Некогда было расслабляться. Превозмогая боль, Алексей отбил несколько сильных ударов, уклоняясь, перехватил дубинку правой рукой, левой же…
Еще удар! Еще! Еще… Силен!
…левой же шмыгнул за пазуху…
Успел подставить дубинку, парируя очередной натиск…
…вытащил кистень и…
Нарочно поддаваясь, запустил его прямо в лоб вражине!
Тот так и сел!
Аж глаза округлил — видимо, от удивления.
— Ну, что, гнида пучеглазая? Съел? — хохотнул Лешка… и тут же метнулся в сторону, уклоняясь от хар-рошего удара сзади. Этот пришел в себя тот, второй… Да-да, он. К тому же — поднимался и третий. Это плохо, это нехорошо…
Но, деваться некуда… Черт! Еще трое! Однако… Или это просто случайные прохожие? Ага, случайные, как же! Ишь, как щурятся, суки… Теперь и не убежать — а ведь это был бы выход, очень даже неплохой выход…
Приготовив кистень, Лешка отошел к росшему невдалеке тополю. Метнуть, ударить, отскочить… Подпрыгнуть, ухватиться руками за сук, подтянуться и… И на забор, с него — на крышу, а дальше — уж поминай, как звали.
Вжжих!!!
Полетел в лиходеев кистень, и кто-то, охнув, схватился за голову.
Бах!
Ох, как здорово полетела во вражин дубинка! И тоже нашла себя цель. Эх, в городки бы играть…
Теперь быстро: подпрыгнуть, ухватиться… подтя…
Черт!
Лешка почувствовал, как кто-то из нападавших крепко схватил его за ноги. Остальные уже подбегали. Ух, и рожи у них…
Кинжал!
Отпустив руки. Лешка полетел наземь, больно ударившись о мостовую… Противнику, кстати, досталось куда больше…
Кинжал…
Увидев тускло блеснувшее лезвие, подбегающие враги поумерили пыл, видать, не все из них годились в храбрецы.
Хорошо… Хорошо…
Резко наклонившись, Алексей схватил за голову поднимающего вражину, того самого, что только что стащил его с тополя. Приставил к шее нож, поднял глаза:
— Стоять! Или я отрежу ему голову.
Нападавшие озадаченно переглянулись.
И тут показался еще один. Выйдя из-за угла, он перешел на бег, вытаскивая из-за пояса… меч! Короткий сверкающий меч! Ну, все, приплыли… Хотя… Неужели, ему не будет жалко сообщника?
— Стоять!
Никакого эффекта! Наоборот, бегущий еще больше прибавил скорость и, размахивая мечом, налетел на лиходеев, словно сказочный дракон.
Вжик, вжик! Как ловко он орудовал лезвием. И как быстро все произошло…
Перерубив очередную дубину, меченосец обернулся к Лешке.
— Хрисанф!!! — узнал тот.
— Что вы здесь делаете, господин Пафлагон? — не глядя на разбегающихся врагов, Хрисанф Злотос опустил меч. — Неужели, пытаетесь перерезать этому бедолаге горло?
— Так бы и сделал, ежели б не ты! — хмуро пробурчал Алексей. — Помоги-ка, надобно его связать да доставить в секрет.
— Доставим… давай-ка его сюда, у меня как раз есть походящая веревка.
Связав пригорюнившегося бандита, соратники переглянулись.
— Хочу признать свою ошибку, — вдруг улыбнулся Хрисанф. — Я о перекупщике… Там, видишь ли, все один к одному выходило… Не прав. Признаю, оказался неправ. Конечно, хорошо бы схватить настоящего главаря!
— Что ж, — пожал плечами Лешка. — Не ошибается тот, кто ничего не делает.
— Вот верные слова! — расхохотался Злотос и вдруг, заговорщически подмигнув, предложил. — А что если нам немножко выпить? Знаю тут недалеко одно местечко.
— Так скоро же все закроется.
— Для нас — откроют.
И пошли, что же делать-то? Лешка, кстати был тому даже рад — давно пора было прояснить отношения со Злотосом.
Прояснили… Так, что наутро голова раскалывалось так, словно Лешка сам себе надавал кистенем! А посидели хорошо, неплохо посидели: сначала покритиковали начальство, потом перешли на турок и базилевса, потом — на женщин… Лешка явился домой лишь поздно ночью, распрощавшись со своим неожиданным собутыльником неподалеку от Амастридской площади. Да, плененного вражину они потеряли еще в кабаке — как-то развязался, гад. Ну, и черт с ним!
Чернобородый, тот, кого так боялся Герасим Кривой рот, боялся даже назвать, а, быть может, и не боялся, а просто надеялся. Вот кто теперь интересовал старшего тавуллярия сильнее всех прочих. Кстати, не таким уж и неуловимым он оказался — давний осведомитель старшего протокуратора Маврикия старик Моген Дош, владелец харчевни на улице Пиги, не зря ел свой хлеб. Кое-что — что знал — подсказал он, кое-что — дочка Аргироса Спула Марика, эта девчонка оказалась весьма даже осведомлена о всех делах отца. И обо всех его врагах.
— Видите ли, Алексей, — как-то пояснила она. — Я ведь, по сути, совладелица папеньки. И это не только от него пытались отобрать дело — но и от меня тоже. А вальяжного человека с черной, подстриженной клином, бородой я хорошо помню. Он приходил к нам в домой, когда отец был в плаванье — сулил неплохие деньги, если продадим дело.
— Может, лучше все же было продать?
— Безопасней — да, — девушка улыбнулась. — Но, поймите же, для меня моя с отцом компания, наше дело — это жизнь! Лишиться его — значит то же самое, что лишиться жизни. Нет, я могла бы, конечно, легко выйти замуж за достаточно обеспеченного человека… и тупо сидеть в домохозяйках? Быть на содержании, пусть даже у любящего, мужа? О, господин — какая же это жуткая судьба! Вот вы, Алексей, извините за бестактность, женаты?
— Почти.
Лешка ухмыльнулся — они с Марикой как раз сидели в одной неплохой корчме под названием «Три ступеньки», хозяин который давно был информатором сыскного секрета, ну и, когда было нужно, почти бесплатно предоставлял сотрудникам ведомства отдельные кабинеты для важных и тайных встреч. В подобном кабинете как раз и происходила беседа.
— Что значит — почти? — Марика подняла глаза.
— Мы помолвлены с одной девушкой, которую я любил всю жизнь, — мягко пояснил Лешка. — И совсем скоро — свадьба.
— И ваша невеста сидит дома? Впрочем, так поступаю все…
— Сидит, — молодой человек развел руками. — Только при этом владеет на паях одним не худым кораблем, имеет долю в ремонтных компаниях, и потихоньку отсуживает у городской казны когда-то принадлежавший ей дом. Забот хватает.
Марика согласно кивнула:
— Ваша будущая жена — сильная женщина. Так бы и все… Вот что, Алексей, я хотела бы попросить вас познакомить меня с ней.
— Познакомить? — Лешка озадачено почесал голову и тут же рассмеялся. — Так это ж проще простого — просто приходите к нам.
— Приду, — улыбнулась девушка. — Только не сейчас. После. После того как мы отыщем истинного главаря шайки, столь долго пытавшейся погубить дело моего отца и мое.
— Вы что-нибудь слышали о компании Алоса Навкратоса?
— Алос Навкратос? А, вот вы о чем, — Марика тут же просекла подспудную суть вопроса. — Нет, господин Навкратос хоть и скрытен, и себе на уме, однако он совсем не чернобород, да и не он приходил тогда ко мне, вовсе не он. Хотя, вообще-то он вполне мог нанять бандитов для того, чтобы припугнуть отца, однако — оказывать им покровительство? Зачем столь почтенному и богатому коммерциалу якшаться в подобным сбродом? Таких шайек, как у Герасима по кличке Кривой рот, полно по всему городу, в каждом квартале имеется. Нет, вовсе не Алос Навкратос ею управляет, не он поддерживает Герасима — не того полета птица. Тут нужно искать человечка помельче.
— Помельче? Что вы имеете в виду, Марика?
— Думаю, вы уже поняли… Не такого богача, как Алос Навкратос, но и не человека дела — как мой отец. Скорее, это чиновник — не на высших должностях — такой тоже не будет порочить себя связями с какой-то там шайкой. Середнячок. Неприметный, но с большим амбициями. И — связанный с вашим районом: площадь Быка, Амастриды… гавань Феодосия. Какой-нибудь коммеркиарий или гиполог… Что-нибудь в этом роде.
Коммеркиарий, гиполог… Первый собирает пошлины с судов, второй — просто финансовый чиновник и может занимать любой пост. В гавани Феодосия? Почему бы и нет? И почему бы, имея в гавани должность и связи, не прикормить обретающуюся тут же шайку?
— Я полагаю, он так и поступил, — серьезно кивнула Марика.
Тем более, что и Моген Даш шепнул, что его заведение частенько посещают финансовые чиновники. И один — с черной бородой клином — из какой-то гавани, точно старик не помнил, но, при случае, обещал узнать. При случае… Стоило ли его ждать, этого случая?
— Сколько вам лет, Марика? — вдруг поинтересовался Лешка.
— Девятнадцать, — девушка улыбнулась. — А почему вы об этом спросили? Да-да, девятнадцать — уже давно пора замуж, о чем мечтает отец. Да только вот я, увы, еще не выбрала себе суженого. Да, именно так, Алексей. Коль женщина — тоже человек, так значит и она, в данном случае — я, тоже имеет свободу воли, данную ей Богом. И эту свободу буду реализовывать именно я, а не кто-нибудь, пусть даже и горячо любимый мною отец!
— Да вы прямо философ! — изумился Лешка.
— Да, я училась в университете, и не в одном… — скромно потопив глаза, призналась Марика. — Правда, для того приходилось переодеваться мальчиком. В Италии — в Болонье, Ферраре, Пизе… И куда ближе — в Мистре!
— У меня знакомый из Мистры… занятный такой паренек из какой-то тамошней деревни.
— Мистра — этот почти тоже, что Италия, — улыбнулась Марика. — Только лучше. Недаром там учились многие знаменитые итальянцы — Гуарино, Франческо Филельфо… Да и не только итальянцы. К примеру такой гений, как Мануил Хрисолор или… Или Георгий Гемист… Я имею в виду Плифона. Не слышали о таком?
— Что-то слыхал, — старший тавуллярий кивнул. — Он, кажется, философ…
— Философ и мистик… и много кто еще… Впрочем, не слишком ли мы отдалились от наших материй?
— Вы… вы очень умна, Марика.
— Увы, это вовсе не плюс для женщины… — девушка тяжело вздохнула. — И не только у нас, везде. Но, быть может, скоро все измениться… Если к власти в империи придут, скажем, такие как я или ваша невеста!
— Ага, изменится, — Лешка еле удержался от смеха. Даже не выдержал, съязвил. — А не получиться, как у Аристофана? Помните — «Женщины в народном собрании»?