Бред! Абсурд! Полнейшая нелепость! Алан обхватил голову руками. В памяти невольно всплыли картинки из учебников истории с таранами из тяжелых бревен и защитниками, льющими кипящую смолу на головы атакующих.
Нет! Нет! Не может быть, чтобы они сейчас на полном серьезе обсуждали мероприятия по подготовке Центра Виртуальных Технологий к длительной осаде! Все эти «огневые позиции», «сектора обстрела» и «минирование подходов» выглядели настолько чужеродно в окружении зеленого леса, пруда с утками и аккуратных белоснежных зданий, что Алану захотелось себя ущипнуть. Все происходящее – не более чем дурной сон, кошмар, вызванный его разгоряченной фантазией…
В кармане зачирикал коммуникатор, и он выхватил его, раздраженно крикнув:
– Да! Что там еще?!
– Я смотрю, у тебя все в полном порядке, не так ли? – низкий рокочущий голос Торбицкого было невозможно спутать с чьим-то другим.
– Все нормально, все под контролем, – Алан поспешно убавил громкость. Огрызаться на таких людей представлялось небезопасным для здоровья.
– А вот мне почему-то кажется, что ситуация пошла вразнос, и контроль над ней мы утратили практически полностью. Не пора ли сдать назад, пока еще не совсем поздно?
– Сдать назад? Вы о чем? – изображать из себя дурачка – определенно не самый удачный ход, но таким образом можно выиграть немного времени и попытаться выработать более внятную стратегию.
– Все выглядело удовлетворительно, пока голодранцы по ту сторону Стены таскали друг друга за волосы, утилизируя ту токсичную страсть, что мы им сбагривали, – Торбицкий даже не заметил жалкой попытки Алана отвертеться, – Однако с неделю назад все резко переменилось, их броуновское движение внезапно обрело направленность и цель, и они двинулись на штурм. Нас бы вполне устроила их… кхм… утилизация на пограничных рубежах, но вот полный отказ всех систем управления обороной – уже перебор! На кону стоит само существование нашей цивилизации! К данному моменту большинство членов Лиги склоняется к мысли, что балаган пора закрывать.
– Я не позволю вам повесить на меня всех собак! – зашипел Алан, – Я вам не мальчик для битья, чтобы нести ответственность за чужие промахи! Ищите простаков в другом месте!
– Вот только не надо выставлять себя невинной овечкой и мучеником за правое дело, а! Все предшествовавшие решения принимались коллегиально, и по шапке, так или иначе, достанется всем. Мы отнюдь не испытываем буйного восторга, решаясь на такой шаг. Предполагаемые издержки колоссальны, но лучше уж пожертвовать чем-то, нежели потерять все.
– «Пожертвовать»?! «Чем-то»?! – Алан вскочил на ноги, – «Издержки»?! Для вас это всего лишь колонки цифр – убытки, прибыль и все тому подобное, а для меня – дело всей моей жизни! И я никому не позволю его уничтожить!
– Тогда ты рано или поздно доиграешься до того, что твое собственное детище уничтожит и тебя! Ты хоть это понимаешь?! – теперь на повышенные тона сорвался сам Торбицкий, – Мы понятия не имеем, что творится у цифрового Саттара в голове, но одно я могу утверждать с абсолютной уверенностью – на тебя ему наплевать! И он, решая свои, пока еще неясные задачи, спокойно перешагнет через твой хладный труп и пойдет дальше, даже не поблагодарив! Мы должны остановить его, пока не поздно! И, кстати, угомони свой медиаторский девичник – дополнительно раздувать разожженный под нами костер более не требуется. И без того полыхает – мама не горюй!
– Я не собираюсь плясать под вашу дудку! – Алан словно молотком вбивал каждое слово в голову собеседника, – Я буду поступать так, как считаю нужным. А на тот случай, если вам захочется попробовать решить вопрос силой, я отдал приказ открывать огонь на поражение по любой машине или любому коптеру, который приблизится к территории Центра. Я понятно изъясняюсь?
– Более чем. Но потом не жалуйся. Ты сам назначил себя на роль козла отпущения, – Торбицкий не то хмыкнул, не то хрюкнул, – Удачи!
Алан раздраженно отбросил коммуникатор в сторону. Он был зол и на Председателя Лиги и на самого себя. Ведь что ни говори, а во многом его оппонент был прав.
Безнаказанно сливать эмоциональные отходы за Стену им удавалось лишь до тех пор, пока емкость не переполнилась, и вся накопленная грязь не хлынула через край. До какого-то момента еще можно было как-то дискутировать о причинах, побудивших дикарей с той стороны сняться с насиженных мест и двинуться походом на север, но отказ всех оборонительных систем более чем прозрачно намекал, что именно этого и добивался виртуальный Саттар.
Ведь сидя внутри системы, он имел неограниченный доступ ко всем каналам связи и управления, и у Алана не оставалось ни малейших сомнений, что именно выживший из ума оцифрованный старикан отключил турели и распахнул ворота перед непрошенными гостями. Он буквально пригласил их сюда, и теперь весь цивилизованный мир корчился в мучительных судорогах, отравленный смертельной инъекцией варварства и дикости.
Однако при всем желании Алан никак не мог придумать способ его окоротить, не подставив под удар Вирталию и все свои наработки в области квантовых технологий. Один-единственный провал отбросит все работы на годы назад и отставит на имени Алана несмываемое клеймо неудачника. Требовалось срочно изыскать способ ограничить возможности виртуального Саттара влиять на реальный мир за стенами Центра. Быть может, стоило и в самом деле переговорить с медиаторами?
– Я спущусь вниз, – он кивнул безмолвно застывшему возле двери Егору.
– Насчет приказа открывать огонь, – встрепенулся перфект, – ведь на самом деле вы ничего такого не говорили…
– Да, но некоторые не в меру разгоряченные головы стоит иногда немного остужать. Будем надеяться, что до реальной стрельбы дело все же не дойдет.
Пройдя по коридору, Алан вошел в лифт, отправляющийся на нижние уровни и повинующийся исключительно представителям руководства Центра. Всегда существуют секреты, в которые не стоит посвящать людей с улицы.
Несколько метров грунта и бетона надежно оберегали квантовое хранилище от любых воздействий окружающей среды, начиная от вызванных транспортом вибраций и заканчивая космической радиацией. Изначально никто и помыслить не мог, что когда-нибудь все это пригодится также и для его защиты от возможных внешних атак, вплоть до тяжелых бетонобойных бомб. Полностью автономная криогенная система постоянно поддерживала здесь необходимую температуру, близкую к абсолютному нулю, а блок генераторов обеспечивал комплекс энергией, позволяя Центру полноценно функционировать даже в условиях длительной изоляции.
Именно здесь, в оглушающей тишине подземелья, Алан чувствовал себя как дома – расслабленно и спокойно. И именно здесь он укрыл еще одно из своих сокровищ – группу медиации, благо толща земли никак не препятствовала ее работе.
Тем не менее, вход в соответствующие отсеки дополнительно перекрывали тяжелые бронированные двери, поскольку в некоторых вопросах Алан не доверял вообще никому. А иногда даже самому себе.
Опознав его как «своего», система безопасности с сухим щелчком открыла замок, и он переступил порог своей сокровищницы.
Алан затратил немало усилий и средств, чтобы здесь ничто не напоминало о давящих сверху тысячах тонн породы. Мягкое освещение, пушистые ковры на полу, бесследно крадущие звук шагов, голографические панели, имитирующие природные пейзажи и воспроизводящие циклическую смену дня и ночи, журчание воды и шелест листьев, доносящиеся из скрытых динамиков. Абсолютно все здесь было нацелено на то, чтобы создать атмосферу утопающего в зелени загородного дома и хоть немного скрасить вынужденное заточение сотрудников.
– Добрый день! – приветствовала его дежурная секретарша, – Чем могу помочь?
– Мне нужно поговорить с Главной.
– Одну минуту, – взявшись за интерком, девушка указала ему рукой в стону коридора, – Вы можете подождать ее в кабинете.
Коротко кивнув, Алан проследовал знакомой дорогой в покои той, кто руководила здесь всем процессом. У каждой сотрудницы здесь имелось свое личное помещение, но все они, разумеется, не шли ни в какое сравнение с роскошным обиталищем их начальницы. Глубокие уютные кресла, мягкий ковер, приглушенное освещение, живая зелень растений и яркие рыбки, неспешно плавающие за стеклом встроенного в стену большого аквариума – быть может подсознательно, но Алан пытался как-то подсластить ей пилюлю и не скупился на позолоту и бархат, но все равно он постоянно помнил, что даже золотая клетка все равно остается в первую очередь клеткой, как ты ее ни украшай.
И, бегло осмотревшись, он недовольно поджал губы. Все предметы интерьера и декора по-прежнему оставались ровно на тех местах, где их расставил дизайнер. Ничего не сместилось, ничего не добавилось, что свидетельствовало об упорном, почти демонстративном отказе хозяйки данного помещения считать его своим домом. В глубине ее души продолжало жить понимание, что это обиталище – временное.
– Здравствуй, дорогой! – послышавшийся сзади мягкий женский голос, заставил Алана резко развернуться, лихорадочно нашаривая в кармане крохотный пульт, – А я-то все гадала, когда же ты к нам заглянешь?
Жизнь в четырех стенах, да еще и заглубленных на пару десятков метров, быстро смыла с Киры тропический загар, привезенный ею из ссылки. Теперь бледное лицо девушки, обрамленное темными прямыми волосами, выглядело холодным и отстраненным, его тонкие черты еще сильней заострились, добавив ее внешности больше жесткости. И, несмотря на кажущийся игривым тон, в ее глазах не промелькнуло и тени улыбки.
И еще этот демонстративно поправляемый тонкий шейный платок…
– Дела, дела, – нетерпеливо отмахнулся Алан, – поговорить надо.
– Да неужто?! – тонкие черные брови приподнялись на пару миллиметров, – Что-то пошло не так?
– Мы условились, что вы будете просто сливать за борт эмоциональные излишки, и до поры до времени все шло нормально. Что так резко изменилось с неделю назад? С чего вдруг люди с той стороны дружно устремились в направлении границы?