Арзамас. Здание музея Русского патриаршества
[Из открытых источников]
Арзамас.
Памятный знак, установленный на месте, где находился дом Страгородских
[Из открытых источников]
Нижний Новгород. Памятная доска на здании бывшей Нижегородской семинарии
[Из открытых источников]
Сохраняется память о Сергии и в других городах его жизни и служения. В Нижнем Новгороде открыли памятную доску на здании бывшей Нижегородской духовной семинарии. На территории Печёрского Вознесенского мужского монастыря, возобновившем свою деятельность в 1994 г., располагается музей истории Нижегородской епархии. В его экспозиции присутствуют информация и материалы о патриархе Сергии. Монахи монастыря сняли хроникально-документальный фильм о жизни и деятельности патриарха Сергия (2007).
В Ульяновске на месте, где в годы войны находился Казанский патриарший собор, установлен памятный знак.
Наверное, географию выявления и оформления памятных мест, связанных с патриархом Сергием, можно было бы продолжить и в перечисленных выше городах, но вместе с тем включить в этот список и такие города, как Выборг, Москва, Санкт-Петербург, Владимир… а также Троице-Сергиеву лавру, о. Валаам…
Нижний Новгород. Экспозиция музея истории Нижегородской епархии в Печёрском Вознесенском мужском монастыре
2008
[Из архива автора]
М. И. Одинцов в музее истории Нижегородской епархии
2008
[Из архива автора]
Не прекращается молитвенная память Сергия Страгородского во всех храмах Русской православной церкви. В особые дни совершаются памятные богослужения в Богоявленском соборе. Проходят памятные научно-богословские мероприятия в Духовных школах и в учреждениях Московского патриархата.
Находит своего читателя как богословское, так и творческое наследие патриарха. Переиздаются его книги и статьи. Выходят в свет монографии и брошюры, сборники и альбомы, журнальные статьи, созданные современными церковными и светскими исследователями. Снимаются историко-документальные и телефильмы о патриархе. Огромное значение имеет публикация документов из фондов различных государственных архивов, находившихся многие десятилетия на «очень секретном» и «секретном» хранении. Все это существенно обогащает наше представление о жизненном подвиге и церковно-патриотическом служении Сергия Страгородского.
Ну, а как же, спросит читатель, относиться сегодня к спорам о содержании Декларации митрополита Сергия Страгородского и Временного патриаршего синода от 29 июля 1927 г.?
По мере сил и возможностей автор старался восстановить обстоятельства и причины появления этого документа, раскрыть отношение к нему в церковном сообществе в СССР и за рубежом. При этом предпочтение отдавалось документальным материалам самой эпохи и свидетельствам современников. Подытоживая, еще и еще раз можно сказать, что изначально ничто в Декларации не свидетельствовало и не свидетельствует по сей день о том, что Сергий Страгородский и члены Синода «поступились» интересами церкви, сдались в «сладкий плен» государства, допустили возможность «вторжения» государства во внутренне-каноническую жизнь церкви и т. д. и т. п., что утверждали и утверждают ее критики. Каждый из читателей может в этом убедиться, обратившись к опубликованному в Приложении к главе 5 тексту Декларации.
Проблема не в Декларации, а в том, кто и какие цели преследовал и преследует ныне, обращаясь к ней и интерпретируя ее содержание. Задавшись целью ответить на эти вопросы, легко убедиться, что митрополит Сергий и Синод стремились в рамках объективно существовавших политико-правовых обстоятельств обеспечить сохранение церкви как публично-правовой институции. Поэтому речь шла не о личном, со стороны Сергия Страгородского и членов Синода, признании лояльности к власти и государству – со времен патриарха Тихона руководство церкви и епископат, духовенство и верующие в своей большей части уже заняли эту позицию, воспринимая Советскую Россию/СССР своим земным Отечеством. Объективная потребность заключалась именно в том, чтобы публично заявить и реализовать на практике новые правоотношения с государством, попытаться выстроить их в рамках сформировавшегося на руинах конфессионального государства – государства светского. Ну а не принявшие этого документа, как и в целом политики митрополита Сергия и его сторонников, в сущности отвергали не столько их позицию, сколько саму необходимость для церковного организма жить по иным, чем ранее, правилам. К этому присовокуплялись и иные (и это очевидно!) конъюнктурно-политические, идеологические и субъективно-церковные цели. Убежден, что эти же цели преследуют и все те, кто спустя многие десятилетия, особенно в последние 30–35 лет, порочат историю Русской православной церкви эпохи митрополита Сергия.
Ульяновск. Памятный знак на месте нахождения Казанского патриаршего собора в годы Великой Отечественной войны
[Из открытых источников]
Митрополит Сергий в бурные революционные и постреволюционные годы провидчески предопределил, что на смену прежним тоталитарным православно-христианскому государству и конфессиональной идеологии приходят другие идеи – идеи свободы совести, светского государства, отделения церкви от государства; страна, пусть мучительно и трагически, уходила от своего прошлого, освященного «симфонией церкви и государства», и никакими «умершими идеалами» остановить этот процесс было невозможно. В этих обстоятельствах было нужно осмыслить открывающуюся перспективу и сформулировать церковный курс сообразно новым объективным обстоятельствам. В этом смысле митрополит Сергий был предтечей тех государственно-церковных отношений, которые сегодня воспринимаются как само собой разумеющиеся в условиях светской модели государства и плюралистического мировоззрения общества.
За подтверждением обратимся к такому чрезвычайно важному для нашей проблематики документу, как «Основы социальной концепции Русской православной церкви», принятому на Архиерейском соборе в 2000 г., и выражающему официальную позицию Московского патриархата. В нем дается характеристика ситуации в обществе на переломном этапе: от «конфессионального государства» к «государству светскому», который как раз и переживала Россия/СССР в первую четверть XX в. Вчитаемся:
«Появление принципа свободы совести – свидетельство того, что в современном мире религия из “общего дела” превращается в “частное дело” человека. Сам по себе этот процесс свидетельствует о распаде системы духовных ценностей, потере устремленности к спасению в большей части общества, утверждающего принцип свободы совести. Если первоначально государство возникло как инструмент утверждения в обществе божественного закона, то свобода совести окончательно превращает государство в исключительно земной институт, не связывающий себя религиозными обязательствами. Утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей, о массовой апостасии и фактической индифферентности к делу Церкви и к победе над грехом».
Какой же вывод на фоне кризисной ситуации в обществе, в сфере отношений государства и Церкви делают составители документа? Я даже выделю их ответ: «Но этот принцип [принцип свободы совести. – М. О.] оказывается одним из средств существования Церкви в безрелигиозном мире, позволяющим ей иметь легальный статус в секулярном государстве и независимость от инаковерующих или неверующих слоев общества»[370].
В тексте Основ раз за разом приводятся соответствующие места из евангельских текстов, подчеркивается, что в «учении Христовом» уже заложено правильное отношение к государственной власти, в том числе и через покорность, непротивление, исполнение обязанностей перед государством. Причем особо подчеркивается тот момент, что даже в условиях «гонений» со стороны государственной власти «Церковь не только предписывает своим чадам повиноваться государственной власти, независимо от убеждений и вероисповедания ее носителей, но и молиться за нее, “дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте” (1 Тим. 2.2)».
Соблюдал ли эти правила митрополит Сергий? Ответ очевиден – да, соблюдал! Вступал ли он в отношения с государством? Да, безусловно. Но касались они исключительно «земного порядка вещей», когда надо было, в рамках возможного, защитить внутреннюю жизнь церкви, канонических церковных учреждений через, как пишется в Основах, «неизбежные отношения с государством, его законодательством и властными органами». И, конечно, патриарх Сергий продолжал христианскую линию поведения, призывая православных христианин повиноваться законам, «независимо от того, насколько они совершенны или неудачны».
Вновь и вновь вчитываясь в текст Декларации, соотнося его с цитатами из основополагающего документа церкви в вопросах взаимоотношения с государством и обществом, становится абсолютно очевидным, что в Декларации нет даже намека на то, что этот документ предполагает как-либо и кем-либо, в угоду кого-либо или чего-либо изменить хоть один канон, традицию, установление церкви! Митрополит Сергий, призывая свою паству быть «законопослушными гражданами земного отечества», одновременно призывал быть верными всем православным догматам и преданиям, каноническому и богослужебному укладам, быть верными Православной церкви!
Убежден, что и сегодня, и завтра следует неустанно опровергать доставшиеся от прошлого всяческие «наветы» на митрополита Сергия Страгородского и его церковную политику, поскольку они зачастую являются намеренной клеветой или политически ангажированными домыслами, проявлением групповых или личностных заблуждений. Хочется надеяться, что этому будет способствовать представленный автором материал.
Основные источники и литература
Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ)