Нет, их влияние и авторитет не рассыпались одномоментно в пыль, но неформальный общественный договор рухнул, и теперь публика с крайним недоверием встречала каждый их шаг и придирчиво изучала каждое сказанное ими слово. Корректорам пришлось отступить в тень, осваивая новые способы выживания в изменившемся мире. Властные возможности Лиги здорово сократились, и теперь больше походили не на боевую палицу, а на острую рапиру, ничуть не менее смертоносную, но требующую в своем применении аккуратности и точного расчета.
Впрочем, вакантные кресла с высокими прямыми спинками пустовали в зале Совета недолго. Вскоре после того, как некоторые из членов Лиги, так и не смирившись с отступлением на вторые роли, отошли от дел, их места заняли новые, причем женские лица. Ранее круг собиравшихся здесь неизменно оставался гендерно однородным, поскольку генетически обусловленный дар Корректора передавался исключительно по мужской линии. Однако Эдуард Саттар, самородок-уникум сумел развить новое искусство – Эмоциональную Медиацию, к которому большую способность демонстрировал как раз женский мозг.
Совместными усилиями Корректоры и Медиаторы сумели несколько выправить ситуацию и частично восстановить свое привилегированное положение в обществе, но тут случился «Светлый Город». Один-единственный человек, не сумевший преодолеть искушение Властью, разнес вдребезги только-только вновь обеленный и отретушированный авторитет обновленной Лиги.
Алан не любил лишний раз вспоминать о тех событиях, в водоворот которых его затянуло с головой и всеми потрохами. Несмотря на то, что в ходе судебных разбирательств с него сняли практически все серьезные обвинения, пятно на его репутации осталось на всю жизнь, и один Бог знает, каких усилий ему стоило не впасть тогда в черную депрессию и не сойти с ума.
Как ни странно, выручила его именно Лига. Но не путем вправления мозгов, а предложив щедрые инвестиции в проект расширения Вирталии. Старая гвардия понимала, что ее лучшие годы уже позади, и стремилась хотя бы сохранить то, что она успела заработать. Набирающие популярность виртуальные технологии представлялись одним из многообещающих вариантов. Получив в свое распоряжение весьма основательные финансовые ресурсы, Алан не только сумел вновь вернуться в игру, но и получил возможность лично встать у штурвала, выступая теперь в роли человека, который не исполняет чужие распоряжения, а отдает их сам.
Вдобавок, он обзавелся своим персональным креслом за столом в зале Совета, став первым его полноценным членом, получившим свои полномочия благодаря не наследственным психическим способностям, а исключительно в силу ума, трудолюбия и таланта.
Разумеется, старожилы не скрывали своей неприязни к технарю, затесавшемуся в ряды гуманитариев, но они не могли не признавать, что времена меняются и, если ты не хочешь оказаться на обочине, следует максимально чутко относиться к ветрам современных веяний. Если технологии, погружающие людей в синтетические вселенные, оказывают на их умы влияние, подчас не уступающее по своей эффективности сеансам Психокоррекции или работе Медиаторов, то к ним стоит присмотреться повнимательней, а то и самим взять на вооружение.
Точно так же сам Алан, пусть с неохотой, но был вынужден согласиться, что его собственный успех в значительной степени зависел от удачного союза с Юлией Саттар. Можно сколько угодно рассуждать о дремучем средневековье и о принципах современной демократии, но все равно родственные узы и по сей день остаются одним из самых надежных способов просочиться во власть. Брак с наследницей одного из самых влиятельных кланов Лиги автоматически открывал перед ним двери в высший свет и обеспечивал доступ к весьма щедрому финансированию любых работ. Именно тогда они смогли запустить проект квантовых хранилищ, который в итоге вырос в тему, открывающую головокружительные перспективы перед всем рынком виртуальных развлечений.
Лига вложила в проект изрядные средства и вполне резонно ожидала солидной отдачи, однако последние события ставили их инвестиции под удар и грозили потерей всех денег. А потому сейчас от них требовалось немного поднапрячься, чтобы исключить возможную угрозу и гарантировать сохранность своих вложений.
Глава 9
Алан деликатно прокашлялся.
– Дамы и господа, – он с трудом удержался, чтобы не продолжить цитатой из Гоголя про «пренеприятное известие», – я бы хотел обсудить с вами одну назревшую проблему.
Члены Совета молчаливо внимали ему с вежливым молчанием. Они никогда не смогли бы вскарабкаться на те властные высоты, которые нынче занимали, если бы не умели держать в узде свои сиюминутные эмоции. К чему торопить докладчика? Чуть раньше, чуть позже, но он расскажет все, что имеет сообщить. Надо только немного подождать, а терпение – одна из главных добродетелей любого, кто желает чего-то добиться.
Алан вздохнул. Ему было не впервой выступать перед представительной аудиторией, презентации из проектов собирали, порой, полные залы, однако там он всегда сохранял контроль над ситуацией и точно знал, после какой из его фраз публика взорвется аплодисментами. Сегодня же его слушатели подобрались куда более толстокожие, вовсе не горящие желанием выплескивать вовне свои эмоции и переживания. Выступать перед ними – как зачитывать «Ромео и Джульетту» в бездушный диктофон.
– Испокон веков человечество всегда возлагало на новейшие технологии не в меру завышенные ожидания, – он решил зайти издалека. Всегда полезно заложить фундамент под свои идеи или предложения, сославшись на опыт предков – их-то никто оспаривать не станет, – Взять, к примеру, старое доброе радио.
Получив возможность общаться через моря и океаны, соединив континенты невидимыми нитями, люди сочли, что нашли универсальное средство, способное решить едва ли не все их проблемы. Охватившая наших предков эйфория рисовала в перспективе удивительное и манящее будущее, где вся планета опутана густой сетью радиоволн, несущих миру радиошколы и радиотеатры, позволяющих свободно и мгновенно делиться информацией со всем миром, объединяющих миллиарды людей в единую дружную семью.
Однако очень скоро выяснилось, что радио – не панацея, а всего лишь еще один инструмент. И только воля того, кто держит его в своих руках, определяет, на что он будет употреблен – на добро или на злодеяния. Агитация, пропаганда, травля – новые возможности были использованы с максимально возможной эффективностью.
Чуть позже та же участь постигла и телевидение, а потом и интернет. Мы всегда ждали от новых технологий прорыва в лучшее будущее, а по факту они раз за разом оказывались проводниками наших страстей и слабостей. Открывая новые миры, мы, вольно или невольно, приносили в них с собой весь груз старых грехов и пороков. Мы отравили североамериканских индейцев «огненной водой» и чумными одеялами, подсадили китайцев на опиум, и точно так же мы продолжаем тащить собственные изъяны и язвы в новый, синтетический мир, в Вирталию.
Будучи не в силах и далее вещать в пустоту, Алан сделал паузу, ожидая хоть какой-то ответной реакции. На его счастье в одном из кресел произошло небольшое шевеление – Иван Торбицкий, обширный и массивный старожил Лиги, председательствующий в ней на данный момент, имел что-то сказать.
– Вы удивлены? Разочарованы? – насмешливое презрение так и сквозило в его словах, – Или вы забыли, что во все времена самым ходовым товаром всегда были человеческие пороки, а первыми и самыми активными пользователями новых технологий как правило являются поставщики порнографии и наркодилеры? Вы ожидали набега ангелов с белоснежными крыльями?
– Разумеется нет! – Алан был готов к подобному повороту дискуссии, – Проблема несколько глубже, чем простое желание срубить денег по-быстрому. Вирталия – нечто большее, нежели простая возможность немного отвлечься, постреливая по монстрам или отстраивая базу на далекой планете. Мы создали полноценный мир, в котором можно полноценно жить. И точно так же, как при переезде в новый дом мы забираем с собой горы нажитого скарба, погружающиеся в Вирталию игроки приволокли с собой весь накопленный человечеством багаж, включая привычки, традиции и религию.
– Религия? В Вирталии? Забавный оксюморон, – Егор Плеско хоть и являлся наследником, пожалуй, самого влиятельного клана, с точки зрения интеллекта свою фамилию только позорил, – Чему там поклоняться? Транзисторам и микросхемам? Алгоритмам и массивам данных?
Алан снова вздохнул.
– В некотором смысле, – начал он осторожно, – стремление к поклонению и обожествлению как бы «зашито» в человеческий генокод. Мы не можем чувствовать себя уверенно и спокойно, не имея перед собой тех или иных кумиров, идолов, богов. Нам непременно необходимы некие маяки, ориентиры, помогающие находить свое место в окружающем мире, указывающие нам верный вектор движения, четко обозначающие, где добро, а где зло. Без них мы становимся слепы и беспомощны, хаотично тычась во все возможности, слепо бросаясь в омуты неоправданных надежд и обманчивых чаяний.
Ранее формированием соответствующих идеологических установок занимались традиционные религии, но по мере снижения их влияния люди начали изобретать новые культы и верования, приобретающие порой весьма причудливые формы. Религиозный вакуум настойчиво требует своего заполнения точно так же, как и вакуум физический. К сожалению, мы в свое время упустили тот момент, когда нам стоило бы озаботиться взятием данного процесса под контроль, и теперь вынуждены расхлебывать последствия собственной недальновидности.
– Какого рода последствия Вы имеете в виду? – Председатель поерзал в кресле, – Что за проблемы могут создать нам чудаки, ошивающиеся в Вирталии и бьющие там земные поклоны своим виртуальным божкам?
Всегда полезно иметь среди аудитории своего человека, который будет в нужные моменты задавать «правильные» вопросы, оживляя дискуссию и не позволяя другим слушателям увести ее далеко в сторону. Но можно обойтись и своими силами, построив доклад таким образом, чтобы соответствующие реплики сами просились публике на язык, стоит лишь сделать короткую паузу. Торбицкий пока вполне успешно справлялся с такой ролью, принимая подачи Алана и возвращая их обратно.