Он делал то, что находил полезным, совершенно не считаясь с тем, как отнесутся к его действиям люди, имевшие большое влияние в высших сферах. В случае давления свыше у него всегда была простая дилемма: или переубедить, или оставить свой пост, но никогда никаких компромиссов.
Быть может, в своей настойчивости он шёл даже несколько далеко. Прежде чем принять решение, он охотно советовался и выслушивал чужие мнения. Но раз решение было принято, он не отступал от него, хотя бы явились новые аргументы или возникли не предусмотренные ранее обстоятельства. Отмеченный «недостаток» был следствием целостности и благородства его натуры».
Следует также учесть, что к этому времени всё более значимым в правящих сферах стал распутинский фактор, оказывая влияние в том числе и на положение Столыпина. По свидетельству великого князя Александра Михайловича: «Придворные круги были во власти двух противоречивых в своей сущности комплексов: зависти к успешной государственной деятельности Столыпина и ненависти к быстро растущему влиянию Распутина. Столыпину полный творческих сил, был гениальным человеком, задушившим анархию. Распутин являлся орудием в руках международных авантюристов. Рано или поздно государь должен был решить, у даст ли он возможность Столыпину осуществить задуманные им реформы или же позволить распутинской клике назначать министров».
Не менее интересно и мнение Крыжановского, также считавшего, что «звезда Столыпина клонилась к закату», и, к тому же, свидетельствующего, что здоровье премьера было полностью подорвано нечеловеческим напряжением государственной работы: «Пять лет тяжёлого труда подорвали его здоровье и под цветущей, казалось, внешностью он в физическом отношении был уже почти развалиной. Ослабление сердца и Брайтова болезнь (тяжёлое почечное заболевание. – Авт.)у быстро развиваясь, делали свое губительное дело, и, если не дни, то годы его были сочтены. Он тщательно скрывал своё состояние от семьи, но сам не сомневался в близости конца.
С другой стороны, и положение его к тому времени пошатнулось. Смута затихла, а с успокоением ослабевало и то напряжение общественного чувства, которое давало опору Столыпину. Политика его создала немало врагов, а попытка затронуть особое положение дворянства в местном управлении, которую он, правда, не решался довести до конца, подняла против него и такие слои, которые имели большое влияние у Престола; приближённые Государя открыто его осуждали. Давление, которое Столыпин производил на Государя в дни, когда решался вопрос об его отставке в связи с провалом в Государственном совете закона о земстве в Западных губерниях, не могло не оставить осадка горечи и обиды в душе Государя. Повышенная же настойчивость, которую он привык проявлять в отношении к Верховной Власти, укрепляла это настроение…
Предстояло медленное физическое угасание, потеря сил и способности работать, а весьма возможно, и утрата власти и горечь падения. Соперники – и какие соперники! – начинали уже поднимать головы из разных углов. Предстояло увидеть, как другой человек сядет на место, которое он привык считать своим, и другая рука, быть может, рука ничтожного человека, одним презрительным движением смахнёт всё то, что он считал делом своей жизни. Для такого самолюбивого человека, как Столыпин, эта мысль была хуже смерти. И потому смерть принесла ему избавление».
Глава VII «Счастлив умереть за царя…»
Каждое утро, когда я просыпаюсь и творю молитву, я смотрю на предстоящий день как на последний день в жизни и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне день. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти как расплаты за свои убеждения.
Кровавый лес политического терроризма
Одной из отличительных особенностей XX века стали политические убийства глав государств и правительств, монархов и кронпринцев, министров и других высших должностных лиц, правда о которых полностью не установлена до сих пор или, во всяком случае, официальные версии вызывают серьёзные сомнения. Конечно, убивали сильных мира сего на протяжении всей истории человечества. Однако лишь с начала XIX века феномен политического терроризма одиночек и жёстко структурированных организаций (а не просто убийств в результате дворцовых переворотов и заговоров) стал значимым фактором общественной жизни. Это, в свою очередь, знаменовало собой и желание им скрыто, через имевшиеся у спецслужб возможности, воспользоваться противостоящими группировками во власти. Что может быть удобнее – убийство врага записать на счет террористической организации или фанатика-одиночки.
До сих пор имеется много вопросов без ответов относительно убийств (и, особенно, роли в них спецслужб) наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда в 1914 году, короля Югославии Александра Карагеоргиевича и министра иностранных дел Франции Луи Барту в 1934 году, президента США Джона Кеннеди в 1963-м, премьер-министра Швеции Улофа Пальме в 1986 году. Но хронологический мартиролог «странных покушений» открывает убийство председателя Совета министров и министра внутренних дел Российской империи Петра Аркадьевича Столыпина в 1911 году.
Следует отметить и следующий аспект упомянутых террористических актов. Все они серьезно повлияли на становление нашей текущей реальности. Даже не прибегая к методологии построения альтернативных моделей исторического развития, всё же представляется достаточно очевидным, что устранение фигур настолько крупных и самостоятельных государственных деятелей не могло не иметь чрезвычайно значимых последствий для будущего.
В полной мере это справедливо и в отношении Столыпина. Сам факт наличия в России государственного деятеля подобного масштаба, выступавшего, как уже нами отмечалось, категорически против втягивания страны (только начавшей выходить из кризиса после позорно проигранной войны с Японией и с огромным трудом подавленной революции) в военные авантюры, мог серьезно повлиять на развитие событий в судьбоносном для судеб мира 1914 году.
Показательно мнение одного из ближайших соратников Столыпина, возглавлявшего Медицинский совет МВД (фактически тогдашнее Министерство здравоохранения), профессора Георгия Ермолаевича Рейна: «Многие думают, и я в том числе, что если бы не было преступления 1 сентября, не было бы, вероятно, и мировой войны и не было бы революции с ее ужасными последствиями. Столыпину приписывают многократно повторенное им утверждение: «Только война может погубить Россию». Если с этим согласиться, то убийство Столыпина имело не только всероссийское, но и мировое значение».
Нельзя сказать, что имеется недостаточно информации по перечисленным политическим убийствам. Наоборот, наличествует значительная документальная база, материалы официальных и независимых расследований, огромное количество исследований историков, криминалистов и журналистов. Это как будто позволяет получить точный ответ, что же всё-таки произошло на самом деле. Но в реальности произошло обратное – почти полностью стёрлась граница между подлинной информацией, исторической мифологией и целенаправленно созданной дезинформацией.
О подобном методе сокрытия истины с помощью создания многочисленных исторических мифов и внедрения в общественное сознание ложной информации очень точно написал тонкий и проницательный английский писатель Гилберт Честертон в рассказе «Сломанная шпага»: «Где умный человек прячет лист? В лесу… Если нет леса, он его сажает. И, если ему надо спрятать мертвый лист, он сажает мертвый лес».
Поэтому бесчисленные тома, посвященные наиболее таинственным убийствам минувшего века, являются или, во всяком случае, зачастую представляются подобным искусственно насаженным лесом, в котором уже практически невозможно найти тщательно спрятанную истину.
Не будем обманываться. Вполне возможно, что она так и не будет найдена никогда – в истории более чем достаточно примеров, когда её загадки навсегда остаются неразгаданными. Однако это вовсе не значит, что надо прекратить поиск. Достаточно и противоположных примеров, когда ответ на ранее, казалось, неразрешимые загадки был найден. Например, в итоге длительных скрупулёзных исследований была разгадана вековая легенда о сибирском старце Фёдоре Кузьмиче, под именем которого якобы скрывался ушедший от мира император Александр I. Простая графологическая экспертиза написанной им короткой записки позволила опровергнуть легенду, в которую верило даже большинство членов императорской фамилии Романовых.
Конечно, подобная, достаточна простая, отгадка не слишком характерна для раскрытия загадок истории, но, тем не менее, показывает, что следует «никогда не говорить никогда». Надежда на раскрытие истины сохраняется всегда, и если тщательно осматривать лес, то искомый лист в конце концов может быть найден. Особенно когда есть желание это сделать, а не довольствоваться недомолвками и мифами.
Подготовка к киевским торжествам
В августе – начале сентября 1911 года в Киеве должны были пройти торжественные мероприятия, посвящённые 50-летию введения земских учреждений в западных губерниях, и приуроченное к полувековой годовщине освобождения крестьян открытие памятника царю-освободителю Александру II. Учитывая, что все торжества были запланированы с высочайшим присутствием, то меры охраны для них были предприняты экстраординарные.
Конечно, террористическую опасность для царя и отдалённо нельзя было сравнить с той, что существовала еще даже три года назад. После разгрома Столыпиным революции террористическая активность в стране значительно снизилась, а окончательный удар левому террору нанесло дело Азефа. Весь мир был поражён фактом того, что руководитель БО ПСР оказался давним секретным сотрудником Департамента полиции под агентурным псевдонимом «Раскин». Причём, его ценность была настолько велика, что выступавший в Государственной думе премьер назвал агента «сотрудником правительства».