Для защиты коня использовались не только пластинки самых разных форм и размеров, но также и кольчужная броня, о чем совершенно недвусмысленно говорит поэма Фирдоуси «Шахнаме».
Более того, по заметкам францисканского монаха Плано Карпини, известно, что пятичастные панцири из кожаных полос, сшитых друг с другом, имелись также и у монгольских всадников, с которыми европейские рыцари в XIII веке встретились на полях сражений. Монголы под предводительством Бату-хана вторглись в Европу лет на 70 позднее, чем появился на свет текст Анаута Гуилхема де Маршана, поэтому вряд ли можно считать именно этих восточных воинов тем образцом, которому рыцари захотели подражать.
Ричард Веллесборн де Монфор (1286 г.). Как-то странно он выглядит, не так ли? На сюрко «восстающий гриффон», на щите – «трусливый восстающий лев»…
Миниатюра XVI века из поэмы Фирдоуси «Шахнаме» изображает воинов своего времени, одетых в кольчуги, поверх которых надеты яркие кафтаны. К шлемам приделаны кольчужные бармицы, оставляющие лицо открытым (Британский музей, Лондон)
Восточный доспех газаханд (а), описанный Усамой ибн Мункызом и ему принадлежащий: первый слой – льняная подкладка, кольчуга восточного плетения из мелких колец, прокладка, стеганная хлопком, «франкская кольчуга» из крупных колец и сверху узорчатая ткань. Пуговица-застежка доспеха (б). Рис. А. Шепса
Скорее всего, именно под жарким солнцем Палестины ратники из разных стран Европы оценили не только восточный шербет, массаж и турецкую баню, но и достоинства широких свободных одежд, покрывающих доспехи, а также конских попон, защищающих их боевых товарищей и от жары, и от укусов докучливых насекомых.
С другой стороны, тот же Д. Николь отмечает, что, судя по дошедшим до нас сведениям, использовавшаяся в Иране еще в X веке конская броня баргустуван была очень тяжелой (более тяжелой, чем самые тяжелые доспехи европейцев!), и далеко не всякая лошадь могла ее нести, из-за чего броня применялась весьма ограниченно. В Сирии конские доспехи использовались гуламами (обращенными в воинов иноплеменными рабами), а впоследствии и конницей династии Фатимидов.
Что же касается Европы, то здесь с конца XII века на голову коня стали надевать шамфрон – налобник-маску – вначале из кожи, а затем из металла, причем украшали его аналогично шлему всадника. О цельнокованых доспехах в то время не могло быть и речи, так как не существовало столь мощных коней, способных выдержать их вес (такие лошади были выведены позднее).
Французский документ 1302 года упоминает конские доспехи бард и капаризон, которые могли быть и стегаными, и набивными, а также броню из кольчуги. Шамфрон делался кольчужным или кожаным, причем нередко его золотили. Вполне возможно, что стеганые и набивные попоны самостоятельным видом защиты тогда уже не считались, а применялись как подкладка под кольчугу. Что же касается доспехов из металлических пластин, то наиболее ранний их образец датируется 1338 годом, но какой именно была подобная броня, детально не установлено.
Миниатюра «Хроники из Версена» 1370 г. Регенсбург (Баварская государственная библиотека, Германия). Как видите, на рыцарях длинных сюрко уже нет, но тем не менее их доспехи прикрывают короткие кафтаны из разноцветной ткани!
Шенк фон Лимбург. «Манесский кодекс». Совершенно очевидно, что названный рыцарь был большим модником. На его гербовом щите изображены три шестопера, но больше их нигде нет. Зато на нем расшитый сюрко, совершенно отличная от него красочная попона надета на лошади, а шлем украшают рога, декорированные павлиньими перьями!
Особую роль в развитии конского защитного снаряжения сыграла Столетняя война, продемонстрировавшая пробивную способность луков и арбалетов в отношении многослойной кольчужно-пластинчатой брони. «Лучники били так яростно, что всадники несли немалые потери от острых зазубренных стрел: смотришь, там лошадь встала, не желая идти дальше, а здесь другая вздыбилась, точно обезумев, а тут иная бьется, как дьявол, а там еще одна поворачивается крупом к противнику», – писал льежский хронист Жан Ле Бель (Красивый).
Так что доспехи самого рыцаря были в основном рассчитаны на защиту от копий и мечей, а броня его лошади – на защиту от стрел. Дело в том, что лучники посылали стрелы по крутой траектории так, что они поражали всадников и их коней сверху и попадали прежде всего в крупы и шеи лошадей. Вот почему именно эти части конских тел и защищались в первую очередь, хотя, разумеется, нагрудными латами оружейники также не пренебрегали.
В XV и XVI веках на лошадях европейских рыцарей появились уже пластинчатые цельнокованые латы под стать тем, в которые облачались и сами рыцари. Как правило, доспехи закрывали все тело лошади, включая шею и круп. Теперь на большие металлические пластины наносились позолота и чеканка, рисунки для которой разрабатывали многие известные художники того времени.
Описывая похождения своих героев, романисты, к сожалению, зачастую все путают и ошибаются в деталях. Причем традиция вольного обращения с историческими реалиями началась едва ли не с Вальтера Скотта, о чем, разумеется, можно только пожалеть. Конечно, большая часть неточностей не так уж и бросается в глаза, но они есть, и лучше авторам их избежать. В Европе не было традиции нашивать кольчугу на ткань, хотя вполне возможно, что в данном случае мы имеем дело всего лишь с неточным переводом, что, к сожалению, тоже нередко случается… Ну и, конечно, не плащ надевали рыцари поверх своих доспехов, а котту или сюрко. Так что описание доспеха, приведенное ниже, совершенно не соответствует действительности.
Филипп скинул с себя обычную одежду, и Льювеллин помог ему натянуть тяжелый гамбизон – толстое стеганое нижнее белье. Нельзя было придумать более непрактичной одежды для такого жаркого климата, но ни один рыцарь тех дней не мог позволить себе роскоши сражаться без нее. Лишь облачившись в гамбизон, можно было надевать короткую нижнюю кольчугу, доходящую до талии, понизу туго затягивающуюся ремнем и состоящую из длинных рядов колечек, скрепленных вместе. Без такой плотной рубахи стальные кольца кольчуги будут натирать потную кожу, к тому же гамбизон служил дополнительной защитой, смягчающей удары меча или копья.
Итак, окинув Филиппа с ног до головы критическим взглядом, Льювеллин удовлетворенно кивнул и протянул ему самую необходимую и самую дорогую часть вооружения рыцаря – плотно прилегающую рубаху из очень тонкой кожи, на которой ровными рядами были нашиты сотни стальных колец, в два слоя перекрывающих друг друга и разделенных широкой полосой кожи, чтобы кольца лежали гладко. Для прочности кольца были скованы друг с другом. Такую рубаху-кольчугу, недавнее и очень дорогостоящее изобретение, могли позволить себе далеко не все рыцари и оруженосцы. Но сир Хьюго не жалел денег на вооружение сына. Верхняя кольчуга доходила до колен, а рукава спускались ниже запястий, частично покрывая ладони, словно латная перчатка, чтобы во время боя меч не скользил в руке.
На голову и шею натягивался капюшон из таких же колец, что и кольчуга, но прежде Льювеллин надел на голову Филиппа маленькую кожаную шапочку, служившую смягчающей прокладкой и дополнительной защитой от удара меча. Когда Филипп почувствовал, что шапочка плотно прилегла к голове, Льювеллин закрепил ее тонким ремешком на темени. Открыв сундук, в котором хранились мелкие принадлежности вооружения Филиппа, он достал оттуда еще несколько тоненьких ремешков и, опустившись на колени, привязал подол кольчуги к ногам Филиппа, а потом такими же ремешками перетянул ему запястья, но не очень туго, чтобы не сдерживать свободу движений руки.
Теперь лицо Филиппа обрамляли края капюшона, а все его тело было защищено плотными рядами колец кольчуги.
– Хорошо, Льювеллин! Давай плащ.
Крестоносцы уже давно на собственном опыте убедились, что драться в кольчуге под палящим солнцем Востока было невыносимо жарко, и они переняли турецкую традицию надевать сверху тонкую белую ткань, отражающую лучи солнца, – попросту говоря, белый плащ без рукавов, ниспадающий до колен свободными складками. Поверх плаща вокруг талии застегивался широкий пояс из толстой прочной кожи, и этой детали также уделялось немало внимания.
Глава 33Шлемы и щиты
«Он поднял щит, не выбирая,
Нашел и шлем, и звонкий рог;
Но лишь меча сыскать не мог».
Какие шлемы покрывали головы крестоносцев, когда они отправились в свой первых поход, воевать святой Иерусалим? Очень простые, аналогичные тем, что изображены на знаменитой «Байёской вышивке», то есть сфероконические с пластинкой для защиты носа. Они могли быть как цельнокованые, так и пластинчатые, состоявшие из нескольких пластин, соединенных при помощи заклепок. Однако очень скоро потребность защитить доспехами огромные армии крестоносцев привела к тому, что в Европе распространились так называемые «шлемы-кастрюли» или «шлемы-таблетки». Они имели очень простую цилиндрическую форму (с наносником или без него) либо расширялись кверху. Верх у них был плоским или мог иметь слегка коническую форму. То есть достаточно было наносник у них отогнуть, как получался ковш с рукояткой, то есть типичная для того времени «кастрюля». Такие шлемы были очень удобны, а главное – технологичны в изготовлении. Для них требовалось всего две детали, то есть кузнец мог с легкостью сделать много таких шлемов! Но не надо думать, что они полностью вытеснили шлемы традиционной формы. Нет! Но в силу своей простоты они очень широко распространились уже в самом начале XIII века.
А вот уже их улучшение и привело к тому, что на их основе появляется «большой шлем». Сначала, где-то около 1210 года, к цилиндрической тулье «шлема-кастрюли» стали прикреплять лицевую маску с прорезями для глаз и отверстиями для дыхания. Затем добавился назатыльник, и… «большой шлем» был готов! Причем щиток для защиты лица прикрепляли и к полусферическим шлемам, но такого широкого распространения, как «шлемы-ведра» с плоским верхом, они не получили. По сути, это было абсолютное средство защиты, ведь надевался «большой шлем» на голову, уже прикрытую, во-первых, простеганным чепцом-куафом, а во-вторых, кольчужным капюшоном на кожаной подкладке. Для лучшей фиксации на голове поверх кольчужного капюшона надевали валик, набитый конским волосом, а позднее, около 1230–1240 годов еще один чепец с простеганным валиком и жестким воротником.