…Елохово. Дом митрополита Сергия Страгородского… Субботний день 4 сентября подходил к вечеру… Все три митрополита были заняты обычными делами… Разговор вроде бы шел обо всем, но каждый прислушивался: не зазвонит ли телефон, как обещал вчерашний вечерний посетитель… Наконец телефон зазвонил! Сергий Страгородский поднял трубку. Вежливый и показавшийся знакомым голос проговорил:
– С вами говорит представитель Совнаркома Союза ССР. Правительство имеет желание принять Вас, а также митрополитов Алексия и Николая, выслушать ваши нужды и разрешить имеющиеся у вас вопросы. Правительство может принять вас сегодня же, через час-полтора. Если это вас не устраивает, то прием может быть организован завтра, в воскресенье, или в любой день следующей недели.
– Спасибо, что правительство сочло возможным о нас побеспокоиться. Мы принимаем предложение и готовы прибыть на встречу сегодня же.
Спустя несколько часов, когда город растворился в осенней темноте и в светомаскировке, а на улицах практически уже не было никого, правительственный лимузин подкатил к незаметному деревянному домику в Бауманском переулке. Казалось, здесь уже ждали, тотчас из дверей вышли митрополиты Сергий, Алексий и Николай, сели в машину, и уже через 15 минут она въезжала в Троицкие ворота Кремля. Водитель, ориентируясь на едва видные белые полосы на асфальте, подкатил вплотную к зданию, где размещался Совнарком и прочие правительственные учреждения, проживали партийные и советские руководители.
Поднявшись в сопровождении красноармейца по лестнице на второй этаж, митрополиты остановились пред столиком, за которым сидел дежурный, тотчас же поднявшийся при приближении необычных посетителей. Откуда-то из-за угла вдруг появился А. Н. Поскребышев, личный секретарь Сталина, жестом приглашая подойти к одной из дверей, которую он открыл и впустил митрополитов в кабинет. К открывающимся дверям уже шел хозяин кабинета – И. В. Сталин. Он поздоровался с каждым за руку и пригласил к общему столу. Когда все сели, представил гостям присутствовавших здесь же Молотова и Карпова[337] и начал разговор с необычными гостями.
– Правительство Союза знает о проводимой вами лично и приходскими общинами на местах патриотической работе в церквях с первого дня войны. В Совнарком, да и в другие центральные органы приходит немало писем в поддержку патриотической линии церкви, духовенства и верующих. Война есть война, жить, конечно, всем трудно, проблемы есть у всех. Есть они, убежден, и у Православной церкви. Хотел бы услышать от вас, уважаемые гости, о назревших личных и общественных, но неразрешенных вопросах.
– Да, есть у церкви, – митрополит Сергий первым вступил в разговор, – такие… и наиболее назревший о центральном руководстве церкви. Синода нет с 1935 г. Я почти 18 лет являюсь патриаршим местоблюстителем… и при малом числе помощников управляю церковными делами. Думаю, настала пора церкви обрести законного возглавителя – патриарха.
– Как будет называться патриарх? Когда может быть собран Архиерейский собор и нужна ли какая помощь со стороны правительства для успешного проведения Собора? – спросил Сталин, ничуть не удивляясь прозвучавшей просьбе.
– Вопрос о титуле мы предварительно обсуждали и полагаем правильным, чтобы он звучал так: «Патриарх Московский и всея Руси». С Собором, думаю, в месяц управимся.
Улыбнувшись, Сталин спросил: «А нельзя ли проявить большевистские темпы?» – Обернувшись к Карпову, добавил: «Как вы думаете?» Тот заметил: «Если можно было бы помочь самолетами для быстрейшей доставки епископата в Москву, то Собор мог бы быть собран и через 3–4 дня».
– Тогда, – завершил разговор по этой теме Сталин, – будем ориентироваться на 8 сентября. Как бы что-то вспомнив, добавил: А средства на его проведение нужны? Если нужна какая помощь со стороны правительства: деньги, транспорт, помещения, то скажите, и мы все предоставим.
– Нет-нет, – поспешил ответить митрополит Сергий, – денег не требуется, у нас все есть.
– Товарищ Сталин, – вновь вступил в разговор Сергий, – наши церкви нуждаются в пастырях, а их у нас очень и очень мало… не хватает. К тому же и готовить их негде, все духовные школы не работают.
– Так, открывайте академии, семинарии… – отвечал Сталин. – Готовьте кадры.
– Нам можно было бы начать и с богословских курсов… на первых порах, – отвечал митрополит Сергий.
Его поддержал митрополит Алексий: «Для открытия Духовной академии или семинарии у нас еще очень мало сил и нужна соответствующая подготовка, когда Церковь будет иметь соответствующий опыт работы с богословскими курсами, встанет этот вопрос, но и то организационная и программная сторона семинарий и академий должна быть резко видоизменена».
– Да вы не подумайте, что я против, – воскликнул Сталин. – Поступайте, как хотите, это дело ваше. Если сегодня удобнее богословские курсы, то начинайте с них. Но помните, что правительство не имеет возражений против открытия семинарий и академий.
– А еще, – продолжил Сергий, – нам нужен церковный журнал.
– Так выпускайте, – как о чем-то само разумеющемся сказал Сталин.
Быстрое положительное разрешение основных проблем бытия церкви прибавило смелости спутникам митрополита Сергия. Они наперебой заговорили о необходимости открывать церкви, поскольку их уже много лет не открывают, а требования об этом со стороны верующих идут со всех сторон…
– Так предлагайте и откроем, препятствовать не будем, – коротко ответил Сталин.
Тотчас же были подняты вопросы о праве приходов и епархий отчислять некоторые суммы для содержания Патриархии и Синода: об организации свечных заводов и прочих необходимых церкви мастерских, о предоставлении духовенству отсрочек от армии и уменьшении налогообложения…
На все Сталин отвечал утвердительно и лишь повторял, что церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с ее организационным укреплением и развитием внутри СССР. Как бы «закрывая» эту тему, он сказал, обращаясь к Карпову:
– Надо обеспечить право архиерея распоряжаться церковными суммами. Не надо делать препятствий к организации семинарий, свечных заводов и т. д.
Затем И. В. Сталин, обращаясь к трем митрополитам, поинтересовался:
– Вот мне доложил т. Карпов, что Вы очень плохо живете: тесная квартирка, покупаете продукты на рынке, нет у Вас никакого транспорта. Поэтому правительство хотело бы знать, какие у Вас есть нужды и что Вы хотели бы получить от правительства.
– Если это возможно, – проговорил Сергий, – то мы просили бы предоставить для размещения Патриархии и проживания патриарха игуменский корпус в бывшем Новодевичьем монастыре.
– Нет, это не годится. Товарищ Карпов там был и все осмотрел. Корпус неблагоустроенный, сырой, холодный, требует капитального ремонта. А мы хотели бы вам предоставить обустроенное и подготовленное помещение немедленно. А потому завтра же в ваше ведение перейдет для размещения в нем Патриархии особняк по адресу Чистый переулок, дом пять. – Заметив на лицах собеседников тень недоумения и тревоги, Сталин, понимая, чем это вызвано, сказал: Это советское здание, в нем лишь временно размещался до войны немецкий посол в СССР Шуленбург. Да и к тому же предоставлено будет вам и все находящееся в нем имущество, и прилегающая к дому территория.
В этот момент в кабинет вошел А. Н. Поскребышев и положил на стол план усадьбы, о которой зашла речь. Он хотел было уйти, но Сталин остановил его словами:
– Александр Николаевич, дайте нам небольшое пояснение по плану.
– Иосиф Виссарионович, архивистами к плану подготовлена обстоятельная записка. Если позволите, зачитаю выдержку?
– Пожалуйста.
Поскребышев нашел в пачке документов нужные ему листы и зачитал:
– Главный корпус усадьбы представляет собой одноэтажный деревянный дом на каменном фундаменте, с мезонином и антресолями. На первом этаже тринадцать светлых комнат, четыре темных чулана и коридор. Деревянная лестница ведет в мезонин, в котором темная комната и три светлых. Полезная площадь особняка была увеличена устройством антресолей – низких помещений в полуэтаже над помещениями первого этажа. В антресолях четыре светлые комнаты, имеющие одиннадцать окон, выходящих во двор. В каменном подвальном этаже находятся помещения людской, кухни, столовой и поварской. Дом имеет печное отопление, водопровод и канализацию. За главным зданием есть небольшой сад и хозяйственный двор с двумя каменными амбарами и служебными постройками: конюшнями, погребами, кладовыми, сторожками и дворницкими.
– Так как, подходит? – улыбаясь и обращаясь сразу ко всем иерархам, спросил Сталин.
– Да-да, вполне…
– Тогда еще мы прибавим для нужд Патриархии два-три легковых автомобиля.
Свертывая план и собирая документы и материалы, Поскребышев как бы невзначай бросил: «Одной из последних владелиц усадьбы была Мария Протопопова, и фронтон фасада главного дома, выходящий в переулок, украшен ее вензелем “МП”, но теперь он может получить и другое толкование».
Москва. Храм Успения Богородицы на Могильцах
[Из открытых источников]
Москва. Усадьба М. Протопоповой (Чистый пер., д. 5)
[Из открытых источников]
Историческая справка
История дворянской усадьбы в Чистом переулке, д. 5 начинается в XVIII в., когда здесь обосновался капитан А. А. Обухов. По его фамилии и переулок носил некоторое время наименование «Обуховский» и «Обухов». В 1796 г. этот участок земли перешел к дворянской семье Офросимовых. С 1805 г. владельцем был генерал-майор П. А. Офросимов (1752–1817), а после его смерти – супруга, А. Д. Офросимова (1753–1826). В 1856 г. владение от сына П.А. и А. Д. Офросимовых – А. П. Офросимова перешло к генерал-майорше В. С. Ершовой, в 1877–1899 гг. оно находилось в собственности потомственных почетных граждан Баклановых.