De recuperatione Terrae Sanctae), предлагая свои способы возвращения святых мест, призывал все европейские нации объединиться вокруг Церкви и создать своего рода «христианскую республику» (res publica Christiana), которую должен возглавить непременно французский государь. Таким образом, в сочинениях легистов крестовый поход оказывался частью политических планов Капетингов. Из-за такого разнообразия точек зрения между поборниками крестоносного движения постоянно разгорались споры, а едва сложившиеся союзы вновь распадались, и проекты оставались только на бумаге. Тем не менее существование многочисленных планов «возвращения Святой Земли» свидетельствует о том, что интерес к крестовому походу не только не ослаб, но даже, напротив, существенно возрос. Создатели подобных планов демонстрируют профессиональный подход к подготовке экспедиции на Восток, собирая разнообразные данные о врагах христиан, детально обсуждая проблемы логистики, военную и финансовую стороны похода и др.
Отметим, что вынашиваемые средневековыми писателями проекты новых экспедиций не осуществлялись из-за традиционной проблемы: крестоносному движению постоянно не хватало руководителя. Средневековые миряне поначалу возлагали надежды на английского государя Эдуарда I (1272–1307), искреннего энтузиаста крестового похода, — на Лионском соборе было решено передать «крестовые деньги» именно ему. Однако английского монарха отвлекали домашние дела: в 1295 г. он вступил в борьбу с Филиппом IV за Гасконь — конфликт разрешился в 1303 г, но оказался чреват тяжелыми последствиями. Французский король Филипп Красивый, внук Людовика Святого, интересовался крестовым походом значительно меньше, чем его великий предок, и предпочел сначала выяснить отношения с папой. Его ссора с Бонифацием VIII, начавшаяся с незначительных споров о церковном налогообложении, в 1301–1303 гг. переросла в дискуссию о том, какая власть важнее — светская или духовная. Понтифик заявил о верховенстве «священства» над «царством», издав в 1302 г. знаменитую буллу Unam sanctат, в которой он, опираясь на теорию «двух мечей», обосновывал притязания папства. Но, как мы уже знаем, к тому времени соотношение сил между мирской и церковной властями резко изменилось. В результате конфликта Филипп IV вошел в сговор с ярыми врагами папы — семьей Колонна— и захватил действующего понтифика в его резиденции в Ананьи. Разумеется, в столь беспокойное время не было и речи о том, чтобы организовать новый «переход за море». Только с избранием следующего папы — Климента V (1305–1314) появились новые надежды на крестовый поход, но после конфликтов с французским монархом понтифики в немалой степени утратили свое влияние в политике, а в 1309 г. должны были переехать в Авиньон, который оставался их резиденцией вплоть до 1378 г., пока длилось т. н. авиньонское пленение пап.
С начала XIV в. в организации крестоносных экспедиций происходят важные изменения. Они касаются прежде всего военной сферы. Европейские монархи все чаще прибегают к найму рыцарей по контракту, что позволяет им осуществлять более жесткий контроль над военными силами. Известно, что еще Людовик IX, покидая Святую Землю в 1254 г., оставил там целый гарнизон под командованием шампанского рыцаря Жоффруа де Сержина, который, исполняя обязанности сенешала и регента, в течение 15 лет защищал Иерусалимское королевство и за свою службу получал для себя и своих ратников жалованье от французского монарха. Возможно, французский монарх подал хороший пример, во всяком случае в XIV в. практика службы за денежное вознаграждение получает широкое распространение. Именно тогда короли западноевропейских государств — Эдуард I, Карл IV и Филипп VI — предпочитают воинов-контрактников прежним огромным крестоносным армиям, в которых часто сражались непрофессиональные бойцы. И это не единственное новшество. В XIV в. появились и другие — так, организаторы крестовых походов все чаще привлекают морские силы Запада и создают крупные военные коалиции христианских государств, они также все больше внимания уделяют различным аспектам военной тактики.
Серьезная реформа произошла в это время и в сфере финансового обеспечения крестового похода. Лионский собор 1274 г. не только постановил собирать десятину в пользу крестового похода, но и в общем заложил основу весьма эффективной системы налогообложения, которая обеспечила бесперебойное финансирование крестоносных экспедиций. Действовавший в то время папа Григорий X (1271–1276) предложил четкую организацию взимания поборов с Церкви, разделив весь западный христианский мир, подвластный апостолической власти, на 26 податных округов; он также разработал ясные критерии оценки облагаемых налогом доходов клира. Эффективность созданной системы церковного налогообложения оправдалась уже в происходивших в конце XIII в. войнах против гибеллинов в Сицилии. На Вьеннском соборе 1311 г., где папа призывал английского и французского королей отправиться в крестовый поход, а кипрский король Анри II Лузиньян обнародовал еще один проект об отвоевании Святой Земли, было решено передать в распоряжение Эдуарда II и Филиппа IV крестовую десятину, которую снова предполагалось собирать в течение шести лет. В начале XIV в. на организацию крестового похода собирались огромные деньги, для чего нанимались целые армии сборщиков и чиновников, которые занимались их распределением, но, несмотря на это, экспедиции в Святую Землю организовать не удалось. Причина кроется в том, что создавшаяся на христианском Западе политическая ситуация не позволяла передать их правителю, который мог бы возглавить поход. «Крестовые деньги» собирались во всех христианских странах, но властители, позволявшие взыскивать денежные суммы на своих землях, стремились использовать их в своих целях и препятствовали передаче средств другим государям, желавшим организовать экспедицию в Святую Землю. В результате собранные на passagium деньги оседали в сундуках пап и светских государей, тратились на крестовые походы понтификов против врагов апостольского престола или покрывали военные нужды западных правителей.
Разумеется, влияние перечисленных трудностей на крестоносное движение было понятно лишь папам и королям, пытавшимся организовать passagium в Святую Землю, большинство средневековых мирян воспринимало это лишь как отсутствие порядка и неискренность западных государей, заявлявших о своем желании отправиться в поход. В начале XIV в. один за другим возникали планы новых экспедиций — спасти Святую Землю, защитить от мамлюков Киликийскую Армению, поддержать Латинскую Романию и пр. Но ни одна из этих экспедиций так и не состоялась. Только в 1309 г., в соответствии с буллой папы Климента V, был организован заметный «частный переход за море» (passagium particulare) под руководством госпитальеров, в результате которого орден закрепил свои позиции на острове Родос. Поход вызвал порыв народного благочестия — несколько десятков тысяч простых мирян из Англии, северной Франции и Германии прибыли весной к папе в Авиньон с требованием «общего перехода» (passagium generate), в котором бы участвовал весь христианский мир. Эпизод свидетельствует о том, что религиозный энтузиазм к тому времени совсем не иссяк — даже наоборот. Ведь именно в то время утвердилось мнение, что каждый христианин должен принять крест, и мечтающих участвовать в будущей экспедиции было так много, как никогда.
Но по мере развития событий западные христиане убеждались в том, что одного энтузиазма для организации экспедиции мало. Пытаясь спасти мероприятие от провала, королевские чиновники предлагали даже крайние меры: уже упомянутый Гийом Ногаре настаивал на упразднении могущественного и богатого ордена тамплиеров как одном из средств финансирования похода. Его критика ордена в это время приобретает зловещую окраску, ибо на том же Вьеннском соборе 1311 г. тамплиерам предъявляют обвинения в ереси, предательстве христианского дела и всяческих прегрешениях и упраздняют их орден, а их несметные сокровища, ставшие предметом всеобщей молвы, решено передать госпитальерам; однако в конечном счете эти ценности пополнили главным образом казну французского короля. Падение ордена тамплиеров произвело гнетущее впечатление на большинство средневековых христиан. Но были и те, кто считал, что тем самым выявлены виновники катастрофы 1291 г., и теперь настало время объединить все военно-духовные ордены. Эта тема, как мы уже говорили, часто звучит в проектах «возвращения Святой Земли»: в них подчеркивается важность нового религиозного ордена, который бы взял на себя задачи крестоносного движения — об этом писали и Рамон Льюль, и Пьер Дюбуа, и др. Надо сказать, что в течение XIV в. и позже, в XV в., сама идея получила свое воплощение: появилось немало новых орденов — например, учрежденный кипрским королем Пьером де Лузиньяном Орден Меча или орден Золотого Руна, у истоков которого стоял бургундский герцог Филипп Добрый. Известный крестоносец, а впоследствии канцлер Кипрского королевства Филипп де Мезьер (1327–1405), на склоне лет также грезил о создании нового ордена — Страстей Христовых, который бы заменил собой прежние утратившие значение ордены и объединил бы рыцарей Христа в общей цели возвращения священного города и распространения католической веры.
Упраздняя пришедшие в упадок ордены, французские монархи мечтали о повторении славных подвигов Людовика VII, Филиппа II Августа и Людовика Святого. Светские правители Франции и Англии объявляли о своем решении принять участие в крестовом походе в обстановке рыцарского великолепия и роскоши. Так, в 1313 г. по случаю принесения обета крестоносца Филиппом Красивым в Париже состоялся настоящий рыцарский праздник. Он пришелся на День Святой Троицы и продолжался в течение восьми дней. Король произнес клятву крестоносца вместе со своими братьями и сыновьями, и это событие отмечалось с особым торжеством. Семейные традиции аристократических родов Англии и Франции не могли не вызывать эмоциональную реакцию представителей высшей знати на готовившиеся папами и королями проекты, и во времена Эдуарда I, и Филиппа IV, и позже всегда находились желавшие принять крест.