— Завтра я поставлю вымачивать прутья, — улыбнулась за столом девушка. — Пора начинать плести.
— Да, — по-болгарски покачал головой Алексей. — Пора бы.
Раненько утром Фекла вновь пошла в церковь, попеняв парням за безбожие — дескать, вот, даже заутреню не отстоять, до чего разленились.
— Да мы ходим, ходим, — истово перекрестившись, заверил ее Аргип. — Только не в тот большой собор, куда ты, а в маленькую такую церквушку, деревянную…
— Фрола и Лавра, — поддакнул Лешка. — Там и стоим службу… Не всегда, конечно.
Выйдя во двор, парни запрягли в повозку волов, поехали.
— Ну и набожная эта Фекла, — Аргип покачал головой. — Прямо самому стыдно.
— Так ведь иная бы в паломничество и не пошла, — улыбнулся Алексей. — Представить только — одна, в горах, в лесах, повсюду лихие люди… Да еще вот-вот начнется война — крестоносное войско уже вышло к перевалам.
— Это она тебе сказала?
— Она.
Аргип обрадовано потер руки:
— Стало быть, и нам тут недолго сидеть осталось!
Ничего больше не сказав, Лешка легонько потянул вожжи, направляя волов в проулок…
А когда вернулись — Фекла уже сплела пару больших корзин, да каких красивых! Назавтра же они были проданы, и появились другие, и Лешка с Аргипом под вечер отправились за прутьями… Нет, в самом деле — за прутьями, ведь интересующих крестоносное воинство сведений было уже накоплено достаточно — осталось только их передать, уйти. Да это легко было сделать, правда вот, Лешка пока не очень торопился — ходили упорные слухи, что крестоносцы остановились в Сербии, в окрестностях города Ниш, куда, по словам все того же Пурима, не так давно выступило и турецкое войско. Сложно было бы пробраться через турецкие посты, лучше бы выждать, когда произойдет битва, а уж потом… потом действовать в зависимости, от сложившейся ситуации, ведь собранные парнями сведения — кстати, весьма ценные — понадобятся воинам короля Владислава лишь только тогда, когда они придут в Болгарию. А, может статься — и не придут… Нет, все равно придут, если и не сейчас, так позже. Потерпят — не дай Бог! — поражение, так наберут через год другое войско. Вся Европа под боком! Крестовый поход — святое дело, молодец папа Евгений!
Так, что нужно был ждать битвы.
А по городу уже ходили самые разные слухи. Говорили, что известный ученый и мистик султан Мурад так и не соглашается взять обратно в свои руки бразды правления государством и войском, полностью погруженный в научно-литературные изыскания. Что он полностью доверился воеводам — даже, скорей, не доверился, а просто ему было глубоко наплевать на мирские дела. Что там с войском, как ведет себя наследник, двенадцатилетний Мехмед? Учится, говорят, из-под палки — в буквальном смысле слова из-под палки — а как же еще могут учиться двенадцатилетние подростки? Но учится хорошо, и достиг уже больших успехов в истории, языках, юриспруденции. Наследник необуздан, гневлив, в отличие от отца, очень любит военное дело, однако, гвардия — янычары — его презирают, обзывают юнцом… А полководцы погрязли в роскоши и мздоимстве! Так на чьей же стороне будет победа? Скорее всего — на стороне крестоносцев.
В ожидании благой вести о славной победе крестоносного воинства, Алексей и Аргип не сидели, сложа руки — все же использовали любой благоприятный момент, чтобы дополнить уже имеющиеся сведения и раздобыть новые — к примеру, вычислить проходимость загородных дорог для тяжелой артиллерии. Для того теперь ездили собирать прутья к месту ремонта небольшого мостика через ручей, смотрели, разговаривали с ремонтниками, так, вроде бы ни о чем…
— Хорошая погодка, парни!
— Да уж, слава Господу.
— Небось, утомились уже? Угостить вас свежей холодной водичкой?
— Не откажемся. Благодарствуем, добрые люди.
— Эко, сколько у вас песка… Да еще и камни! Песок-то зачем, что, одних камней мало?
— Конечно, мало! Это вам ведь не корзинки плести — дорогу делать! В несколько слове все уложить нужно, да не как по пало, а в строго порядке… Зато такая дорога все, что угодно выдержит!
— И пушки?
— Ха! Пушки!
— И даже в распутицу?
— Да конечно!
Так вот и действовали. А Фекла все плела себе корзины. Но вот однажды…
Но вот однажды, Лешка заметил, что в их повозке кто-то шарил, причем шарил добротно, некоторые тайники в днище даже были нарушены — и дощечки приставлены не очень-то аккуратно, хоть и, на первый взгляд, незаметно. Но, если внимательно присмотреться, то видно было — тут волокна на досках не соответствуют, там дощечка неровно пригнана, здесь еще что-то. Ох, недаром, недаром Алексей в этом вопросе требовал от напарника аккуратности. Слава Богу, хоть денежки не пропали!
Конечно же, парни догадывались, кто именно страдает излишним любопытством. Наверняка, Марта — по заданию Пурим-бея. Ничего предосудительного — окромя денег — она, конечно же, не нашла, все секретные сведения тщательно записывались Лешкой на тонком пергаменте и аккуратно зашивались в овчинную жилеточку, по местному — кожух. Вот на это старший тавуллярий времени не жалел, ведь могло так статься, что придется бежать немедленно, бросив все, и уж, тем более — громоздкую повозку.
На следующий вечер, после сего события, в комнату к ребятам, вежливо постучавшись, зашла Фекла:
— Ой, как тут у вас душно! Парни, не найдется ли у вас, случайно, чернил и хотя бы плохонького кусочка самой дешевой бумаги? Хочу написать список — священнику, отцу Николаю, помолиться — за упокой, да за здравие. У меня ведь много есть кого поминать.
— Чернила? Конечно есть, — беспечно отозвался Алексей. — Мы ведь торговцы — ведем тщательный учет, все записываем. Сейчас, схожу к повозке, принесу.
— Я подожду.
Лешка вышел, оставив девчонку с Аргипом, а когда вернулся с чернилами, ему вдруг показалось, что напарник как-то уж сильно покраснел и время от времени бросал конфузливые взгляды на Феклу. А та смеялась. Рассказывала что-то смешное и смеялась.
— Вот тебе чернила, бумага — садись за стол, пиши, коли грамотна.
— Да грамотна… — девушка поудобнее примостилась за столом и тут же поинтересовалась, где это носит хозяйку дома?
— К воротам пошла, — негромко пояснил Аргип. — Молочницу поджидает.
— Кстати, — Фекла вдруг понизила голос. — Не далее, как вчера, я, совсем случайно, увидела, как она вылезала из вашей повозки. Что-то искала или хотела украсть, не знаю. У вас ничего не пропало?
— Кажется, нет, — парни переглянулись.
Ну, Марта… Хотя — ничего другого от нее и не следовало ожидать.
Однако, мало того!
Они уже подъехали к рынку и развернули фургон, когда вдруг развалился правый башмак Аргипа. Просто расползся, лопнул по шву!
Бывает…
— А ну-ка, дай! — вспомнив вчерашние слова Феклы, Лешка протянул руку.
Взял башмак, присмотрелся и тихонько свистнул:
— Нет, дратва и нитки не сгнили… Разрезаны! Аккуратно так…
— Да ты что?! — не поверил напарник.
Алексей пожал плечами:
— Смотри сам.
— Ну, бабка! — покачал головой Аргип. — Ну, змея… Что ж, уж видно, придется пойти к башмачнику.
— А что к нему идти? Вон он, недалече, на той стороне рынка!
— Нет, — быстро возразил юноша. — Я лучше пойду к тому, что у церкви Фрола и Лавра. Говорят, он куда как искуснее.
— Ну, иди, — отмахнулся Лешка. — К вечеру только вернись, товар складывать.
— Да я недолго! — убегая радостно, крикнул напарник.
И чему, спрашивается, радуется? Хотя, с другой стороны, понятно — сидеть тут, на полупустой площади — дело не очень-то веселое, скорее, прямо сказать, скучное. Оно и Лешке-то скучно, тем более, совсем еще молодому шестнадцатилетнему парню.
Аргип не обманул, обернулся быстро — однако, почему-то, босиком.
— Башмачник сказал — завтра только сделает. Так схожу, заберу… — все так же радостно пояснил парень.
И всю дорогу до самого дома был весел — смеялся, насвистывал, напевал песни. Лешка даже удивился:
— С чего это ты веселишься-то?
— Так, просто… — потупил очи Аргип. — Погода хорошая — солнышко!
И впрямь, солнышко пригревало почти что по-летнему, даже сейчас, вечером. Однако, ночи стояли прохладные, с частыми дождями и туманами.
Аргип и дома не отошел от радости — сиял, словно начищенная мелом аспра, даже улыбнулся хозяйке, Марте, а с Феклой — так прямо шутил, а один раз — рассказывая какую-то дурную басню — даже хлопнул девушку по плечу.
Та, кстати, восприняла все нормально, ничуть не обидевшись. А потом, улучив момент, вышла вслед за Лешкой на двор по какой-то надобности. Догнала, придержала за локоть, шепнула:
— Есть разговор… О нашей хозяйке!
— Говори! — напрягся Лешка.
Девушка отрицательно кивнула:
— Не сейчас, завтра. Приходи ближе к обедне, Марта как раз в это время собралась куда-то…
— Хорошо, приду.
Кажется, от этой девчонки был толк! Не зря взяли ее жить рядом. Хорошая девушка — востроглазая, приметливая, умная… и красивая — от этого уж тоже никуда не деться.
Алексей явился, как и обещал, ближе к обедне. Сославшись на то, что надобно кое-кого навестить, оставил на рынке Аргипа, а заодно и жилет — стояла жара и уж больно подозрительно было бы тащиться по всему городу в кожухе, учитывая, что Пурим-бей — человек приметливый и неглупый.
Хозяйки, и вправду, не было. Значит, ушла… Лешка зашел в дом, останавливаясь перед занавесками, отделявшими угол Феклы:
— Ты здесь?
— Да, заходи…
Молодой человек раздвинул занавеси…
Девушка лежала на своем соломенном ложе, укрывшись тонким льняным покрывалом, так, что были видны голые плечи.
— Пришел? Наконец-то. Выпьем вина?
Фекла повернулась к лавке, на которой стоял небольшой глиняный кувшинчик и такие же глиняные кружки. Лешка поспешно отвел взгляд от мелькнувшей голов спины с такой соблазнительной родинкой под левой лопаткой.
— На! — девушка протянула ему кружку…
И покрывало упало, обнажив до пояса торс — крепкую небольшую грудь, пупок…