Вот так или примерно так бросали камни из камнеметов в осажденные города в эпоху, когда крестоносцы осаждали город Безье. «Манесский кодекс» (Библиотека Гейдельбергского университета, Германия)
Собор Святых Назария и Цельсия в Безье. Это были местные святые, которые в городах Лангедока почитались повсеместно. В документах впервые о постройке храма упоминается в VIII веке. Нынешняя церковь была возведена в XIII веке на месте бывшего здания, разрушенного в 1209 году во время Крестового похода против альбигойцев
«Попутчики армии» вооружались кто как мог, следуя возможностям своего кошелька, а также имеющимся навыкам. Кинжалы и ножи были основой их «джентльменского набора». Но и обычные дубины, усаженные гвоздями, а также мечи и различные сельскохозяйственные орудия тоже были в ходу.
Не следует забывать и о наличии в армии более 1000 оруженосцев. Хотя многие рыцари имели еще и по два помощника, и до услуг оруженосцев дело, как правило, не доходило, хотя они, разумеется, сопровождали своих господ на поле боя.
Кроме того, в походе за войском следовал «осадный поезд», состоящий из разобранных катапульт, камнеметов, «кошек» (симбиоз дома и повозки с усиленной крышей и подвешенным внутри тараном) и даже высоких осадных башен на колесах. Естественно, в обслуживающий персонал такого поезда входили и механики, и плотники. Осадный инвентарь сначала сплавляли на баржах вниз по Роне, а потом везли на повозках, запряженных волами, по старым римским дорогам.
Вот он – этот самый мост, на котором все и случилось! Длина его 241 м, так что рибо, наверное, бежали по нему очень быстро, иначе бы им не успеть!
Отправлением религиозных потребностей, а также надзором за духовной чистотой средневекового войска занималось несколько сотен клириков, возглавлял которых Арно Амори (Арнольд Амальрик), аббат Сито обители цистерцианцев. Войско состояло из 13 000 человек, такого же количества лошадей (боевых, скаковых и ломовых), волов и домашних животных, которые предназначались для приготовления из них пищи. Войско в походе растягивалось в колонну длиной около 10 км и потребляло огромное количество продуктов питания для людей и фуража для животных.
В обозе следовал и опальный Раймон VI, граф Тулузы, за которым церковники установли неусыпный надзор. Сведений о том, чем занимался граф во время боевых действий, не имеется, однако потом он все-таки сумел уйти из армии крестоносцев и встал во главе войска, чтобы воевать с крестоносцами, вторгшимися в его земли.
Участники похода потратили целый месяц, чтобы дойти до Безье, первого крупного города катаров, расположенного в 250 км к западу. В Монпелье (городе, расположенном в 80 км, не доходя до Безье) виконт города Раймон Роже Транкавель пожелал влиться в ряды крестоносцев, чтобы таким образом отвести от себя подозрения. Аббат Амори тем не менее категорически отказался от услуг виконта. Не сумевший выжечь ересь в собственном уделе, он должен был почувствовать на себе последствия попустительства, а потому не должен был ожидать никакой пощады. По возвращении в город Раймон Рожер известил граждан о необходимости серьезно готовиться к обороне, а сам вместе с евреями отправился в Каркассон в надежде собрать войско и помочь Безье.
Двери в собор. Тут совсем ничего не изменилось с того далекого трагического дня
Горожане тем временем стали спешно запасать провизию, воду, а также проверять, и чистить, и углублять окружавшие стены крепостные рвы.
Здесь стоит немного рассказать о самом городе Безье. В то время он находился на северном берегу реки Орб, неподалеку от прекрасного, теплого Средиземного моря. В свое время римляне построили тут дорогу Виа-Домиция, которая соединяла Испанию, юг Франции и Италию. Через реку был построен прочный каменный мост длиной около 300 м, по которому жители Безье могли переходить с одного берега реки на другой и обратно в любое время года, несмотря на обширные зимние разливы реки.
Стену собора украшают вот такие рыцарские гербы, то есть рыцари жертвовали деньги на его строительство!
Город был надежно защищен высокими стенами и стоял на скалистом выступе, возвышаясь над мостом на 20 м. Это позволяло защитникам города держать в поле зрения и обстреливать из арбалетов всю ближнюю часть моста силами 400–500 человек. Ниже, под стенами, к скале прилепился Фобур – посад с множеством домов и домишек, не поместившихся внутри городского периметра. Так что прямой штурм города через мост был совершенно нецелесообразен, так как сулил противнику очень большие потери, а ширина реки не позволяла обстреливать его с помощью катапульт и камнеметов, так как каменные ядра, которыми они стреляли, просто не долетали до стен Безье.
Еще один древний герб…
Войско крестоносцев подошло к городским стенам 21 июля. Епископ Безье, следовавший вместе с крестоносцами, уговаривал жителей сдать город.
Кроме того, священнослужитель просил выдать армии около 200 еретиков, названных им по именам, предлагая взамен спасение собственных жизней. Но это требование было отвергнуто. Горожане надеялись на своих защитников, а также на прочность и неуязвимость городских стен. А еще на то, что, не достигнув успеха, через месяц войско неприятеля само разбредется по домам.
Крестоносцы между тем пересекли реку и разбили лагерь на песчаной площадке к юго-западу от города. Расстояние от городских стен было достаточным для того, чтобы вовремя увидеть противника и предотвратить внезапное нападение. Более простые укрытия рибо располагались ближе к мосту.
Здесь что ни камень, то резьба…
Когда ночная тьма стала понемногу рассеиваться и над городом забрезжил рассвет, на мосту через реку со стороны крестоносцев появилась фигура какого-то молодого человека с ножом в руках. Зачем он там появился – непонятно. То ли это была бравада, то ли провокация, то ли он был просто пьян и решил показать свою удаль. Но только подобная смелость не привела ни к чему хорошему. Небольшой отряд горожан быстро собрался по тревоге, выехал за ворота города и, нагнав молодого человека, убил его.
Все это происходило на глазах его товарищей-рибо, и те, вознегодовав, бросились на горожан. Прямо на мосту завязалась ожесточенная схватка между ними и отрядом защитников города, причем последних понемногу начали оттеснять назад к воротам. А тут и все остальные простолюдины из лагеря крестоносцев ринулись в бой, используя возможность с наименьшими потерями ворваться в город. Горожане, в свою очередь, спешили отовсюду, чтобы отбить ворота у захватчиков. Но это им не удалось, и бой переместился на узкие городские улочки. Всюду раздавались крики раненых и плач детей. Мужчины с оружием в руках пытались отбиваться от нападающих, однако силы были явно неравны. В итоге всего лишь за несколько часов Безье был разорен полностью, а многие жители города нашли свою смерть на улицах и даже в церквях.
Население Безье состояло в основном из католиков, но были среди жителей и катары. Жили тем не менее все дружно, мирно, как и принято среди добропорядочных соседей. Но, на их беду, опять же среди крестоносцев оказался Арно Амори, тамошний аббат цистерцианского монастыря, к которому крестоносцы постоянно обращались с различными вопросами. И вот один из них прозвучал так: «Как нам отличить добрых католиков от катаров?» В словах Амори прозвучали отголоски обоих Заветов Библии, а сам его ответ стал навеки достоянием истории: «Убивайте всех подряд, Бог на небе узнает своих».
И началась «Божья работа»… Было уничтожено все население, включая тех католиков, которые надеялись найти спасение у алтарей католических же церквей. К полудню труды во имя Господне завершились, город обезлюдел… Нельзя сказать, что за все в ответе был один настоятель Сито с его неосмотрительно брошенной фразой. 10 марта 1208 года папа Иннокентий III, держа совет с аббатом Амори и 12 кардиналами, постановил «уничтожить и искоренить катаров… от Монпелье до Бордо». В следующем послании к папе аббат с чувством «глубокого удовлетворения» от превосходно сделанной работы изрек: «Ни годы, ни положение, ни пол не стали им спасением». Точное количество жертв той резни не известно до сих пор. Цифры разнятся в десятки раз: от 7000 до 30 000 человек и более, включая всех жителей города – от стариков и до младенцев.
А вот этот герб в стене, судя по шлему и перьям на нем, появился лет через 300 после случившихся в городе кровавых событий
Рибо, взявшие город, а затем и вырезавшие его жителей, собрали такое количество добычи, что им оно и во сне не снилось. Однако такое наглое мародерство привело в ярость знатных рыцарей-крестоносцев. Почувствовав себя обойденными в дележе добытого в городе добра, они решили проучить «голоштанных» и силой отобрать у них награбленное. Тогда, не желая расставаться с добычей, рибо в отместку подожгли город. Так что апофеозом этой кровавой вакханалии стал еще и пожар. В послании папе обо всем этом было написано так: «…в то время как бароны совещались о том, к каким уловкам прибегнуть, чтобы вывести из города католиков, слуги и другие люди низкого звания, а некоторые даже без оружия, напали на город, не ожидая приказов вождей… крича «К оружию, к оружию!», они пересекли ров, перелезли через стены, и Безье был взят. Они не пощадили никого, всех предали мечу, почти 20 000 человек, причем не оказали пощады ни сану, ни возрасту, ни полу. После этой резни город был разграблен и сожжен. Так чудным образом осуществилась Божья кара…» Ну, а в «Песне об Альбигойском крестовом походе» резню в Безье ее автор описал поэтическим образом:
Засим Безье полег, как под косою луг,
Всех перебили, за незнаньем горших мук.
Кто в церкви скрылся, не ушел от франкских рук,
Алтарь не спас, ни крест, ни песнопений звук.
Не пощадила клир толпа лихих бандюг,
И никого из горожан и их подруг.
Прими их, Господи, в Своих спасенных круг!
Битв горших ни одна не знала из округ,