Местные группы (кружки) «Народной воли» имели разные разряды и назначения. Создавались они, как правило, сверху, по инициативе и поручению ИК – его членами и агентами. Так, ранней осенью 1879 г. А.Д. Михайлов организовал местную народовольческую группу в Москве, A.И. Желябов – в Харькове, а летом 1880 г. М.Н. Тригони – в Одессе, B.А. Жебунев – в Саратове и Казани. Всего, по «самым осторожным подсчетам» С.С. Волка, местных групп «Народной воли» было 80 – 90[1131].
Если в одной местности создавалось несколько таких групп (2 – 3 и более), то одна из них получала статус центральной местной группы с подчинением непосредственно Исполнительному комитету, тогда как прочие, рядовые местные группы подчинялись центральной местной группе. Каждая из местных групп имела свой устав, подлежавший утверждению ИК. Л.А. Тихомиров вспоминал, что ИК требовал от местных групп «слепого повиновения»[1132]. Это не совсем верно. Групповые уставы и «Общие начала организации», т.е. основной документ, регулировавший взаимоотношения ИК с местными группами, предоставляли группам самостоятельность «в ведении своих дел»[1133]. Но в то же время все местные группы обязаны были «связываться с Исполнительным комитетом, как с общим центром», и следовать «общему плану, намеченному Комитетом»[1134].
Центральных местных групп «Народной воли» было пять: в Москве, Киеве, Харькове, Одессе и Саратове. Самой крупной из них по численности и масштабам деятельности была московская группа. После отъезда в Петербург ее основателя Михайлова руководили группой В.В. Зеге фон Лауренберг (до своей смерти 31 июля 1880 г.), а затем М.Н. Ошанина и П.А. Теллалов. После февральско-мартовских арестов 1881 г., обескровивших ИК, именно в Москву переместился центр дел и связей «Народной воли», причем активные участники московской группы В.С. Лебедев и C.В. Мартынов стали членами, а Г.Ф. Чернявская – агентом ИК.
В составе других центральных групп «Народной воли» на местах тоже были энергичные и авторитетные деятели: в Киеве – А.И. Богданович (впоследствии один из организаторов партии «Народного права», видный литературовед, публицист) и братья А.И. и В.И. Бычковы[1135]; в Харькове – бывший участник кружка долгушинцев В.А. Тихоцкий, А.О. Сыцянко[1136] и Е.Г. Легкий[1137]; в Одессе – бывший лидер кружка «сен-жебунистов» и будущий член ИК «Народной воли» В.А. Жебунев; в Саратове – энтузиаст «хождения в народ» 1874 г. и студенческих акций «Земли и воли» П.С. Поливанов[1138].
По мере роста числа местных организаций «Народной воли» после 1 марта 1881 г. возникла новая иерархическая ступень в структуре партии – т.н. райональные группы[1139]: Великороссийская, объединявшая народовольческие кружки десяти центральных губерний; Северо-западная, в сфере деятельности которой были шесть губерний Белоруссии и Литвы; Юго-западная на Украине и, возможно, другие. В конце 1881 г. предполагалось создать и Сибирскую райональную группу.
При всех местных группах «Народной воли» (а в Петербурге – непосредственно при ИК) создавались и действовали особые рабочие группы. Здесь важно учесть, что народовольцы меньше, чем их предшественники, занимались крестьянами. Хотя программа «Народной воли» требовала «защищать интересы» крестьян и добиваться их «активного содействия»[1140], а некоторые члены ИК, в том числе Желябов, осенью 1880 г. предполагали даже создать, наряду с военной, рабочей и студенческой, также сельскую организацию[1141], все же после 1 марта народовольцы признали революционную работу среди крестьян пока бесперспективной из-за недостатка сил. «Для того, чтобы крестьянскую скалу низвергнуть на правительство, – читаем в письме ИК заграничным товарищам, – нужны пуды пороха, а у нас его только несколько фунтов. Это вышел бы не взрыв, а фейерверк»[1142]. В начале 1882 г. центральный орган партии официально заявил: «организация крестьянских сил не входит в наши расчеты»[1143]. Здесь «Народная воля» сделала шаг назад от «Земли и воли», вызванный не столько недостатком сил, как объясняли сами народовольцы, сколько постепенной утратой их веры в крестьянскую революцию. Зато рабочим «Народная воля» уделила больше внимания, чем кто-либо из ее предшественников.
Народовольцы скорректировали ортодоксально-народнический взгляд на рабочих и усматривали в них уже не посредников между интеллигенцией и крестьянством, а самостоятельную (не главную, но самостоятельную), причем на первом этапе революции ударную силу.
Восстание «легко может увенчаться успехом, – гласит „Подготовительная работа партии“, – если партия обеспечит себе возможность двинуть на помощь первым застрельщикам (т.е. студентам и военным, – Н.Т.) сколько-нибудь значительные массы рабочих», еще до того, как поднимется многомиллионная масса крестьянства[1144].
Готовясь к восстанию, «Народная воля» впервые в России создала специальную Рабочую организацию всероссийского масштаба с центром в Петербурге и с филиалами практически во всех фабрично-заводских регионах страны. Всего, по подсчетам С.С. Волка, народовольцы организовали 100 – 120 рабочих групп, разных по численности и влиянию. Самыми крупными были три группы: московская охватывала больше 100 рабочих, одесская – до 300, петербургская – несколько сот. В общей сложности, «Народная воля» имела до 2 тыс. распропагандированных и организованных рабочих[1145].
Все местные рабочие группы подчинялись Исполнительному комитету и действовали по его указаниям. Петербургская группа была центральной и формировалась иерархически сложно. Ее возглавляли члены ИК (первыми были Желябов и Перовская). Вокруг нее сложилась сеть кружков трех разрядов: 1) общеобразовательных, 2) политических, 3) агитационных (из рабочих, которые прошли два первых разряда). Кроме того, при ней создавались «Боевые дружины рабочих», которые должны были, по словам Желябова, в случае необходимости «принять на себя инициативу инсуррекционного движения», а пока «устранять шпионов, действующих в рабочей среде»[1146]. В состав «Боевых дружин» входили самые надежные рабочие.
Вообще, среди рабочих-народовольцев в Петербурге были незаурядные личности: токарь Андрей Пресняков, еще в «Земле и воле» заслуживший репутацию «истребителя шпионов»[1147]; котельщик Тимофей Михайлов, которого адвокат К.Ф. Хартулари на суде по делу 1 марта 1881 г. назвал «апостолом» петербургских рабочих[1148]; слесарь Макар Тетерка, заклеймивший пощечиной рабочего предателя Меркулова в зале суда по делу «20-ти»; ткач Яков Тихонов, который заявил со скамьи подсудимых на процессе «16-ти»: «Я знаю, мне и другим товарищам осталось всего несколько часов до смерти, но я ожидаю ее спокойно, потому что идея, за которую я боролся и умираю, со мною не погибнет. Ее нельзя бросить, как нас, в тюрьмы, ее нельзя повесить!»[1149] Все они были осуждены по разным процессам на смертную казнь (Тихонову и Тетерке виселицу заменили вечной каторгой в таких условиях, что первый их них после этого прожил два года, а второй – один год).
Столь же преданные революционной идее рабочие действовали и в других группах «Народной воли», особенно в московской группе, где выделялись, в первую очередь, бывший лидер «Северного союза русских рабочих», принятый после 1 марта 1881 г. в народовольческий ИК Степан Халтурин, а также Феофан Крылов – один из организаторов т.н. «Христианского братства» с целью революционной пропаганды среди раскольников, и Василий Панкратов – впоследствии видный эсер, а при Временном правительстве 1917 г. комиссар «по охране бывшего царя»
Считая, что в грядущей революции «успех первого нападения всецело зависит от рабочих и войска»[1150], народовольцы создали, наряду с Рабочей, свою Военную организацию, более мощную, чем вся совокупность организаций декабристов к 1825 г. Должным образом Военная организация «Народной воли» поныне еще не исследована[1151]. Даже посвященная ей кандидатская диссертация Л.Н. Годуновой[1152] оставляет открытыми ряд вопросов, касающихся масштабов, сил, планов и деятельности организации. Во всяком случае, Годунова установила, что военных кружков «Народной воли» было не 20 – 25, как полагает С.С. Волк, а не менее 50-ти в 41 (как минимум) городе[1153].
Военные (исключительно офицерские) кружки были тщательно законспирированы. Первый из них по времени возникновения – морской кружок в Кронштадте – стал ядром Центрального (петербургского) военного кружка. Все кружки, и Центральный и местные, возглавил Военно-революционный центр, непосредственно подчиненный Исполнительному комитету. В состав Центра входили 5 человек: двое – от ИК и трое – от Центрального кружка. Первыми его членами были А.И. Желябов и Н.Н. Колодкевич, а также лейтенанты флота Н.Е. Суханов (тоже принятый в ИК) и барон А.П. Штромберг, артилле