августа 1941 г. храм был закрыт, как объясняла власть, ввиду распада «двадцатки» и отсутствия верующих, желавших взять его на попечение. После вывоза церковного имущества его планировалось передать коммунхозу «и сдать в аренду под засыпку хлеба Ульяновскому заготпункту Заготзерно». Но с эвакуацией в Ульяновск руководства Московской патриархии все кардинально изменилось. Церковь в короткое время была приведена в порядок, и в ней начались службы. Остается она действующей и в настоящее время.
Первое соборное богослужение с участием всех прибывших из Москвы в Ульяновск священнослужителей во главе с митрополитом Сергием состоялось 26 октября в Воскресенской церкви. Храм еще недавно принадлежал общине раскольников-григориан, но служивший в нем молодой иеромонах принес покаяние и вместе с общиной перешел в Патриаршую церковь. В течение октября – ноября здесь регулярно проходили богослужения. Однако по своим размерам и техническому состоянию церковь явно не подходила для архиерейских богослужений, на которые день ото дня собиралось все больше верующих, прослышавших о приезде в Ульяновск главы Православной церкви. Да и далековато она была от центра города, с которым связывал ее один трамвайный маршрут по улице Карла Маркса.
Начался поиск более подходящего церковного здания. Но это было трудно сделать, поскольку большинство из действовавших в городе до Октябрьской революции храмов и монастырей были снесены. Не пощадили даже Никольскую церковь, в которой 29 апреля 1870 г. был крещен Владимир Ульянов. Несколько церквей в историческом центре города, хотя и не были снесены, но бездействовали и были столь радикально переделаны, что и думать об их возрождении не приходилось.
Симбирск. Троицкий кафедральный собор. Открытка. Собор был снесен в 1936
Начало XX в.
[Из открытых источников]
Симбирск. Никольская церковь. Закрыта в 1931, снесена в 1932
[Из открытых источников]
Метрическая книга симбирской Николаевской церкви с записью о рождении и крещении В. И. Ульянова (Ленина)
10(22), 16(28) апреля 1870
[РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 1. Л. 3 об.]
Историческая справка о костеле в г. Симбирске