amirratus amirratorum Георгия Антиохийского) обеспечить поддержку с моря франкам, удерживавшим на палестинском побережье Тир и Триполи[577].
Когда в 1190 году Ричард прибыл на Сицилию, короля Вильгельма уже не было в живых: прошлой осенью он скончался в Палермо. Их брак с Иоанной был бездетным, и, пользуясь отсутствием законных наследников, власть в королевстве захватил двоюродный брат Вильгельма Танкред, незаконнорожденный внук короля Рожера II. Один из англо-нормандских авторов хвалил Танкреда, называя «хитроумным» и «дальновидным», но итальянский скандалист Петр Эболийский вовсю потешался над его низкорослостью и непривлекательностью и обзывал Танкреда «несчастным зародышем и мерзким чудовищем», «ошибкой природы», «обезьяньим королем» и «недоноском»[578]. Завладев короной покойного мужа Иоанны, Танкред нанес ей смертельное оскорбление, лишив владения Монте-Сант-Анджело, жирного куска земли, отданного вдове, дабы обеспечить ей личный доход. Не удовлетворившись этим, Танкред прибрал к рукам ценные подарки, сделанные Иоанне отцом, в том числе золотой стол четырех метров в длину, большой обеденный шатер, двадцать четыре золотые тарелки и флотилию военных кораблей. К несчастью для обезьяньего короля, брат Иоанны Ричард не собирался спокойно смотреть, как обкрадывают его родню.
23 сентября Ричард пересек Мессинский пролив и с большой пышностью и военной торжественностью вошел в гавань. «Целое море усеяно было галерами, полными дельных людей и солдат, что держали себя молодецки», развевающихся хоругвей и знамен, писал хронист Амбруаз[579]. Те из крестоносцев, что по пути на Сицилию останавливались на Пиренейском полуострове, уже понюхали крови: они помогли португальскому королю Саншу I в битве с Альмохадами, а потом разгромили христианский город Лиссабон. Явившись на Сицилию, Ричард использовал в качестве предлога бунт так называемых «грифонов» — грекоговорящих жителей Мессины, которым решительно не нравились разнузданные крестоносцы, и спустил своих солдат с поводка. 4 октября он поднял боевое знамя — гигантский штандарт с изображением дракона, в щепки разнес тараном ворота и ворвался в город. В считаные часы люди Ричарда «захватили все укрепленные места, вплоть до дворца Танкреда», напугав французского короля Филиппа, который прибыл на Сицилию раньше Ричарда и остановился неподалеку. Танкред и Филипп могли лишь беспомощно наблюдать, как над стенами Мессины вздымаются английские знамена, а инженеры за воротами города принимаются строить деревянный форт, который англичане оскорбительно назвали «Матегрифон» — «побиватель греков»[580].
Перед лицом этой наглядной демонстрации военной мощи короля, который «ничего так не любил, как штурмовать города и разрушать крепости», Танкред быстро раскаялся в своих проступках. Иоанна воссоединилась с братом, который отправил ее в Калабрию дожидаться, пока он закончит переговоры о возвращении ей законного имущества. В качестве компенсации за похищенные земли и драгоценности Танкреду пришлось отдать 567 килограммов золота, а в обмен ему позволили сохранить за собой трон. К Рождеству все разногласия были улажены, и Ричард закатил в большом зале Матегрифона праздничный пир. Когда Ричард зимовал на Сицилии, оракул сказал английскому королю, что ему суждено победить Саладина и изгнать мусульман из Святой земли. Оставалось лишь дождаться весны и открытия навигации.
10 апреля 1191 года Ричард и Иоанна покинули Мессину, чтобы продолжить свой путь в «поруганную землю Христову»[581]. Они путешествовали в составе флотилии, освеженной за зимние каникулы. «Солнце никогда не вставало над таким мощным флотом», — писал Амбруаз, однако радовало это не всех[582]. Десятью днями ранее французский король Филипп Август покинул Сицилию, кипя от злости. Его крайне возмутили бесцеремонные действия Ричарда в Мессине, а когда выяснилось, что английский король решил отменить помолвку с сестрой Филиппа Алисой, он просто взбесился. Пара была помолвлена еще в детстве, но Ричард вдруг передумал и решил жениться на испанской принцессе Беренгарии Наваррской, правнучке великого воителя Реконкисты Альфонсо VI, короля Кастилии и Леона. Беренгарию привезла на Сицилию уже немолодая, но по-прежнему несравненная Алиенора Аквитанская, которой было хорошо известно, что такое быть юной невестой в крестовом походе. Отвергнув Алису, Ричард самым возмутительным образом обвинил девушку в любовной связи с его отцом, Генрихом II, которая якобы имела место, пока Алиса воспитывалась в английской королевской семье. И снова французский король не смог сделать ничего, кроме как, кипя от негодования, уступить. Однако на перспективах Третьего крестового похода все эти любовные и политические обиды скажутся самым явным образом.
Когда английские корабли, покинув Сицилию, вышли в море, их разметал шторм, и вскоре Иоанна опять попала в переплет. Она и Беренгария путешествовали на Восток на транспортном судне, которое называлось баусом. Проведя в море примерно две недели, они прибыли в кипрский порт Лимассол и увидели, что там кипит битва с участием команд английских кораблей, которые то ли пришвартовались в Лимассоле, чтобы пополнить припасы, то ли потерпели кораблекрушение недалеко от берега. Иоанна и Беренгария не стали сходить с корабля из страха, что попадут в плен к правителю Кипра Исааку Комнину.
Опасения женщин были вполне обоснованными. Один английский хронист называл Исаака «тираном», «самым злобным из всех плохих людей», писал, что Исаак «превзошел Иуду в вероломстве» и якобы заключил с Саладином договор о дружбе, скрепленный обрядом пития крови друг друга[583]. И не то чтобы это была обычная клевета на греков, которой грешили латинские авторы. После смерти Мануила Комнина в 1180 году и восшествия на престол его четырнадцатилетнего сына Алексея II Византия вступила в период политической нестабильности: переворот следовал за переворотом, а вражеские армии рвались в страну и с Балкан, и из Малой Азии. Воспользовавшись хаосом, Исаак захватил Кипр и принялся править как деспот, тираня и мучая свой народ почем зря. Даже византийские летописцы осуждали его за жестокость и беспринципность. Они называли Исаака «необузданным мерзавцем» и «богомерзким отвратительным развратником», ежечасно совершавшим «незаконные убийства»[584].
6 мая, причалив к Лимассолу и обнаружив, что его крестоносцы сражаются с войсками Исаака, а сестра и невеста трепещут от страха на своем корабле, Ричард не стал терять времени. Он высадился на берег и захватил все крупные города острова и несколько замков, а также взял в плен Исаака и его любимую дочь. Молниеносная военная кампания заняла пятнадцать дней. Тирана Кипра заковали в серебряные кандалы (соответственно его мнимому статусу императора) и приговорили к пожизненному пребыванию в темнице[585]. Завоевание острова далось Ричарду так легко, что у него осталось время для бракосочетания с Беренгарией Наваррской. Свадьбу отпраздновали второпях. Ричард принимал крест не затем, чтобы закатывать пиры на Кипре. Остров он решил продать тамплиерам (которые потом, в свою очередь, продадут его изгнаннику Ги де Лузиньяну, Иерусалимскому королю, разгромленному в битве при Хаттине). 7 июня 1191 года английский король взошел на борт галеры в Фамагусте и взял курс на Святую землю. Иоанна и Беренгария снова погрузились на транспортный корабль. Первая цель их крестового похода лежала всего в трех днях пути. Они шли к Акре.
К тому времени, как Ричард покинул Кипр, крестоносцы осаждали Акру, захваченную Саладином после битвы при Хаттине, уже почти два года. Через Акру, крупнейший торговый город на побережье Средиземного моря, пролегали пути как итальянских купцов, так и франкских паломников, направлявшихся в государства крестоносцев. Караванные маршруты связывали город со всем Ближним Востоком — важнее Акры был разве что Иерусалим. Охранял ее айюбидский гарнизон численностью более трех тысяч человек, а командовал им верный Саладину Каракуш. Сам султан стоял лагерем на холме Аль-Айядия, в нескольких километрах к востоку. Войско его колебалось в размерах в зависимости от того, сколько солдат он мог держать на позициях одновременно. Между городом и лагерем Саладина, пытаясь блокировать Акру с земли в надежде заморить ее голодом и заставить сдаться, расположился Ги де Лузиньян с армией, состоявшей из выживших при Хаттине, а также из воинов графства Триполи и княжества Антиохия, которые первыми откликнулись на призывы к Третьему крестовому походу. Генуэзский флот удерживал прибрежный плацдарм к северу от города. Ги, к большой его радости, выкупили у Саладина, в плен к которому он попал при Хаттине{130}, но во время осады он потерял жену: в 1190 году королева Сибилла умерла от лихорадки. Де Лузиньян совершенно не представлял себе, как победно завершить осаду, которая очень быстро зашла в тупик. Он не мог заставить Саладина уйти с позиций и был не в состоянии надлежащим образом поддерживать морскую блокаду, которая могла бы поставить Акру на колени. Саладин, в свою очередь, не смог собрать армию достаточного размера, чтобы разбить осаждающих, ряды которых периодически пополнялись добровольцами, прибывавшими на кораблях со всей Европы, — пизанцами, фламандцами, немцами, бретонцами, датчанами, валлийцами и корнуольцами. Однако, несмотря на подход подкреплений, благодаря которым армия латинян увеличилась примерно до тридцати тысяч человек, крестоносцам по-прежнему не хватало людей, чтобы обороняться и одновременно штурмовать мощные стены Акры. Только прибытие королей могло бы сдвинуть дело с мертвой точки.