— Слушай, иди ты…! — Я попытался подняться, но тело меня больше не слушалось. Это что, и впрямь так нажрался? Ээээх, м-мать!
— Я же сказала — пора домой!
— А я говорю…
А вот что я собирался сказать магичке, так и не было сказано. Поскольку по всей видимости в следующую секунду я просто отрубился.
Ооооох!
Кажется, я не сплю. И слышу голоса. Или я все еще сплю, и голоса мне только снятся?
— Не стоит вам сейчас входить к моему господину, сэр, — говорит тихий, вежливый, но очень твердый голос. — Он наверняка еще спит. Прошу вас, наберитесь терпения и приходите чуть позже.
— Время уже за полдень, — отвечает второй голос, и я готов поклясться, что он мне знаком. — И потом, я пришел не просто так, а по делу. Позвольте мне пройти.
— Нет, нет, и даже не просите, молодой сэр, я не могу…
— Назария! — крикнул я и сам поразился, каким хриплым и неприятным стал мой голос. — Кто там?
— Милорд Эвальд? — На меня падает тень. Повернув голову (блин, мозги так и бултыхаются в черепе!), я вижу старенького слугу сэра Роберта.
— Больно! — говорю я, пытаясь заставить руки и ноги двигаться. — Кто там пришел?
— Это я, сэр Эвальд.
Сощурив глаза, пытаюсь разглядеть гостя — мне мешает солнце, которое светит из окна прямо в глаза. Бог ты мой, да это же Тьерри де Фаллен! Мой приятель Казначей из пансиона Дюран. Он что тут делает?
— Тьерри?
— Ты меня узнал, и я очень этому рад, — Тьерри поклонился с довольной улыбкой. — Прости, что побеспокоил, но мне очень хотелось с тобой встретиться.
— Это очень любезно с твоей стороны, — с трудом выговорил я, держась за виски, — но я, право, сейчас не в форме…
— Выпейте, милорд, — Назария подал мне высокий стакан с мутной, пахнущей лимоном жидкостью. — Это поможет, уверяю.
— Бурный вечер? — осведомился Тьерри.
— Глупый вечер, — я задержал дыхание и залпом выпил содержимое стакана. В первую секунду желудок противно заколыхался, но холодный мятный напиток быстро успокоил его. Изнутри поднялась волна свежести, и это было такое чудесное чувство, что я счастливо застонал. — Господи, как хорошо!
— Наверное, я пришел не вовремя, — сказал Казначей, — но я не знал, что ты славно вчера повеселился.
— Ты что-то хотел?
— Всего лишь поздравить тебя с посвящением. В штаб-квартире братства только о тебе и говорят.
— Наверняка не самые лестные для меня вещи, так?
— Скажу честно: кому-то твое посвящение как шило в зад. Но твои друзья — а их у тебя немало, — искренне рады за тебя.
— Спасибо, Тьерри.
— О, не за что! Поскольку ты у нас герой дня, хочу сделать тебе небольшой подарок, — Тьерри протянул мне бархатный тяжелый кошель. — От души, Эвальд.
— Деньги? — Я с недоумением посмотрел на парня. — Ты принес мне деньги?
— Я подумал, что пятьдесят гельдеров тебе совсем не помешают.
— Пятьдесят гельдеров? Черт, да это целое состояние! Я не могу принять такую сумму.
— Поверь, Эвальд, я не последнее тебе отдаю, — Тьерри продолжал протягивать мне кошелек. — Бери!
— Нет, — мне почему-то была неприятна щедрость Тьерри. Этот широкий жест приятеля, но не друга, пусть искренний и по-человечески понятный, будто еще раз напоминал мне, что, несмотря на громкий титул я всего лишь нищий, чудом пролезший в местный высший свет. — Убери, а то обижусь.
— Я понимаю твои чувства, но и ты пойми мои. Ты начинаешь свою карьеру в братстве, и без большого кошелька это будет не так просто. Мы же друзья, а друзья должны помогать друг другу.
— Я не могу принять такую большую сумму. Пятьдесят золотых — это доход с целой марки за год.
— Конечно, ты думаешь, что я, сын очень богатого лорда, который, если называть вещи своими именами, сидит на золоте братства, пытаюсь купить твое расположение, — в голосе Тьерри послышалась горечь. — Но ты неправ, Эвальд. Давай договоримся так: ты возьмешь эти деньги, и если до конца дня тебе не придется их потратить, я приму их обратно без вопросов и обид. Я остановился в гостинице "Благой уголок" в Имперском квартале.
— Погоди, ты что имеешь в виду?
— Всего лишь хочу, чтобы ты принял этот маленький знак уважения. И потом, я был посвящен во фламеньеры еще неделю назад, а на пирушке в честь моего посвящения тебя не было. Так что выпьешь за мое здоровье. — Тьерри улыбнулся и бросил кошель на стол. — Ты знаешь, где меня искать.
Только тут я заметил, что на Тьерри и в самом деле надет рыцарский фламеньерский плащ — точно такой же, какой я вчера получил из рук маршала де Бонлиса. Но эти деньги…
— Мне кажется, дружище, ты чего-то не договариваешь, — сказал я.
— Знаешь, мне и в самом деле пора. Если ты вечером свободен, приходи ко мне в "Благой уголок". Закажем себе по кварте хорошего белого вина…
— О, нет! — При самой мысли, что опять придется пить, я почувствовал себя нехорошо. — Что мне тебе сказать? Спасибо. Я не могу обидеть тебя, но жди — вечером я принесу золото обратно.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — Тьерри слабо улыбнулся. — До встречи, друг мой!
— И что все это значит? — сказал я сам себе, когда Назария вывел Казначея из спальни. — Что вообще за блажь такая?
Помедлив немного, я взял кошель. Золотые монеты выглядели так, будто их только что отчеканили. Щедрый подарок, нечего сказать. Но меня не оставляла мысль, что Тьерри что-то не договорил. Что-то очень важное — и очень неприятное для меня.
— Назария! — крикнул я, ссыпая золото обратно в кошель.
— Да, милорд, — старик замер на пороге с самым чинным видом.
— Что это за напиток?
— Мой рецепт. Немного лимонного сока, чистой воды, мяты, щепотка соли и несколько капель особой травяной настойки.
— Потрясающе. Голова совершенно прошла.
— Рад, что помог вам, милорд.
— Знаешь, я посплю еще немного, — сказал я, откинувшись на подушки. — И прошу, никого больше ко мне не пускай.
— Я бы посоветовал милорду не спать больше. Время уже за полдень.
— Я знаю. И все-таки еще посплю.
Назария не стал возражать. Он вышел, а я растянулся на постели и закрыл глаза. Теперь, когда муки похмелья оставили меня, хотелось думать о чем-нибудь хорошем, приятном, светлом.
О Домино, например. О том, как я найду ее и…
И все у нас будет хорошо.
Мне показалось, что спал я совсем недолго, всего несколько минут. И разбудили меня новые гости.
Визитеров было двое — немолодой усатый господин с глазами навыкате и бульдожьим лицом, одетый в роскошный камзол с пуфами и шелковым красным кушаком, цветные брэ и новехонькие длинноносые ботинки из серого сафьяна, и тощий молодой человек с лицом замученного сессией студента. Усатый держал в руках изящный жезл из слоновой кости, у тощего через плечо висела сумка, набитая свитками.
— Милорд маркиз де Квинси! — Пучеглазый господин отвесил мне самый учтивый поклон. Перед этим он быстрым взглядом окинул мои апартаменты, и я заметил в этом взгляде что-то вроде разочарования и пренебрежения. — Я Кулио Рейс, владелец оружейного дома "Рейс и сыновья", что на улице Двенадцати Праведных мучеников, главный поставщик и оружейный мастер пресвятого братства фламеньеров, в котором вы имеете честь состоять.
— Да? — Я, признаться, не совсем понимал, что у меня в доме забыл этот раздувающийся от чувства собственной значительности господин. — И чего вам угодно?
— Прежде всего мне угодно, чтобы вы меня выслушали, — Рейс поднял правую руку, и тощий служка немедленно сунул в эту руку один из свитков. Рейс развернул его, прокашлялся и начал читать, медленно и с выражением: — "Я, Кулио Рейс, милостью Пресвятой Матери нашей Владычицы, поставщик святого братства фламеньеров, имею честь сообщить светлейшему брату Эвальду, маркизу де Квинси, что заказ на вооружение для господина маркиза выполнен в самолучшем виде и в срок…."
— Заказ?! — вырвалось у меня.
— "Поелику его светлость не потрудился лично указать, какого качества вооружение и по какой цене он пожелал бы иметь, я взял на себя дерзость и смелость выполнить заказ столь высокой особы, используя наилучший материал, с коим работал я сам и мои первые мастера, дабы угодить господину маркизу во всем…
Для его светлости изготовлен полный бард, подобный тому, кои приняты для защиты коней в братстве пресвятой Матери, из самолучшей стали и с гравировкой серебром. На означенный доспех ушло семьдесят пять фунтов стали и четыре фунта серебра. Из великого расположения к его милости маркизу, торговый дом "Рейс и сыновья" установил за исполненную работу следующие цены:
— стальной шанфрон с отделкой серебром и с плюмажем из настоящих перьев — три гельдера тринадцать сильверенов шесть грошей;
— стальной критнет с кожаной подкладкой — два гельдера четыре сильверена;
— стальной пейтраль, исполненный в технике холодной ковки, с изображением символики пресвятого братства фламеньеров, с серебряной гравировкой и кожаной сбруей — семь гельдеров двадцать сильверенов три гроша;
— круппер из стальной кольчужной сетки, изготовленной из волоченной проволоки — пять гельдеров ровно;
— фланшард для защиты боков коня и ног господина маркиза — два гельдера двадцать сильверенов;
— рыцарское седло с войлочным потником и чепраком из алирского сукна с вышивкой серебром и тиснением по коже — четыре гельдера восемь сильверенов одиннадцать грошей.
— орденский щит с символикой пресвятого братства, с прошитыми кожаными ремнями для руки и клепаной окантовкой — один золотой гельдер;
— орденский шлем с символикой пресвятого братства — семь гельдеров двенадцать сильверенов.
Клянусь именем пресвятой Матери нашей и своей честью, что стоимость изготовленных для господина маркиза Эвальда де Квинси, графа Дарнгэма изделий по контракту, заключенному с братством, вкупе с издержками, расходами на доставку и оплатой моей собственной работы и труда моих мастеров, окончательно составляет сорок четыре золотых имперских гельдера."