— И что это значит?
— Магистры получат наших воинов, наш флот и наши древние знания, которые используют в своих целях. — Тут Элика горько усмехнулась. — Устоит ли тогда Ростианская империя, Эвальд?
— Все еще можно изменить.
— Согласна. Именно потому я помогаю тебе.
Наш разговор происходил на носу корабля, и "Белая роза" тем временем входила в обширную, окруженную лесистыми утесами и хорошо защищенную от ветров бухту, в которой уже стояли прибывшие к острову суда. Их было много — наверное, несколько десятков. Мое внимание привлек необычной формы огромный ковчег, стоявший в полукабельтове от берега в окружении военных кораблей. Ковчег был размерами с океанский лайнер и возвышался над водой метров на двадцать, не меньше. Настоящий гигант.
— Это ледор, плавучий дом, — пояснила Элика. — Каждый клан виари странствует флотилией, сердцем которой являются такие ковчеги. На ледорах живут семьи моряков, здесь же в теплицах выращивают то, чего не может дать нам океан.
— На таком корабле живет весь клан? И сколько же человек он вмещает?
— От тысячи до полутора. Наши мужчины большую часть времени проводят на своих кораблях. Ледор — это дом для женщин и детей. Большие кланы имеют несколько таких ковчегов.
— Вы искусные корабелы. Не всякий мастер может спроектировать и построить такой гигантский корабль.
— Еще в Сухопутную Эпоху виари были превосходными мореходами. Наши корабли заходили далеко в Северный океан, а на юге доходили до Гареса. Есть древние записи, подтверждающие, что виарийские корабли доходили до Дикого Берега, самых восточных земель Аэрдвиарна. С тех пор наше искусство кораблестроения и навигации выросло многократно. Мы живем морем, хотя по-прежнему тоскуем по земле. На пустынных островах мы основываем свои верфи и строим там новые парусники и ледоры.
— Как велик ваш народ, Элика?
— Когда-то он и впрямь был велик, — с грустной улыбкой ответила магичка. — Но теперь никто не скажет, сколько нас осталось. Флотилии годами странствуют по океану, лишь иногда встречаясь в его просторах. Думаю, виари осталось не более ста тысяч. Не исключено, что пройдет всего несколько десятилетий, и наш народ исчезнет окончательно.
— Печально это слышать.
— Мы не теряем надежды, — Элика показала на ковчег. — Кажется, я узнаю этот корабль. Это "Экорас". Видишь баннеры на его бортах? Это изображение вереска — герб клана Лайтор, к которому некогда принадлежал и Зералин. Твоя возлюбленная уже здесь, на острове. Скоро вы встретитесь.
— Я в этом и не сомневаюсь, — ответил я, обрадованный словами магички. — По-другому и быть не может. Ведь я пришел сюда только ради этого.
— Не ради спасения моего народа?
— Я не разделяю судьбы Брианни и остальных виари.
— Хороший ответ, Эвальд, — Элика слабо улыбнулась. — Я не зря доверилась тебе.
Моряки на "Белой розе" быстро и сноровисто убирали паруса. На палубе появились Домаш и Ганель. Роздолец разоделся как на свадьбу — поверх кольчуги набросил крытую атласом бобровую шубу; на шее Домаша красовалось тяжелое золотое ожерелье, меховую шапку украшали ажурные перья цапли, на пальцах сверкали перстни. Ноздри байора раздувались: Домаш с жадностью вдыхал свежий морской воздух.
— Вот и земля, хвала Матери! — рыкнул он. — Скорее бы уже ощутить твердь неколебимую под ногами, а то ни кусок, ни питье в глотку не лезут.
— Запомни, что виари будут считать тебя представителем империи, — шепнула мне Элика. — И этого роздольского медведя тоже. Надеюсь, он не позволит себе непристойных выходок. Мои соплеменники очень щепетильны, когда дело касается манер.
Наш корабль прошел мимо ковчега. Я мог видеть стоявших вдоль борта женщин и детей, наблюдавших за нами — некоторые приветливо махали руками, но я знал, что они приветствуют своих собратьев на "Белой розе", но не нас. Сердце мое заныло — я здесь чужой, и еще не факт, что виари примут меня как своего.
— Ты что-то невесел, дорогой мой собрат рыцарь, — Домаш по-свойски похлопал меня по плечу. — Может, глотнешь из моей фляжки?
— Нет, — я посмотрел на Элику. — Позже.
Корабль преодолел последнюю сотню метров и подошел к деревянному пирсу. На берег полетели швартовы, и очень скоро мы могли сойти по дощатым сходням на пирс. Джарем с помощью Домаша свел с корабля на пристань наших лошадей. Ноги мои подкашивались, и я с трудом дошел до берега.
На берегу было холодно, порывами налетал свежий океанский ветер, но находившиеся на берегу женщины и дети, казалось не чувствовали холода: виарийки прохаживались вдоль линии прибоя, что-то подбирая с мокрого галечника — вероятно, крабов, съедобные ракушки или водоросли, — а детвора весело носилась неподалеку, пытаясь догнать друг друга или сбить камнями летающих над волнами чаек. Некоторые из них, видимо из любопытства, направились в нашу сторону, но вооруженные моряки им не позволили к нам приблизиться. Видимо, нам все-таки не доверяли. Некоторое время мы стояли в растерянности, не зная как быть, но тут Элика обратила мое внимание на группу мужчин, направляющихся в нашу сторону. Возглавлял эту группу величественный седоволосый эльф, облаченный в темную мантию. Женщины кланялись ему — верно, этот старик был очень влиятельным лицом. Элика направилась им навстречу и, не доходя несколько шагов, склонилась в поклоне. Седоволосый ответил учтивым кивком. Потом они начали говорить, и разговор получился долгий — видимо, Элика рассказывала старику нашу историю во всех подробностях.
— Подойди сюда, Эвальд! — наконец, позвала Элика, делая приглашающий жест.
— Стойте тут, — велел я Домашу, Ганелю и Джарему и направился к эльфам.
— Шевалье Эвальд де Квинси? Тот самый, пришелец из ниоткуда и избранник Брианни? — Старик оглядел меня с головы до ног. — Я Мераль Варин, дуайен дома Лайтор. Должен сказать, что история, рассказанная мне вашей спутницей-виари, невероятна. Это правда, что меч Зералина у вас?
— Вот он, — я не стал обнажать меч и снимать его с перевязи, просто поднял и продемонстрировал эльфу. — Добыть его было нелегко.
— Я и не представлял, что доживу до такого, — сказал дуайен. Он пытался сохранить невозмутимость, но я видел, что он потрясен. — Вы прибыли, чтобы передать этот меч нам?
— Я хочу увидеть свою любимую, — ответил я, уходя от прямого ответа. — Где она?
— Брианни здесь, на одном из кораблей, и вы сможете встретиться с ней чуть позже, — сказал Варин. — Но я спросил вас про меч. Элика говорит, что вы готовы вернуть его нашему народу, не так ли?
— О будущем этого меча я буду говорить только в пристутствии Брианни. Она прямая наследница дома Зералина и лишь она может решить судьбу меча.
— Ваш ответ в высшей степени дерзкий, но я его принимаю, — эльф презрительно улыбнулся. — Завтра день Остара, в который состоится Совет домов. Вы салард, чужой для нас, но с другой стороны, вы и ваши спутники представляете здесь особу императора Ростиана. Я не знаю, будет ли дозволено вам, чужеземцу, присутствовать на Совете. Пока в нашей истории подобного не случалось.
— Это необходимо, милорд, — заявила Элика с неожиданной для нее горячностью. — Дуайены должны услышать предложения императора, которые привез этот рыцарь.
— Боюсь, уже слишком поздно вести беседу с Ростианом, — ответил эльф. — Но этот шевалье посол…
— Я не посол, — заявил я, не дав Элике ответить. — Я здесь как частное лицо и прибыл на Мьюр лишь затем, чтобы встретиться с моей будущей женой.
— Вот как? Вы собираетесь жениться на Брианни? Вы, салард?
— А вас это удивляет, почтенный? — Я сделал шаг к дуайену. — Мы любим друг друга, и я никому не позволю разлучить нас.
— Надо же, лишь ступил на эту землю и уже угрожает! — Варин вновь окинул меня изучающим взглядом. — Воистину, нахальство круглоухих не знает границ.
— Я приехал увидеться со своей будущей женой, — повторил я, глядя эльфу прямо в глаза. — И у вас нет права запретить мне это.
— Не вам судить о моем праве, шевалье, — сказал старик. — Хорошо, пока вы можете чувствовать себя свободно на Мьюре. Попрошу лишь не задирать наших мужчин и не пытаться проникнуть в запретные для чужих места. Наказание за неповиновение — смерть. Мне бы не хотелось осквернять меч Зералина кровью того, кто доставил его.
Сказав это, Варин что-то сказал своим людям и, повернувшись к нам спиной, зашагал по берегу в сторону ковчега. Прочие последовали за ним, но два вооруженных эльфа остались с нами. Я встретился взглядом с магичкой и понял, что она в бешенстве.
— Ты с ума сошел! — прошипела Элика. — Только что ты едва не лишился жизни!
— Я знаю. Но не лишился же. Что дальше?
— Варин велел отвести вас в лагерь Лайтор. Во имя всех богов, Эвальд, не веди себя как идиот!
— Я постараюсь. Куда идти?
— Мы проводим вас, — ответил за Элику один из двух оставшихся с нами эльфов. Глаза у него были серые, ледяные, и смотрел он на меня без малейшей симпатии. — Запомни три простых правила, салард: с тропы не сходить, оружие не обнажать, вести себя почтительно. Ты на священной земле виари.
Эльф демонстративно похлопал по рукояти висевшего на поясе кортика и пошел вперед. Я помог Элике сесть на лошадь, потом забрался в седло сам. От прибрежной полосы через густой сосновый лес, встававший за берегом вела узкая мощенная каменными плитами дорога, уходящая вверх, к холмам. Мы вели коней самым медленным шагом, чтобы не обгонять наших провожатых, которые легко шли на подъем, демонстрируя удивительную выносливость. Очень скоро мы поднялись на вершину холма и дальше поехали по его гребню на закат, ежась от налетающего порывами холодного ветра.
Справа от нас за деревьями открылся первый лагерь виари — с десяток пестрых шатров, рядом с которыми горели костры, расхаживали вооруженные мужчины и работали женщины, занятые своими нехитрыми делами. Они заметили нас. Мое внимание привлекла высокая, очень пожилая и очень худая женщина в меховой накидке, с длинными белоснежными косами, падавшими на грудь