ий». Вспомним здесь и сентенцию русского мудреца: «Исторически почти все истины открывались путем ломаным, кривым, фантастическим…»[1550]
Далее, на практике революционеры-народники не всегда находили рациональные средства борьбы, прибегая то к массово-анархистской, политически холостой агитации среди крестьян, то к индивидуальному террору против власти, политически действенному, но предосудительному морально. Здесь, однако, мы должны учитывать, что эти средства не выбирались по доброй воле народников, а были навязаны им силою обстоятельств (прежде всего правительственными репрессиями), причем их «красный» террор, хотя и вынужденный, как противовес «белому» террору правительства, никогда не занимал у них ни в программе, ни на практике главного места.
Советские историки нередко осуждали «Народную волю» за то, что она обратилась к террору, вместо того, чтобы заняться «организацией классовой борьбы пролетариата»[1551]. Эмиль Кроткий как-то сказал: «Суд потомства плох тем, что рассматривает дело в отсутствие потерпевшего». В данном случае «потерпевшие» народовольцы как бы в назидание своим будущим «судьям» заблаговременно разъяснили: «Пропаганда идеально полезных способов действия на практике может быть крайне вредна, если они в настоящее время совершенно немыслимы»[1552].
Сами народовольцы признавали, что они не считают всех вообще русских революционеров «безусловно нравственными». «Этого нельзя утверждать, – читаем в их обращении к „литературным и иным охранителям“, – уже по одному тому, что они плоть от плоти вашей и кость от костей ваших, что они выросли и воспитались в вашей семье и школе, которые систематически притупляли и развращали их нравственное чувство»[1553].
При всех своих заблуждениях, тактических и нравственных издержках революционеры-народники внесли выдающийся вклад в русское освободительное движение, придав ему небывалые ранее энергию, размах, организованность и силу. Борьба «Народной воли» стала решающим фактором второй революционной ситуации в России 1879 – 1881 гг.[1554] Правда, революционная ситуация не переросла тогда в революцию – по ряду причин: с одной стороны, еще слабым было массовое движение, отсутствовал класс, способный поднять массы, возглавить их и повести за собой (партия «Народная воля» взяла на себя роль, посильную только для целого класса, взяла и – не осилила); с другой стороны, теоретически несостоятельной оказалась доктрина, которую исповедовали народники, включая народовольцев (революция мыслилась как социалистическая, хотя она в то время могла быть только демократической, причем вершителями ее считались крестьяне, которые на это не были способны); к тому же «красный» террор народовольцев не только не возбудил, вопреки их расчетам, рабоче-крестьянские массы, но и отшатнул от них часть либерального общества. Это сузило социальную базу «Народной воли» и ускорило ее гибель.
Однако об итогах второй революционной ситуации нельзя судить только по тому, что после нее наступила реакция. Некоторые наши историки полагают: если первая революционная ситуация «завершилась крестьянской реформой», то вторая «закончилась победой реакции»[1555]. Такой взгляд не оправдан ни логически (следуя этой логике, нельзя понять смысла революции 1905 – 1907 гг., поскольку она тоже «закончилась победой реакции»), ни конкретно-исторически. Вторая революционная ситуация вырвала у царизма много уступок в различных областях политики, экономики, культуры. Наиболее крупными из них были уступки в крестьянском вопросе: упразднение временнообязанного состояния крестьян, отмена подушной подати, понижение (примерно на 30% по стране) выкупных платежей, одновременное сложение 14 млн. рублей недоимок, учреждение Крестьянского банка[1556]. В рабочем вопросе царизм вынужден был положить начало фабричному законодательству (1 июня 1882 г. вышел закон об ограничении детского труда и введении фабричной инспекции). Из политических уступок, вырванных революционным натиском, царизм одни взял обратно (например, «конституцию» М.Т. Лорис-Меликова), но другие оставил: было ликвидировано III отделение, освобожден из сибирской ссылки Н.Г. Чернышевский. В области культуры примечательны отставка весной 1880 г. министра просвещения Д.А. Толстого и начавшийся пересмотр реакционнейших толстовских школьных правил[1557], отмена 24 марта 1882 г. монополии императорских театров, воссоздание (с 1879 г.) грузинского и начало (с 1882 г.) украинского профессионального театра.
Но главное не в этих конкретных (разумеется, весьма ограниченных) уступках. Главное в том, что революционная ситуация 1879 – 1881 гг., хотя и не переросла в революцию, непоправимо расшатала самодержавно-полукрепостнические устои. Отбив революционный натиск, реакция не смогла повернуть вспять начавшийся после 1861 г. глубинный процесс экономического и социального обновления страны, процесс изживания крепостничества во всех его формах, включая самодержавие. Выбравшись из острого политического кризиса, царизм оказался беспомощным перед общим кризисом всей социально-экономической системы, частное проявление которого (и только) означал преодоленный с таким трудом политический кризис. Тринадцать лет Александр III, по выражению Г.В. Плеханова, «сеял ветер»[1558]. Его преемнику – Николаю II – выпало на долю пожать бурю…
В заключение вспомним еще раз[1559] имена великих гуманистов, корифеев отечественной и мировой культуры, которые выражали сочувствие и симпатии, а то и содействовали русским народникам и народовольцам в их революционной борьбе. Это – И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой, М.Е. Салтыков-Щедрин, Н.А. Некрасов, Г.И. Успенский, В.М. Гаршин, В.Г. Короленко, С.Я. Надсон, Д.Н. Мамин-Сибиряк, В.В. Стасов, И.Е. Репин, И.Н. Крамской, В.И. Суриков, Н.А. Ярошенко, В.Е. Маковский, А.П. Бородин, А.Г. Рубинштейн, М.Н. Ермолова, М.Г. Савина, П.А. Стрепетова, позднее А.П. Чехов, К.Д. Бальмонт, А.А. Блок, А.И. Куприн, Л.В. Собинов; на Украине – Иван Франко, Леся Украинка, Михаил Старицкий, Панас Мирный, Михаил Коцюбинский; в Грузии – Илья Чавчавадзе, Акакий Церетели, Важа Пшавела; в Латвии – Ян Райнис и Андрей Пумпур; на Западе – Виктор Гюго, Эмиль Золя, Альфонс Доде, Ги де Мопассан, Жюль Верн, Сара Бернар, Герберт Спенсер, Оскар Уайльд, Джон Голсуорси, Артур Конан Дойл, Бернард Шоу, Элеонора Дузе, Чезаре Ломброзо, Герхарт Гауптман, Генрих Ибсен, Август Стриндберг, Иван Вазов[1560]. Никто из них не одобрял террора – ни «белого», ни «красного». Но все они понимали, что «Народная воля» борется (вынужденно прибегая и к жестоким средствам) против самодержавного деспотизма за свободную и демократическую Россию.
Отношение мировой демократии к героям русского революционного народничества проникновенно выразил великий американец Марк Твен. Вот его слова – последние в моей книге:
«Я думаю, только жестокий русский деспотизм мог породить таких людей. По доброй воле пойти на жизнь, полную мучений, и в конце концов на смерть только ради блага других – такого мученичества, я думаю, не знала ни одна страна, кроме России. История изобилует мучениками, но, кроме русских, я не знаю таких, которые, отдавая все, совсем ничего не получали бы взамен. Во всех других случаях, которые я могу припомнить, есть намек на сделку. Я не говорю о кратком мученичестве, о внезапном самопожертвовании во имя высокого идеала в минуту восторженного порыва, почти безумия, – я говорю лишь о героизме совсем иного рода: об этом поразительном, сверхчеловеческом героизме, что прямо смотрит вперед, через годы, в ту даль, где на горизонте ждет виселица, и упрямо идет к ней сквозь адское пламя, не трепеща, не бледнея, не малодушествуя, и твердо зная, что на его долю достанется одна только виселица»[1561].
Указатель имен
Аверкиев А.Н. 183
Авсеенко В.Г. 48
Агапов С.И. 175, 176, 180 – 182
Адлерберг А.В. 311
Адмони В.Г. 65
Азеф Е.Ф. 341
Аитов Д.А. 127, 132
Аксаков И.С. 68, 72, 73
Аксельрод П.Б. 36, 137, 141, 188, 253 – 255, 257 – 259
Алданов М.А. 49
Александр I 87
Александр II 7, 9, 25, 26, 29, 38, 39, 49, 53, 55, 57, 78, 96 – 99, 101, 108 – 111, 114, 116, 156, 164, 187, 196, 202, 212, 216, 219, 223, 229 – 232, 243, 256, 278, 298, 299, 303, 307, 309 – 316, 318 – 320, 322, 326, 328, 332, 333, 335, 337, 339, 348
Александр III 41, 51, 52, 57, 158, 161, 216, 224, 233, 260, 300, 304, 322, 323, 331 – 333, 335, 336, 338, 339, 341, 343, 351
Александр Михайлович, вел. кн. 313, 315
Александрин А.И. 43
Александров В.М. 108, 120, 136
Александров Г.А. 160, 181
Александров П.А. 161, 162, 215
Александрова В.И. 173
Алексеев П.А. 55, 141, 175 – 177, 180 – 184, 210, 347
Алексеева Г.Д. 6
Алексеева О.Г. 146, 147, 151, 161
Альфонс XII 239
Альшванг А.А. 58
Андреев Н.А. 56, 57
Анненков И.В. 100
Анохин Ю.Н. 55
Анреп В.К. 276
Антонов В.С. 162, 163
Антонов В.Ф. 17, 19, 21, 23, 79, 80, 110, 138, 291
Антонов П.Л. 339
Аптекман Д.И. 173, 174
Аптекман О.В. 32, 33, 67, 71, 88, 102, 110, 124, 125, 127, 135, 144, 145, 154, 165, 169, 171, 186 – 189, 192, 196 – 198, 201, 203, 204, 208, 211, 235, 242, 248 – 252, 258, 259, 290