Она быстро взглянула на Селима, а затем перевела взгляд на капельницу. Михраб стояла рядом, держа наготове шприц с лекарством.
— Если есть возможность их не использовать, то лучше так и поступить. У нас же, ты совершенно прав, такой возможности нет. Хотя, если тебе интересно, практически нет случаев, когда антибиотик повлиял на выживаемость человека при условии его введения в первые двадцать четыре часа после заражения. Напротив, рационально подобранные антибиотики повышают шансы на выживаемость, если организм подготовить к их приему. Антибиотик — не благо, а тяжелая артиллерия для всего организма. Он убивает губительные бактерии, но попутно убивает и все остальное. Происходит химическая реакция, которая индивидуальна для каждого человека. Всех осложнений невозможно предсказать. В определенных случаях вместо пользы может получиться серьезный вред. При сепсисе антибиотик необходимо вводить внутривенно. Значит, он сразу попадает в кровь, а ее надо разжижить, ведь зараженная токсинами кровь густая. Иначе мы получим тромб и инсульт. В случае уколов эффект от лечения значительно снизится. Запомни, если подобное придется делать самому. Так, сколько у нас влилось физраствора? — Молодая женщина посмотрела на капельницу. — Вроде достаточно. Михраб, вводи антибиотик, но медленно. Вот так!
— Да, я думаю, на сей раз у Магеллана все получится. Сообщите мне, как только форму удастся достать. Если этот канал сорвется, у меня есть запасные.
Разговор в соседней комнате закончился. Тот, кто говорил, попрощался со своим собеседником. Послышались шаги, скрипнула дверь, и он вышел на террасу.
— Как дела? Аятолла только что звонил мне. Он волнуется.
В комнату беззвучно вошел Такуби.
— Положение стабилизируется, мой господин. — Джин повернулась к нему. — Я полагаю, есть основания успокоить аятоллу ас-Садра. Посттрасфузионных осложнений я не наблюдаю. Введение крови прошло успешно. Давление повысилось. Лихорадка и учащенное сердцебиение еще есть, но в смысле естественного следствия трансфузии. Интоксикация снижается. Температура не падает, но я бы не стала ее сбивать. Подобное даже вредно при сепсисе. При температуре вырабатывается иммунитет, а он — главный борец с токсическим шоком. Антибиотик сделает свое дело, и температура начнет снижаться сама, когда заражение уменьшится. Напротив, надо давать больше жидкости. Вводить физраствор, поддерживать организм глюкозой и следить за мочеиспусканием. Я перечислила основные способы выведения инфекции наружу. Я попрошу, — она взглянула на Селима, — вести почасовое измерение выделяемого объема мочи для контролирования уровня кровотока во внутренних органах.
— Хорошо. Селиму придется постараться, — строго заключил Такуби.
— Физраствор вводить через каждые четыре часа, и через каждые четыре часа — антибиотик. Я оставлю инъекции в необходимых дозах. Вводить необходимо в капельницу. Ты видел, Селим, как я это делала?
— Да, видел, госпожа.
— Он будет делать!
— Кроме того, я оставлю лекарство. — Джин показала на коробку с ампулами. — Его необходимо вводить для усиления выделения мочи, пока артериальное давление окончательно не нормализуется. Начинать надо с малой дозы, а потом постепенно увеличивать на один, от силы на два миллилитра. Понятно, Селим?
Молодой человек кивнул.
— Он все понял, — опять ответил за него Такуби.
— Кроме того, в небольших количествах надо продолжать вводить дофамин. Он должен способствовать повышению сердечного выброса без усиления частоты сокращений сердца, не затрагивая показателей артериального давления.
— Он будет делать.
— Господин, — штора приподнялась, — приехал Магеллан, — сообщили Такуби.
Джин опустила голову, глядя, как проходит по капельнице физраствор. Помощник ас-Садра ни в коем случае не должен прочитать в ее взгляде заинтересованность в происходящем.
— Да, я сейчас иду. — Такуби направился в соседнюю комнату, но на пороге остановился. — Вы уже заканчиваете, госпожа? — спросил он Джин.
— Да, господин, — ответила она, не поворачиваясь. — Сейчас введу еще одну инъекцию, и пока достаточно. Судя по показателям, положение стабилизировалось.
— Хорошо. Я распоряжусь отвезти вас и вашу помощницу обратно в клинику. Селим останется с Удеем.
— Благодарю, господин, — кротко кивнула молодая женщина.
Такуби вышел, и штора с тихим шуршанием опустилась за ним. Джин наклонилась к катетеру в вене, осторожно вводя лекарство в физраствор.
— Кажется, ему стало легче, — неуверенно произнес Селим.
— Конечно. Сейчас, когда снимете капельницу и выйдет моча, он, скорее всего, заснет, — ответила Джин. — Организму нужны силы на восстановление, но антибиотик выполнит свою задачу, и ситуация улучшится. Я никогда не забегаю вперед, но, похоже, все худшее уже позади. Михраб, собирай нашу сумку, — она взглянула на сестру, — мы возвращаемся в клинику. Вам оставить одноразовые капельницы? — спросила она Селима.
— У нас есть, но я не знаю, какие требуются инъекции и лекарства.
— Само собой. Принеси мне, пожалуйста, лист бумаги и карандаш, и я напишу, что и в каких дозах вводить.
— Одну минуту, госпожа.
Джин обернулась. Перед ней стоял боевик в черной маске и с автоматом в руке.
— Господин приказал отвезти вас, — произнес незнакомец.
— Спасибо, — кивнула Джин. — Мы сейчас идем. Все-таки подождите там. — Она недовольно поморщилась, взглянув на мужчину. — Не надо заходить сюда с оружием. Здесь лежит больной, у которого и без того инфекции хватает, а вы еще тащите вещи, которые где только не валялись.
— Немедленно уйди оттуда, — послышался строгий голос Такуби. — Нечего там стоять. Доктор права. Никуда она не сбежит. Она же не пленная. Сейчас выйдет, а пока подожди в машине.
— Простите, господин. — Боевик вышел.
— Все, пошли, Михраб. — Джин встала и взяла саквояж. — Если снова наступит ухудшение, посылайте за мной, — сказала она напоследок Селиму. — Думаю, кризис уже миновал, и дальше вы вообще справитесь сами, без меня.
— Аятолла просил благодарить вас, — к ней снова неслышно подплыл Такуби, сложив руки на груди. Он наклонил голову. — Аятолла доволен, но вы не торопитесь прощаться, госпожа. — Его тонкие губы растянулись в улыбке. — Аятолла просит еще раз навестить его племянника завтра, даже если ухудшения не наступит. Он не очень доверяет Селиму. — Такуби оглянулся на молодого боевика, стоявшего рядом с постелью раненого. — У него недостаточно опыта. Аятолла просит научить его и также проследить за выздоровлением Удея.
— Хорошо, — кивнула Джин. — Завтра я посмотрю его. Наверное, в скором осмотре действительно есть смысл, ведь процесс только-только стабилизировался.
— Я рад слышать подобное, госпожа, и с удовольствием сообщу аятолле о вашем решении. Позвольте проводить вас, госпожа, — обрадовался Такуби. — Я сейчас вернусь, — сказал он кому-то в соседней комнате.
— Хорошо, я подожду, — ответили ему, и голос показался Джин очень знакомым.
Она направилась к двери, но у самого порога, якобы поправляя сандалии на ноге, повернулась. В проеме двери она увидела фигуру, стоявшую в профиль. Этот профиль напомнил ей одного из помощников мэра Эль-Кута, с которым по необходимости иногда приходилось общаться Майку. Помощник мэра — тайный пособник Аль-Каиды или хотя бы фрондирующего аятоллы ас-Садра? Он когда-то был саддамовским офицером, конечно, скрывая этот факт? Теперь понятно, откуда они получают полицейскую форму и все остальное, а главное — информацию о планах и передвижениях коалиции. Однозначно Джин совершила очень интересное и ценное открытие, объяснявшее успехи повстанцев в этом районе в последнее время. Оставалось только надеяться, что саму ее скрывал мрак и помощник мэра не разглядел ее лицо. Раз Джин узнала его, то и он мог заметить молодую женщину, узнать ее, а это равнозначно провалу.
Вернувшись на базу, Джин немедленно отправилась к Дэвиду. В кабинете Уитенборна она увидела Майка.
— Вот, взгляни. — Дэвид повернул к ней ноутбук, показывая на экран. — Я послал данные в Лэнгли, и вот что мне прислали. Полюбуйся.
На экране она увидела несколько арабских лиц, но ни одно из них не походило на заместителя мэра Эль-Кута аль-Кариди. Пожалуй, только крайнее слева отдаленно напоминало его физиономию.
— И? Где аль-Кариди? — спросила Джин. — Кто эти люди? Я не понимаю.
— Сейчас поймешь. — Дэвид улыбнулся. — Ты видишь офицеров саддамовской разведки, имевших связи, в частности, и с исполнителями теракта 11 сентября.
— Имели связи с Аттой?
— Да. С Аттой, с другими террористами. Подожди!
Отпив кофе из чашки, Дэвид нажал на кнопку клавиатуры.
— Я поставил программу, дающую варианты изменений в случае проведения стандартных и даже не совсем стандартных пластических операций. Ты сейчас сама убедишься. Наш герой среди этих пятерых.
На экране замелькали изображения. Когда спустя секунд десять монитор снова замер, Джин чуть не вскрикнула — крайним слева действительно оказался аль-Кариди.
— Он изменил внешность?
— Да, и внешность, и голос. В Объединенных Арабских Эмиратах он сделал себе другие документы, но, как ты понимаешь, для офицера разведки такой финт не представляет сложности. Аль-Кариди снова вернулся в Ирак, желая мутить воду против коалиции. Аль-Шаади, морочивший народу голову, без сомнения, его помощник, возможно, бывший подчиненный, но он все-таки мелкая сошка. Аль-Кариди — главный заговорщик. Он вовсе не случайно выбрал пост заместителя мэра и вошел в контакт с коалиционными войсками, осуществляя связи с местной администрацией. Аль-Кариди прекрасно знает английский, получил хорошее образование. Многих наших офицеров он знает в лицо, со многими на дружеской ноге. Таким незатейливым образом он легко получает информацию. Голос… — Дэвид сделал паузу. — Он легко сможет впоследствии узнать тебя по голосу. Мэр и представления не имеет, кого пригрел под своим крылом.
— Мне показалось, во время первой вспышки волнений в Эль-Куте мэр вел себя странно, — добавил Майк. — Сначала он требовал от нас срочного приезда, так как боевики вот-вот повесят его на балконе мэрии. Мы выехали, но, как только прибыли, он начал жаловаться командованию на незваных гостей. Мол, мы сюда притащились и устроили никому не нужную пальбу.