Первые свидетельства о католиках в Симбирске относятся к 1840-м гг. В конце XIX в. их насчитывалось не более 300 человек: поляки, литовцы, немцы, по разным обстоятельствам, вольно или невольно, оказавшиеся здесь. В 1886 г. построена первая деревянная каплица (часовня). В 1894 г. завещанный одним из прихожан дом был перестроен в костел и освящен во имя Воздвижения Святого Креста Господня. Храм был сравнительно невелик. На площади в 100 с небольшим квадратных метров находились четыре деревянных алтаря и восемь скамей для прихожан.
Начиная с 1912 г. католики хлопотали о строительстве нового каменного костела, но этим планам не суждено было осуществиться. К тому же большая часть прихожан в годы войн и революций покинула Симбирск. Костел пришел в запустение. В феврале 1919 г. в метрической книге была сделана последняя запись, службы прекратились. Приходское имущество было разворовано, частью изъято властями. В 1931 г. община была официально снята с регистрации, а костел закрыт[310].
Симбирск. Римско-католический костел.
Открытка
1910-е
[Из открытых источников]
Кто-то вспомнил о некогда существовавшем в Ульяновске отдельно стоящем здании костела. Отец Александр Смирнов отправился на розыски. Действительно, нашли это здание на улице Водников, 15 (бывшая Шатальная). Двухэтажное деревянное здание, хорошо потрепанное жизнью, занимало в тот момент общежитие одного из эвакуированных заводов. Это было «лучшее из худшего», и Патриархия сочла здание (с примыкающим домиком священника и садом) наиболее подходящим для обустройства и размещения в нем и храма, и духовенства. Удачным было и расположение бывшего костела – в центральной части города, что делало его удобным для верующих.
Руководство завода вроде бы пыталось «сопротивляться», но пришли «люди из органов» и… помещение в 24 часа освободили. Власти предоставили рабочих и необходимые строительные материалы. Верующие в изобилии принесли в храм иконы, покрывала, церковную утварь. 24 ноября, в преддверии первого богослужения в новом здании, митрополит Сергий обратился к пастве с третьим патриотическим посланием «Близок час нашей победы». «У русских людей, у всех, кому дорога наша Отчизна, – говорилось в нем, – сейчас одна цель – во что бы то ни стало одолеть врага. У истинного патриота не дрогнет рука для истребления фашистских захватчиков. Сердце христианина для фашистских зверей закрыто, оно источает только уничтожающую смертельную ненависть к врагу»[311].
Любопытный факт, о котором тогда, конечно, никто не думал, – новое здание Патриаршего собора находилось в прямой видимости (700–800 метров) от дома на бывшей Стрелецкой улице, где родился Ленин. В нем с конца августа 1941 г. проживал находившийся в эвакуации в Ульяновске младший брат В. И. Ленина – Д. И. Ульянов со своей семьей. В годы войны в Ульяновске продолжал действовать дом-музей В. И. Ленина, расположенный на Московской улице в доме, которым владела в Симбирске семья Ульяновых в 1878–1887 гг. Сохранились сведения, что сюда в нерабочие дни музея привозили Дмитрия Ильича. К тому времени он перенес тяжелые операции и не мог самостоятельно передвигаться, почти все время находясь на автоматической инвалидной коляске, которую когда-то купил в Англии для его брата – В. И. Ленина нарком Л. Б. Красин. Часами ездил он по комнатам, которые для него были полны давно ушедших, но, убежден, живших в его памяти и сознании, образов[312].
Симбирск. Дом, где родился В. И. Ульянов (Ленин)
[Из открытых источников]
В одном из ульяновских архивов удалось найти свидетельство отношения партийных властей к посланию митрополита Сергия (Страгородского) «Близок час нашей победы», в виде белых листочков формата А-4, раздаваемых в храме во время богослужений. Горком партии недоумевал, призывал партийные ряды не забывать об «антирелигиозной пропаганде», намечал конкретные «контры» в отношении религии. Их понять можно, они впервые столкнулись с такой «религиозной пропагандой». Но все же дело до каких-либо запретов и уголовно-административных мер не дошло, и в последующем в Казанском и Воскресенском храмах звучала проповедь и распространялись послания митрополита Сергия.
30 ноября 1941 г. митрополит Сергий освятил как патриарший Казанский собор новую церковь во имя самой чтимой в бывшей Симбирской губернии Казанской иконы Божией Матери. Сам местоблюститель переселился 19 декабря в бывший домик ксендза при костеле, там же разместилась его канцелярия. Дом на улице Водников стал центром Русской православной церкви. Как писал протоиерей Александр Смирнов: «Митрополит Сергий, находясь далеко от Москвы – центра церковного управления, продолжал оставаться главным средоточением всей Русской церкви. Находящиеся в его административном ведении иерархи… ведя переписку с Блаженнейшим митрополитом, считали также своим долгом и лично посетить его в Ульяновске, чтобы испросить непосредственно его мудрых советов в деле управления своими епархиями, а пребывавший в это время в Москве и временно управляющий Московской епархией митрополит Николай Ярушевич при всяком необходимом случае вел переговоры с митрополитом Сергием по телефону, иногда по несколько раз в неделю. За всю историю город Ульяновск и верою живущие в нем не видели у себя такого стечения иерархов, как за время пребывания Блаженнейшего митрополита»[313].
В ноябре 1941 г. пустовавшая четыре года Ульяновская кафедра обрела своего архиерея. Им стал архиепископ Иоанн (Соколов). Находившийся до этого на покое по болезни (после освобождения из заключения), он прибыл в Ульяновск в небольшой свите митрополита Сергия в качестве его личного духовника. В августе 1942 г. архиепископ Иоанн был переведен в Ярославль, а потому с августа 1942 по август 1943 г. обязанности Ульяновского архиепископа исполнял сам митрополит Сергий.
Немалый вклад в патриотическое служение в годы войны внесли священнослужители и верующие Ульяновской области. Только от Ульяновского Казанского патриаршего собора в Фонд обороны было внесено около 100 тысяч рублей. За оказание помощи в построении танковой колонны имени Димитрия Донского и за патриотическую работу митрополит Сергий 5 июля 1943 г. пожаловал наперсный крест священнику с. Ивановка Чердаклинского района Константину Конареву.
Не так много осталось документальных свидетельств пребывания митрополита Сергия в Ульяновске. Молчат об этом и исследованные нами ульяновские архивы. Удивил и такой факт: просмотрев основную партийную газету этого периода «Пролетарский путь» (Ульяновская правда»), я не нашел ни одного (!) материала о пребывании митрополита Сергия в Ульяновске, о религиозной жизни в городе, о патриотическом вкладе верующих в Победу…
Как рассказывают очевидцы, патриарший местоблюститель сохранял обычный для себя распорядок дня, заведенный со дня монашеского пострижения: вставал в пять утра; вычитывал положенные правила; совершал часовую прогулку на свежем воздухе, рекомендованную ему врачами; затем завтракал и в девять часов утра начинал прием посетителей; затем – рассмотрение неотложных церковных дел. В три часа дня – скромный обед, а после небольшого отдыха – чтение поступавшей корреспонденции и подготовка ответных писем и церковных документов, чтение Библии – так называемый библейский урок. Вечером – скромный ужин, к которому приглашались все бывшие в тот момент в доме и за которым велись задушевные беседы. И так день за днем.
Особо любимым местом, где гулял митрополит Сергий в хорошую погоду и когда позволяло самочувствие, стали волжские откосы – Старый и Новый венцы.
Симбирск (Ульяновск). Новый венец. Открытка
Начало XX в.
[Из открытых источников]
В декабре 1941 г. враг был остановлен около Москвы, первые военные победы Красной армии похоронили надежды немецко-фашистских захватчиков на повторение европейского блицкрига. В освобожденных районах можно было воочию убедиться в том, какой «новый порядок» несли фашисты народам Советского Союза, в том числе и в отношении религии, верующих, церковных организаций.
Информация об этом была представлена митрополиту Сергию, и он спешил оповестить свою паству о том, что творилось на ранее оккупированных территориях: «Храмы разрушены. Взорван, например, единственный в своем роде памятник церковного зодчества, знаменитый храм в Новом Иерусалиме, копия храма Воскресения в Старом Иерусалиме. Взорван древний собор в Можайске. Множество церквей разрушено в Калининской области, в Верейском, Боровском и других районах; церкви, больницы и другие благотворительные и культурные учреждения преданы огню, причем в них заживо сожжены и лежавшие там больные, и раненые красноармейцы. По улицам расставлены виселицы с висящими на них трупами граждан, повешенных, по звериному обычаю фашистов, лишь “ради острастки населения”, иначе говоря, повешенных заведомо без личной вины. Все, что можно взять, разграблено, все, что можно осквернить и загадить, загажено с каким-то обезьяньим упоением»[314].
Сергий заботился о том, чтобы храмы открывались не только в Ульяновске, но и в примыкавших к нему пригородных селах. В одном из сохранившихся документов можно прочитать: «Протоиерею г. Москвы А. П. Смирнову. Поручаю Вам отправиться в село Полдомасово, принять ключи от местного храма, составить двадцатку и приступить к исполнению священнических обязанностей впредь до усмотрения».
Митрополит Николай (Ярушевич) –
митрополиту Сергию (Страгородскому)
22 февраля 1942 г.
Ваше Блаженство,
Блаженнейший Владыко
Все пятеро случайно съехавшихся в Москву архипастырей (я, А[рхиепископ] Алексий Палицын, А[рхиепископ] Алексий Сергеев, А[рхиепископ] Сергий Гришин и Е[пископ] Питирим) единодушно решили совершить сегодня, в неделю Православия, совместно Торжественную литургию в кафедральном соборе. Собор был переполнен до отказа. В служении литургии, кроме пяти архиереев, принимали участие 15 протоиереев (во главе с протоиереем Л. Сахаровым) и 5 протодиаконов. Перед многолетием я передал народу привет и благословение от Вашего Блаженства и прочитал телеграмму патриарха Христофора. За запричастным слово произнес Е[пископ] Питирим. После литургии мы, пятеро архиереев, отправили патриарху Христофору телеграмму, текст которой я прилагаю при сем в отдельном рапорте. Отправлением этой телеграммы я, быть может, превысил свои полномочия, Блаженнейший Владыко, так как мы адресовали ее главе автокефальной церкви, но ввиду исключительности переживаемого момента покройте это Вашей любовью, дорогой Владыко!