– Так объясните мне, недалекому, в чем польза от моего обожествления?
– Да ты же сам постоянно жаловался, что людей, способных мыслить самостоятельно и нестандартно, почти не осталось! – всплеснула руками Юля, – Что грамотных специалистов, не боящихся работать руками, учиться, экспериментировать и рисковать, днем с огнем не сыщешь! Что подавляющее большинство людей настолько размякло и обленилось, что уже недалек тот день, когда они будут искренне полагать, будто одежда растет на деревьях, а электричество берется из розетки! А сейчас, когда на тебя обращены взгляды миллионов, у нас появился уникальный шанс показать им другой путь!
– После падения Стены и краха Вирталии многие люди оказались напуганы сложившейся неопределенностью, – поддержал ее Овод, – Они дезориентированы, поскольку не привыкли жить самостоятельно, без постоянных советов и подсказок. Твой подвиг оказал на них столь сильное психологическое воздействие, что создал крайне сильную эмоциональную привязанность. Урсула не даст соврать. Они никогда в жизни не видели ничего подобного, и теперь хотят быть такими же, как ты. Люди на тебя равняются! И мы не можем их подвести. Другой такой возможности отвести человечество от края пропасти, на котором оно застыло, может уже и не представиться.
– Мой подвиг? – я состроил скептическую гримасу, чем вызвал неудовольствие работавшей со мной визажистки, поскольку мои кривляния ей мешали, – Да я просто ошалело носился взад-вперед с выпученными глазами и все! Не подоспей ко мне Егор, то я бы там просто зажарился – вот и все мое геройство. Эй! А может вы его продвигать будете? В нем харизмы поболе будет…
В ответ я удостоился порции тяжелых вздохов и сокрушенных взглядов, выражающих неприкрытое сомнение в моем умственном здоровье. Предлагать на роль любимца публики смертоносного перфекта и впрямь представлялось не самой удачной идеей. Люди должны их бояться, а не боготворить. Видимо, подступающая паника и впрямь подкосила мои мыслительные способности. Ведь роль кумира миллионов я никогда на себя не примерял, и совершенно ее не жаждал.
– Иногда настоящий подвиг как раз и состоит в том, – назидательно заметила Юля, – чтобы совершить глупость, на которую никто другой не решился.
– Ну да, – насупился я, – ты еще про мои чудачества в «Айсберге» вспомни. Я не герой, а вполне заурядный псих, у которого постоянно свербит в одном месте.
– Ты спас людей – и это главное! Все прочие детали уже несущественны.
– И что мне теперь делать? Я же совершенно не умею вести себя на публике! Я понятия не имею, как нужно махать поклонникам, как улыбаться, какие слова говорить! Мой ораторский максимум – делать производственные доклады перед советом директоров.
– Думаешь, Гагарин в какой-то специальной Героической Академии учился? – хмыкнул Овод, – И сдавал экзамен на тему правильного произношения легендарного «Поехали!»? Если простой паренек из летного училища справился, то и ты выдюжишь!
– Ладно, я уже понял, что самоотвод взять не получится, – я закрыл глаза и обреченно вздохнул, – Что дальше? Приемы, балы, фуршеты?
– Опять ты за свое! – я буквально видел, как Юля недовольно поджала губы.
– Мы тут немного посовещались, – поспешно встрял Овод, – и сошлись во мнении, что наилучшим вариантом будет, если ты продолжишь жить и работать, как и раньше. Ты же вроде как к полету на астероиды готовился – вот и отлично! Всем будет крайне интересно наблюдать за этим процессом в прямом эфире. Ну а ты получишь прекрасную возможность показать людям, как интересно и увлекательно делать что-то новое, что-то важное, что-то настоящее.
– Эм-м-м… а что означает «в реальном времени»? Оператор с камерой даже в туалет со мной ходить будет? И в носу теперь спокойно не поковыряешь?
Юля негромко застонала.
– Не надо все понимать настолько буквально! – Овод и сам едва сдерживался, чтобы на меня не наорать, – Мы подберем тебе команду грамотных специалистов, и вы будете вести что-то вроде видеоблога. Новости, достижения, планы – достаточно одного небольшого выпуска в день.
– Ясно, – я решил больше не измываться над ними и сдался, – хотя мне кажется, что мои трудовые будни – не самое увлекательное реалити-шоу.
– Не соглашусь. Для очень многих это станет самой настоящей экзотикой! Когда вся твоя жизнь топчется между Вирталией и нехитрой закуской из кухонной станции, любая порция информации из мира за пределами твоих четырех стен воспринимается как репортаж с другой планеты.
– Даже просто жить и работать как обычно, но находясь под постоянным прицелом объективов – тоже своего рода подвиг.
– Ничего, ты обязательно справишься! – я почувствовал, как рука Юли легла на мое плечо, и накрыл ее своей забинтованной ладонью, – мы справимся!
Глава 24
Диспетчер объявил десятиминутную готовность, и все снова стихло за исключением размеренного гудения оборудования и еле ощутимого подрагивания корабля. До прямого эфира оставалось еще несколько минут, и я даже мог бы напоследок еще разок поковыряться в носу, если бы не толстое стекло шлема. Статус телезвезды налагает порой довольно неожиданные и досадные ограничения, и ты начинаешь ценить те самые маленькие радости, которых раньше просто не замечал.
К счастью, Овод не обманул и действительно приставил ко мне грамотных ребят, которые к тому же не страдали чрезмерным почитанием моей драгоценной персоны. Мы с ними быстро нашли общий язык, и дело пошло на лад.
Как оказалось, быть звездой не так уж и сложно, особенно если тебя старательно ограждают от общения с фанатичными поклонниками специально подготовленные люди. Подавляющее большинство ответов на вопросы, которые мне присылали, они сочиняли самостоятельно, изучив предварительно мою манеру речи и стилистические предпочтения.
Сценарии видеосюжетов мы писали совместными усилиями, а от меня потом требовалось непринужденно проговаривать текст, время от времени поглядывая в объектив камеры. На словах просто, но в реальности бывает довольно проблематично воспринимать отливающий синевой стеклянный глаз как реального собеседника. Но с опытом все налаживается, тем более, что рассказывать мне приходилось о вещах хорошо знакомых и понятных. Да и поделиться с другими своими свежими переживаниями тоже бывает интересно. Я ведь и раньше, возможно от скуки, иногда проговаривал все, что делаю, как бы беседуя с «воображаемым другом», так что с этой точки зрения для меня почти ничего и не изменилось.
Мы делали репортажи и с производства, и с центрифуги, и с имитатора невесомости, и с тренировок по выживанию в экстремальных ситуациях. Причем практически все снималось с первого же дубля, чтобы люди имели возможность видеть все мои ляпы и ошибки как есть. Я не хотел, чтобы мой облик излишне лакировали, и обратная связь подтверждала мою правоту. Подобные огрехи убеждали зрителей, что наш материал – не постановочный и заставляли их искренне сопереживать моим приключениям. Думаю, мы подбросили им достаточно адреналина, чтобы хоть немного изменить общественное мнение и переманить молодое поколение на нашу сторону.
Благодаря нашим стараниям во многих юных сердцах вспыхнула та самая искра энтузиазма, на реанимацию которой мы почти и не надеялись. Преодоление трудностей, самоотверженность и даже жертвенность во благо человечества вдруг снова оказались в почете, оказались на самом гребне актуальной моды! Конкурс в колледжи на технические специальности подскочил почти на порядок, а от желающих вступить в ряды космонавтов и вовсе не было отбоя. О большем мы и мечтать не могли!
И мне, признаться, было крайне странно и неловко ощущать себя маленьким человеком, повернувшим ход Истории. Хотя, строго говоря, запруду на ее пути взорвал Александр Саттар, а нам оставалось лишь направлять высвобожденную им энергию на созидательные цели.
Объявили пятиминутную готовность, и я, протянув руку, поправил фотографию Юли с Кирюшкой, пристроенную на приборной панели. В конце концов то, что я делаю, я делаю вот ради таких как он малышей, которые не должны получить от нас в наследство истощенный и безжизненный мир, чья серость скрашивается разве что яркими виртуальными картинками. В наших силах обеспечить им лучшую долю!
Фото моих домашних, закрепленное на панели передо мной, являлось не только моей сентиментальной прихотью, но и частью общего сценария. Я специально разместил его так, чтобы зрители тоже видели их лица. Ведь речь шла не только о том, чтобы в ходе ежедневных репортажей демонстрировать трудовой энтузиазм или неподдельную радость от решения какой-нибудь инженерной задачи. От меня, помимо всего прочего, требовалось еще пропагандировать верные жизненные ценности и моральные устои, равнение на которые способно вытащить нашу цивилизацию из того болота, где она завязла.
Иногда я задумывался – не выглядит ли все, чем я сейчас занимаюсь, как некая извращенная форма стриптиза или даже проституции? Ведь по сути я торговал своей жизнью и выставлял напоказ многие личные эмоции и переживания. До камер, расставленных по нашему с Юлей дому, включая спальню, и снимающих все происходящее в режиме 24/7, дело, слава богу, не дошло, но в моих репортажах и без того хватало весьма откровенных признаний. И то обстоятельство, что, рассказывая о своих сугубо личных переживаниях, я теперь даже не краснел, меня уже начинало изрядно тревожить.
На помощь мне пришла жена, с которой я поделился своими опасениями. Юля с самого начала являлась чуть не главной заводилой всей затеи, настаивая на максимальной открытости и честности перед подписчиками и зрителями. Она считала это обстоятельство крайне важным, несмотря на то, что чуть подретушированная картинка могла бы выглядеть более привлекательно…
– Наш мир уже по горло сыт всевозможными подделками и имитациями! – она плюхнулась на диван рядом со мной, – Виртуальные миры, искусственные эмоции, синтетические чувства! Люди уже настолько отвыкли от самостоятельных усилий, что тенденция становится откровенно опасной! Еще немного – и соответствующие органы просто атрофируются, превратив нас в овощи.